Announcing: BahaiPrayers.net

1. Бахаулла в Константинополе

Пятилетие, прожитое Бахауллой в Константинополе и Адрианополе, можно назвать самым достопамятным и насыщенном событиями периодом Его пастырства. За этот короткий отрезок времени Солнце Его Откровения достигло зенита и во всей своей полноте залило светом все человечество. Но это был также и самый тревожный период, когда стойко и смиренно Он переживал муки, тяготы и невзгоды, принесенные неверным братом Мирзой Йахья, разрушившим Завет Баба и восставшим против Того, к Кому мир был несправедлив.

Прибытие Бахауллы в Константинополь, столицу Османской империи, 16 августа 1863 г стало знаменательной вехой в развертывании Его Миссии. За время Его проживания в столице благорасположение властей сменилось враждебностью вследствие козней и наветов со стороны персидского посла Хаджи Мирза Хусейн Хана, Мушир-уд-Даулиха. И в это же богатое событиями время со Скрижали к Султану началась вереница Посланий Бахауллы царям и властителям. Та Скрижаль сурово осуждала султана и его кабинет за действия, направленные против новоявленной Божьей Веры и ее Лидера.

Вероятно, мало кто из Его возлюбленных обладал в то время даром предвидения, чтобы распознать не только очередной этап в его ссылке на Святую Землю, где согласно пророчеству, Господь Сонмов, Вечный Отец явится людям во Славе своей. Тремя тысячелетиями раньше израильский пророк Михей предсказал появление Повелителя:

"В тот день придут к тебе из Ассирии и из укрепленных, и из крепости к реке, и от моря до моря, и от горы до горы"./1

С какой разительной точностью сбылось это пророчество! Бахаулла вел свой род от ассирийцев; Константинополь и Акка были двумя укрепленными городами, последний представлял собой крепость; Он плыл по Черному и Средиземному морям и проделал путь от гор Курдистана до горы Кармель.

Намеки на пребывающего в Константинополе Бахауллу заключены в словах другого израильского пророка - Амоса:

"Ибо вот Он, который образует горы и творит ветер и объявляет человеку намерение его, утренний свет обращает в мрак и шествует превыше земли. Господь Бог Саваоф - имя Ему." /2

В одной из Скрижалей, явленных в Акке, Бахаулла утверждает, что вышеприведенное пророчество относится к Нему, что оно подразумевает 80 год (1280 Хиджры - 1863 Р.Х.) и что места "превыше земли" суть Константинополь и Святая Земля (гора Кармель). Более того, намекая на Мирзу Йахья и его титул Субх-и-Азаль (Утро Вечности), Бахаулла говорит, что Силою Своей обратил мнимый рассвет в кромешную тьму./3

Величие прибывшего в Константинополь Бахауллы было очевидно, и едва Он сошел на берег, как с огромными почестями был встречен властями. Его со всей семьей отвезли в дом Шамси Бека; этому чиновнику правительство поручило встретить гостей в порту и принять их. Товарищам Бахауллы было предоставлено жилье в другом месте.

Двухэтажный дом Шамси Бека, расположенный близ мечети Хиркий-е Шариф оказался слишком мал для Бахауллы и вскоре Ему предоставили другое место жительства. Трехэтажный особняк Визи Паша был удобнее предыдущего и находился неподалеку от мечети Султана Мухаммада. До сегодняшнего дня ни одно из этих зданий не сохранилось в своем первоначальном виде.

Подобно большинству тогдашних зданий дом Визи Паша состоял из наружных и внутренних покоев. Бахаулла занял внутреннюю часть дома на первом этаже, а его домочадцы обосновались на остальных. Во внешних покоях на первом этаже проживал Абдул-Баха, на втором - верующие, а третий превратили в кладовую и кухню.

Каждое утро Шамси Бек от лица правительства справлялся о здоровье Бахауллы и Его товарищей и уделял внимание их нуждам. Во внутреннем дворике была разбита палатка для двух христиан, которым правительство поручило прислуживать гостям, делать покупки и выполнять прочие домашние обязанности.

Несколько известных в городе людей, в том числе государственные министры, засвидетельствовали свое почтение Бахаулле. Среди них был и Камаль Паша, бывший премьер-министр (Садр-е-Азам), который в то время занимал пост министра при султане. Он владел несколькими языками и чрезвычайно этим гордился. Бахаулла передал одну из бесед с ним:

"Как-то в Константинополе Камаль Паша посетил Гонимого. Он перевел разговор на свою любимую тему и похвастался, что изучил несколько языков. В ответ Мы заметили:"Вы прожили жизнь впустую. А вам и прочим чиновникам в правительстве следует собраться вместе и выбрать один из языков и один из существующих алфавитов. Или же в противном случае создать новый язык и новую письменность, который бы изучали дети в школах всего мира. Тогда они овладели бы только двумя языками - своим родным и языком, на котором все народы мира общались бы друг с другом. Если люди быстро откликнутся на такой призыв, то весь мир можно было бы назвать одной страной, а все люди освободились бы от необходимости изучать разные языки. Тогда он согласился с Нашим мнением, даже сильно обрадовался, и удовлетворился сказанным. Затем Мы предложили ему поставить этот вопрос перед властями и кабинетом министров, чтобы найти отклик ему в разных странах. Однако несмотря на последующие встречи, он никогда не возвращался к прежней теме, хотя, как мы пришли к выводу, ее разрешение ведет к согласию и единению народов мира./4

Многие из высокопоставленных чиновников ожидали, что при встрече Бахаулла попросит их заручиться поддержкой у правительства, чтобы обезопасить Себя и защитить Дело, но очень скоро убедились, как несоизмеримо далек был Он от заведенного среди людей порядка вещей. Его понятия высились над человеческим искусством управления государством, которое строится на компромиссе, и часто на обмане и эгоистических поступках. Чиновники почувствовали Его духовные силы, проистекавшие от Бога; на них глубокое впечатление произвели Его стойкость и честность. Некоторые из них настаивали на том, чтобы Бахаулла отправил прошение в Блистательную Порту для полного и немедленного расследования Его Дела, дабы развеять опасения у Султана и его свиты.

Известно, что в ответ Бахаулла сказал следующее:

"Если влиятельные умы (вашего народа) будут мудры и прилежны, то они конечно разберутся и ознакомятся с истинным положением вещей; если же нет - то тогда истина для них останется непостижимой. Не этого ли добиваются и просят здесь государственные мужи и придворные министры. Нам неведом страх, и Мы готовы встретить то, что нам предопределено. "Скажи: все от Господа" - и это звучный и значимый довод. И еще скажи: "Если Бог обидел тебя - не омрачайся из-за этого во имя его". Вот целительное лекарство./15

В одной из Скрижалей, явленных вскоре после прибытия в Константинополь, Бахаулла разочарованно говорит о том напускном радушии, с каким Его встречали чиновники, вынужденные быть вежливыми в силу своих обязанностей, они оставались холодными и застывшими, как деревья зимой./6

В Сур-е Мулюк (Сура Цари) , обращаясь к жителям Константинополя, Бахаулла говорит, что Он увидел, как лидеры, подобно "собравшимся вместе детям, забавляются, играя с глиной". А далее Он поясняет:

"Мы не встретили среди них достаточно зрелых, способных уразуметь наши чудесные слова мудрости. Из наших внутренних очей лились слезы, ибо мы горько оплакивали их, и преступления их, и полное небрежение их к тому, ради чего они были сотворены на свет. Вот что мы видели в сем граде и что избрали записать в Книгу Нашу, да послужит сие увещеванием для них и остального человечества"./7

Для товарищей Бахауллы, верных почитателей Его славы, последовавших за Ним в Константинополь, иногда предоставлялась привилегия находиться в Его присутствии. Список/8, скрепленный печатью Бахауллы * (Для официальных бумаг Бахаулла использовал печать с именем Хусейн-Али), который по всей видимости был подготовлен под Его руководством для предоставления властям в Багдаде насчитывал 54 сопровождающих, включая членов его семьи. Из них один ребенок умер и по крайней мере двое ( в том числе и Мирза Йахья) присоединились в дороге.

Вот упомянутый список: Мирза Хусейн-Али (Бахаулла) 1; старший сын 1; братья -2; женщины -12# (среди них были жены Его братьев, в том числе жена Мирзы Йахья), дети всех возрастов -12 (не считая умершего); слуги - 20 * (В том числе Его товарищи); прочие сопровождавшие на своих мулах (которым предстояло вернуться) - 7 лошади -6

Интересно отметить, что часть пути Бахаулла проскакал верхом на рыжем жеребце арабской породы, но в основном путешествовал в хоудахе * (см. т.1, сн. на с.) вместе с женой Асийей Ханум (см. т.1, с.) Абдул-Баха наблюдал за всей свитой, организовывал и направлял тех, на кого были возложены определенные обязанности. Он часто объезжал на лошади Бахауллы всех участников процессии. Примерно за час до въезда в город он подводил коня Бахаулле, Который верхом на нем въезжал в город, тогда как Абдул-Баха занимал его место в хоудахе; то же самое происходило, когда процессия оставляла город.

Лоух-е-Хоудай

Бахаулла многократно предупреждал своих товарищей о том, что их ожидает и какие невзгоды выпадут им в будущем. Сейчас Он предсказывал ужасные бедствия в Лоух-е Хоудай (Скрижаль Хоудаха), явленной на арабском языке в порте Самсун. Бахаулла явил ту Скрижаль по просьбе своего секретаря Мирзы Ага Джана, любовавшегося Черным морем из своего хоудаха. Так все узнали, что со времени отъезда из Багдада явлена первая Скрижаль. В ней он намекает на предстоящее морское путешествие и рассказывает о том, что уже предвещалось в Скрижали Священного Морехода. Таким образом он увязал Скрижаль Хоудай со Священным Мореходом и напомнил, что их изучение поможет верующим понять тайны Божьего дела и укрепиться в Вере. По Его словам, скоро сбудутся ужасные предсказания, однажды упомянутые в Скрижали Священного Морехода. И далее он предостерегает товарищей о "мрачных и мучительных напастях", которые обрушатся на них со всех сторон и, подобно божественному пробному камню, подвергнут веру каждого суровому испытанию, а истину отделят от фальши.

Вероятно, мало кто из его товарищей понял, что "мрачные и мучительные напасти" будут исходить от его сводного брата Мирзы Йахья, ставшего причиной сильного кризиса в общине; что этот человек станет воплощением человеческой непокорности, ядром темных сил, и вступит в бой со светом Верховного Явителя Господа.

Благодаря тесным контактам с Бахауллой, Его товарищи подвергалась непосильным испытаниям в искренности, ибо соседство с Тем, Кто воплощал в себе Дух Божий и кто был средоточием всех Его свойств и сил требовало высочайшей степени веры и отрешенности*(см. также т.1 , сс.)

Любое проявление эгоизма могло разрушить душу верующего. Другой особенностью того соседства можно было назвать величие Бахауллы, вселяющее благоговение в тех, кто был с ним рядом.

Ученики ощущали на себе Его власть; Его блистательные речи и особенно глаза, притягивали и манили; Его любовь и сострадание ко переполняли, оживляли и успокаивали души, унося их к духовным сферам.

Хаджи Мирза Хайдар-Али из Исфахана (См. прил.3; см. также т.1),один из самых преданных учеников Бахауллы, который много раз встречался с Ним в Адрианополе и Акке, оставил поучительные заметки, основанные на собственных наблюдениях. О влиянии Бахауллы на тех верующих, которые находились рядом с ним, Он пишет:

"Нет слов, чтобы описать это состояние души. Скажем, двоих, а то и больше, могут допустить к Бахаулле одновременно. Каждый из них будет думать, что Его радушие, сострадание и доброта предназначены только ему одному, и каждому из них захочется воскликнуть: "Он есть мой Бог". И хотя Слова сей Благословенной Личности не адресовались кому-то одному из тех, кто посетил Его, они проникнут в кровь, в сердца, умы и души. На каждого они подействуют особо и в глубине души породят чувства, о которых нельзя рассказать другим. Все, что остается, - это обратиться к другу и сказать: "Я опьянен и пребываю в крайнем восторге" Друг, которым вероятно овладели похожие чувства, может его понять, исходя из собственных ощущений...

Я хочу сказать, что любой человек, обладающий глубинными чувствами, духовным восприятием, внутренней прозорливостью и всем, что относится к сферам божественного, очень далек от материального и природного и вознесен над местом, временем, формой и содержанием. Например, малолетнему ребенку никто не сможет объяснить, что такое зрелость или же умственные способности взрослого, пусть даже эти понятия относятся к миру природы. Дитя еще не приобрело способности понимать. И насколько же тогда труднее раскрыть человеку отвлеченные понятия духовности.

Если человек сможет принять в дар с помощью Господа и Его Явлений глубинное духовное чувство (в результате встречи с Бахауллой), позволяя ему остаться в душе не мимолетным озарением или миражом, но чувством, питающим самое бытие человека, то такое приобретение поможет проторить путь для его развития в сферах духа, если только не сольется с самовосхвалением и самовлюбленностью.

Смысл всего сказанного заключается в следующем: невозможно описать потоки милости (Бахауллы), излитые на людей во время встреч или же рассказать о лучезарной славе Того, Кто вещал с горы *(Бахауллы)/9

О силе и власти Бахауллы Хаджи Мирза Хайдар-Али пишет следующее:

Некий человек, бывший последователь Азаля * (Мирза Йахья) однажды попросил ныне покойного Хаджи Сейид Джавад-и-Карбилаи # (См. Откровение Бахауллы , т.1, сс.), принявшего веру с первых ее дней и ставшего одним из Зеркал, рассказать, как выглядел Баб и так ли он был красив. Тот сказал: "Он был неописуем в своей красоте и привлекательности, я видел в нем только доброту и красоту Йусуфа. Поскольку спрашивающий, а с ним еще несколько человек, были азали, мне подумалось, что со слов Хаджи Сейид Джавада, они смогут сделать вывод, будто сам он тоже является последователем Азаля. Поэтому я попросил его рассказать нам о красоте Того, пред Которым меркнет Царство Красоты и в преддверии Которого самая высокая сфера всемогущества и величия возносит хвалебную песнь. Он ответил: "Запомни навсегда! Ежели кто-нибудь - будь то друг или враг, скажет, что неотрывно глядел в благословенные очи Бахауллы, то знай: пред тобой лжец. Я испытал это на себе: несколько раз я пытался остановить свой взгляд на Его благословенном лице но тщетно. Бывает, что человек при встрече с Бахауллой испытывает сильные чувства; совершенно очарованный Его личностью, и забывает обо всем на свете. А если ему не ведомы такие чувства, он пытается взглянуть в Его благословенное лицо, а это все равно, что смотреть на солнце. Если же человек упорствует в своем желании взглянуть на Благословенную Красоту # (Бахауллу), его глаза наполняются слезами, словно их слепят солнечные лучи и он лишается всех впечатлений от внешности Бахауллы.

То же самое случилось со мной. Во время своего семимесячного проживания в Адрианополе я был так ошеломлен и потрясен Его присутствием, что совершенно позабыл о себе и обо всем окружающем. 14 или 15 лет спустя я прибыл в священную Акку; светлую точку, вкруг которой вращаются в обожании Верховный Сонм * (Собрание святых душ в грядущем мире), Синайское Откровение Моисея. В течение трех месяцев я мог видеть Бахауллу и все собирался разглядеть, какого цвета Его благословенный тадж (высокая фетровая шапочка, которую носил Бахаулла). Но всякий раз в Его присутствии забывал о своем желании, пока не наступил день, когда сад Ризван расцвел, заблагоухал и осветился под его благословенными стопами. Все обетованные райские кущи, как сокровенные, так и явные, померкли пред садом Ризван (Рай). Он трапезничал в комнате, посещаемую паломниками, где стояли тахта, стул и еще какие-то Его вещи. Двое или трое находились в комнате, а несколько человек за дверью. Они были очарованы его непревзойденной , несказанной и славной красотой. Я увидел Его тадж, когда стоял позади друзей и Его товарищей... Он был зеленого цвета.../10

Другой рассказ об ослепительной внешности Бахауллы можно найти в мемуарах Хаджи Мухаммад-Тахир-и-Малмири # (отец автора книги; см. Откровение Бахауллы, т.1), который паломником пришел в Акку примерно в 1878 г. Он прожил в городе 9 месяцев; Бахаулла позволил ему ежедневно навещать Себя. Во время тех памятных встреч он все стремился внимательно разглядеть лицо Бахауллы, но каждый раз в Его светлом присутствии забывал о своем желании, очарованный Его красотой и завороженный Его речами, пока однажды ему не посчастливилось посмотреть прямо в глаза Бахаулле. Перед вами перевод, сделанный с его слов:

Однажды я предстал пред Благословенной Красотой. Он милостиво пригласил меня сесть. Когда я сел, Он позвал Хадимуллаха* (буквально "Слуга Господа"; имя, по которому Бахаулла обращался к своему секретарю Мирзе Ага Джану)и сказал: "Принесите чай для Ага Тахира." Хадимуллах принес и подал мне чашку чая. Когда я принял чашку из его рук, мой взор остановился на лице Благословенной Красоты и я уже не понимал, что со мной происходит. Я не мог отвести глаз от Его дивной внешности. Тогда Он сказал: "О, взгляните, что вы наделали! Вы пролили чай и испортили вашу аба # (накидка, которую носят на Востоке). Берегите ее, ведь она будет вашей единственной одеждой на всем пути в Персию. У Нас также была только одна рубашка и единственная смена белья во время нашего путешествия в Сулейманийи ## (Хаджи Мухаммад-Тахир подробно описал историю с аба. На обратном пути домой у него украли все пожитки. Все, что осталось у него, - аба и две подстилки. Он надевал тонкую шелковую аба поверх рубашки и дрожал от зимнего холода, вспоминая слова Бахауллы о том, что накидка станет его единственной одеждой на пути в Персию, и осознавая, как страшно мучился Бахаулла от холода в Сулейманийи.) С Его слов я понял, что в руках у меня осталось только блюдце, а чашка опрокинулась. Горячий чай вылился на аба, промочив мою одежду, но я совсем этого не почувствовал"/11## (Нельзя поручиться, что в рассказе со всей точностью переданы слова Бахауллы, но они верно передают смысл сказанного Бахауллой)

Хаджи Мирза Хайдар-Али, о котором мы говорили раньше, оставил краткий рассказ о том, как вели себя правительственные чиновники Акки, в первый раз увидевшие Бахауллу. Об том Он пишет в своей книге "Вихджатус-Судур":

... В доме Джинаб-и-Калима (Мирзы Муса, верного брата Бахауллы) отмечали праздник Ризван. Я занимал комнату во внешних покоях дома + (Дома в то время делились на внешние и внутренние покои. Внутреннюю часть дома предназначалась только для владельцев, внешняя для посетителей и гостей. Встречи происходили во внешних покоях.) В той части находились и другие комнаты, в которых проживали небахаи; одну занимал какой-то "Бек" или "Паша" *, прибывший в Акку как глава таможни и акцизного управления (*титулы для высокопоставленных турецких чиновников)

В первый день Ризвана Бахаулла из внутренних покоев направился туда, где находились глава таможни со своими служащими. Как только Он приблизился, они непроизвольно вскочили и отвесили Ему поклон, хотя это было не в их правилах. Они застыли в замешательстве и изумлении. Их сердца очаровала несказанная и дивная внешность Бахауллы. Он подошел к ним со словами, полными любви и доброты. Затем вернулся в свои внутренние покои. Один очарованный и совершенное ошеломленный чиновник спросил: "Кто этот изумительный человек? Не Святой ли это Дух или Царь ли Царей ? "Это отец Аббаса Эфенди (Абдул-Баха)" ,-ответили мы.

