Web - Windows - iPhone
Одним из аспектов религии, что привлек всеобщее внимание в последние годы, является поднимающаяся волна фундаментализма. Раскол между фундаменталистами и либералами в той или иной мере атаковал почти каждую религиозную общину. Он произошел в самых разных странах. Почти все религиозные движения, за исключением самых незначительных сект, имеют в своих рядах индивидов, склонных к той или иной крайности. В настоящей главе мы изучим это явление с трех сторон: социальной, психологической и исторической.
У многих людей сложилось стереотипное представление о фундаменталистах: что они воспринимают слова своих святых писаний буквально и настроены оппозиционно по отношению к науке. Это представление восходит к тем временам, когда христианские фундаменталисты пытались бороться с положениями Дарвиновской теории эволюции. Однако, как и все стереотипы, это недостаточно глубокое понимание настоящего явления, и с годами оно становилось все менее и менее актуальным. С тех пор фундаменталисты изменились и приспособились. Они уже не сопротивляются науке. В действительности они исполняются великой гордостью, исли им удается привести научное доказательство своих позиций. И не многие из них твердо привержены буквальному толкованию писаний.
Исторически, согласно многим авторитетным мнениям, фундаментализм датируется с публикации в Северной Америке серии брошюр под названием The Fundamentals (Основы), начиная с 1910 и по 1915 г. Хотя проследить название этому явлению было бы правильным, датировать фундаментализм с этих пор было бы очень ограниченным взглядом на этот феномен, имеющий долгую историю в религии. Узким также считается мнение, что фундаментализм является реакцией на современность (хотя следует отметить, что современность в большой степени способствовала выдвижению фундаментализма вперед, см. ниже). Также фундаментализм не ограничен христианством и вообще западными религиями. Поскольку в этой главе мы собирались дать определение фундаментализму и либерализму, этот раскол можно видеть в действии во многие времена в истории различных религий. В исламском мире, к примеру, мы можем обозреть его элементы в диспутах Ашари-Мутазили в Империи Аббасидов в девятом веке; в спорах между философами- мистками и ортодоксальными юристами в Иране Сафавидов в течение шестнадцатого и семнадцатого веков; в оппозиции Суфизму и "религиозной неопределенности" такими личностями как Ибн Таймийя (1328 г. от Р.Х.) и Ибн Абдул-Ваххаб (1787г.); также как и в волнениях современного исламского мира.
Характеристики фундаментализма и либерализма.Здесь мы попытаемся описать основные черты фундаментализма и либерализма и их различия. Разумеется, чтобы показать отличия, необходимо описать крайности обеих позиций. Положение большинства людей обретается где-то между ними. (См. также Таблицу 11.1)
1. Писания. Фундаменталист рассматривает святые писания религии как абсолютную истину, не подлежащую изменениям. Первая забота фундаменталиста утвердить, что святое писание есть "Слово Божие", и потому невозможно, чтобы в нем была какая-либо ошибка. Все законы и заповеди в этих текстах должны применяться непреклонно и до последней буквы. Даже в религиях, в которых не существует концепции писания, явленного Богом, как например в Теравада Буддизме, может существовать сходное отношение к писанию.
В качестве вспомогательного принципа фундаменталисты также предпочитают буквальное истолкование писания. Однако распространенное представление о фундаменталистском буквальном толковании писания требует некоторой доли разъяснения. Некоторые места текста явно означают символику - притчи Христа например. Большинство фундаменталистов не настаивают, что эти притчи в действительности произошли физически. В добавление, существуют места, где есть противоречия в тексте. Более углубленный фундаменталист( к примеру фундаменталист-ученый) склонен позволить большую широту интерпретации в таких случаях. Важно отметить, однако, что фундаменталист всегда рассматривает писание, как относящееся к реально существующим ситуациям и фактам. Что писание всегда соответствует эмпирической реальности. К примеру, даже если небо и преисподня не признаются физическими местами над- и под землей, эти два слова тем не менее относятся к существующим реальностям. Барр отмечает, что важность сохранения первого принципа, безошибочности текста, часто побуждает фундаменталиста сделать поблажку на втором принципе и разрешить определенную долю небуквальной интерпретации.
Основная забота фундаменталиста - извлечь точный смысл из текста писаний. Милленниалисты в середине девятнадцатого века были уверены, что их расчеты указывают на возвращение Христа в 1843 или 1844 году. Затем наступило "Великое Разочарование", поскольку не произошло буквального исполнения их ожиданий. Одна из групп, которая стала Адвентистами Седьмого Дня, разрешила проблему, сформулировав объяснение, что пророчество было исполнено. В это время Христос вошел в Скинию небесного святилища и он должен был там исполнить определенную работу перед тем как сойти на землю. Ясно, что это есть небуквальное толкование пророчества, исполнение которого христиане других деноминаций ожидают на земле буквально. Тем не менее у Адвентистов Седьмого Дня фундаменталистский подход к писанию. Их объяснение "Великого Разочарования" способно придать точный смысл писанию, когда буквальный смысл исключен из их истории. Другой показательный пример относится к вопросу Ноева потопа. Некоторые христианские ученые фундаменталисты готовы принять тот факт, что это был местный потоп в Месопотамии, скорее чем мировой потоп (который подразумевает буквальный текст). С научной точки зрения это объяснение менее проблематично. Но тем не менее история потопа для этих ученых относится к действительному физическому событию - они исключают любую не физическую (т.е. символическую или метафорическую) интерпретацию.
Большой объем современной христианской фундаменталистской литературы занимают детальные объяснения того, как библейские истории можно объяснить научно. Научные толкования желательны, поскольку думают, что они обеспечивают гарантию определенности и точности толкования (см. ниже).
Другая характерная позиция фундаменталиста та, что все писание верно или не выдерживает критики. С этой точки зрения утверждается, что, поскольку писание есть Слово Божие и потому непогрешимо, должно подтвердить безошибочность каждого отдельного предложения писания. В противном случае, малейшая ошибка в любой мельчайшей части отбрасывает тень сомнения на все остальное.
