Web - Windows - iPhone
=============================================================================
Глава XIНакануне прибытия Баба в Кашан хаджи мирза Джани, прозванный Парпа, один из знатных горожан, увидел во сне, что после полудня, ближе к вечеру, он стоит у ворот Аттара, одних из ворот города, и вдруг замечает Баба верхом на лошади, и что вместо обычного тюрбана у Него на голове кулах, который обыкновенно носят торговцы в Персии. Впереди и позади Него ехало несколько всадников, которым, судя по всему, было доверено охранять Его. Когда они приблизились к воротам города, Баб приветствовал его и сказал: «Хаджи мирза Джани, Мы будем гостить у тебя три ночи. Готовься принять Нас».
См. ГлоссарийКогда он проснулся и вспомнил, насколько ярким был этот сон, то исполнился уверенности, что он должен непременно сбыться. Для него это неожиданное видение было знаком свыше, и он чувствовал, что должен отнестись к нему внимательно и исполнить то, что было указано. Поэтому он начал готовить свой дом для приёма этого Посетителя, стремясь обеспечить всё, что нужно Ему для комфорта. Закончив предварительные приготовления к банкету, который он решил дать в честь Баба этим вечером, хаджи мирза Джани отправился к воротам Аттара и стал ожидать там признаков приближения Баба. В назначенный час, пристально вглядываясь в горизонт, он заметил вдалеке нечто, что показалось ему группой всадников, приближающейся к городским воротам. Поспешив к ним навстречу, он узнал Баба, окружённого Своим эскортом, одетого точно так же и с точно таким же выражением на лице, какое он видел во сне. Хаджи мирза Джани радостно подошёл к Нему и наклонился, чтобы поцеловать Его стремена. Но Баб остановил его, сказав: «Мы будем гостить у тебя три ночи. Завтра Нау-Руз; мы вместе отпразднуем его у тебя дома.» Мухаммад-биг, ехавший рядом с Бабом, подумал, что Тот близко знаком с хаджи мирзой Джани. Обращаясь к нему, он сказал: «Я готов поступить согласно желанию Сиййида-и-Баба. Но я попросил бы Вас получить также согласие моего коллеги, который делит со мной ответственность за препровождение Сиййида-и-Баба в Тегеран.» Хаджи мирза Джани обратился к этому человеку со своей просьбой, но получил категорический отказ. «Я отклоняю Ваше предложение,-- было ему сказано.-- Мне было строго-настрого приказано не позволять этому юноше заходить в города до того момента, пока он не прибудет в столицу. Мне было особо указано провести ночь за городскими воротами, прервать свой марш на заходе солнца и возобновить его на рассвете следующего дня. Я не могу уклониться от полученных мною распоряжений». В результате последовала горячая перебранка, которая закончилась в пользу Мухаммад-бига, сумевшего убедить своего оппонента в том, что Баба можно поручить заботам хаджи мирзы Джани при ясно выраженном условии, что утром третьего дня он должен передать своего Гостя им в целости и сохранности. Хаджи мирза Джани хотел пригласить к себе весь эскорт, но Баб посоветовал ему отказаться от этого намерения. «Никто, кроме тебя,-- сказал Он,-- не должен сопровождать Меня до твоего дома». Хаджи мирза Джани попросил позволения оплатить трёхдневное пребывание всадников в Кашане. «В этом нет надобности,-- заметил Баб.-- Не будь на то Моей воли, они бы никогда не согласились передать Меня в твои руки. Все сущее заключено в деснице Его могущества. Для Него нет ничего невозможного. Он преодолевает все затруднения и устраняет все препятствия». Всадники остановились в караван-сарае, находящемся в непосредственной близости от городских ворот. Мухаммад-биг, следуя указаниям Баба, сопровождал Его, пока они не подъехали к дому хаджи мирзы Джани. Увидев, где именно находится этот дом, он вернулся и присоединился к своим спутникам.
Баб прибыл в Кашан вечером накануне третьего Нау-Руза после объявления Своей Миссии, который в этом году выпал на второй день месяца раби'у'с-сани 1263 года хиджры.[1] В этот же вечер сиййид Хусайн-и-Йазди, приехавший ранее в Кашан во исполнение указаний Баба, был приглашён в дом хаджи мирзы Джани и приведён к своему Наставнику. Баб диктовал ему Скрижаль в честь хозяина дома, когда к последнему пришёл некий сиййид Абду'л-Баки, известный в Кашане своей учёностью. Баб пригласил его войти и позволил слушать являемые Им стихи, но отказался открыть ему, Кто он такой. В завершающей части Скрижали, обращённой к хаджи мирзе Джани, Баб молился за него, прося Вседержителя наполнить его сердце светом Божественного знания и даровать ему красноречие во имя служения и провозглашения Его Дела. Благодаря этой молитве хаджи мирза Джани, неграмотный и не обладающий никакими познаниями, мог впечатлять своими словами самых выдающихся богословов Кашана. Он обрёл такую силу, что мог заставить умолкнуть всякого пустослова, имеющего смелость оспаривать заповеди его Веры. Даже заносчивый и надменный мулла Джа'фар-и-Нараки не мог, несмотря на своё уникальное красноречие, сопротивляться силе его доводов и внешне был вынужден признать достоинства Дела, исповедуемого его противником, хотя в глубине души отказывался верить в его правоту.
[1.] 1847 г. от Р.Х.Сиййид Абду'л-Баки сел и стал слушать Баба. Он слышал Его голос, видел Его движения, наблюдал за выражением Его лица и внимал словам, что непрерывным потоком устремлялись из Его уст, и всё же нисколько не был тронут их величием и силой. Окутанный завесой своих пустых измышлений и учёности, он был не в силах оценить смысла изречений Баба. Он даже не потрудился расспросить об имени или характере Гостя, в чьём присутствии он находился. Равнодушный ко всему, что видел и слышал, он покинул это место, не ведая о неповторимой возможности, которой лишился по причине своей апатии. Несколько дней спустя, узнав имя Юноши, к Которому он отнёсся столь равнодушно, он был охвачен досадой и раскаянием. Но было уже чересчур поздно искать Его присутствия и исправлять своё поведение, поскольку Баб уехал из Кашана. Поражённый скорбью, он покинул общество своих товарищей и до конца дней вёл строгую затворническую жизнь.
Среди тех, кому посчастливилось встретиться с Бабом в доме хаджи мирзы Джани, был человек по имени Михди, которому суждено было впоследствии, в 1268 году[1] пасть мученической смертью в Тегеране. Ему и некоторым другим хаджи мирза Джани оказал в эти три дня любезный прием, щедрым гостеприимством заслужив похвалу и одобрение своего Наставника. Даже к членам эскорта Баба он выказал такую же нежную доброту, своим великодушием и очаровательными манерами заслужив их вечную благодарность. Утром второго дня после Нау-Руза, верный данному слову, он передал Пленника в их руки и с сердцем, преисполненным скорби, сказал Ему последнее и трогательное «прости».
[1.] 1851-1852 от Р. Х.