Эти рассказы дают представление о славе Бахауллы и Его внушающем благоговение величии. И возможно, объясняют, почему никто из учеников не смог составить словесного портрета Бахауллы. Единственное описание внешности Бахауллы дал востоковед Эдвард Гренвиль Браун, который не был бахаи. Ниже приведен его рассказ о посещении им особняка Бахджи в 1890 г. и встрече с Бахауллой: "... мой проводник приостановился, пока я снимал обувь. Затем быстрым движением руки он отдернул занавеску и, когда я прошел, вновь задернул; я очутился в большой комнате: по низу вдоль стены тянулся диван, а на противоположной стороне у дверей стояли два или три стула... Хотя я слабо догадывался, куда я иду и кого мне предстоит увидеть (поскольку никаких особых указаний на то мне не дали), пролетели секунда или две, пока с трепетным волнением и благоговением я не осознал, что нахожусь в комнате не один. В углу, где диван упирался в стену, сидел почтенного вида незнакомец, голову которого венчала шапочка, которую дервиши называют тадж (однако она отличалась по своей высоте и внешнему виду от общепринятых), а по ее нижнему краю была намотана маленькая белая чалма. Мой взгляд застыл на лице этого человека Мне никогда не забыть то лицо , хотя и не смогу описать, что увидел. Казалось, зоркие глаза проникают в самую душу; сила и власть прочитывались на выразительном челе глубокие морщины на лице выдавали возраст, хотя черные как смоль волосы и ровная густая борода до пояса, казалось, его оспаривали. Не было необходимости спрашивать, кто предо мной когда я преклонил колени перед Тем, Кто является целью поклонения и любви, которым могли позавидовать цари и о которых тщетно вздыхали императоры!

Тихим голосом Он призвал меня сесть, а затем продолжал: "Хвала Господу, которого ты достиг! Ты пришел увидеть заключенного и ссыльного... Мы не желаем ничего, кроме блага мира и счастья людям; однако нас посчитали виновником раздоров и мятежей, достойным кандалов и изгнания. То, что все народы должны стать едины в вере, а все люди братьями, то, что узы любви и единения между сынами человеческими должны крепиться; то, что религиозные расхождения должны прекратиться, а расовые различия исчезнуть - что же вредоносного в том?... Однако так и будет; минут эти бесплодные раздоры и разрушительные войны, "снизойдет величайший покой"... Разве Европа не нуждается в том же? Не то ли предрекал Христос? Мы однако видим, как ваши цари и правители охотнее расточают свои богатства на все пагубное для рода людского, а не на то, что принесет счастье всему человечеству... Эти раздоры, кровопролития и разногласия должны прекратиться; все люди станут друг другу родными и будут жить одной семьей... Пусть человека не распирает гордость за то, что он любит свою страну; пусть лучше гордится тем, что любит свое дитя...

Насколько я смог запомнить, таковы были слова, которые помимо прочих, услышал от Беха* (Бахауллы -А.Т.) Пусть же те, кто прочтут их, хорошенько подумают, заслуживает ли человек таких взглядов смерти и цепей. Приобретет или - скорее всего - потеряет мир от их распространения этих идей."/13

Мы знаем, что среди сопровождавших Бахауллу в Константинополь было несколько неискренних человек. Бахаулла их держал под своим контролем, не давая возможности сеять смуту. Только те, кто милостью Божией смогли целиком подчиниться воле Явителя Господа, кто отрешился от своих желаний, остался неколебимым в Его Деле и продемонстрировал беспримерную верность и смирение, были достойны называться Его товарищами.

В грядущих эпохах, когда положение Бахауллы будет окончательно признано, человечество с чувством благодарности вспомнит и восхвалит тех людей, ставших воплощением несомненности и преданности ибо благодаря своей страстной вере и любви они смогли принять милость Божию и дары Его во имя всего человечества. Если бы не выпали на их долю испытания и невзгоды, подтвердившие их верность и крайнюю степень самоотречения, род людской предал бы своего Господа и отсрочилось бы установление обещанного Царства на земле.

Эти ученики, многие из которых сложили свои головы на тропе Бахауллы, были вскормлены Откровением Баба. Именно Он взрастил их исключительно для того Дня. Поистине, основная цель Миссии Баба заключалась в том, чтобы подготовить своих последователей к достойной встрече Бахауллы.

В одном из Писаний/14 Баб говорил, что как только человек почувствует в себе силы понять новое, следующее за Его собственным, Откровение, Бог безотлагательно явит Себя и Свое Дело. Баб приводит в пример свое откровение и утверждает, что если бы Мулла Хусейн (первый из уверовавших в Него ) осознал бы свою готовность признать Его раньше, то Он бы объявил о своей миссии гораздо скорее, чем это случилось. Великий дар понять Откровение Бахауллы Господь ниспослал Его старшему сыну Абдул-Баха, который в девятилетнем возрасте инстинктивно понял положение Своего Отца. Вскоре по прибытии В Ирак Бахаулла раскрыл Абдул-Баха Свою Миссию, вверенную Ему Господом. Абдул-Баха тотчас уверовал в истинность Его Дела, простерся у ног Бахауллы, смиренно и убежденно умоляя о привилегии отдать свою жизнь на тропе Отца.

Такие знаменательные события не происходят случайно. Длань Господа трудилась, верша средства, с помощью которых Он Явит Самого Себя человечеству. Он не только послал Баба проторить путь к приходу Бахауллы, но также предназначил Абдул-Баха принять Откровение Бахауллы в интересах всего человечества. Примечательно, что Абдул-Баха, кому суждено было стать преемником такого грандиозного откровения, родился в ту самую ночь, когда Баб сообщил о своей миссии Мулле Хусейну. Это событие стало исходным пунктом в подготовке бабидов к приходу "Того, Кого Явит Господь"

Более того, история Веры Бахаи наглядно показывает, что божественная Сила, породившая несравненных Баба и Абдул-Баха и определившая их священные миссии, также вдохнула жизнь во многие души, признавшие Бахауллу и принявшие Его Веру.

Во время каждого Промысла те, кто уверовали в Явителя Господа и последовали за Ним, переродившись заново, исполнившись новым духом. Это и есть возрождение, о котором говорится в Священных Книгах. В одной из Скрижалей/15, известной красотой слога и образностью, Бахаулла живописует восхитительную картину божественных таинств. Прибегая к аллегориям, Он рассказывает, какие чарующие духовные события происходили в мирах Господних, пока Откровение Бахауллы было сокрыто под завесой. Невозможно пересказать эти восхитительные сцены, но суть их в следующем: поскольку не нашлось никого способного понять то Откровение, Господь предопределил рождение нового творения. Бахаулла уверяет, что Он снимает завесу со Своей славы перед человечеством только после того, как появится новое творение. Высоким слогом он продолжает повествовать о божественности нового творения. В Лоух-е-Хоудай, предупредив в первых строках Своих товарищей о суровых испытаниях, которые ожидают их в будущем, Бахаулла далее адресует им слова любви. Он уверяет их в божьей щедрости, которая они поможет им избавиться от пустых миражей , очистить сердца от мирских желаний и вступить в сферы близости Божией. Кроме этого Он напоминает им, что Всемогущий избрал их из всего рода человеческого , дал им способность признать Его Явителя, наградил их особым даром стать Его товарищами, вознес их над всеми живущими на земле и начертал их имена в Охранной Скрижали* (Это название - символ знание Господа, который "знает все и неизвестен никому")

Другая тема этой Скрижали - величие Откровения Бахауллы. Обращаясь ко всему мирозданию, Он призывает всех возрадоваться, ибо занялся блаженный День, День, когда человек узрит Господа. Эта мысль красной нитью проходит через все Священные Писания прошлого. Много ссылок находим в Коране. Действительно, пророчества Мухаммада совершенно прозрачны. Великий ученый Бахаи, Мирза Абуль-Фазл, утверждает, что любой проницательный человек, обладающий истинным знанием Корана, подтвердит, что по крайней мере треть всей этой Книги посвящена наступлению великого Божьего Дня.

Следующие строки, приведенные в качестве примера, лишь малая толика из обилия тех цитат:

"Те, кто не верит в знаки Господа и встречу в Ним, потеряют надежду на мою милость, и для них уготовано тяжелое наказание"/16; "пусть тот, кто надеется встретить своего Господа, делает справедливую работу."/17 И далее вновь : "Те, кто думают, что они встретят Своего Господа и что к Нему они возвратятся." /18 Находим далее: "Он приказал всем вещам; Он указал ясно знаки для того, чтобы вы могли быть уверены, что вы должны встретить вашего Господа"/19

Схожие предсказания также встречаются в изобилии в Новом Завете. Например: "И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы его будут служить ему: И узрят лице Его..."/20 И далее: "И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се скиния Бога с человеками и Он будет обитать с нами; они будут Его народом, и сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло"/21

Ветхий Завет также полон пророчеств о приходе Господа Бога. Вот некоторые из них:

"Великолепно будет цвети и радоваться, будет торжествовать и ликовать; слава Ливана дается ей, великолепие Кармила и Сарона; они увидят славу Господа, величие Бога нашего."/22

"Скажите робким душою: будьте тверды, не бойтесь; вот Бог ваш, придет отмщение, воздаяние Божие; Он придет и спасет вас."/23

"И явится слава Господня, и узрит всякая плоть спасение Божие; ибо уста Господни изрекли это."/24

"Ибо вот, тьма покроет землю, и мрак - народы; а над тобою воссияет Господь, и слава его явится над тобою"/25

Во многих Скрижалях Бахаулла поясняет, что Бог высится над человеческим пониманием и несказанно вознесен над любым человеческим свойством, таким как физическое существование, вознесение и сошествие, приход и уход... Он высится над всяким разобщением и единением, превыше любой близости и удаленности"/26

Мнение, что Бог явится в человеческом обличье противоречит природе Бога. Такое положение дел низвело бы Его из вечных сфер в преходящие. Но человек может увидеться с Господом во время встречи с Его Явлениями* (См. Откровение Бахауллы, т.1, сс., с.) В персидском варианте Байана (6:7) Баб растолковал, что в Священных Писаниях прошлого любой намек на присутствие Господа означает присутствие "Того, Кого Явит Господь".

С тех пор как повелась летопись истории, Пророки и Посланники Божии предсказывали эру совершенства для человечества. Взгляды всех пророков, думы многих поэтов и провидцев были сосредоточены на пришествии Властелина * (Существует немало пророчеств в исламе, иудаизме и христианстве, указующих на 1844 г., год Декларации Баба), но однако когда Он явился, народы всего мира отказались признать его. Только немногие узрели Его славу и уверовали в Его положение. Поэтому с каким благоговением оглядываемся мы назад, когда не более 60 мужчин, женщин и детей провожали своего Господа в человеческом обличье из Багдада, ютились на турецком пароходе в порту Самсун и плыли с Ним в Константинополь, в то время как огромное число людей и не подозревало, какое великое событие произошло. Бог прошел мимо них, а они так и не пробудились от тяжелого сна.

Субханика-Йа-Ху

В канун пятого Джамадий-уль-Аввала 1280 г. хиджры (19 октября 1863 Р.Х.), годовщину Декларации Баба (Баб объявил свою Декларацию в пятый вечер Джамадий-уль-Аввала 1260 г. (22 мая 1844 г.), но в настоящее время на Востоке годовщина этого праздника отмечается по лунному календарю), Бахаулла явил и собственноручно записал в Константинополе восхитительную Скрижаль на арабском языке. По своим начальным строкам Скрижаль известна как Лоух-е-Накус (Скрижаль Колокола); также ее называют Субханика-Йа-Ху. Ее появлению предшествовала просьба одного из товарищей Бахауллы - Ага Мухаммад-Али-е-Тамбаку - Фуруш-е Исфахани ## ( Это был тот самый Мухаммад-Али-и-Исфахани, о котором упоминалось в первом томе (с. ); см. также с. данного тома), - переданная через Абдул-Баха.

Рождение этой Скрижали по такому благодатному поводу, вызвало огромную радость в сердцах всех отмечающих этот исторический праздник. Бахаулла начинает свою Скрижаль такими словами:

"О Монах Несравненного! Ударь в колокол, ибо занялся День Господень и Красоту Всеславного возводят на Его священный и блистательный Престол"/27

Эти несколько строк показывают нам величие и божественность Скрижали. Как и в Скрижалях, явленных незадолго до Декларации Бахауллы, в ней трепещут неописуемые силы, которые могут исходить только из-под Пера Верховного Явителя Господа. В ней многочисленные суждения Бахауллы, - свежие и глубокие ,- полны такой красоты и музыки, какую никто описать не в силах. Особенности ее стиля располагают к хоровому прочтению; во время ее исполнения верующими создается атмосфера. (не следует путать с общей молитвой, которая (за исключением молитвы за упокой) запрещена Бахауллой. Скрижали на языке оригинала читаются нараспев одним человеком. В некоторых уместных случаях другим допустимо присоединиться к исполнению рефрена.)

Явленная вскорости после отъезда Бахауллы из Багдада Скрижаль понятным и торжественным слогом говорит о восходе Солнца Его Откровения, рассказывает, что Того (Бахауллу), Кого укрывали за потаенными завесами, сейчас призовут явиться; она возвеличивает мощь и славу Его Дела, объявляет наступление Божьего Дня, приглашает обитателей высочайшего Рая подготовиться и не упустить возможности увидеть Господа ## (см. т. 1, сн. на с.), призывает своих приверженцев возрадоваться и отпраздновать приход Возлюбленного, и повелевает всем творениям разнести по всему миру благую весть об этом Откровении. И наконец, Бахаулла молится за своих товарищей, дабы смогли они отрешиться от всего, кроме Него, дабы сердца их смогли гореть огнем Его любви и очиститься от земных желаний. Он молит Господа и о том, чтобы Его товарищи, посвятившие себя распространению Его Веры, смогли одержать победу над всеми живущими на земле.

История Веры свидетельствует, что исполнилось все, о чем Он просил в этой молитве. С Божьей помощью Его ученики, несмотря на жуткие преследования и недостаток физических сил, восторжествовали над силами тьмы и одержали незабываемые победы во имя Дела Своего Повелителя. Два монарха-деспота - Насир-ад-Дин Шах и Султан Абдул-Азиз - с неудержимой враждебностью намеревались искоренить новоявленную Божью Веру. Первый, во время правления которого был казнен Баб и предано смерти бессчетное число мучеников, изо всех сил стремился потушить свет Веры и даже стереть со страниц истории самое ее имя; тогда как последний заточил в тюрьму ее Создателя и обрек на самые тягостные муки Его со товарищи.

Однако сегодня Вера Бахауллы упрочивается в каждой части света, а ее убежденные последователи, - представители разных национальностей, рас и цветов кожи ,- распространяют Его Дело с поразительной скоростью. Они приковывали и беспрестанно приковывают внимание измученного человечества к вечным истинам Веры, ее истории, учениям, ее объемлющим мир институтам и ее преобразующей силе.

Во времена прошлых Промыслов, равно как и в этот День, Божья Вера упрочивалась благодаря труду кротких и смиренных людей. О таких говорится в Коране:

"Мы желаем оказать милость тем, которые были ослаблены на земле, и сделаем их имамами и сделаем наследниками."/28

Похожие по смыслу слова находим в Евангелии:
"Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю."/29

Возвышая Свое Дело с помощью скромнейших из людей, Господь тем самым подтвердил владычество и власть Своих Явлений. Никто не может поставить им в вину , что религия утверждалась благодаря влиятельным людям. Например, не известны имена тех немногих, кто уверовал в Христа и пошел за Ним. Их презирали и преследовали. Последовавших по их стопам ждала та же судьба, и многие мученически погибли. Однако несмотря на тогдашнюю видимую беззащитность, Христово Послание распространилось повсюду и Его Вера упрочилась. В этом одно из доказательств истинности Его миссии.