По контрасту с этим, либерал охотно принимает тот факт, что тексты писаний открыты для более чем одного толкования; одни части писания более "истинны" - в том смысле, что они действительно могли произойти физически - чем другие части. Также как истину, относящуюся к физической реальности, либерал готов видеть другие типы истин - типологическую, метафорическую или мифологическую - в писаниях. Аллегорические и символические толкования могут быть использованы в особенности в тех отрывках, что кажутся противоречащими человеческому сознанию. При толковании писаний должны быть приняты в рассмотрение социальные и контекстуальные факторы. Истина кроется в значимости утверждения, скорее чем в его соответствии внешней реальности. Традиционные толкования могут быть изучены для извлечения из них полезной информации для современного видения, но в настоящем они не имеют обязательной силы.
Либерал рассматривает святое писание его или ее религии в большей степени как источник руководства для повседневной жизни. Либерал принимает тот факт, что значение, "истина", писания могут изменяться с изменением обстоятельств личности и общества - т.е. это скорее относительная, чем абсолютная истина. Посему, либерал верит, что смысл писания не зафиксирован, но скорее писание должно быть переистолковано в каждую эпоху для ее нужд.
Либерал гораздо более склонен признать, что святое писание есть исторический документ. Он был написан подверженными ошибкам мужчинами и женщинами иногда много лет спустя после описываемых событий. Потому почти что определенно в него вошли ошибки и мифотворчество; почти что определенно теологические идеи, распространенные во время написания были вписаны в прошлое; также могли быть пропуски, добавления или ошибки в ходе передачи от одного к другому. В отличие от этого, фундаменталист, если он или она принимают историческую природу писаний, будут настаивать, что они были божественно защищены от искажения либо ошибки. Определенно, никакие внешние факторы, такие как социальные условия времени записи писаний, не могут быть значимы для понимания текстов.
Поэтому характерная черта фундаменталистов та, что они думают, что могут понять смысл писаний напрямую, просто читая их. Никакая контекстуальная, филологическая или историческая информация сверх того, что очевидно из текста, не нужна. Простой смысл текстов это их изначальный смысл. В противоположность этому, либерал считает, что писания следует читать контекстуально, принимая в рассмотрение историческую и филологическую информацию; каждый индивид должен потому интерпретировать, что означает писание для него или для нее в свете личных и общественных обстоятельств. Можно сказать, что для фундаменталистов смысл писания является неотъемлемой чертой текста. Его можно понять напрямую, не нуждаясь в толковании. Для либерала писание есть нечто такое, что должно быть приложимо к личной жизни, его следует толковать согласно обстоятельствам этой жизни.
2. Религиозные Традиции. Когда мы начинаем рассматривать традиции религии, мы обнаруживаем, что существуют различные типы фундаменталистов. Можно определить две основные группы фундаменталистов.
2.а. Некоторые фундаменталисты - консерваторы и традиционалисты. Они считают традицию элементом религии, имеющим ту же силу, что и сами писания. Во многих обществах, в Индии например, религиозные традиции развивались веками на местном или региональном уровне и передавались от одного поколения к другому. Скорее чем писания, именно они считаются религией для большинства людей. В христианстве, в самой Библии мало что есть, чтобы служить базисом для большинства церковных структур и ритуалов. Поэтому основным источником властных полномочий для этого является традиция. В исламе существует концепция Сунны (деяния и слова Мухаммада, как совершенный пример для всех мусульман) и доктрина иджма (то, что мусульманский мир принимает единодушно, должно быть верным). Это действует в качестве могучей силы, поддерживающей традиционные взгляды и позиции. Если какая-либо из религиозных структур или доктрин находятся в конфликте с обществом, тогда именно общество должно измениться в соответствии с тем, что считается Божественным. Такие фундаменталисты очень озабочены возведением доктрин и догматических утверждений, также как разработкой святого закона и его предписаний. Это позволяет отличить истинно верующего от колеблющегося или потенциального еретика. Как и святое писание, доктрины и догмы следует понимать буквально, в то время как святому закону должно следовать согласно его букве.
2б. Вторая группа фундаменталистов - евангелического, радикального, возрожденческого типа. Они считают традиции религии главным препятствием к возвращению к "чистой" первоначальной религии. Они думают, что могут воссоздать эту "чистую" религию из текстов святого писания. Они бы хотели видеть все традиционные структуры сметенными прочь во имя самих писаний.
Радикальные и традиционалистские фундаменталисты различаются только границами того, что они считают неискаженным и безошибочным. Радикалы размещают границу вокруг самого Писания, а традиционалисты расширяют ее до традиций религии также. Фундаменталистом какого толка станет человек зависит от его происхождения и окружения. Так, к примеру, если религия делает ударение на традиции, она порождает фундаменталистов в основном традиционалистского склада. В христианском мире Римский католицизм утверждает, что традиции Церкви имеют властные полномочия наравне с писанием (это стало официальной католической позицией со времен Трентского Собора в 1563 году). И фундаменталисты среди католиков тяготеют к традиционалистам. Как крайность фундаменталистского крыла среди Римских католиков, мы обнаруживаем последователей ультра-традиционалиста Архиепископа Марселя Лефебвра. Радикальных фундаменталистов в христианском мире можно найти среди протестантских сект - само Протестантство было движением, поднявшимся как реакция на традиционализм католицизма. В мусульманском мире большинство фундаменталистов являются традиционалистами, поскольку ислам есть религия, в которой традиция играет важную роль. Однако существуют и несколько современных радикальных групп - к примеру, последователи Рашада Калифы и Али Шариати.