Так же скромны и неприметны были и первые приверженцы Мухаммада . скромных и Вот почему у остальных это вызвало злобные насмешки:

"Мы видим, что ты - только человек такой, как мы, и мы видим, что за тобой следуют только самые низкие среди нас по первой мысли, и не видим за вами никакого превосходства над нами, но мы думаем, что вы - лжецы."/30

Сам Мухаммад встретил суровую оппозицию и был изгнан населением Мекки. Наконец он спасся бегством в Медину. Но силою Аллаха Он и его попранные и униженные ученики одержали победу над своими хулителями и привели к духовной жизни огромные массы людей.

Но однако те приемы, с помощью которых утверждался ислам, подвергались на Западе сильной критике. Причиной тому послужили необъективные сообщения фанатичных христиан, веками игнорировавших духовные учения и великие заповеди, извращавших смысл исламских заветов, преувеличивавших чуждые их пониманию истоки Веры, злобно клеветавших на их Творца.

Интересный рассказ на эту тему находим в мемуарах Хаджи Мухаммад-Тахир-и-Малмири, который передал свой долгий разговор в Йазде с одним христианским миссионером, хорошо владевшим персидским языком. Рассказчик намеревался доказать собеседнику истинность Послания Бахауллы. Во время их обсуждения зашел разговор об исламе. Далее следует перевод небольшого отрывка из диалога:

- А что вы скажете о Мухаммаде? - спросил он (христианский миссионер) меня.

- Думаю, что в известном смысле слово Мухаммада оказалось более действенным, чем слово Христа.

- Как это? - тотчас же последовал вопрос.

- Вы ведь знаете: Христос родился и вырос на Святой Земле, что на Востоке. Здесь он объявил Свою миссию, здесь провел годы Своего пастырства и, наконец, здесь закончил свой путь на кресте. Однако добрых шесть столетий Его вера не стала ведущей в какой-либо из стран Востока, в то время как сегодня каждый встречный мусульманин считает Иисуса духом Божиим, а Библию - Словом Божиим. Вера в Христа и осознание Его божественной миссии внедрились на Востоке благодаря влиянию Мухаммада? Разве не так?

- Да, -согласился он, - но то было достигнуто огнем и мечом.

- Пока Мухаммад жил в Мекке, объявив себя пророком, Он 13 лет не прибегал к оружию, несмотря на то, что все это время был объектом постоянно растущих насмешек и унижения. Временами эти нападки становились просто невыносимыми, и Мухаммад искал себе убежища в пещерах и подземельях, пока в конце концов не спасся бегством в Медину. Схватки, в которых Мухаммад участвовал, носили с его стороны исключительно оборонительный характер. Ну хорошо, допустим, вы правы. Пусть Мухаммад установил свою религию мечом, в то время как Христос распространял свою Веру исключительно с помощью Святого Духа. Вы знаете, что меч - смертельное оружие: он отнимает у человека жизнь, крушит и рассекает все на своем пути. Но в руке Мухаммада эта беда обратилась благодеянием. Он принес духовную жизнь 300 миллионам; он примирил многих враждующих и объединил разобщенных постоянными узами братства и единства; он возвысил дикие аравийские племена до значительных высот знания и культуры. Так будем же справедливы: что труднее и удивительнее - дать жизнь с помощью меча или духа? Кто из врачей более искусен - тот, который сразу дает заболевшему яд или тот, кто приносит больному постепенное облегчение, прописав целительное снадобье?

-Вы правы, - сказал он, - однако Мухаммад был сластолюбивым многоженцем, тогда как Христос даже не женился.

- Если вы тем самым пытаетесь сильнее подчеркнуть божественные добродетели Христа, боюсь, вы заблуждаетесь. Поскольку по своей физической природе Христос ничем не отличался от любого другого человека. А не женился он, вероятно, потому, что не вел оседлого образа жизни, и в течение своего короткого пастырства переходил из города в город. Если же вы хотите приписать Христу недостаток сексуальности, то он скорее укажет на физический недостаток, нежели на божественную добродетель, ибо Посланники Божие совершенны как душой, так и телом. Кстати Христос никогда не высказывался против брака. Но предположим, что и опять вы правы, однако никто не сможет отрицать, что Мухаммад сумел привить к своим приверженцам высочайшее целомудрие и нравственность и взлелеять поразительную чистоту и духовное сознание в таком вырождающемся в те дни обществе , когда оно опустилось на самое дно дикости и невежества. Прошло 1300 лет после Него, а доказательства его духовной силы, что до сих пор удерживает воедино те многонациональные общины, можно без труда увидеть повсюду. Духовность и воздержание - противники, как огонь и вода. Мухаммад примирил в самом себе эти две противоположности, тогда как, по вашим словам, Христос был исключительно от чистого духа и вел только духовную жизнь. А сейчас я оставляю вас беспристрастно судить, что было большего в природе Мухаммада - духовности или любострастия. Однако нельзя давать увести себя в область таких вещественных заключений. Христос учил: "По плодам их узнаете их".

- А в чем же правда миссии Бахауллы? - спросил он тогда? .../31

В большинстве Скрижалей, явленных в Константинополе и Адрианополе, Бахаулла, также как в Лоух-е-Накус, настоятельно призывает своих учеников очистить сердца от мирских желаний и не медля прикрепиться душой к Его Делу, дабы слова и зловещий шепот неверного не смогли свернуть их с пути Истины. Когда мы знакомимся с событиями, приведшими к мятежу Мирзы Йахья в Адрианополе, то понимаем необходимость таких наставлений. Как мы увидим, в то время, когда был явлен Лоух-е-Накус, несколько известных верующих попали в тиски кризиса, разразившегося впоследствии в общине, и стали жертвами его злобных сил.

Но несмотря на это, поток увещеваний Бахауллы не ослабевал. Поистине одной из Его примечательных особенностей было добролюбие к каждому, кто с ним встречался. Эта божественная и всеохватная милость относилась как к верующим, так и неверующим. Но если находился хоть один, кто смог бы причинить вред Божьему Делу, то Бахаулла удалял такого человека от себя. Он покровительствовал своим последователям и руководил каждым их шагом. Свидетельством тому служат все Его Писания. Его Скрижали полны советов и увещеваний и служат руководством в духовным, нравственным и социальным аспектах жизни. Бахаулла руководит своими учениками даже в личных вопросах. Сошлемся на один пример, повествующий о Его пути в Константинополь. Перед отъездом из Багдада Бахаулла посоветовал сопровождавшим Его товарищам отрастить волосы, как это было принято у Бакташей * (влиятельный в то время орден суфиев). Такая мера была предпринята и для того, чтобы снискать авторитет и в целях самозащиты, так как бакташи пользовались сильным влиянием в Турции. Эту установку не должно расценивать как одобрение мужских длинноволосых причесок. Данный совет помог бы Его товарищам приноровиться к местным условиям и таким образом обезопасить свое существование.

В Персии такое же уважение снискали дервиши # (суфии из разных братств в Персии, безусловно, считались дервишами). Их никто не беспокоил; люди не вмешивались в их дела и религиозные убеждения. Если в те дни в городе появлялся незнакомец, обеспокоенные жители старались установить его личность и настоящую цель визита. Исключение составляли лишь дервиши, странствующие из города в город. Люди привыкли к виду приходивших издалека дервишей и часто не обращали на них внимания. В первые дни Веры это сыграло на руку нескольким учителям бахаи в Персии, которые отрастили длинные волосы и переоделись в рубище дервишей. В таком виде они могли беспрепятственно продвигаться по стране, не опасаясь проверок и преследований.

Известно, что несколько настоящих дервишей во время пастырств Баба и Бахауллы приняли Веру. Они ходили с котомками для милостыни и не переставили славить Повелителя на базарах и в общественных местах. Эти хвалебные песни, нередко на стихи знаменитых поэтов, были самыми примечательными поступками в поведении дервишей. Хотя Бахаулла призывал учителей Веры к благоразумию и осмотрительности и советовал не объявлять о своей Вере, однако некоторые из наиболее отчаянных дервишей отваживались петь славу Бахаулле на улицах и рыночных площадях. Такие необдуманные действия неизбежно повлекли за сбой неслыханные страдания. Наконец Бахаулла отправил суровое послание дервишам, повелевая им прекратить подобную практику и взывая к их разуму.

В силу привычки попрошайничать и жить обособленно несколько новообращенных бахаи-дервишей начали толковать законы и заповеди Веры, сообразуясь со своими интересами. В Скрижали Бахаулла развенчивает позиции и практику искавших уединения людей и объявляет, что их не заботит ничего кроме еды и сна ./32

Поскольку Бахаулла адресовал Семь Долин приверженцу суфизма, рассказывая о тех необходимых условиях духа, благодаря которым человек достигнет своей конечной цели, и поскольку Он сам отправился в Сулейманийи в одежде дервиша, то кое-кто будет ошибочно считать, что Его учения созвучны суфизму. Изучение Его дела опровергнет такое мнение. Облачение дервиша целиком зависело от условий Его двухлетнего отшельничества в Курдистане и никоим образом не может быть увязано с образом жизни суфиев. Проведенные Бахауллой два года в Курдистане в облачении дервиша целиком обусловлено условиями его отшельничества и не могут быть истолковано как принятие образа жизни суфиев. Основной принцип суфизма гласит: человек может напрямую узнать Бога. Ища соприкосновения с Источником Бытия и реальности, он таким образом достигает абсолютной духовной свободы, тогда как его интуитивные чувства ничем не ограничены. Но Вера Бахауллы учит тому, что не может быть прямых связей между творцом и тварью, вечным и тленным и "двери познания Извечного из Дней закрываются перед лицом всех творений"/33

Человек может познать Господа исключительно через знание Его Явлений. Главная заповедь Бахаи заключается в том, что духовная эволюция человека зависит от его послушания и следования учениям Явлений Господа, а не от собственных желаний и порывов.

Другим существенным отличием Веры Бахауллы от суфизма является запрет жить подаянием и отрицание аскетизма. Своим последователям Он объяснил, какие бывают способы отречения и отрешенности, которые поистине противоположны основным установкам суфизма.

В одной из Скрижалей Бахаулла заявляет, что Семь Долин * (См. Откровение Бахауллы, т.1, с.) служат нам путеводителем на тропе отречения. Цель книги - научить путника любить Господа. Но она никоим образом не примиряется с позицией большинства дервишей, объявивших себя свободными от мирского, и не находит ей оправдания. Такие люди, подобные праздным бродягам, неопрятны и ленивы, не живут своим трудом и обременяют других. Как говорилось в предыдущем томе, Семь Долин были явлены в ответ на вопросы Шейха Мухийд-дина, человека образованного и сведущего в философии суфизма. Бахаулла напоминает в Скрижали /35, что Семь Долин были написаны перед Его декларацией языком сведущих. В своей божественной мудрости Бахаулла прибегает к принятой в то время терминологии суфизма, чтобы вопрошавший мог понять Его ответ. В этой Скрижали Он также утверждает, что любой, кто в этот день оборотится к Нему и искренне признает Его положение воистину минет все семь этапов, упомянутых в этой книге.

Бахаулла осудил аскетизм, попрошайничество и монашество/36. Он утверждает, что на островах некоторые люди живут среди диких зверей, затворились от человечества, воздерживаются от пищи и ведут аскетический образ жизни. Они считают себя лидерами людей. Однако ни один из их поступков не принимается Господом. В той же самой Скрижали Он рассказывает о своих наблюдениях, когда в одном суфийском квартале некий человек жестоко истязал себя до тех пор, пока не упал в беспамятстве на землю. тот глупый поступок, по-видимому, направленный на умерщвление плоти, рассматривался его единомышленниками как сверхъестественный и заслуживающий похвалы. Бахаулла говорит, что Господь устает от таких людей.

В одной из своих работ Мирза Абуль-Фазл, признанный ученый Бахаи, внимательно проанализировал процесс упадка ислама, соотнеся его с расцветом суфизма. Описав огромный вклад ислама в таких областях человеческого знания, как медицина, естественные науки, математика и астрономия, он замечает:

"И все мусульманские города и страны с востока до запада озарились светом знания. Но - увы - прежде чем молодые дерева знания и образования принесли плоды, в саду блистательной нации (ислама) выросли колючие сорняки набожности. Когда болезнь суфизма, которую можно уподобить параличу и гангрене вселяется в здоровый организм нации, он навек лишается радости жизни, превосходства и влияния. Эта болезнь охватила сейчас весь исламский народ. Огромное число людей ради аскетизма и самоочищения принялись усиленно молиться и медитировать. Хотя, скажем по совести, среди них появилось немало искренне набожных людей, сердца которых осветило великолепие Солнца Истины. Однако превалирующее большинство оказались в плену у своих эгоистических желаний и искали лидерства больше, чем Бога и Веры. Они часто совершали надуманные обряды и вводили в обиход выражения, чуждые религиозным принципам. Вследствие многочисленных обманных действий им удалось расположить к себе правителей и царей. Поэтому сила правителей в деле распространения наук ослабевала, а все распространение свелось к обожанию богословов. Лучи знания начали медленно гаснуть под надвигавшейся тенью суфизма./37"

2. Маснавий-и-Мубарак

Одним из прекраснейших творений , явленных Бахауллой в Константинополе, стала поэма Маснави. По красоте и силе слов она считается шедевром персидской поэзии и признана одной из самых захватывающих Его поэм. Даже на языке оригинала никому не удастся адекватно передать содержание этого великого сочинения, ибо каждая из его трехсот строк сама по себе является отдельной книгой беспредельной глубины смысла. Подобно водам безбрежного океана, которые проносятся по узким протокам, поэма переполняет душу, являя малую толику славы и силы Господа ,а ее Автор удостаивает человечество искрой Своего божественного Откровения. Знания, которые Он дарует чистым сердцам; таинства, в которые он посвящает искренних, видение, которым он награждает ищущего; мудрость, которую он определяет умному; советы и наставления, которые он вверяет своим возлюбленным все в этой божественной поэме знаменует вершины, до которых человеку есть надежда дотянуться.

В этой поэме, ограничиваясь рамками преходящего мира, Бахаулла снял завесу с таинств грандиозного и бесконечного откровения, показал реальность мира людей и раскрыл, как можно человеку достичь предела славы. Некоторые из его наставлений в этой поэме выдержаны в том же ключе, что и Сокровенные Слова.

Бахаулла в этой поэме отождествляет себя с Зарей Истины, что засияет над всем мирозданием. Равно как небесное светило солнце является первопричиной жизни на планете, так Верховное Явление Господа становится источником духовной энергии для всего человечества. Он изливает духовную энергию

- 2 на людей, тем самым побуждая человека расти и развиваться.

В одной из Скрижалей/1 Бахаулла утверждает, что главная цель божественного откровения заключается не только в том, чтобы изменить законы человеческого общества, а в том, чтобы принести знание. Но кроме этого его цель - излить небесные дары, дабы все создания смогли стать орудиями милости Божией и приобрести новые способности.

Когда была явлена Маснави, уже вся община бабидов знала новость о Декларации Бахауллы и ее значении. Поэтому Бахаулла в этой поэме призывает Самого Себя разорвать завесы и дать Солнцу Своего Откровения засиять во всем блеске. В другом отрывке Он призывает себя излить на этот темный мир полную меру своего света, открыть человечеству двери познания Господа и развеять над людьми сладостные зефиры Его милости, чтобы мертвые духом поднялись из могил невежества и невнимательности.

Намекая на проникновение света Его Веры в западный мир, Бахаулла делает особое примечание. Он призывает Духа Божьего, что обитает в Нем, снять завесу с Его славы таким образом, чтобы Солнце могло взойти на Западе. Хотя Дело Бога зародилось на Востоке, плоды его влияния появятся на Западе. Повсюду в Писаниях мы находим подобные предсказания. * (Возникновение и упрочение Веры Бахаи в западном мире стало замечательным явлением. Более подробно см. God Passes By и выпуски The Bahá'í World.)

В поэме Маснави Бахаулла уподобляет Свое пришествие наступлению Божьего Дня и вешней поры. Многие Его Скрижали развивают ту же тему. Как весна вдыхает новую жизнь во все земные творения, так и Откровение Бахауллы дает возможность людям наполнить свои сердца Его любовью и взрастить благородные плоды добродетелей и достоинств. Эти высокие качества, которые проявляет верующий, не исходят только от него самого. Без солнечного света человеческий глаз - бесполезный орган, а семя - всего лишь немощный организм. То же самое можно сказать о людях. Не будь Явлений Господа, никто бы из них никогда не смог бы стать благородным и праведным. Все это случается благодаря сиянию Светил Истины, которые поэтапно вели человечество от мрака к свету.

Одна из тем Маснави - человек как Явление Господа. В нем хранятся силы и свойства Бога, а свет Господа отражается в нем; однако человек отгорожен от этих даров завесой и проводит драгоценные часы своей жизни в неведении о тех скрытых в себе сил свыше. Бахаулла предупреждает, что пока человек не предпримет усилий очистить свое сердце, эти качества и свойства не смогут проявиться в нем. В Сокровенных Словах, вещая гласом Божьим, Бахаулла заявляет:

"О сын Бытия!