3. Взаимные обвинения. Фундаменталисты склонны обвинять либералов за введение в религию сомнительных идей и доктрин, которые не имеют подосновы в самой религии, но являются приспособлением к мирскому обществу или импортированы из других культур и религий. Примером в прошлом может служить то, как рационалисты-теологи в средневековом исламе обвинялись за введение в ислам идей неверующих Греков. Современный пример - это освободительная теология, имеющая своим происхождением Латинскую Америку. Фундаменталисты рассматривают ее не более как черный ход для протаскивания марксизма в христианство. Сходным образом, фундаменталисты тяготеют к обвинению либерализма за всеобщую моральную распущенность в обществе.
Более основательная критика либералов фундаменталистами касается произвольного характера их взглядов на писания; некоторые части писания либералы считают религиозной сердцевиной, которую следует сохранить; другие части определяются культурой, и потому можно обойтись и без них или толковать их свободно. Но что служит мерилом того, к каким частям писания должно относиться этими двумя путями? Для фундаменталиста линия раздела проходит не через отчетливые логические правила, но скорее определяется текущей случайной общественной модой. В одно время на первый план выдвинулся феминизм, и либералы стали обходиться без тех частей писания, которые определяют низкое положение женщин; затем стали модными права гомосексуалистов, и либералы отвергли касающиеся этого части писания также. Но должна ли мода и мирские сантименты быть арбитрами заповедей веры? Если это случится, не будет ли неизбежным результатом, что в конечном итоге придется отвергнуть все? В этом смысле мы можем сказать, что фундаментализм в гораздо большей степени является реакцией против современных, релятивистских, либеральных тенденций в религии, нежели реакцией против самой современности.
Либералы считают, что резкая, нетерпимая позиция фундаменталистов противоречит истинному духу религии и наносит ей огромный вред в современном мире. Либерал склонен видеть традиции и структуры религии в их связи с обществом. Важный вопрос для либерала: служит ли религиозная традиция или структура потребностям общества? Если какая-либо часть религиозной структуры или доктрины неуместна в обществе, тогда нам следует подумать, как приспособить ее, чтобы она стала уместной. Традиции, доктрины и догмы религии, также как и святой закон - все это руководство к действию. Они могут быть истолкованы в соответствии с обстоятельствами.
4. Отношение к религиозному разнообразию внутри религии. Фундаменталист нетерпим к широкому разнообразию религиозного выражения внутри его или ее религии. Всякое отклонение от основной, ортодоксальной традиции является подозрительным. Всегда существует перспектива ереси, коварно вползающей под различными, на первый взгляд невинными обличиями. Религию следует защищать от этого любой ценой. В религиозной истории было много эпизодов, когда те, кто пытался втиснуть своих собратьев по вере в узкие рамки религиозной интерпретации, учиняли множество страданий и кровопролитий. В христианстве это было видно в инквизиции и во многочисленных кровавых подавлениях ереси. В исламе существовали периодические преследования неортодоксальных групп, также и таких групп как Суфии.
Либерал будет терпимо относиться к существованию в общине широкого разнообразия воззрений. Коль скоро данное воззрение явным образом не отрицает подлинность Пророка/Основателя или святое писание, оно обычно приживается внутри общины верующих. Даже если такая точка зрения считается слишком экстремистской, чтобы быть принятой, предпочтительным методом обращения с ней будут аргументы и увещевания, скорее чем изнание.
5. Отношение к другим религиям. Фундаменталист смотрит на другие религии, как на результат ошибки. Поскольку эти другие религии находятся в открытом противостоянии с истинной религией, обычное объяснение, что они являются работой дьявола. Необходимо встать к ним в строгую оппозицию и даже преследовать их, если нужно. Единственно возможное исключение - это те религии, по отношению к которым Пророк/Основатель выказывал уважение. По определению, это должны быть те религии, которые предшествовали Пророку/Основателю. Так, к примеру, фундаменталисты христиане будут терпеть иудаизм, но станут отрицать ислам; фундаменталисты мусульмане терпимо относятся к иудаизму и христианству, но отвергают Веру бахаи. Но даже эта терпимость временами, однако, истончается и вырождается в преследования - чему в прошлом свидетельствовали преследования иудеев христианами, и иудеев и христиан мусульманами.
Соответствующим феноменом современных времен стала тесная связь ксенофобного фундаментализма с резким национализмом во многих частях света. Мы можем видеть это в Арйа Самадж индуизме в Индии, в некоторых формах Ничирен Шошу буддизма в Японии, в движении Гуш Имуним в Израиле, в фундаменталистском христианстве в Соединенных Штатах и Южной Африки.
Либерал смотрит на другие религии, как представляющие иные способы воззрения на религиозную истину. Многие либералы отдают своей собственной религии определенную долю предпочтения. Тем не менее, такие либералы охотно признают некоторую законность и "истину" в других религиях; к примеру, католический теолог Карл Рахнер (1904 - 1984) утверждал, что истинно религиозные личности других религий являются "анонимными христианами". Другие либералы даже идут дальше и рассматривают иные религии, как имеющие равную законность с их собственной; но, возможно, каждая из них более подходит к определенной культуре. Либеральное религиозное общество, такое как средневековая мусульманская Испания, дает расцвет интеллектуальным и художественным достижениям из любого направления, христианского, иудейского или мусульманского.
Убежденность фундаменталиста в обладании истиной ведет к строгой тенденции исправлять ошибки неверующих. Так для меж-религиозной деятельности фундаменталиста характерен евангелизм и миссионерство. Меж-религиозная деятельность либерала, с другой стороны, устремлена к экуменизму и меж-конфессиональному диалогу. У фундаменталистов нет времени на подобную деятельность. Коль скоро их собственная религия уже обладает абсолютной истиной, нет смысла искать ее где-либо еще.
6. Социальные и политические различия. Именно различие социальных и политических позиций является наиболее трудным вопросом в нашем исследовании. Потому что в современный период произошли некоторые изменения в характерных чертах этих групп по сравнению с прежними временами. В прошлом и у фундаменталистов и у либералов не было каких-либо политических притязаний. Обе партии стремились к политическому умиротворению. Социально большинство фундаменталистов склонялось к изоляции. Некоторые образовали стоящие особняком общины, такие как члены традиции Меннонайт, Старого Порядка Амиш и Хаттериты в Северной Америке. Другие ограничивали до предела контакты с остальным обществом, общаясь сколь только возможно с собратьями фундаменталистами (фундаменталистская торговля и профессиональные ассоциации, клубы, колледжи, центры отдыха и т.п.) Так исторически сложилось, что в девятнадцатом веке в Европе и Северной Америке личный аскетизм и отказ от богатства характеризовали многих фундаменталистов. Либеральные взгляды, с другой стороны, часто обретались среди богатых.
В недавние времена многое из этого сильно изменилось. Обе стороны заняли характерные политические позиции, а фундаменталисты оставили свою социальную изоляцию и вступили в социальную и политическую жизнь во всех частях света. В последнее время фундаменталисты имели тенденцию находиться на правом крыле политического спектра, поощряя индивидуальную надежность и делая ударение на общественной нравственности и порядке. Некоторые фундаменталистские группы даже изменили свою прежнюю позицию по отношению к аскетизму; они теперь относятся положительно и поощряют накопление богатства. Эти группы стали активно участвовать в политике. Они выступают за капитализм и предпринимательскую социальную философию, одновременно низводя коммунизм в мифологические пучины зла. Самый хорошо известный пример - движение Морал Мэджорити в США, которое способствовало успеху Рональда Рейгана на выборах.
Важная социальная и политическая черта фундаментализма - тенденция продвигать традиционную роль женщин в обществе (т.е. домашнее затворничество и дети, скорее чем хождение на работу и какая-либо политическая роль). В той же мере это относится к христианскому фундаментализму в Соединенных Штатах (где Морал Мэджорити выступило с кампанией против общества "Равные права для улучшения положения женщин"), также как к исламскому и иудейскому фундаментализму.
Либералы, с другой стороны, тяготеют к левому политическому крылу в современные времена из-за своей озабоченности социальными вопросами. Некоторые группы даже занялись христианско - марксистским диалогом. Подчеркиваются такие религиозные учения, которые показывают любовь к ближнему и социальную справедливость. Либералы также изменили своей предыдущей тенденции и теперь тяготеют к аскетизму. У них негативное отношение к накоплению богатства. Они поддерживают эмансипацию женщин.
Фундаменталисты смотрят на существующие политические структуры с подозрением; они являются продуктом человеческой мысли и усилий, скорее чем божественным откровением. Крайнее крыло фундаментализма свергло бы их в угоду политической структуре, основанной на священном писании. Хомейни выдвинул такую програмуу и намеревался в Иранской Революции 1979 года создать такую теократию. Не следует думать, однако, что только в исламе поддерживаются такие позиции. В христианстве, такие американские группы, как Крисчиэн Реконстракшнистс, ведомые Русасом Дж. Рушдуми, выступают за свержение демократических институтов. Они хотят учредить теократию под эгидой Библейского Закона. В Израиле и Индии существует несколько иудейских и индуистских партий, которые занимают похожую позицию.
Брюс подчеркивал, что социальные проявления фундаментализма и либерализма в большой степени зависят от их доктрин и идеологических позиций. Отрицание фундаменталистами всех доктрин, кроме их собственных, образуют узко-ограниченные, крепко сплоченные, глубоко преданные, социально изолированные общины. Либералы, в противовес этому, смотрят с симпатией на верования окружающего мира и социально гораздо более интегрированы в общество. Однако большое разнообразие убеждений среди них препятствует образованию сплоченных групп. Это также уменьшает вероятность высокой степени преданности.
К социальному определению фундаментализма и либерализма.
Говоря кратко, мы можем охарактеризовать фундаменталистов,, как обращенными во внутрь, к тому, что они полагают сердцевиной религии (писания, доктрины и т.д.), стремясь защитить их от вторжения современного, мирского света. Либерал обращен во вне, стремясь распространить границы религии до мирского света. Для фундаменталиста мирской свет должен приспособиться и встать под контроль религиозного мира. Либерал считает задачей религиозного мира приспособиться и обрести значимость в мирском свете. Фундаменталисты зачастую индивидуалисты; религия обращена к личности и служит индивидуальному спасению. Либералы более озабочены обществом в целом; религия предназначена как для социального, так и личного спасения.
Вышеприведенное представление различий между фундаменталистами и либералами носит по необходимости характер широкого диапазона. Это происходит от того, что один и тот же феномен проявляется по разному среди различных религий. Ни одно из вышеупомянутых различий не достаточно само по себе, дабы определить человека как фундаменталиста или либерала. В индуизме и буддизме, например, непогрешимость писаний не является важным вопросом. С другой стороны, среди мусульман почти все верят в безошибочность их писания, Корана, но это не делает их всех фундаменталистами. Чтобы отличить фундаменталистов от либералов в индуистском, буддистском и мусульманском мирах, следует изучить такие факторы, как социальные отношения, позиция к современности и религиозное разнообразие. Следует также принять во внимание ситуацию в девятнадцатом веке, когда некритическое отношение к безошибочности Библии было в гораздо большей степени в основной струе христианства (схожая ситуация в сегодняшнем исламе). Для человека было тогда возможно, придерживаясь безошибочности Библии, в то же самое время продвигать либерализм. Наши идеи о фундаментализме и либерализме должны обладать достаточной степенью гибкости, чтобы не причислять таких людей к фундаменталистам. Аргументы, представленные в этой главе, указывают на то положение, что фундаментализм и либерализм не могут быть определены в каких-либо абсолютных терминах. Определение скорее будет зависящим от многих факторов и относящимся к определенной ситуации личной религиозности и времени. Другими словами, фундаментализм и либерализм следует определять через структуру, которая изменяется от одной религии к другой (частично потому, что внутри каждой религии подчеркивается разное). Даже внутри отдельной религии структура будет меняться с течением времени.