Ты лампада Моя, свет Мой зажжен в тебе. Озарись же им и не ищи иного, кроме Меня, ибо Я сотворил тебя богатым и щедро одарил тебя милостью Своею./2

Бахаулла в Маснави поучает, что человек не сможет озариться светом Господа в этот День, пока не приобретет новое видение. Человеку, взгляд которого останавливается на мирском, никогда не узреть славу его Откровения, а слуху, обращенному к голосам неверующих, не услышать мелодий Царства. Под новым зрением и новым слухом Бахаулла подразумевает духовное видение и духовный слух. Он утверждает, что поскольку духовный взор получает свой свет от Господа, то позорно позволить своим глазам обратиться к иному; вновь повторяет, что цель Господа, дающего внутреннее видение заключается в том, чтобы человек смог увидеть красоту Его Явителя в этом мире. В Сокровенных Словах Бахаулла раскрывает это:

"О сын праха!

Стань слепым, дабы смог лицезреть красоту Мою; стань глухим, дабы услышать сладкозвучную мелодию голоса Моего; освободись от учености, дабы вкусить от знания Моего, отрекись от богатства, чтобы черпать вечные ценности из океана моего богатства; будь слеп ко всему, кроме красоты моей; будь глух ко всему кроме слова Моего; будь свободен от всех знаний, кроме знания моего, с ясным взором, внимающим слухом и чистым сердцем предстать перед святостью Моею."/3

В Скрижали Он подчеркивает следующую мысль. Если взор наблюдателя станет широк, как вселенная, а он хоть на миг взглянет на кого-нибудь другого, кроме Него, то такой человек не достоин лицезреть Его красоту. Мы можем понять эту формулировку, если представим человека, который стремится к свету свечи, когда солнце стоит в зените.

В другой своей Скрижали /5 Бахаулла объясняет, только Божий День и ничего кроме него не достойно упоминания. Далее он продолжает, что сей день- день для взора, слуха и сердец. Он призывает своих возлюбленных раскрыть их и напоминает им, что даже самая незначительная преграда может помешать глазам видеть, ушам - слышать а сердцам - понимать.

Барьеры, которые встают между духовным взором человека и Явителем Господа, целиком исходят от мира людей. Сегодня огромному числу людей в этом мире еще не дано узреть славу Бахауллы, Верховного Явителя Господа, ибо они упрятали свои сердца во множество оберток. Один из самых страшных покровов - традиция. Человек, воспитанный на традициях ,скорее всего останется в их рамках всю жизнь. История показывает, что всякий раз, когда Господь являл себя и приносил новые заповеди и учения человечеству, такие люди, понося нового Явителя Господа, следовали за своими предками, религиозными лидерами и соотечественниками. Наилучшим примером к сказанному служит пришествие Христа, когда в Него уверовала лишь горстка людей, в то время как остальные, будучи рабами традиции, отвергли Его Дело.

Один из важнейших аспектов учения Бахауллы заключается в следующем. Человек не должен подражать своим близким, если речь идет о вере; он должен самостоятельно искать истину и открыть в себе внутреннее зрение, чтобы увидеть в этот день славу новоявленной Божьей Веры.

Другой темной завесой, не позволяющей людям признать Явителя Бога, становится приобретенное знание. Носители этого знания зачастую им гордятся, не всегда даже и осознавая этого и закрывают глаза на истину. Об этом "покрове славы" говорилось в исламе , на него ссылался Бахаулла во многих Писаниях, в том числе и в Китаб-и-Иган. Из-за него препятствием становится одно из высших свойств Господа.* (См. т.1, сс.) Хотя само со себе знание является достойным похвалы свойством, и Бахаулла вслед за Мухаммадом, призывал своих последователей получать знания, однако если оно порождает в человеке тщеславие и эгоизм, то становится покровом славы.

В первые дни Веры некий богатый и образованный человек из Кашана отправился паломником вместе с семьей в Наджаф и Карбилу. Обстоятельства вынудили его нанять проводником до места назначения и обратно бабида по имени Хашим. Несмотря на то, что Хашима считали самым надежным проводником во всей округе, его приверженность Бабу вызвала у паломника явное нежелание путешествовать вместе. Хашим Хан отличался высоким ростом и силой. Он был малообразован, однако свет юной божьей Веры коснулся его сердца. Посему он получил в награду дар понимать и смог просто и доступно убеждать людей в истинности Дела, которому всецело посвятил себя. Повсюду его называли Хашим-Бабид.

На протяжении всего путешествия купец и его домочадцы сторонились Хашима. Они не хотели иметь ничего общего с еретиком. Во время долгого пути процессии приходилось дважды, а то и трижды, в день останавливаться, чтобы отдохнуть и накормить животных. Однажды на привале купец решил поговорить с Хашимом и попытаться вернуть его на путь истинный. Он пригласил его присоединиться ко всем остальным. Поблагодарив проводника за беззаветную службу и заботу, он завел с ним разговор и заметил:

-Как же так получается: я немало поучился, а не смог понять, в чем правда Послания Баба. Тебе же, почти неграмотному, дано признать истину Его Миссии.

Хашим почерпнул рукой горсть песка и сказал:

- Такие, как я, ничем не приметны в обществе. Они как этот нескончаемый песок в пустыне. Но когда восходит солнце, первыми лучами оно освещает этот песок. Ученый же муж подобен драгоценному камню, он хранится в шкатулке под замком в комнате, и на восходе солнца остается по-прежнему в темноте.

- 7 Купца сразил этот ответ. Он продолжал учиться у Хашима весь обратный путь, пока не спали завесы , затемнявшие его видение , и жемчужина его сердца не осветилась блеском новой Божьей Веры. Бесхитростный ответ Хашима поистине оказался мудрым. Хотя знание и ценится высоко, но когда солнце истины встает над миром, ученые люди должны приложить усилия к тому, чтобы открыть сердца и души навстречу его лучам и озариться ими.

Другие покровы, препятствующие людям принять новую веру Бога представляют из себя разные предубеждения, материализм, богатство, власть и иже с ними, которые окутали человеческое общество и погрузили его в мир мрака и лишений.

Отрешение

В поэме Маснави Бахаулла говорит о силе Своего Откровения и утверждает, что благодаря ему человек сможет подняться до высочайших вершин добродетельности и духовности. Он призывает Своих преданных возлюбленных попытаться достичь этого состояния, оборотясь к Нему с чистым сердцем и преданностью, а затем отрешиться от земного. Во многих Скрижалях Бахаулла утверждает, что величайшим достижением человека является отрешение от всего кроме Господа. Любая душа может обрести веру и продвигаться к Господу, пока не отречется от этого мира.

Но понятие "отрешение" часто истолковывают ошибочно и подразумевают под ним уход от этого мира. Множество людей из разного рода сект и группировок готовы заточить себя в монастырях и схожих с ними заведениях, полагая, что таким образом повысят свой духовный уровень. Учения Бахауллы настойчиво отвергают такой образ жизни. Например, в своей второй Скрижали к Наполеону III Бахаулла обращается к монахам с такими словами:

О монашеская братия! Не уединяйтесь в своих монастырях и кельях. Выбирайтесь из них с Моего позволения и займитесь тем, что угодно вам и душам людским. Так велит вам Царь Судного Дня. Уединяйтесь лишь в крепости Моей любви. Вот поистине достойное для человека затворничество. Да будете вы среди уразумевших сие. Тот, кто заключает себя в четырех стенах воистину подобен мертвецу. Следует человеку показать того, кто приносит пользу всему сотворенному. О бесплодном же тоскует лишь огонь."/6

Человек может обладать всеми жизненными благами, жить в роскоши и при этом быть отрешенным от земного.* (См. т.1, сс.) Господь создал сей мир, и все существует в нем человеку на потребу и удовольствие, если тот придерживается Божьего учения.

Бахаулла в одной из Скрижалей/7 напоминает, что сей мир наполнен божьими дарами, что все блага и прекрасные творения суть проявления Его свойств. Обладать ими не означает быть зависимыми от них. Однако Он предупреждает, что все земное тленно и человеку не должно относиться с пристрастием и становиться рабом вещей. В той же Скрижали Бахаулла объясняет, что привязанность к мирскому означает связь с теми, кто отрицает Его и отвернулся от Его Дела.

В другой Скрижали /8 Бахаулла говорит о трех преградах между Богом и человеком. Он наставляет верующих превозмочь их, дабы смогли узреть Его. Первая, о которой мы только что упомянули, - зависимость человека от преходящего мира. Вторая преграда - привязанность к будущей жизни и всему, что в ней предопределено человеку. И третья - неотрывность от Царства Имен.

- 9 Поясним, что подразумевает Бахаулла под вторым барьером. Необходимо помнить, что цель жизни - узнать Бога и поклоняться Ему. Одно из исламских преданий гласит, что вначале Бог был потаенным сокровищем, но пожелав быть узнанным и признанным, сотворил человека. А человек благодаря своим попыткам и духовной тяге оказался удачлив в поисках Бога. Силы и свойства, которыми Бог наградил его, как и свет, который Его Явители проливали на тропу человека, помогли ему узнать своего Создателя * (Хотя не представляется возможным человеку познать Бога в самой Его сущности, о узнает о Нем через Его Явлений.) и поклоняться Ему. Бахаулла говорит в Сокровенных Словах: " О Сын человеческий!

Я возлюбил сотворение твое и поэтому создал тебя. Возлюби же Меня, да упомяну имя твое и исполню душу твою духом жизни."/9

В молитве, которую Бахаулла явил для своих последователей, находим: "Свидетельствую, о Мой Боже, что ты сотворил меня, дабы узнал я Тебя и поклонялся Тебе"./10 # (Поклонение Господу не предполагает лишь чтение молитв и преданность Ему. Бахаулла определил, что работа как служение людям также считается поклонением Богу.)

Вот что, следовательно, является целью творения. Человеческие поступки заслуживают взора Господа, когда совершены исключительно из любви к Нему, а не по какой-то иной причине. Свидетельством сказанному служат слова Бахауллы в Китаб-и-Акдас:

"Примите заветы мои во имя любви к Красоте Моей"/11 Если же человеком движет мысль о воздаянии за его поступки в следующем мире, то в этом-то и заключается его привязанность.

- 10 Быть свободным означает делать все ради Господа, не ища никакого вознаграждения за свои поступки и действия.

Как разительно отличается нынешнее положение дел в обществе, где почти каждый шаг делается ради личной выгоды. Выгода и собственнические интересы до такой степени доминируют в сознании современного человека, что даже в таких духовных вопросах, как верность и вера в Бога, он, в первую очередь, часто ищет удовлетворения своим потребностям. Многие сегодня следуют какому-либо религиозному учению в надежде получить духовную поддержку или любую другую выгоду вроде духовного покоя и спасения. Это ошибочный путь следования за религией. Ибо история любой религии пишется языком любви. Истинного любящего не движут тайные помыслы или личные интересы, но только страстная любовь к своему Возлюбленному. Первая обязанность человека - признать и полюбить Явителя Бога, а затем последовать за Ним, ибо только Он во всем мироздании достоин быть восславленным и вознесенным, достоин хвалы и поклонения.

Человек по своей животной природе эгоистичен. Инстинкт выживания заставляет его добывать пищу, одежду и прочее необходимое. Потом он ищет безопасности, богатства, власти и им подобных. Все эти "приобретения" так же как его интеллектуальные, эмоциональные и духовные поиски ограничиваются собственным "я" и служат для достижения благополучия, процветания и счастья. Человек всегда ищет то, что смогло бы увеличить его "владения" до тех пор, пока из них можно извлекать пользу.

Когда этот человек узнает о Божьей Вере, то, как правило, стремится присовокупить и ее к имеющимся богатствам. Он приноравливает религию к своим остальным увлечениям и эгоистично ожидает выгод от нее точно так же, как извлекает пользу из прочих своих сокровищ. Он хочет, чтобы Божья Вера служила ему и доставляла радость и удовлетворение. Такое понимание Веры и образ жизни противоречат законам мироздания и привязывают человека к мирскому. Ибо Бог послал Свое Откровение человеку не для удовлетворения эгоистичных интересов. Наоборот, от человека ждут, что он станет жить по законам служения и не оторвется от Божьего Откровения. Если человек примет Божье Дело бескорыстно, его жизнь будет столь благословенна, что в его душе проявятся сила и свойства Бога. Но если он ищет эти качества для удовлетворения собственного эго, такая мотивировка действий отторгнет его от потока Божьей милости и щедрости.

В этот день безоговорочно уверовавшие в Положение Бахауллы и награжденные даром истинного понимания, приняли Его Веру не по личным мотивам. Не потому, что она принесет им счастье, разрешит личные проблемы, отодвинет невзгоды и обогатит духовную жизнь, а главным образом потому, что поверили в Бахауллу как Явителя господа этой эпохи и потянулись к Нему как тянется железо к магниту. Слава его Откровения поразила их взор, а сила Его Слова завладела сердцами. Они знают, что явленное им Дело выше всего мироздания и человек создан прежде всего для служения Ему. Только это должно стать единственным и главным мотивом следования за Божьей Верой.

Когда верующий с истинной любовью обращается к Явлению Господа, то, распрощавшись со своими интересами и желаниями, он ищет всего лишь доброго расположения Своего Повелителя. И поступив так, он получит от своей любви и повиновению Явлению добродетели и силы свыше. Поистине, правильным будет сказать, что только тот народ испытывал настоящее счастье и полон божественных добродетелей, который без себялюбивых интересов признает Явителя Господа и следует за Ним, отказавшись от каких бы то ни было наград в настоящей и будущей жизни.

Мирза Азизулла-и-Мисбах был одним из выдающихся ученых Веры. Его жизнь и учения неугасимым светом осветили анналы Дела во времена пастырства Абдул-Баха и Шоги Эффенди. В его сборниках блистательных изречений мы встречаем короткое, но емкое заключение:

"Ищущий награды за свои поступки находит Райские Кущи; тому же, кто ищет Господа, рай не нужен."

Третья преграда, о которой упоминает Бахаулла, - привязанность к "Царству Имен". В Его Писаниях находим много ссылок на это Царство. Например, в одной Скрижали Бахаулла говорит:

Перо всевышнего беспрестанно взывает, но как мало преклоняющих слух к его гласу! Обитатели царства имен увлечены мишурой сего мира, забыв, что всякий имеющий глаза, дабы видеть, и уши, дабы внимать, не может не заметить, сколь мимолетны его краски."/13

В Самой Своей сущности Бог возвышен над свойствами. Однако во всех своих владениях и в каждом из своих, как духовных, так и материальных, миров, Он являет царство своих свойств. Каждое создание проявляет Божественные имена и свойства. В духовном мире эти свойства проявляются с такой силой, что человек никогда за свою жизнь не сможет их понять. В человеческом обществе, однако, эти свойства появляются внутри "Царства Имен", и человек часто становится зависим

- 13 от этих имен.

В Лаух-е-Насир /14* (См. сс.), вещая голосом Господа, Бахаулла утверждает, что одно имя среди прочих Его Имен, которое Он создал одним словом и в которое вдохнул новую жизнь, восстало против Него и власти Его. Вследствие своей привязанности к этому имени, по свидетельству Бахауллы, люди Байана отвергли Его Дело и лишились Его славы. Здесь Бахаулла намекает на имя Азаль # (Азаль (Вечность) - одно из свойств Бога. Это название стало частью титула Мирзы Йахья; полное название Субх-и-Азаль (Утро Вечности)), титул Мирзы Йахья. Поистине, это имя, являющееся названием одного из свойств Господа, стало преградой для многих, слепо последовавших за ним, подчиняясь высокому титулу. Да и сам Мирза Йахья был введен в заблуждение своим именем. Он возвысил добродетели этого имени и остался неотрывен от него до конца своих дней.

Во многих Скрижалях Бахаулла предостерегает Своих последователей не стать рабами Царства имен. Известное исламское изречение "Имена нисходят с небес" имеет много значений. В этом мире каждое из свойств Бога облачено именем, и каждое имя проявляет свои свойства. Например, великодушие - одно из свойств Господа - проявляется в людях. Однако, это свойство часто пробуждает в этом человеке гордость, и ему доставляет удовольствие, когда говорят об его великодушии. Он счастлив, когда о его добродетели узнают другие и несчастен, если о ней никому не известно. Это один из видов зависимости от Царства Имен. Хотя в качестве примера привели великодушие, то же справедливо и для остальных имен и свойств Бога, которые проявляются в человеке. Обычно человек приписывает эти свойства в большей степени себе, нежели Богу, и раскрывает их перед другими, чтобы возвысить собственное "я". Например, ученый муж, чтобы стать знаменитым, демонстирует свое свойство знания. Он чувствует удовлетворение и ощущает себя на подъеме, когда его именем пестрят публикации. Или же возьмем к примеру другого человека, сердце которого переполняется от гордости и самодовольства, когда он слышит, как в восхищении произносят его имя. И это все примеры неразрывности с Царством Имен.

Нынешнее человеческое общество оказывает пагубное влияние на душу человека. Вместо того, чтобы позволить ему жить служением и быть готовым к самопожертвованию, оно поучает его гордиться своими достижениями. С раннего детства его науськивают выпячивать свое "я" и изыскивать возможностей превозносить себя над другими. Его главная цель - развить самомнение, достичь успеха и власти.

Откровение Бахауллы нацелено на то, чтобы обратить вспять этот процесс. Душу человека нужно украшать добродетельностью, смирением и самоуничижением, чтобы разорвать узы с Царством Имен.

Абдул-Баха, истинный Образец учений Бахауллы, своими поступками явил пример отрешения. За всю жизнь Он никогда не желал вознести свое имя и не искал себе народного признания. Например, Ему страшно не нравилось фотографироваться. Он говорил, что "иметь чью-либо фотографию значит особо выделять этого человека из числа других."/15 Во время Его первого кратковременного посещения Лондона Он отказался сфотографироваться. Однако не желая никого обидеть, уступил под сильным нажимом газетчиков и настоятельных просьб друзей.