Социальная и интеллектуальная основа.О социальной основе фундаменталистско-либеральной дихотомии проводилось мало исследований. Работа, которая была проделана, предполагает, что мы должны идти дальше того старого воззрения, что у фундаменталистов сложилось неблагоприятное мнение анти-научных, старых, деревенских, сельскохозяйственных общин против урбанистической, научной культуры. В следующих нескольких параграфах мы увидим, что фундаментализм не является анти-научным, и факты указывают на стирание значимых социальных различий между фундаменталистами и либералами.
Поскольку наука стала в современном мире таким всеобъемлюще важным гарантом правдоподобия, каждый хочет думать о себе, что он не отстал от времени. Фундаменталисты писатели поэтому часто подолгу распространяются, чтобы показать, что их позиция согласуется с наукой. Однако критики утверждают, что это просто налет псевдо-науки, нанесенный с целью увеличить правдоподобие фундаменталистского мировозрения, и что по природе своей фундаменталисты остаются в оппозиции к индуктивному подходу научного метода. Среди многих фундаменталистов в Соединенных Штатах остаются стойкие приверженцы анти-эволюционной (анти-дарвиновской) позиции под названием Криэйшнизм. Однако даже эта позиция склоняется перед наукой в том, что она претендует на то, что использует научный метод в доказательстве своих выводов. В действительности, религиозные критики фундаментализма возражают, что, стараясь истолковывать библейские истории так, чтобы они соответствовали науке, фундаменталисты на самом деде принимают метод материалистов; они помещают науку над Словом Божьим. Каковы бы ни была сила или слабость фундаменталистской науки, большинство фундаменталистов уже не встают к ней в оппозицию интеллектуально. Их основной интеллектуальный довод, по крайней мере как он был сформулирован в последние десятилетия, что они занимаются исторической и литературной критикой в применении к писанию.
За пределами христианского Запада фундаментализм зачастую сконцентрирован на реакции ко вторжению современности в традиционные общества. Однако, даже здесь фундаменталисты не противятся науке и (новым) технологиям. Они вполне счастливы, когда используют их. К примеру, успешное свержение Аятоллой Хомейни Шаха в большой степени было обязано использованию его сторонниками таких современных изобретений как телефон и касетный магнитофон. Они использовались для распространения его речей, когда он еще находился в изгнании. Вопрос, на который иранские фундаменталисты еще должны дать удовлетворяющий ответ, заключается в том, как они могут импортировать и использовать науку, не ввозя также научный подход, который вопрошает и сомневается во всем, включая религию.
Фундаменталисты в первую очередь против именно чуждых ценностей и моральных устоев, ввозимых вместе с наукой и технологией. Они боятся не столько современности, сколько сопровождающих ее либеральных общественных и религиозных ценностей, встающими перед традиционными религиозными структурами и ценностями. Следующая цитата из манифеста Бхаратья Джана Сангх, индуистской фундаменталистской партии в 1951 году, говорит сама за себя о всей подобной реакции на модернизацию и вестернизацию:
... В стране царит атмосфера разочарования и уныния ... Правящая партия Конгресса, торопясь сделать Индию точной копией Запада, подрывает человеческую веру в национальные ценности и идеалы.
Мы также можем утверждать, что нет никакого оправдания общепринятому мнению, что фундаменталист настроен против логики и разумности. Наоборот, менталитет фундаменталиста в большой степени предрасположен к использованию точных, логических аргументов. Шиитский ислам - интересный пример для дальнейшего рассмотрения в этом отношении. Как теология (калам), так и юриспруденция шиитского ислама выстроены на фундаменте рационализма и логики. Начиная с девятого века и далее, шиитский ученые гордились тем, что способны извлекать свои доктрины и законотворческие суждения из логики (также как из Корана и Традиций). Изучение логики составляет значительную часть академического курса в религиозных колледжах Кума и Наджафа. Отсюда интеллектуальная подоснова таких личностей как Аятолла Хомейни.
Также следует поставить под вопрос ту точку зрения, что фундаментализм в основном является феноменом бедных сельских областей. На самом деле, как фундаменталисты, так и либералы скорее всего имеют одинаковое социальное происхождение и образование. Многие современные фундаменталисты происходят из образованного среднего класса - в точности то же самое происхождение, которое имеют большинство либералов. Это было видно в британских и американских фундаменталистских группах. Такой же вывод можно сделать о мусульманском мире, в Египте ли, Иране или в Западной Африке.
Таким образом, мы имеем два свидетельства в пользу того факта, что фундаменталистско-либеральные различия не являются в первую очередь результатом социальных факторов. Первый факт того, что социально различимые черты феномена являются разными в различных религиях. Второй факт, что фундаменталисты и либералы происходят из тех же самых слоев общества. Эти свидетельства, однако, с определенностью не подтверждают слепую ассоциацию фундаментализма с какой-либо особой социальной категорией или фактором. Эти выводы, если их подтвердят дальнейшие исследования, указывают на вероятность того, что различия между фундаменталистами и либералами не являются результатом социальных отличий, а скорее различий в психологических типах.
Психологические основы фундаментализма и либерализма.
Фундаментализм и либерализм были описаны как две экстремальные точки зрения. Это не означает, что все люди располагаются по одну или другую сторону этих крайностей. Существуют промежуточные позиции, и человек может в течение своей жизни менять свое положение по всему спектру. В психологических терминах мы можем охарактеризовать фундаментализм и либерализм как два различных способа мышления, два подсознательных стиля. Подсознательный стиль относится к характеристике индивидуума и образует способ организации и составления категорий при восприятии и выводах. Этот термин свободен от какой-либо оценки, ибо о подсознательных стилях не судят как о хороших или плохих самих по себе. Тем не менее любой определенный стиль может быть более или менее предпочтительным в данной ситуации или для достижения определенной цели.