Высокие титулы, дарованные Ему Бахауллой, указывали на верховное положение Абдул-Баха. Но Абдул-Баха никогда не

- 15 относил их к Себе. Вместо них после вознесения Бахауллы Он взял себе имя Абдул-Баха (Слуга Баха) и настаивал, чтобы верующие называли его только так. Верное служение у престола Бахауллы стало Ему единственной наградой. Ниже приведены Его крайне самоуничижительные слова о собственном положении:

"Имя мое - Абдул-Баха; призвание мое - Абдул-Баха; сущность моя - Абдул-Баха. Хвала мне - Абдул-Баха. Рабство у Благословенного Совершенства * (Бахауллы) - моя славная и сверкающая диадема, а служение всему роду людскому - вечная религия моя... Никаких имен, званий, упоминаний, похвал нет у меня , кроме единственного - Абдул-Баха. Это стремление мое. Это самое заветное желание мое. Это жизнь моя вечная. Это непреходящая слава моя."/16

Намеченный Бахауллой мировой порядок отличается от нынешнего тем, что в мире не найдется пристанища эгоистам. Бахаулла облек властью общественные институты как местного так и международного уровня. Но те люди, которым выпала привилегия служить в них, лишены какой бы то ни было власти.

В отличие от власть предержащих, что алчут славы и признаний, члены организаций Бахаи не могут без смирения и самоуничижения оставаться верными Бахаулле. Те, кому не удается по своей духовной незрелости или маловерию жить по этим правилам, действительно связаны с Царством Имен и лишены на всю жизнь Господних даров.

Вероятно, что разрыв с Царством Имен окажется самой трудной задачей для Бахаи, и на ее решение поистине может уйти всю жизнь. Если только человеку дано понять, что его добродетели - не его собственные заслуги, а в большей степени проявления свойств Бога, тогда он освободится от Царства имен и станет поистине смиренным. Такой человек будет награжден божественными совершенствами в мире людей. Это самое высокое положение, которое Бог определил человеку.

Некоторые из последователей Бахауллы достигли этого возвышенного состояния, когда осознали, что их добродетели проистекали из сфер Господа, а не от них самих. Таким был и Набиль Акбар * (См. т.1, сс.), которого можно назвать одним из самых сведущих Учеников Бахауллы. Хаджи Мирза Хайдар-Али описал встречу в Казвине, когда этот великий муж разговаривал с верующими. Вот его слова о Набиле Акбаре:

"Я был совершенно заворожен речами великого Фазиля # (Буквально "знаменитый ученый муж"; по этому имени часто узнавали, что речь идет о Набиле Акбаре), что, должно быть, не раз их пересказывал на многочисленных встречах и по разным поводам. Особенность его величия состояла в том, что не было ему достойных соперников в искусстве объяснять и толковать. Например, если бы он пожелал, то смог бы доказать, что вода горячая и сухая, а огонь - холодный и мокрый, и никому бы не удалось его оспорить. Однако я заметил, что даже когда его речи разливались океаном огромной силы и убедительности, то стоило кому-нибудь указать на допущенную им в ходе рассуждений ошибку, или самому ему заметить ее, как он тут же признавал свою неправоту и извинялся за ошибочное суждение.

Одним из его глубоких и весомых наблюдений состояло в следующем. Человек изначально бессилен, невежествен, слаб, жалок и несовершенен, тогда как вся сила, мощь, знание, мудрость, влиятельность, добродетельность и доброта исходят от Бога - да пребудет Он во славе Своей. Поэтому человеку следует во всех обстоятельствах считать себя несовершенным, невежественным, пленником эгоизма и страстей. Ему не следует тушеваться или обижаться, если люди награждают его этими характеристики, которые при всем при том в нем уживаются. Напротив, он должен быть счастлив и благодарен этим людям, хотя в то же время ему следует, осознав свое несовершенство, найти убежище в Боге и просить у Него защиты от своей низменной и инстинктивной натуры"/17

Люди, подобные тем, о которых мы упоминали, воистину оторвались от Царства Имен. Нет сомнений, что о таких людях Бахаулла говорит:

"О Шейх! Эти люди миновали узкие проливы имен и разбили свои шатры на брегах моря отречения. Они с готовностью положат мириады жизней скорее, чем вылетит слово, уже готовое сорваться с языка их врагов. Они держатся Того, Который угоден Господу, и целиком отрешились от вещей, присущих людям. Они предпочли сложить головы раньше, чем вылетит непристойное слово"/18

Выводы Набиля Акбара всецело подкреплены учениями Бахауллы. Во многих молитвах Бахауллы находим строки, в которых человек признает свою слабость, невежество и нищету в противовес мощи, мудрости и владычества Господа.

Завеса собственного "я"

В Маснави встречаются строки, в которых Бахаулла наказывает человеку сжечь любую завесу, что возникает между ним и Господом. Тогда и только тогда он сможет узреть красоту и величие своего Повелителя. Одним из этих покровов является собственное "я". Бахаулла призывает каждого зажечь у себя в душе огонь и гасить любую искру эгоизма, чтобы понятие и самое слово "я" смогли бесследно исчезнуть. Поистине это одно из самых емких учений Бахауллы. Когда человек старается возвысить себя, увековечить свое имя и стремится стать знаменитым, он на самом деле действует вопреки плану мироздания. Такие люди преграждают сами себе поток Господних даров. Хотя их назовут удачниками, в действительности же им так и не удалось достичь цели, ради которой были созданы. Человек обретает истинное величие, когда осознает свою беспомощность, ненужность и бессилие. А когда он становится по-настоящему знающим, то чистосердечно убежден в собственном невежестве. Это случается потому, что он может проявлять свойства Бога в себе самом и передавать их другим.

Мы находим среди размышлений Азизуллы Мисбаха следующие высказывания, правдиво отображающие его житие в отрешении и самоуничижении:

"Разлюбить себя и сдержать любой шаг эгоизма - доказательство того, что человек понял, для чего и ради чего он живет."/19

"Разница между истинным знанием и официальной ученостью в том, что первое рождает в душе приниженность и смирение; последнее - ненасытно подвигает на поиски славы и самовозвеличиванию /20

Среди тех, кто достиг истинного знания, самым замечательным был Мирза Абуль-Фазл, великий ученый Бахаи и один из Учеников Бахауллы* (Более подробно о нем см. т.3 данного издания) Благодаря его широкой эрудиции Абуль-Фазла хорошо знали не только в общине Бахаи, но и на всем Востоке. Он заслуженно считался заслуженным авторитетом во многих вопросах, в том числе истории и теософии, и был непревзойденным знатоком арабской и персидской литератур. Как-то в академических кругах Египта о нем упомянули как "Боге пера, столпе истории и краеугольном камне знания и добродетели" Доктор Хабиб Муайад, лично знавший его, особо отозвался в своих мемуарах об этом великом человеке. Вот один из отрывков:

"Однажды его (Мирзу Абуль-Фазла) спросили, как ему удалось стать таким ученым и принять это Богом данное знание. Вопрос его раздосадовал, и он сердито заметил: "Кто такой Абуль-Фазл! * (Его имя означает "отец учености") Что такое Абуль-Фазл! Я всего лишь капля из того огромного океана, что зовется школа Бахауллы. Если вы поступите в эту школу, станете господином Абуль-Фазлом. Коли вы мне не верите, то поезжайте в Гульпайган # (Родина Мирзы Абуль-Фазла; там проживали его родственники), навестите моих родственников и тогда все поймете."/21

Следующий рассказ освещает нам его величие. В первые годы нынешнего столетия Абдул-Баха послал Мирзу Абуль-Фазла в США учительствовать и помогать верующим укрепиться в Вере. После своего возвращения он с несколькими американскими паломниками были допущены к Абдул-Баха в Акке. Паломники стали хвалить Мирзу Абуль-Фазла за оказанную помощь. Они говорили, что он обучил многих, горячо защищал Дело от врагов и помог построить сильную и преданную общину Бахаи в Америке. Они продолжали щедро расточать похвалы в адрес Мирзы Абуль-Фазла, а у него с каждым их словом портилось настроение, он все больше и больше мрачнел, пока в конце концов он не взорвался слезами и громко разрыдался. Верующих удивили его слезы, они не могли понять, в чем дело, ошибочно полагая, что были не слишком щедры на похвалу.

Тогда Абдул-Баха объяснил, что своими хвалебными речами они страшно обидели Абуль-Фазла, поскольку он считал себя совершенным ничтожеством в Деле и искренне верил, что не достоин ни похвалы, ни упоминания."# (Этот рассказ Харлана Обера был передан писателю Дланью Господнего Дела г-ном Джоном Робертсом.)

Мирза Абуль-Фазл поистине стал для Бахаи примером, достойным подражания, ибо за всю свою жизнь верующего он ни разу не произнес слово "я" и не желал приписать себе какие-либо заслуги.

Мужество и жертвенность

В Маснави Бахаулла говорит о величии Своего Дела и непревзойденным слогом повествует о страстном желании прошлых Пророков достичь Его присутствия и получить потоки Его Откровения. В этой поэме Он возвеличивает почитателей Своей Красоты, которые не колеблясь расстаются с жизнью на Божьей тропе, и наказывает им не идти на попятный с поля мученичества.

Те, кто искренне уверовали в положение Бахауллы, узнали гонения и муки во имя Его любви. Они понимали, что принятие Веры чревато опасностью. Действительно, оставляя свои дома, они не были уверены в том, что им суждено когда-либо вернуться. У врага всегда был наготове меч против тех, кто обручил себя с новоявленной Верой. Последовавшие с первых дней за Бабом и Бахауллой, ясно осознавали, что слишком велика вероятность в любую минуту сложить голову на Божьей тропе. Это было испытание верности, и огромное большинство из них остались стойкими до конца.

Следующий рассказ о мученической гибели одного из первых последователей, служит примером к вышесказанному.

"Вот один из тех, чей трагический конец вызвал слезы у многих из толпища зевак, которые запрудили площадь, желая поглумиться над жертвой и развлечься зрелищем казни. Глубоко тронуты были даже очерствевшие сердца тех, кому было поручено привести в исполнение ужасный приговор.

Блистательным участником этой трагической сцены стал Али-Акбар-и-Хаккак, обаятельный и симпатичный молодой человек из персидского Йазда. Он слыл искусным гравером, был женат и имел четырехлетнего сына Хабибуллу. Как только трагические вести о нейризской резне достигли Йазда, Али-Акбар не мешкая отправился к тому историческому месту, где сражался и потерпел поражение великий Вахид со своими героями. На обратном пути в Йазд он почувствовал радость в душе и исполнился желанием обучать Вере. Вскоре он стал гоним, заклеймен прозвищем "бабид", а затем арестован деспотичным губернатором по обвинению в распространении ереси. О его деле сообщили в Тегеран, ожидая дальнейших распоряжений.

Минуло почти два месяца, а из столицы не было никакого ответа. Посему с пленника взыскали штраф и отпустили с условием, что как только придет указ из Тегерана, он должен будет сам немедленно явиться в распоряжение губернатора.

Не беспокоясь о своей дальнейшей судьбе, Али-Акбар вернулся к прежним занятиям в духе полного смирения. Спустя три месяца из Тегерана не пришло известие. В нем говорилось, что любой, кого сочтут приверженцем Вере Баби, тотчас должен быть предан смерти. Этот жестокий указ придал Губернатору новые силы для осуществления своего замысла. Поутру, 15 июля 1852 г., он послал своего подчиненного арестовать Али-Акбара в его собственном доме. Исполнив приказ губернатора, тот повел арестованного в казармы, в кабинет к губернатору на допрос.

Хотя сильны были предубеждения жителей Йазда относительно новой Веры и один вид того, кто прослыл бабидом, готов был привести их в бешенство, их подкупали характер и мягкие манеры Али-Акбара. Более того, его репутация лучшего гравера снискала настоящую любовь у всех, кто с ним когда-либо сталкивался. Даже губернатор и чиновники поймали себя на том, что не желают его смерти. Они из всех сил пытались заставить его хоть одним словом опорочить новую веру и тем самым сохранить себе жизнь. Их долгие увещевания, угрозы и посулы не смогли вырвать из смельчака ни слова отречения, как не смогли власть и сила влияния жестокого правителя заставить этого отважного человека опорочить драгоценную ча вывел храбреца в центр площади, где собралось огромное число любопытствующих.

Стремясь спасти Али-Акбара от страшной участи, Фарраш-баши прибегнул к хитроумным уловкам, чтобы устрашить приговоренного к смерти, сломить его дух и заставить отречься от новой Веры.

Пушка была старого образца и заряжалась с дула. Зная, что заряд еще не забит, Фарраш-баши задумал инсценировать жестокую казнь в надежде, что приготовления к ней вызовут у смертника страх и ужас. Потому с самым серьезным видом он строгим голосом приказал палачам тотчас же привязать покрепче жертву к пушечному стволу и расстрелять без проволочки. Али-Акбара привязали к орудию и в таком положении он оставался достаточно долго, пока пушкари крутились около орудия, как будто готовились запалить заряд.

Все это время Фарраш-баши наблюдал за жертвой, стоя рядом и увещевал Али-Акбара отречься. Однако его изумило спокойствие и невозмутимость мученика вместо ожидаемого ужаса и испуга. Фарраш-баши сразу понял, что затея с устрашением , на которую он возлагал надежду, провалилась. Он подбежал к пушкарю, остановил его от мнимой попытки выстрелить из холостого орудия и попросил палача развязать жертву.

К тому времени (около 11 часов утра) площадь бурлила. Все были поражены.

Как только Али-Акбара освободили от веревок, фарраш-баши приблизился к нему,по-дружески сочувствуя. Затем он отвел его от толпы к ближайшему общественному водоему, где они разместились на небольших мостках. Вновь и вновь он жарко убеждал, советовал, настаивал отречься от Веры и спасти себе жизнь, но все его старания не увенчались успехом. Али-Акбар оставался твердым как скала, непоколебимым и бескомпромиссным, сопротивляясь страшной силе суровых испытаний. В эти тягостные минуты, Фарраш-баши с горечью понял: ничто не сможет привести этого непобедимого юношу к отречению. Унылый и разочарованный, он повел его обратно к месту казни и приказал пушкарям немедленнно зарядить орудие. Тут же ему пришла в голову новая идея, осуществление которой могло бы подействовать нужным образом и поколебать стойкость жертвы. Он послал за бедной женой и сыном Али Акбара - то было поистине сильным и мучительным испытанием. Через несколько минут появилась несчастная взволнованная женщина держа за руку милого и очаровательного ребенка, наряженного в свой лучший костюмчик. лекательным в своем лучшем костюмчике.

Вглянув на мужа, она горько разрыдалась: "Пожалей же ребенка! Как же я без тебя?" - всхлипывала она. Но Али-Акбар не отвечал, повернувшись к ним спиной. Жена с сыном обошли его и вновь встали перед ним. Она распрстерлось у его ног, умоляя и рыдая. Но Али-Акбар молчал и снова отвернулся от них. Тогда сынишка забежал к нему и, цепляясь за полу его халата, воскликнул: "Папа, папа, почему ты отворачиваешься от меня? Ты больше меня не любишь?" Только этим бесхитростыем словам малыша удалось обжечь и разбередить душу Али-Акбара. Вероятно, он не смог более вынести этой сцены, поскольку, словно взывая к небесам, запрокинул лицо. Казалось, он говорил: "Боже! Умоляю: избавь меня от дальнейших искушений."

Трагическая сцена достигла своего апогея. Многие из собравшихся плакали и сочувствовали смертнику. Даже глаза Фарраш-баши затуманились слезами.

Геройская самоотверженность и свехчеловеческая стойкость, проявленнные этим храбрым мучеником, иссушили последний глоток надежды Фарраш-баши, желавшего заставить жертву опорочить веру. Хмурый и подавленный, он решил покончить с этим печальным зрелищем, не мешкая исполнив приказ Правителя.

И снова жертву привязали к жерлу пушки на глазах несчастной супруги и сына. Исполнив это, принялись расчищать место от стоявших рядом, но ребенок заартачился. Он не переставая кричал: "Пустите меня к папе! Я хочу к папе!"

Ужасный конец был близок. В толпе чувствовалось напряжение, страх и ужас.

По резкому сигналу Фарраш-баши пушкарь запалил заряд. Сейчас с выстрелом жертву подбросит в воздух и в считанныее доли секунды разнесет тело на кусочки. Но к глубокому изумлению всех пушка дала осечку. Снова и снова запаливали заряд, но выстрела так и не последовало! Все замерли в изумлении.

Фарраш-баши подбежал к смертнику и, назвав по имени, воскликнул: "Мы не хотим твоей смерти; видишь,и Бог не желает этого. Разве тебе не жалко сына?!" Но тот не проронил ни слова в ответ, даже когда его охваченная ужасом жена и ребенок протолакались к нему сквозь толпу. Он оставался спокойным и невозмутимым, как прежде. Тем временем пушкарь возился у лафета. Для Фарраш-баши напряженно ждал. Вот-вот он сдастся. Вдруг сейчас произойдет что-нибудь такое, что спасет ему жизнь.

Однако компромисс был совершенно чужд сознанию Али-Акбара... Душа стремилась и желала принести в жертву свое бренное существование ради любви к Господу и воспарить к обители Возлюбленного. Сейчас золотая возможность представилась... Его долгое испытание и необыкновенная стойкость помогли отчеркнуть благородное видение от низменного образа мысли Фарраш-баши.

Не ведая скорби и отчаяния, какой торжествующей, трепетной и спокойной, наверное, была его душа, когда Фарраш-баши в последнем порыве отчаяния скомандовал "огонь". И в ту же секунду тело Али-Акбара поднялось и разлетелось на кусочки в ужасной волне огня и осколками крошечных звездочек вернулось на землю вместе с багряными капельками, разлетевшимися по всей площади. Губернатор приказал не собирать останки до заката солнца, чтобы из затоптали люди и животные.