Характерная ментальность фундаменталиста та, что он видит все в черно-белом цвете. Существуют ясно очерченные границы, которые определяют, что является приемлемым верованием, а что нет, кто внутри общины, а кто нет. Любая личность, ситуация или предмет или находятся внутри орбиты "спасенных", или вне ее; не существует промежуточных позиций. Вне зависимости от того, какую хорошую жизнь могут вести люди, если они не среди "спасенных", тогда они должны быть среди "проклятых". Границы между добром и злом ясно очерчены, и промежуточных позиций не существует. Либерал гораздо более склонен позволить "серые области", промежуточные состояния. Хотя некоторые люди могут быть и неверующими, если они поступают хорошо, тогда они не могут быть полностью плохими. Таким образом, мы постепенно подходим к тому мнению, которое позволяет видеть, что фундаменталистско-либеральный раскол задевает не одну только религию; скорее это одна из граней гораздо большего явления в социально-психологической жизни человечества.
Одно из основных различий между фундаменталистами и либералами есть то, что первые движимы желанием определенности. Хофстадтер назвал это "менталитетом одной сотни процентов." Такой человек "не терпит двусмысленностей, уклончивости, оговорок и критики." Ибо фундаменталист решительно находится в области объективности. Неопределенный мир либерала, готового видеть истину во всех мнениях; сомнительное поле исторической и литературной критики с его излишеством различных мнений; все это окрашено личными воззрениями, то есть субъективностью. Это глубоко не удовлетворяет психику фундаменталиста. Единственным способом достигнуть истины является принятие стандарта, что располагается за пределами человеческой субъективности. В то время как христианский либерал вполне счастлив принять простое утверждение человека о вере в Христа, для фундаменталиста этого не достаточно. Это слишком подвержено причудам субъективности. Это может включать в себя всевозможные доктрины, которым необходимо возражать. Однако, принятие Библии в качестве безошибочной, по мнению фундаменталистов, ведет к объективности. Ибо у человека формируется не личное воззрение на Библию, но скорее принимаются воззрения Библии самой по себе. Это, считает фундаменталист, приводит к стандарту абсолютной истины, а отсюда к объективности и определенности.
Этим желанием определенности вызвано то, что фундаменталисты с энтузиазмом восприняли науку (или, как заявляют их критики, псевдо-науку). Научный метод для современного ума является гарантом точности выводов, а отсюда определенности. Это также объясняет тот факт, что фундаменталисты зачастую очень способны к построению сложных логических аргументов. Математическая определенность логики привлекательна для таких умов. Фундаменталист предпочитает абсолютный, а либерал относительный стиль мышления. На самом деле здесь мы даже можем различить изменение позиций, сходное с тем, что было описано выше в социальной и политической сферах. Либералы отошли от рационалистичной, научной мысли, которую они приняли в девятнадцатом веке. Они движутся в более интуитивному способу мышления. Одновременно с этим фундаменталисты движутся к определенностям логики и научного доказательства. Эти изменения отражают перемены, происходящие также в восприятиях общества; общество перешло с позиций, где писание считалось гарантом определенности, на позицию, где таким гарантом является наука.
Одно из различий в подсознательных стилях, представляющее особый интерес относительно фундаменталистско-либеральной дихотомии, называется "поле-зависимось против поле-независимости". Оно анализирует путь, по которому личность соотносит объект в поле своего восприятия относительно фона. Личности, находящиеся в поле-зависимости имеют тенденцию видеть объект только в связи с его фоном, в то время как личности находящиеся вне поле-зависимости имеют тенденцию изолировать объект и отрывать его от его фона. И кажется здесь есть существенное сходство между поле-зависимостью и либерализмом (в том, что либералы видят религию только в понятиях ее социального фона). Поле-независимость проявляется во взаимосвязи с фундаментализмом (в то, что фундаменталисты имеют тенденцию видеть религию, как абсолютно изолированную от ее социального фона).
Конвергентный и дивергентный образ мысли - еще две категории, относящиеся к нашему исследованию. Существует некоторое сходство между конвергентным стилем мышления и фундаментализмом, в то время как дивергентная мысль соответствует либерализму. Конвергентная мысль фокусируется от общего к отдельному, вскрывая и анализируя. Она восхваляет рациональную, дедуктивную мысль. Она устремлена к определенности. Имеется тенденция обнаружить ее среди определенных типов ученых и в особенности инженеров. Достаточно интересно обнаружить, что, когда ученые (особенно из области физики) и инженеры принимают религию, они часто имеют тенденцию к фундаментализму. Дивергентная мысль, с другой стороны, идет от частного к целому, интегрируя частности в общую картину. Они восхваляет индуктивную, интуитивную мысль. Она устремлена к присоединенности, скорее чем к определенности. Имеется тенденция обнаружить ее среди людей искусства и общественных наук. Эти два типа мышления в эскпериментальной психологии связывают с двумя половинами человеческого мозга. Этот вопрос рассмотрен более подробно в Главе 7. Здесь достаточно сказать, что аналитическая, рациональная мысль ассоциируется с доминантным (обычно левым ) полушарием; Интуитивная мысль связана с другим полушарием.
Следует отметить, что подсознательные стили не то же самое, что сама личность. Подсознательный стиль - гораздо более гибкая функция, которая может относительно легко меняться в человеке. Хотя мы можем определить фундаментализм в терминах определенного подсознательного стиля, все равно остается проблема: что чем вызвано. Вызывает ли определенный подсознательный стиль влечение человека к фундаменталистскому мировозрению? Или же идеология фундаментализма порождает определенный подсознательный стиль? Это вероятно вопрос из разновидности курицы-и-яйца, на который нет ответа.
Одно из последствий психологического рассмотрения фундаментализма то, что в любой религиозной группе могут находиться люди с целым спектром подсознательных стилей. Небольшая фундаменталистская группа, к примеру, будет иметь ряд подсознательных стилей, располагающихся на фундаменталистском конце спектра. Однако внутри этого ряда некоторые будут более "либеральны", а другие будут находиться на самомо эсктремуме фундаментализма. Чем больше религиозная группа, тем шире будет ряд подсознательных стилей, представленных в ней. Все мировые религии включают в себя людей, имеющих полный спектр мнений от самых либеральных до самых фундаменталистских. Такая религия как Вера бахаи, сознательно стремящаяся иметь в своих рядах широкое разнообразие людей, вопреки своей репутации "либеральной религии", будет также содержать индивидов с рядом либеральных и фундаменталистских мнений.