Эта трагическая гибель нанесла сильный удар всем первым верующим, главным образом, несчастной вдове. Ее скорбь не знала предела, она не переставала плакать, голосить и рвать на себе волосы."/22

В отличие от таких героев, как Али-Акбар, были другие, которые опасаясь, что их уличат в приверженности Вере, буквально бегали от последователей Бахауллы.

Хаджи Мухаммад-Тахир-е-Малмири в подробной "Истории Веры в провинции Йезд"* (Не путать с "Историей мучеников Йезда" того же автора) рассказал интересную историю о некоем Сейиде Абуль-Казим-е-Байда:

"Ага Сейид Абуль-Казим был купцом по роду занятий и поэтом по призванию. Свои стихи он подписывал Байда (Сиятельный). Среди купцов и городской знати он пользовалься уважением. Он слыл убежденным мусульманином, очень искренним и честным человеком. Внук Хаджи Мулла Резы, известный Раудих-Хан (искусный летописец трагических событий в Кербеле, где мученически погиб Имам Хуссайн), проживавший в районе Маламир, был соседом вашего покорного слуги * (Хаджи Мухаммад-Тахир-е-Малмири). Если Сейиду Абуль-Казиму нужно было навестить своего деда, то ему предстояло пройти мимо дома вашего покорного слуги. Поскольку наш дом пользовался репутацией дома бабидов, он страшился приблизиться к нему до такой степени, что обычно мчался без оглядки так стремительно, как это только возможно, чтобы не попасть под дурное влияние. В конце концов этот человек принял Веру. Посещая собрания в доме, он часто вспоминал прежние дни: "Каждый раз, проходя мимо этого дома, я дрожал всем телом, а потом целый день беспокоился и тревожился."/23

Нечто похожее поведал и Хаджи Мирза Хайдар-Али, когда вместе с верующими останавливался в хане# (Восточная гостиница с большим постоялым двором.) одного из персидских городов. Он рассказывает, как двое постучались к нему вечером, желая из любопытства узнать взгляды Бахаи. После нескольких часов беседы один из них принял веру.Вот что рассказал Хаджи Мирза Хайдар-Али:

"Один из них сразу принял Веру. Другой, оставшись в хане унес Кетаб-е Иган к себе в комнату, чтобы прочитать о Деле. Потом он рассказывал мне:

"Вечером я сел и стал читать . Через некоторое время меня обуял страх: что если кто-нибудь войдет и увидит у меня в руках книгу бабидов. # (Долгое время персы называли Бахаи бабидами. Даже сегодня некоторые еще путают эти два понятия). Тогда мне конец. Я запер дверь и продолжил чтение. Было еще рано, и я подумал: а если бы кто-нибудь сейчас пришел и увидел бы закрытую изнутри дверь, то подумал бы, что пока все в хане, я заперся почитать книгу бабидов. В ту же минуту я решил лечь спать. Тогда у меня мелькнула новая мысль: если кто-то обнаружит, что я уже в постели, то конечно же поймет, что бабиды дали мне свою книгу и я лег спать рано , чтобы ночью подняться и безбоязненно ее читать. Короче говоря, в конце концов я принес книгу в конюшню и бросил в ясли. Вернувшись к себе, я стал размышлять, как же мне все-таки ее прочесть..."

В это время рассказчик решил почитать Коран и помолиться. Далее он продолжал:

"Ощущая свою беспомощность, я смиренно и самоуниженно обратил свое сердце к Господу, Знающему, Милостивому. Я молил Его указать мне путь к спасению и окропить меня живительной водой. Вдруг в моем сознании пронеслось: я обеспокоен, встревожен и дрожу от страха только лишь оттого, что пытаюсь прочесть или спрятать эту книгу. Как же неустрашим и тверд был ее Автор, давший ей жизнь своим сердцем, языком и пером. Создать ее - было чудом. Как же огромно Его влияние, если Он наполнил сердца многих такой отвагой и силой, что они готовы с радостью встретить смерть."/24

Хаджи Мирза Хайдар-Али продолжает рассказывать, как этот человек принял Веру и стал таким храбрым, в каждую свободную минуту принимался делать при всех копии с Кетаб-е-Иган и не таясь учить людей Вере.

Эти обычные для тех дней случаи, ясно показывают, что последователи Баба и Бахауллы не принимали Веру, в погоне за новизной, по сенсуальной причине (?) или же преследуя личные цели. Это Дело закалялось в огне вражды и мученичества,и принявшие ее герои воистину уверовали в ее славу и переродились в новые и изумительные творения.

В одной из Скрижалей/25 Бахаулла объясняет, что преследования, обрушившиеся на верующих, оппозиция духовенства и упрямство масс,- все сослужило для того, чтобы удержать неискренних от принятия Божьего Дела. В той же самой Скрижали Он призывает последователей ценить особые дары этого неповторимого времени, когда избранных так мало. Ибо, когда Его Вера упрочится во всем мире ,- утверждает Он ,- люди без всяких заслуг объявят о верности ей.

В Багдаде некий Мирза Мухит-е-Кермани, Шейх, который прежде встречался с Бабом и был тайным противником Веры через князя Кайван Мирзу отправил Бахаулле письмо. Он просил о конфиденциальной встрече. Беседа должна состояться поздней ночью, и о ней не должен знать никто, кроме князя. Причина такой скрытности заключалась в страхе подорвать свое положение в мусульманских кругах. Бахаулла попросил князя передать ему две строчки из сочиненной в Курдистане поэмы, где объяснял при каких условиях желающие смогут разделить с Ним славу. Вот эти строки: "Если цель твоя - сохранить жизнь, то не приближайся к нашему двору; но если жертвенность будет желанием сердца твоего, приди и поведи других за собою. Ибо таков путь Веры, если в сердце своем ты ищешь воссединения с Баха; ежели ты отказываешься пройти этой тропой, почему беспокоишь Нас? Ступай прочь!"

Говорят, что Бахаулла сказал князю: "Если он горит желанием, пусть не таясь и не мешкая поспешит встретиться со мною; если нет - я отказываю ему во встрече!"/26

Когда Мирзе Мухиту передали эти слова, он не отважился пойти в дом Бахауллы. Через несколько дней он умер.

- 30 Бахаулла затрагивает и другие темы и раскрывает многие тайны в Матнави, которые выходят за рамки данной книги. Воистину эта волнующая поэма - чудесное, неиссякаемое хранилище мудрости.

3. Ссылка в Адрианополь

Если учесть условия, при которых Османское правительство решило удалить Бахауллу из Багдада, мы тотчас вспомним, как то же самое правительство решительно отказало персидским властям выдать Бахауллу и не поддержало просьбу о Его высылке из столицы.

Перед отъездом в Константинополь Абдул-Баха из Сада Ризван послал письмо родственнику в Персии, в котором сообщал что Блистательная Порта не поддалась сильному нажиму со стороны персидского посла Хаджи Мирза Хусейн Хана и расстроила его планы. Поэтому он порвал всяческие отношения с друзьями из правительственных кругов, неделю не выходил из дома, отказываясь принимать кого-либо из министров султана. В конце концов Али Паша* (Великий везирь султана, см. с.), его самый близкий друг, не нашел ничего лучшего, как уступить и издать указ о выселении Бахауллы из Багдада.

Пока Бахаулла проживал в Константинополе, посол Персии пускал в ход все средства, чтобы представить Его в ложном свете перед властями и таким образом заручиться у них поддержкой своему плану высылки. Через день после прибытия Бахауллы в Константинополь посол послал князя Шуйа-уд-Даулиха и Хаджи Мирза Хасан-е-Сафа, двух самых известных из своего окружения людей, поприветствовать Бахауллу от его имени. Он надеялся, что Бахаулла ответит тем же и лично навестит его, но вскоре понял что его мечтам не суждено сбыться.

В то время было заведено, что званые гости правительства по приезде спешили засвидетельствовать свое почтение Шейху уль-исламу * (высшее религиозное лицо в мусульманской общине), первому министру и прочим высоким сановникам. Случалось, что во время таких визитов люди добивались для себя разного рода привилегий, шли на всякого рода сделки и обеспечивали поддержку со стороны властей. Бахаулла же отказался поступить подобным образом и даже не нанес ответных визитов министрам, которые первыми навестили Его.

Камаль Паша и несколько вельмож не преминули напомнить Ему о заведенном порядке. Бахаулла ответил, что знает о том, но не просит следовать этому других, равно как ничего не требует для Себя,а посему не находит причин держаться обычая. На это Бахаулла ссылается в Суре-е-Мулюк:

"Призови воспоминание о прибытии Твоем в Град (Константинополь), когда вельможи султана сочли, что Ты не знаком с их законами и установлениями, ибо полагали Тебя невежей. Скажи: Да, клянусь Господом Моим! Я невежа во всем, кроме того, чему Бог по благосклонному расположению Своему соизволил научить Меня. Сие Мы с уверенностью подтверждаем и не колеблясь признаем.

Скажи: Если законы и установления, коих вы держитесь, установлены вами, Мы ни за что не будем соблюдать их. Так предписал Мне Тот, Кто есть Всемудрый, Всеведующий. Так поступал Я в прошедшем и так стану поступать в грядущем силою Бога и Его властью."/1

Его отказ сыграл на руку персидскому послу, который решил представить Бахауллу перед Блистательной Портой как надменного и гордого человека, ставящего себя выше всех законов. Послу удалось это главным образом благодаря влиятельному Хаджи Мирза Хасан-е-Сафа. Это был образованный человек, исколесивший Африку и Азию. Он проживал в Константинополе, когда Хаджи Мирза Хусейн Хан прибыл туда послом. Они стали задушевными друзьями; посол делился с ним самым сокровенным. Хаджи Мирза Хасан помимо прочего был одной из ведущих фигур среди суфи и располагал к своей персоне правительственные круги, так как в то время суфи в стране пользовались особым почетом.

Во время проживания Бахауллы в Константинополе Хаджи Мирза Хасан не раз навещал Его. Он узнал о врожденном уме Бахауллы и в Его присутствии был безмерно почтителен и смиренен, но за глаза выступал против Него. Зная, какой вес имеют его слова в Блистательной Порте, персидский посол использовал Хаджи Мирза Хасана как орудие для распространения сомнительных сообщений среди правительственных чиновников о поведении Бахауллы и его намерениях. Этот человек и в самом деле умело помогал послу осуществить его замысел: опорочить Бахауллу и оболгать Его Дело.

Наконец, козни Мирзы Хусейн Хана принесли свои плоды. Али Паша, первый министр, представил султану доклад, в котором сообщил о требовании персидского правительства выслать Бахауллу либо в Бурсу, либо в Адрианополь. Он просил султана распорядиться о высылке в Адрианополь и полагал, что Бахаулла будет определено месячное содержание в 5000 куруш, добавляя, что в Константинополе Он считался гостем правительства. Также Али Паша приложил список всех сопровождавших Бахауллу из Багдада в Константинополь * (См. сс.)

Приняв доклад, Султан незамедлительно принял меры, и на следующий день указ был издан. Шоги Эффенди поведал о дальнейших событиях, закончившихся окончательным изгнанием Бахауллы.

Никому иному, как высокопочитаемому зятю Садр-е-Азаму, было поручено известить Пленника об эдикте, направленном против Него - эдикте, который стал свидетельством действенности союза правительств Турции и Персии против общего врага и который в итоге привел к таким трагическим последствиям султанат, халифат и Хаджарскую династию. Получивши отказ в аудиенции Бахауллы, его посланнику пришлось самому представить незрелые выводы и избитые объяснения пришедшимк нему Абдул-Баха и Ага-е-Калиму Им он собщил, что по прошествии трех дней вернется за ответом.

В тот же самый день Бахаулла явил назидательную Скрижаль, которая на следующее утро была вручена от Его Имени в запечатанном конверте Шамси Беку. Тот наказал передать ее в руки Али Паша, предупредив, что послание от самого Господа. "Я не знал, что в письме, - впоследствии сообщал Шамси Бек Ага-е-Калиму, - но едва Великий везирь прочитал его, лицо его стало мертвенно бледным, и он произнес: "Словно Царь Царей вручил Свой Завет своему смиреннейшему подданному с установлением, как ему себя вести." "Он был так опечален, что я вышел от него. " Говорят, что Бахаулла, отмечая, какое воздействие оказала эта Скрижаль, заявил, что "любой поступок, который совершат министры султана против Нас, ознакомившись с содержанием Скрижали, не найдут себе оправдания. Однако нет оправдания и тем деяниям, которые они вершили до ее прочтения.

Та Скрижаль, по свидетельству Набиля, была довольно пространна, начиналась обращением к самому правителю, строго осуждала его двор, раскрывала незрелость и некомпетентность вельмож и содержала увещевания к самим министрам, где Он сурово порицал их и строго наказвал им не кичиться своими земными богатствами и, подобно глупцам, не искать богатств, которые со временем неизбежно обернутся прахом.

Близился день отъезда Бахауллы, последовавший почти сразу после указа о Его высылке. Накануне последнего и достопамятного разговора с вышеупомянутым Хаджи Мирза Хасан-е-Сафа Бахаулла отправил следующее послание персидскому послу: "Какой прок тебе и таким, как ты, из года в год губить столько угнетенных и причинять им многочисленные беды, когда число их несметно возросло, а ты пребываешь в полном замешательстве, не не зная, как избавиться от гнетущей думы. Его Дело перешагнет каждый и любой план, который ты замыслишь. Запомни же: Если все правительства на земле объединятся и откажутся от желания жизни Меня и всех носящих это имя, Божественный огонь никогда не угаснет. Более того, Его Дело охватит всех царей земли и все, что сотворено из праха и глины... Что бы ни случилось с Нами, урожай наш будет обилен, а причиненные ими потери явственнее". (?) /2

В ночь накануне переезда в Адрианополь Бахаулла наказал Набилю-Азаму * (См. т.1, сс.) и Мирзе Ага, по прозванию Муниб, * (Там же, сс.) отправляться в Персию, распространять там вести о Бахаулле среди бабидов, учить их Вере и помочь уверовать в Его положение. Он также отправил в тот вечер Мухаммад Бакир-е-Кашани, Хайат-Ваший-е-Кашани, Ага Хусайн-е-Нараки, Мир Мухаммад-е-Мукари * (см.главу 14), и Ага Сейид Хуссайн-е Кашани. Последний обладал огромным чувством юмора и часто при встречах ему удавалось рассмешить Бахауллу своими остротами.

Тот вечер произвел большое смятение в душах людей. Мысль о расставании с Возлюбленным погрузила их в пучину печали и все товарищи Бахауллы с трудом сдерживали слезы. Зная о том, как важно для каждого служить в Константинополе средством связи среди верующих в Персии и помогать всем проходящим через город, Бахаулла наказал Ага Мухаммад-Али-е-Саббаху из Йезда остаться здесь. Тот прожил около двух лет в Константинополе пока ему не нашлось достойной замены. После он прибыл в Адрианополь, где присоединился к ссыльным и вновь оказался близ своего Повелителя.

В день отъезда Бахауллы в Константинополь прибыл преданный верующий по имени Мирза Мустафа. Он был уроженцем Нарака и принял Веру Баби с ее первых дней. Он посетил Иран, когда там проживал Бахаулла и достиг Его присутствия. Здесь он задержался на какое-то время и узрел славу своего Господа, которая была еще сокрыта от глаз людских. В Константинополе ему только один раз представилась возможность встретиться с Ним, когда Бахаулла призвал его и повелел вернуться в Персию, чтобы там пропооведовать Его Дело. Мирза Мустафа направился в Азербайджан. Ниже приведены слова Абдул-Баха об этом герое:

"Когда Мирза Мустафа достиг границ Азербайджна, он начал распространять Веру. Денно и нощно он беспрестанно молился и в Тебризе испил полную чашу.Его рвение возросло, его учительство вызвало волнение. В то время известный ученый, прославленный Шейх Ахмад-ее Хорасани, прибыл в Азербайджан и они соединили свои усилия. В результате их совместных усилий возгорелся такой всепоглощающий духовный огонь, что они учили Вере открыто и принародно, приведя своими поступками в ярость жителей Тебриза.

Охотясь за ними, фарраши схватили Мирзу Мустафу. Но вдруг один из них сказал: "У Мирзы Мустафы были две длинные пряди на голове. Может быть, мы задержали не того человека."Тотчас же Мирза Мустафа сорвал с головы убор и его локоны рассыпались по плечам. "Смотрите, -сказал он им, - это я". Его арестовали. Вместе с Шейхом Ахмадом его мучали в Тебризе до тех пор, пока эти два героя не осушили смертную чашу и мученически погибли, душами устремившись к Наивеликому Окоему.

На уготовленном для них месте казни Мирза Мустафа закричал: "Убейте меня первым, убейте меня прежде Шейха Ахмада, я не смогу видеть, как они прольют его кровь."/3

Обычай предписывал жертве во время экзекуции обратить свое лицо к Киблиху* исламу (Точка поклонения; направление, куда верующий обращает свое лицо во время молитв и посвящения. Для последователей Мухаммада такой точкой стала Кааба в Мекке. Для Бахаи ею была Личность Бахауллы, а после его вознесения стала Его гробница близ Акки.) Но Мирза Мустафа обратился в сторону Адрианополя. Ему напомнили о Киблихе, но он отказался повернуться,куда ему велели. Он сказал: "Вот где истинный Киблих". И воскликнул: "Йа-Баха-уль-Абха!" * (буквально"О Ты, Слава Всеславного", обращение; Величайшее Имя Бога.)

Третьим, кто отдал свою жизнь на божьей тропе , стал Мулла Али-Наки-е-Нишапури. Всех троих обезглавили по приказу Срадара Азиз Хана, правителя Тебриза, на той же самой площади, где принял мученическую смерть Баб. Это произошло в 1283 г.Хиджры (1866-1867 Р.Х.) В память о Мирзе Мустафе Бахаулла явил много Скрижалей и вспоминал о его мученичестве в некоторых Писаниях.* (Например, см. "Эпистола к сыну волка", сс.) После гибели Мирзы Мустафы Бахаулла его сыну дал имя отца. Этот мальчик со своей матерью удостоились чести прислуживать Ему по хозяйству в Акке. Но после вознесения Бахауллы Мирза Мустафа-младший нарушил Его Завет и взбунтовлся против Абдул-Баха.

В самом холодном из всех декабрей, которые только случались в Турции на протяжении долгих лет, Бахаулла с семьей - в том числе с двумя верными братьями Мирзой Мусой, по прозванию Ага-е Кали, Мирзой Мухаммад-Кули и Мирзой Йахья * (Покидая Багдад, он приобрел паспорт на имя Мирзы Али. В Адрианополе и позднее на Кипре власти упоминали это имя.) - пустился в путь в Адрианополь. Охранять их было поручено офицеру Али-Бек Юз-Баши. Как утверждает Мирза Ага Джан, Бахауллу сопровождали 12 товарищей./4 Среди них был пресловутый Сейид Мухаммад-е-Исфахани, чье злое дыхание мало-помалу овеевало ссыльных. Своим демоническим влиянием он причинил немало боли и тревог их сердцам и принес суровые испытания и злоключения.

В Суре-е-Мулюк, обращенной к Султану Абдуль-Азизу, Бахаулла говорит о своем отъезде в Константинополь в лучах славы и отбытии "с унижением, подобного которому не было на земле"./5 Он также описывает, как со своими возлюбленными переселялся в Адрианополь, о тех муках, которые им пришлось вытерпеть на пути, и о прибытии в город. Приведем несколько Его высказыываний: "Ни Моя семья, ни сопрвождавшие Меня не имели необходимой одежды, чтобы защитить себя от пронизывающего холода." "Глаза Наших врагов источали слезы над Нами, но превыше их очи каждого проницательного человека." ?/6

Условия высылки Бахауллы были как трагичны, так и унизительны. Власти не отвели Ему достаточного времени на сборы к долгому и многотрудному переходу.

Погода выдалась на редкость холодная. Многие реки замерзли, и чтобы обеспечить себя водой, путешественникам приходилось разводить огонь и топить лед. Все путники, в том числе женщины и дети, были одеты не по погоде, однако некоторые из них разместились в продуктовых тележках, в то время как остальным пришлось ехать верхом. Об этом путешествии Шоги Эффенди пишет:

"Путешествуя свозь дождь и метель, временами даже не останавливаясь на ночлег, усталые путники, после недолгих привалов в Кучик-Чакмачихе, Буйюк-Чакмачихе, Салвари, Биркасе и Баба-Иски, прибыли к месту назначения в первый день Раджаба 1280 г. (12 декабря 1863г.) и разместились в Хан-е-Араб двухэтажном караван-сарае, по соседству с домом Иззат-Ага. Через три дня Бахауллу с семьей разместили в летнем домике в квартале Мурадийих, рядом с Такий-е-Майлави, а спустя неделю снова перевели в другой дом недалеко от мечети, в том же микрорайоне. Полгода спустя их разместили в более удобном жилище, известном как дом Амчуллаха (Дом наказа Господня) расположенном с северной стороны мечети Султана Салима"/7

В настоящее время от обоих дома в Мурадийихе остались руины. Свидетель описал второй дом как огромный особняк с 18 комнатами и турецкой баней. Сразу по прибытии товарищи Бахауллы разместились, где пришлось, и с Его указания занялись в городе кто ремеслом, кто торговлей.

Прошло немного времени, и жители Адрианополя узнали о Его величии и испытали на себе сильные чары Его вселенской любви и божественного характера. Лидеры, включая градоначальника и прочих высокопоставленных лиц, так же как ученые и образованные люди, тянулись к Нему и скоро убедились, что Он был источником всезнания и воплощением всех добродетелей. Некоторые из них страстно искали Его присутствия, садились у Его ног и получали от Него духовный заряд. Случалось, когда Бахаулла проходил по улицам и базарам, люди словно сгворившись, застывали в поклоне. Таковы были знаки почтения и уважения к Нему. Сильно было их благоговение перед Ним, и чисты были их чувства к Нему. В народе Его прозвали Шейх Эффенди; тогда это был престижный титул.

В Адрианополе Бахаулла не появлялся принародно так часто, как бывало в Багдаде. Он позволил вместо себя выступать Абдул-Баха. Но все же время от времени Бахаулла посещал мечети Мурадийиха и Султана Салима, где несколько просвещенных и благочестивых умов, познакомившись с Ним, признали Его величие и стали Его поклонниками. В этом одна из примечательных черт биографии Бахауллы: хотя мощный рычаг деспотичноого и самовластного правительства был повернут против Него, чиня с трудом поддающиеся описанию муки и гонения, Он вопреки этому излучал такую славу и даровал такую любовь, что огромное большинство было зачаровано или испытало сильное влияние со стороны Его несравненной божественной личности. То, что ссыльный и заключенный смог так воздействовать на людей всех сословий от низов до верхушки - одно из свидетельств Его Божественной Силы и знак Его власти как Высшего Явителя Господа.

Несмотря на тяготы и суровые условия очередной ссылки, потоки Откровения Бахауллы не иссякли и в Адрианополе. В одном из сочинений, датированном 17 Джамади 1281 г. Хиджры (19 октября 1864г.), Мирза Ага жан свидетельствовал, что со дней "Ирака вплоть до этого дня Скрижали ниспосылались с небес Волею Божьей обильными и неиссякаемыми потоками."/8 Этот процесс усилился в Адрианополе. По тональности этих Скрижалей можно без труда понять, что Откровение Бахауллы вступило в новый этап и Тот, Кто в предыдущие годы только намекал на свое положение, теперь открыто призывает верующих под свою эгиду как Верховный Явитель Господа.

4. Суре-е-Асхаб

Одной из первых Скрижалей адрианопольского периода стала Суре-е-Асхаб (Сура Товарищи). Она сыграла важную роль в освещении положения Бахауллы перед персидскими бабидами. Эта пространная Скрижаль на арабском языке адресована Мирзе Ага-е-Мунибу * (Более подробно о нем см. т.1, сс.) Бахаулла называет адресата Скрижали Хабибом (Другом), а один раз именует Мунибом. Оказывается, эти имена ввели нескольких ученых в заблуждение, якобы Скрижаль предназначалась для Мирзы Хабиб-е-Маради, но в ней был также упомянут и Муниб. Однако, при внимательном изучении Скрижали и сопоставлении других исторических фактов не остается сомнений, что адресатом является Мирза Ага-е-Муниб , которого Бахаулла называл Хабибом. Как только Джинаб-е-Муниб получил эту важную Скрижаль, в его душе поселились мудрость и храбрость, необходимые для того, чтобы раскрыть положение Бахауллы перед испытанными бабидами.

Чтобы верно оценить значимость Суре-е-Асхаб и первых Скрижалей, появившихся в Адрианополе, мы должны ближе познакомиться с тем, что представляла из себя община бабидов в Персии до и после Декларации Бахауллы. Знание подоплеки поможет с большей прозорливостью вникнуть в Писания Бахауллы этого периода.

Еще со времени проживания Бахауллы в Багдаде, подавляющее большинство персидских верующих неудержимо тянулось к Нему, как центральной фигуре в общине бабидов. К Нему они шли просьбой помочь и просветить и от Него получали наставления. Его духовная власть и влияние были столь сильны, что их ощущали даже враги Дела.

К примеру, мы уже знаем, как конгрегация священников-шиитов в Ираке просила Его сотворить чудо, хотя к тому времени Он еще не раскрыл Своего положения. Ясно, что только один Бахаулла стал источником духовных сил и руководства в общине бабидов после гибели Баба в 1850 г.

Многие из встречавшихся с Ним в Багдаде верующих признали Его положение, хотя слава Его все еще была сокрыта под "мириадами завес из света."/1

Других сильно потрясли многочисленные свидетельства Его верховной власти и врожденного знания. Пока Бахаулла жил в Ираке, эти верующие, возвращаясь к своим родным местам после встречи с Ним, рассказывали о Его величии друзьям-единоверцам и каждый в силу своего понимания, воспевал Его добродетели и силы. Кроме этих личных впечатлений о Бахаулле, выходящие из-под Его пера многочисленные Скрижали и Книги дали большинству верующих возможность понять уникальное и высочайшее положение, которое Он занимал в общине.

Состояние общины баби

К сожалению, не все бывают искренними и верными. Были корыстолюбцы и эгоисты, стремящиеся к лидерству. Такие люди в разных городах Персии сеяли смуту в стане верующих. Они называли себя последователями Баба, но поступали вопреки Его заветам и наставлениям. Некоторые из них встретились с Бахауллой только из ревности к Его растущему авторитету и влиянию. Эти люди сгруппировались вокруг Мирзы Йахья не из-за каких-то его особых заслуг или же сильной привязанности к нему, а главным образом, чтобы составить оппозицию Бахаулле. Например, Сейид Мухаммад-е Исфахани нисколько не сомневался в слабости и поверхностных знаниях Мирзы Йахья, всегда приводя своими выпадами последнего в ярость. Однажды до отъезда в Адрианополь, он так был раздосадован колкими замечаниями Сейида Мухаммада, что пожаловался на него Бахаулле. Тот вызвал Сейида Мухаммада, упрекнул за поведение и наказал оставить Мирзу Йахья в покое.

А вот другой пример. Как-то Шейх Салман, преданный слуга Бахауллы, прозванный Им "Посланником Милостивого"* (См. т.1, сс.), попросил Мирзу Йахья растолковать ему смысл одного стихотворения Саади. Мирза Йахья согласился, и Шейх Салман получил ответ на вопрос. Прочитав то объяснение, Сейид Мухаммад-е Исфахани сообщил Бахаулле, что ответ пустой и поверхностный и попросил Его удержать Шейха Салмана и не дать ему распространять по всей Персии ошибочные выводы. Более того, Сейид Мухаммад в сопровождении Мирзы Ахмад-е-Кашани * (Один из неверных, ставший сторонником Мирзы Йахья; см. гл.6) отправились к дому Ага-е-Калима (верного брата Бахауллы) и здесь доказали Мирзе Йахья, что его объяснения ошибочны. Однако с первых дней в Багдаде, такие люди, как Сейид Мухаммад, расточали хвалебные отзывы о Мирзе Йахья в персидской общине бабидов. Они распространяли необоснованные сообщения о его величии и объявляли, что он выборный Баба , что все Писания Бахауллы вдохновляются Мирзой Йахья, а Бахаулла незаконно занял чужое место и насильно удалил законного наместника. Такого рода пропаганда всегда смущает умы простодушных людей, особенно если принять во внимание, что подавляющее большинство из них никогда не встречалось с Мирзой Йахья. Во время иракского десятилетия он так искусно рядился под личиной, что даже значительное число верующих, проживавших в стране не один год, так и не узнало его. Например, когда он присоединился к процессии Бахауллы в Мосуле, то смог представиться чужестранцем, и некоторым из товарищей Бахауллы не довелось узнать, кто же это такой на самом деле. Некоторые верующие придавали огромное значение факту выборности Мирзы Йахья Бабом, что сыграло определенную роль в возвеличивании его положения.

Однако большинство бабидов, кому довелось познакомиться с Мирзой Йахья, было шокировано его невежеством и трусостью. Эти люди нисколько не сомневались в положении Бахауллы и осознавали, что Мирза Йахья просто подставная фигура, предложенная Бабом , чтобы отвлечь внимание врагов Веры от Бахауллы. Но те, кто не виделся с Бахауллой часто попадали в сети слухов и росказней в кругу бабидов о положении Мирзы Йахья.

Хаджи Мирза Хайдар-Али оставил потомкам яркую картину, что представляли из себя общины Баби в некоторых частях Персии во времена последнего проживания Бахауллы в Багдаде вскоре после откровения Кетаб-е-Иган. Этот рассказ служит иллюстрацией к смуте и агитации, устроенным сторонниками Мирзы Йахья, и заостряет внимание, в каком искаженном виде подавались факты. Вот его воспоминания о первых днях своего обращения в Веру Баби:

"Несмотря на то, что несколько раз меня преследовали в Исфахане и мне довелось претерпеть страшные муки и болезненные испытания, я чувствовал себя счастливым в огне Веры, влекомый Писаниями и Скрижалями Баба и влюбленный в них, особенно в персидский Байан. Я сделал две копии с этой книги. Чем больше я читал, тем более страстным становилось желание читать его дальше. В те дни каждый был убежден, что близок приход "Того, Кого Явит Господь" . Мне часто случалось высказываться,... что если за Промыслом Баба... не последует немедленно Промысел "Того, Кого Явит Господь", то все сочиненния, скрижали и доказательства Баба останутся невыполненными и бесполезными. Я не испытывал искреннего расположения в Азалю * (Мирзе Йахья) и часто задавал себе вопрос: "Какая разница между сокровенным Азалем и Сокровенным Каимом? * (Большинство шиитов считает что обещанный Каим обитает рядом, но сокрыт от взора людей. Мирза Йахья также жил инкогнито, и никто не знал о месте его обитания.) Кроме того я считал его сочинения совершенно бездарными, кроме тех отрывков, где он цитировал вдохновенные слова из Писаний Баба. Однако обычно я осуждал сам себя за подобные мысли, когда считал, что понимаю больше остальных. Через какое-то время от Благословенной Красоты * (Бахауллы) прибыли две священных Скрижали в честь Зейнуль Мукаррабина * (См. т.1, с.) и Ага Мухаммад-Али-е-Тамбаку-Фуруша из Исфахана. Эти Скрижали пленили меня, и я влюбился в речи Бахауллы.

Позже... Хаджи Сейид Мухаммад, дядя Баба, прибыл с визитом в Исфахан и привез с собой Кетаб-е-Иган, явленный в ответ на его вопросы. Как только я прочел Кетаб-е-Иган, то в тысячу раз сильнее ощутил на себе чары благословенных речей Извечной Красоты* (Бахауллы). Мне приходилось без обиняков говорить, что признаю величие Бахауллы, Его уникальность и неповторимость, силу Его слов, мановения Его пера, убедительность Его доказательства, которые являются самым величайшим чудом из чудес. Но кое-кто не разделял моих восторженных взглядов и внушал, что истинным автором Кетаб-е-Иган является Азаль.

Даже Мир Мухаммад-Али-е-Аттар, один из ранних верующих, позвал меня и с глазу на глаз сказал, что "хотя Баб и принес благую весть о приходе "Того, Кого Явит Господь", Он, не сформулировав никаких условий и не указав время Его прихода, призвал всех без сомнений, проволочек и опасений принять и признать Его , как только тот себя явит; приговорил к геенне огненной (тех, кто не признает Его), строго запретил испрошать у Него доказательств и считал Себя слугой и предтечей; поэтому-то все сказанное подтолкнуло Джинаб-е-Баха (Бахауллу) присвоить Себе этот сан. Он лишил свободы Азаля и несколько раз подверг его истязанию, избивая плеткой до тех пор, пока тот не ответил на Его вопросы. Эти ответы записывались Джинаб-е Баха и издавались под Его именем. Сейид Мухаммад * (Сейид Мухаммад-е-Исфахани - А.Т.) дважды путешествовал из Багдада в Исфахан от имени Азаля и тайно сообщил верному человеку о его святости и об обрушившихся на него бедах."

Когда я услышал эти слова, моему изумлению не было предела. Я заявил, что быть такого не может и никогда в жизни мне еще не доводилось слышать такой чепухи и лжи. Слог Кетаб-е-Иган легко понять, но трудно подделать. Речи Азаля пустословны и не благозвучны. Вскоре я понял, что становлюсь притчей во языцех, что Исфахан сделался слишком мал для меня, а друзья меня сторонятся."/2

В конце концов Хаджи Мирза Хайдар-Али решил месяца на четыре уединиться. Взяв с собою четыре книги - Коран, Маснави* ("Поэма о скрытом смысле" Джалаладдина Руми), Байан и Кетаб-е-Иган, - он отправился искать уединенный уголок. Далее он продолжает свой рассказ:

"Наконец я понял, что уединение - это варварский акт и пустое времяпрепровождение. Чтобы принять Божью благость и указывать людям путь к Нему, мы должны уметь жертвовать собой. Я проявлял бдительность перед приходом Верховного Явителя Бога, "Того, Кого Явит Господь". Лицемерие, ложь и интриги Мир Мухаммад-Али и Сейид Мухаммада представлялись мне ясными как день. Поэтому я решил покинуть Исфахан.

Страстно стремясь увидеть Зарю Откровения * (Бахауллу), я все же был сильно обеспокоен, что мои продолжающиеся встречи с двумя лицемерами, Сейидом Мухаммадом и Муллой Раджаб-Али * (брат второй жены Баба и сторонник Мирзы Йахья) в Кербеле и Багдаде, смогут отравить мою душу и сознание. Поэтому в течение 5 или шести месяцев я путешествовал по Персии... Превозмогая огромные трудности и мучения, - когда пешком, когда верхом,- я посетил немало уголков, но никогда меня не покидало чувство неописуемой радости. Я рассказывал повсюду об Откровении Баба и благовестил о скором приходе "Того, Кого Явит Господь". Из многих городов я был изгнан, во многих бит и заключен в тюрьму...