Фундаментализм и современность.В вышеприведенной презентации мы дали примеры того, как либерализм и фундаментализм проявляли себя в прошлом. Однако контраст между ними двумя был подчеркнут и обрел полный рельеф только в современные времена. Это произошло по трем причинам:
Первая, в большей части света до настоящего века и на Западе до Эпохи Просвещения религиозный и мирской свет не имели остро очерченных границ и разделений. Религиозные метафизические допущения и этические ценности пропитывали собой все грани общества: семейную жизнь, общественную мораль и обычаи, литературу, интеллектуальную жизнь и политику. Посему, мирской свет не бросал вызова религии. При таких обстоятельствах для людей было возможно придерживаться мнений, которые сегодня посчитали бы фундаменталистскими (к примеру, безошибочность Библии), в то время как они могли быть либеральными в воззрениях.
Вторая, перед человечеством стоит масса проблем - ядерная угроза, проблема наркотиков/алкоголя, угроза окружающей среде, раскол между Севером и Югом и т.д. Они привлекли непосредственное внимание посредством современных средств коммуникации. Все это и сложности современной жизни породили великую неопределенность и тревогу. Одним из ответов на страх, вызванный таким положением вещей, является укрытие в большей определенности, предлагаемой фундаментализмом. Он предоставляет убежище от беспорядочного водоворота современности.
Третья, религиям не бросали столь активный вызов настоящим соревнованием с другими религиями и идеологиями до самого последнего времени. Поэтому фундаменталистская ментальность редко встречалась с "иностранными" вторжениями в свой религиозный мир. Затем, в девятнадцатом веке, колониальные державы принесли христианство во все части света. В течение настоящего века мы видим исход в противоположном направлении, как в результате миграции, так и миссионерской деятельности индуистов, буддистов и мусульман. Некоторые находят это тесное взаимодействие с другими религиозными группами очень опасным и соответственно удаляются на фундаменталистские позиции, которые уменьшают необходимость любого взаимодействия.
Таким образом, именно явления секуляризации и религиозного плюрализма в современном мире выдвинули раскол между либералами и фундаменталистами на передний план религиозной жизни. В одной стране за другой приход современности заканчивался поляризацией местных религиозных общин. С одной стороны, некоторые встретили вызов, постаравшись приспособить свою религию к изменениям, вызванным современностью. С другой стороны, была традиционалистская, фундаменталистская отрицательная реакция. В действительности кажется, что именно развитие самих либеральных тенденций зажгло искру фундаменталистской реакции. Для фундаменталистов либеральные тенденции кажутся ведущими к неизбежному упадку нравственности и власти религии.
В Европе современность начала бросать вызов религии в девятнадцатом веке. Либеральные идеи теологов, таких как Шлейермахер, были попыткой приспособиться к современности. Реакцией фундаменталистов на это стало движение, основанное после Второй Мировой Войны Карлом Бартом. В Соединенных Штатах вызов современной науки (в особенности теории эволюции) и либеральной теологии были важными факторами подъема фундаментализма в первые десятилетия двадцатого века. В Иране в конце девятнадцатого и в начале двадцатого века меры, выдвинутые социальными реформаторами, были поддержаны либеральными религиозными лидерами, как Шейх Хади Наджмабади. К этим движениям встали в оппозицию фундаменталистские традиционалистские улемы, возглавляемые Шейхом Фадиуллой Нури.
Наверное в Индии мы находим лучший пример этого развития событий. Под атаками христианства колониальных сил и вторжения современности, поднялось несколько либеральных реформистских движений среди индийских индуистов в девятнадцатом веке. Одним из них было Брахмо Самадж, основателем которого в 1828 году являлся Раммохан Рой, и очень схожее с ним Прартарма Самадж. Эти движения внедрили многие из идей христианского Запада в индуистскую структуру. Такое развитие событий вызвало два типа реакций среди индуистов, соответствующим двум типам фундаментализма, описанных выше. Радикальные фундаменталисты, такие как из Даянанда Сарасвати, основанное Арйа Самадж в 1875 году, чувствовали, что индуизм лучше всего было бы возродить возвращением к его ведическим корням. Они встали в оппозицию к реформаторским движениям, которые включали и приспосабливали христианские западные идеи; но они также отрицали то, что они считали наростами ритуалов и традиций (например идолопоклонство), которые добавились к "чистому", ведическому индуизму. Были также фундаменталисты традиционалисты, которые отрицали как включения социально-реформаторских движений, так и радикализм Айра Самадж. Они хотели оставить индуизм, каким он был, со всеми его ритуалами, традициями и социальными структурами, такими как кастовая система. Они образовали многочисленные группы (такие как Санатана Дхарма Сабха), которые встали под сень головной организации Бхарата Дхарма Махамандала в 1902 году.
Историческая перспектива.Помимо вышеприведенных социальных и психологических воззрений на фундаменталистско-либеральную дихотомию, мы можем также развить историческое объяснение для этого явления. Каждая религия появляется внутри определенного исторического и религиозного контекста. На некоторой стадии в развитии религии записываются ее история, доктрины и социальные законы, образуя таким образом священный текст религии. Этот процесс записывания того, что затем начинают считать священным и неизменным, составляет историческую суть дела фундаменталистско-либеральной дихотомии. Проблемы исходят из этого процесса.
Первая и менее важная проблема относится к вопросу подлинности. В большинстве религий проходил большой промежуток времени между событием (изложением ли святых учений или деянием священной истории) и временем, когда они были записаны; чем больше такой промежуток, тем больше вероятность того, что инородные материалы вошли в текст по ходу устной передачи. Это не такой противоречивый вопрос, поскольку он косвенным образом признается в большинстве религий. В христианстве стало признанным фактом, что существовала необходимость соглашаться ради какона на более надежные материалы в качестве текста Нового Завета. В результате были исключены другие материалы, которые стали Апокрифом. Этот процесс отбора продолжался некоторое время со значительными сомнениями, должно ли или нет включать определенные темы. В исламе текст Корана считается именно таким, каким его говорил Мухаммад, являя Божье Слово. Однако многочисленные Традиции, относящиеся к Мухаммаду, формирующие важный источник святого закона, были передаваемы устно в течение нескольких поколений. Некоторые из них считаются ненадежными. Посему метод решения их относительной достоверности включен в исламские науки. Эта проблема надежности достоверных текстов часто признается религиозными профессионалами в этих религиях. Этот факт может быть использован либералами, если какое-либо религиозное учение становится источником затруднений по мере изменения социальных условий; вопросы о достоверности, надежности и контекстуальности текста, на котором базируется данное учение, могут быть подняты либералами, желающими адаптировать учения к социальным переменам.
Гораздо более важным для настоящего времени является то, что запись учений, законов и истории религии на самом деле замораживает их в определенной форме. Эти тексты записаны внутри мировозрения - космологии, мифологии, социальных проблем, интеллектуальных споров - определенного времени. Это не означает, что священные писания по необходимости замораживаются с мировозрением времени Основателя религии. Гораздо важнее мировозрение времени, когда писание записывалось. Именно оно замораживается в текстах. По мере того как мы удаляемся от этого времени, мировозрение, внутри которого записывались тексты, становится все более чуждым современному мировозрению. Социальные проблемы того времени все более и более удаляются от текущих проблем.
Это возрастающее расхождение между мировозрением текстов и современным мировозрением в результате приводит к фундаменталистско-либеральной дихотомии. Фундаменталист считает тексты неизменными и божественными и старается приспособить современное мировозрение к мировозрению, заключенному в текстах. С другой стороны, либерал устремлен в противоположное направление, пытаясь приспособить тексты к современному мировозрению. Это изобразительно представлено на Диаграмме 11.2. По ходу дела мы можем заметить, что религии, где традиции до настоящего времени в основном остались устными, первобытные религии, очень мало пострадали от фундаменталистско-либерального раскола. Их религия все время адаптируется к новым обстоятельствам. Тем не менее это изменение носит постепенный характер, и без письменной записи прошедшего для сравнения случай не предоставляет возможности делать противоположные комментарии.
Мы теперь можем рассмотреть некоторые примеры из истории раскола между фундаментализмом и либерализмом. Мы можем взглянуть на ситуацию в религии, которая находится на ранней стадии этого исторического процесса. Хотя мы уже говорили выше, что в общине бахаи есть люди как с либеральным, так и с фундаменталистским менталитетом, это не создает в ней столько проблем, как в других, более старых религиях. Потому что Вера бахаи пребывает лишь на первых ступенях исторического развития, описанного на Диаграмме 11.2, и существует небольшое или вообще никакого расхождения между социальными учениями религии (которая продвигает дело мира во всем мире и равенство мужчин и женщин) и потребностями общества. Таким образом фундаменталист бахаи принуждаем писанием религии быть тем, кого большинство людей сочтут "либералом" в его воззрениях. Либералу, с другой стороны, нет необходимости идти на копромис вместе с центральными учениями религии с той целью, дабы она удовлетворяла нуждам общества.
В западном христианском мире мировозрение современности пребывало в основном потоке мировозрения Библии до времен Ренессанса. С тех пор и далее эти два мировозрения расходились по нарастающей. В большей части остального света эти два мировозрения были совместимы до середины девятнадцатого или до начала двадцатого века. Факт того, что расхождение началось гораздо позднее в этих обществах, вовсе не означает что несовместимость между двумя мировозрениями хоть сколько-нибудь меньше, контраст еще более силен. Этот предмет будет обсуждаться далее в главе 19.
БИБЛИОГРАФИЯ: Презентация либеральной христианской мысли, см. Джон Хик, Второе Христианство; Ганс Кунг, Быть Христианином; Морис Уайлс, Обновление Христианской Доктрины. О фундаментализме, лучшие книги: Джеймс Барр, Фундаментализм,(хотя автор явно не симпатизирует фундаменталистской позиции), и Брюс, Твердость в Вере (более нейтральное изложение, сконцентрированное на британском фундаментализме). Исчерпывающее изложение фундаментализма со стороны самих фундаменталистов найти трудно, возможно по причинам, изложенным Барром (стр.310-312). Тем не иенее, см. Акхтар "Добродетели Фундаментализма". Шарп, Понимая Религию, стр. 108-124, содержит много важных воззрений.
Фундаментализм и либерализм в других религиозных традициях были не так хорошо изучены, но Проект о Фундаментализме, основанный в Университете Чикаго, вылился в серию томов, первый из которых содержит эссе о фундаментализме по всему религиозному спектру - Марти и Эпплбай, Обозрение Фундаментализма. См. также ряд либеральных мнений из различных религий по вопросу религиозного плюрализма в Хик и Аскари, Опыт Религиозного Разнообразия. Сравнение исламского и христианского фундаментализма, см. Шепард "Фундаментализм Христианский и Исламский"; О фундаментализме в Иране см. Арджоманд "Традиционализм в Иране Двадцатого Века". О иудейском фундаментализме см. Аран "Иудейский Сионистский Фундаментализм" в книге Марти и Эпплбай, Обозрение Фундаментализма, стр. 265-344. О Фундаментализме в Теравада Буддизме, см. Кинг, Тысяча Жизней Назад, стр. 53-57. Каплан, Изучение Религиозного Фундаментализма, содержит заметки о фундаментализме среди Сикхов, Тамильских индуистов и мусульман в Иране, Египте и Западной Африке.
12