В Ширазе я встретил Хаджи Сейид Мухаммада, дядю Баба, и нескольких верующих... Всех их переполняла любовь к Нему, они с восторгом ожидали Откровения "Того, Кого Явит Господь". Здесь никто ни единым словом не обмолвился об Азале. Ныне покойный Ага Сейид Абдул-Рахман-е-Исфахани привел некоторые выдержки из Байана и других книг Баба в доказательство, что Бахаулла - да возвеличена будет Слава Его - был обещанным Байана, а Азаль - это только имя без реалии, как тело без души. В результате таких заявлений несколько человек осудили Ага Сейид Абдур-Рахмана. Он оставил нам следующий рассказ:

"После гибели Баба, когда об Азале стало известно, я отправился из Исфахана в Тегеран, намереваясь с ним встретиться На базаре я увидел Бахауллу, Солнце Откровения, Вещателя с Синая..., чьим именем украшены Книги и Скрижали Баба. Я достиг Его присутствия, когда слава его была сокрыта за мириадами световых завес. Он спросил меня, не прибыл ли я для того, чтобы поговорить с Азалем? Я ответил утвердительно. На самом деле с Бахауллой я встречался еще в Бедаште и признал Его славу и величие, Его неповторимость и власть, когда увидел, как перед Ним склонялись Куддус и Тахира. Также я узнал о поступках и делах Азаля. С тех пор, как о нем заговорили как о выдвиженце Баба, я решил встретиться с ним, чтобы тем самым приблизиться к Богу. Вместе с Бахауллой я пошел к Его дому. Бахаулла попросил накрыть к чаю. По Его просьбе Азаль принес самовар и приготовил чай. Он стоял рядом с Бахауллой, из уст Которого проистекали реки мудрости и знания. Испив чаю, Бахаулла поднялся и сказал, обращаясь к Азалю: "Он пришел к тебе",- а затем вышел во внутренний дворик дома. Азаль сел, я поклонился и выразил свою преданность ему, но он ничего не сказал в ответ."/3

Споры о положении Мирзы Йахья не утихали на протяжении всего багдадского и константинопольского периодов; в течение этого времени никто открыто не оспаривал его положения как выборного Бабом лица, а он всегда оставался рядом с Бахауллой, опираясь на Его покровительство. После его адрианопольского мятежа против Бахауллы все сомнения, прежде еще смущавшие умы чистосердечных людей, были окончательно развеяны.

Декларацию Бахауллы в саду Ризван услышали только несколько Его товарищей. Об этом историческом событии долго не сообщалось большинству бабидов.

Суре-е-Асхаб и другие ранние Скрижали ясно и однозначно раскрывали положение Бахауллы. Мирза Ага-е-Муниб познакомил с этой важной Скрижалью многих других. Среди них был и Хаджи Мирза Хайдар-Али, который рассказал, что он почувствовал, впервые прочитав эту Скрижаль:

"Я прибыл в Тегеран, когда Мирза Ага-е-Мунир * (Джинаб-е-Муниб -А.Т.) находился в городе. Полученную им Суре-е-Асхаб Перо Властелина Владык явило в его честь. С тех пор ,как ему стали известны мои взгляды, он понимал, что мое сердце стремится к Извечной Красоте * (Бахаулле)... Он позвал меня и с глазу на глаз вручил мне Скрижаль. Внимательно читая каждую строку, я чувствовал, как во мне рождается мир восторга, несомненности и видения. В несказанной радости прочитав несколько строк, я спросил Мирзу Мунира, кто кого дурачит: Сейид Мухаммад Азаля или наоборот. Или же они сообща отрицают, противятся (Бахаулле) и упорствуют в своей враждебности к Нему. Мои слова изумили Мирзу Мунира, он обнял меня и сказал: "Их враждебность к Извечной Красоте - причина их союза. Они обманывают и водят друг друга за нос так, что только враждебность (к Нему) может привести их к согласию.

Восторженный сидел я, опаленный жарким дыханием Суре-е-Асхаб. Она оказала на меня такое сильное воздействие, что даже и теперь,по прошествии полувека, в своем солидном возрасте, неизбежно соседствующим с вялостью, безжизненностью и холодностью , едва я беру в руки эту Скрижаль или вспоминаю, что творилось в моей душе в тот день, то испытываю радость, переходящую в упоительный восторг." /4

В Суре-е-Асхад Бахаулла адресует Мирзе Ага-е- Мунибу слова любви и ободрения. Он напоминает ему о днях, когда тот путешествовал со Своим Повелителем и благодаря своей зоркости и преданности уверовал в истинность Его Дела. Он напутствует Муниба поблагодарить Всемогущего за то, что поднял его со дна невежества и щедро одарил своей милостью. Он призывает его прежде всего отрешиться от всего земного и небесного, а затем решительно и смело пробудить народ Байана. Когда мы посмотрим, что в то время представляла из себя община бабидов, то поймем, что какую труднейшую задачу возложил Бахаулла на Муниба и прочих учителей, а именно поручив им переориентацию этой общины и ее превращение в мировую общину, предназначенную со временем объять все человечество. Двумя декадами раньше самым волнующим и выдающимся событием с начала истории Веры была Декларация Бахауллы о себе как о"Том, Кого Явит Господь" перед друзьями. Чтобы противостоять вредоносным влияниям в общине бабидов требовалось много мужества, а чтобы очистить сердца ее членов была необходима огромная доля мудрости. Бахаулла вдохнул в своих эмиссаров в Персии оба этих свойства.

Ниже следует рассказ Шейха Казим-е Самандара * Он стал выдающимся верующим и одним из Учеников Бахауллы. Более подробно о нем мы расскажем в последующих томах.), который свидетельствует о волнении и брожении среди верующих, когда те услышали прочитанную им Суре-е-Асхаб. Рассказчик был одним из тех, к кому Бахаулла обращался в этой Скрижали, и поэтому Муниб послал ему копию в родной Казвине:

"... Он (Муниб) сопровождал Бахауллу из Багдада и ночами нес фонарь перед Его хоудахом . Он дошел с Ним до Константинополя. Отсюда, как ему было велено (Бахауллой), он направился в Персию, где с большой оглядкой проповедовал Веру, пока не получил в Тегеране Суре-е-Асхаб. С позволения Бахауллы он постепенно отодвигал личину со славного лика Его Дела. Наконец труба вострубила и у друзей вновь появились пыл и энтузиазм. Благодаря неустанным усилиям под неусыпным вниманием каждый из них смог пересечь этот узкий Сират * (Буквально "дорога". В исламе считают, что в судный день будет перекинут очень длинный мост, и спасутся только те, кто сможет через него перейти. Тот мост, согласно преданиям, острее меча, жарче огня и тоньше волоса. Это означает, что с появлением Верховного Явителя Господа людей ждут суровые испытания, и лишь выдержавшие их узрят Его славу -А.Т.). Когда копия Этой Скрижали (в которой среди прочих упомянут и сей жалкий раб) попала в Казвин, она в значительной степени расшевелила членов общины и породила сильные волнения. Провели несколько собраний, стараясь растолковать и разъяснить написанное. После споров, бесед, исследований и ссылок на Священные Писания каждый член общины, благодаря, главным образом, Божьей щедрости был направлен на путь (Истины) и неколебимо укрепился в Вере"./5

Благодаря созидательному влиянию Суре-е-Асхаб и другим Скрижалям, явленным в этот же период, и самоотверженному труду некоторых известных учителей Веры, община во всей Персии постепенно очищалась от зла, причиненное ей Мирзой Йахья со своими сторонниками. Этот процесс потребовал много времени и усилий от доблестных героев Бахауллы, пока демоническое влияние Мирзы Йахья, следы его клеветы, лжи и смуты, затуманивших умы членов общины Баби более чем на десятилетие, были окончательно стерты. Этот процесс, начавшийся в 1864г., шел 2 или 3 года; за это время подавляющее большинство бабидов в Персии вступило в общину Наивеликого Имени.

Хаджи Мирза Хайдар-Али сделал интересное наблюдение о бабидах, принявших Дело Бахауллы. Он объясняет, что Мухаммад и святые Имамы руководили и питали исламский народ 260 лунных лет * (После смерти Мухаммада Имамы были духовными правителями Ислама и толкователями учения. Последний Имам умер в 260 Г. Хиждры. По убеждениям Бахаи, стих из Корана повествует о том, что Обещанный Каим появится тысячу лет спустя, то есть в 1260 г. Хиждры (1844 Р.Х.): "Он распределяет свое повеление с неба на землю, потом оно восходит к нему в некий день, протяжение которого - тысяча лет, как вы считаете." Коран 32:5), чтобы их деяния могли принести свои плоды с появлением Каима, Обещанного. После 1260 лет появился Баб, который был выпестован Исламом, однако в Его Веру обратились и последовали за Ним не каждый из сотни тысяч мусульман. В отличие от Имамов Баб руководил народом Байана 6 лет. Он не прекращал благовестить о приходе "Того, Кого Явит Господь", готовил последователей к Его приходу, заострял их внимание на Его величии и славе, сеял семена Его любви в их сердца и орошал их потоками Своих слов. Следовательно, когда Бахаулла явил свое Дело, члены общины Баби почти поголовно признали Его и приняли Дело. Только один из сотни по эгоистическим амбициям лишил себя Его славы.

Миссия Муниба и других учителей, которых Бахаулла послал в Персию в первые годы проживания в Адрианополе, состояла изначально в том, чтобы обучить бабидов. И сама Суре-е-Асхаб в первую очередь адресована бабидам, некоторых из них Бахаулла называет по имени. В Скрижали Он снимает завесу со своего положения и однозначно объявляет себя Верховным Явителем Бога, приход которого предвещал Баб. Он относит к своей личности пророчество Баба о годе девятом* (1852 - 1853 гг.; год рождения Откровения Бахауллы в Сиях-Чаль В Тегеране. См. т.1, гл.1) и утверждает, что благодаря Его Откровению прозвучал трубный глас * (О двух трубных гласах, как знаках судного Дня, пророчествует ислам. Это предсказание толкуется как пришествие Явителей - Баба и Бахауллы.) Он призывает Муниба мужественно и убежденно возвестить эти благие вести.

В этой Скрижали Бахаулла объясняет людям Байана * (Последователям Баба), что Он по сути тот же Баб и та же самая Истина, явленная заново. Он укорял их за то, что по слепости своей не узнали Его во второй раз, упрекает за их неспособность ощутить созидательность и мощь Его слов, призывающих обратиться к Словам Баба, которые содержат доказательства подлинности Его Послания, и предупреждает, что отрицая Его Откровение, они тем самым отрицают и все откровения прошлого, в том числе и Откровение Самого Баба.

Речи Бахауллы достигают своей кульминации,когда Он вещует о величии Своего Откровения. Красота и сила Его слов, славящих Его положение, не поддаются пересказу. Поистине внимательное прочтение этих отрывков в оригинале готово разжечь огонь в любой искренней и чистой душе, которая удостоверит, что ни один человек, сколь бы ни был велик, не может высказать высоких слов такой сокрушительной силы.

Непревзойденым слогом Бахаулла провозглашает, что Солнце Его Откровения сияет в сердце мироздания, освещая его своими лучами, но слепцам не дано его узреть. Он объявляет себя Владыкой всего человечества и Явителем Самого Господа, объявляет, что восшествовал на престол славы, утверждает, что никто не сможет прервать Его господства, заявляет, что по Его мнению, вселенная не что иное как пригорошня праха, говорит, что одно слово, высказанное Им слаще всех слов, явленных в земных и небесных царствах, и хвалит искренних верующих, которые узрели Его и стали свидетелями Откровения Его слов.

Поскольку весь текст Суре-е-Асхаб еще не переведен на английский язык, невозможно вникнуть в смысл тех божественных отрывков, которые явил Бахаулла так же, как нелегко поведать должным образом об их значимости. Более того, неосведомленность западных читателей с терминологией, к которой прибегали Баб и Бахаулла, еще более усложняют задачу. Приведенные доселе примеры представляют только жалкие попытки познакомить читателей с некоторыми из высказываний Бахауллы в этой Скрижали о величии Его Откровения.

Положение Бахауллы

Существуют многочисленные Скрижали, в которых Бахаулла схожим образом провозглашает Свое положение. Несколько отрывков переведены на английский язык Шоги Эффенди, Хранителем Веры, и мы не находим ничего лучшего, как процитировать здесь некоторые из них.

"Се Тот (Бахаулла), кто в Ветхом Завете наречен Иеговой, Кто в Евангелии носит имя Духа Истины, а в Коране называетсся Вестью Великою."

"Если бы не Он, ни один из Божьих посланников не облачился бы в ризы пророчества и ни одно из Священных Писаний не было бы явлено. Свидетельством тому все мироздание."

"Слово, высказанное в этот день единственно истинным Богом, хотя и будет самым узнаваемым и общеизвестныи из всех слов, наделено высшего порядка неповторимым отличием."

Род людской еще не достиг духовной зрелости. Если бы он обрел эту важную способность, Мы бы одарили его такой огромной мерой нашего знания, что все обитающие на земле и на небе ощутили бы себя, благодаря потоку милости, выливающемуся из-под Нашего пера, совершенно независимыми от любого знания, кроме знания Господа, и были бы надежно усажены на престол вечного покоя."

"Торжественно клянусь перед Господом, Перо Святости начертало под Моим белоснежным челом буквами лучезарнной славы эти пламенные, берущие за душу и святые слова: "Узрите же вы, кто живет на земле, и вы, обитающие на небесах, и будьте свидетелями сему: Он воистину есть ваш Возлюбленный. Тот, подобного котрому мироздание не видело, Тот, Чья восхитительная красота усладила взгляд Господа, Управителя, Всемогущего, Несравненного! "

"Ничего иного не видно в Моем храме, кроме Храма Божьего, а в моей красоте - кроме красоты его, в Моем бытии кроме Его бытия, в Моей сущности - кроме Его сущности, в моем движении - кроме Его движения, в Моем согласии - кроме Его согласия, в Моем пере - кроме Его Пера, Могущественного, Всевосхваленного. Ничего нет в Моей душе, кроме Истины, и во Мне самом ничего нельзя узреть, кроме Господа."

"Сам Святой Дух был попрожден одной буквой, явленной этим Наивеликим Духом, если только вам будет дано понять сие..."

"В сокровищнице Нашей Мудрости хранится потаенное знание, одно слово о котором (если мы решим предать его огласке перед человечеством) приведет каждого к признанию Явителя Господа и принятию Его всеведения, каждый сможет раскрыть секреты всех наук и достичь такого возвышенного состояния, чтобы почувствовать себя совершенно независимым от всех прошлых и будущих учений. Прочие знания, которыми Мы также обладаемем не исчерпываются той единственной буквой, которую Мы можем раскрыть, и ни тем, что Мы считаем человечество способным услышать даже самый легкий намек на их смысл. Так Мы осведомили вас о знании Гспода, Всеведающего, Всемудрого."/6

Эти сентенции Бахауллы могут быть понятны только тем, кто уверовал в Его положение и окончательно убедился, что лишь Явитель представляет наместника Бога в этом мире. Он являет Господа в каждом аспекте жизни и поэтому в значительной степени вознесен над человечеством. Нельзя сравнивать Творца с Его творением. Поистине, бытие представляет из себя пустое ничтожество по сравнению со славою Явителя Господа. Лишь Он единственный может петь себе славу и восхвалять свои собственные добродетели. Нет никого выше Его, кто бы заслуживал восславления. Ибо предназначение человека заключается в служении и поэтому сам он ничего не значит, когда лицом к лицу встречатеся с Явителем силы и власти Господа. Так же как краски, красота и жизнь всех творений зависят от солнечных лучей, доброта человека и все его добродетели тянутся к свету пришедшего в мир Божьего Явителя. Хотя Откровение Бахауллы несоизмеримо велико и бесконечно славно, его положение никогда не следует отождествлять с Богом, Невидимым, Недосягаемым. Шоги Эффенди объясняет это следующим образом.

"Божественность, приданная такому великому Человеку (Бахаулле) и полное воплощение имен и свойств Господа в такой возвышенной Личности ни при каких обстоятельствах не должны быть неправильно поняты или истолкованы. Человеческий храм, превращенный в средоточие такого изобильного Откровения, должен, если мы останемся верны принципам нашей Веры навсегда, совершенно отличаться от того "сокровенного Духа Духов" и вечной сущности сущностей, ибо невидимый, но осознаваемый Бог ( как бы мы не возвышали божественность Его Явителя), не может никоим образом вместить Свою бесконечную , непознаваемую, неуловимую и всеохватывающую реальность в конкретные и ограниченные рамки преходящего бытия.

Воистину, Бог, который смог бы так ограничить собственную реальность , согласно учениям Бахауллы, тотчас же перестает быть Богом. Такая примитивная и немыслимая теория Божественного воплощения как бы отторгнута от учений Бахауллы и по сути несовместима с ними, равно как пантеистические и антропоморфические концепции Бога - положения, которые Бахаулла настоятельно опровергает и раскрывает их ошибочность.

"С незапамятных времен" Бахаулла, рассказывая о Боге, поясняет: "Он, Божественная Сущность, сокрыта в своей непостигаемой святости своей возвышенной Самости и вечно продолжает оставаться облаченным в непостижимое таинство Своей Непознаваемой сущности... 10 тысяч Пророков, подобно Моисею, были остановлены на Синае в своих поисках запретом Божиим: "Тебе никогда не узреть меня", в то время как мириады Посланников, столь же великих, как Иисус, сотряслись в страхе на своих небесных престолах, услышав запрет: "Тебе не понять Сущности Моей". "Как удивительно, сколь ничтожной, как я сам, - говорит Бахаулла, обращаясь к Господу, -является попытка понять глубину Твоего знания! Как ничтожны мои усилия представить отчетливо могущественные силы, унаследованные в твоем твоорении - Откровении Твоей созидательной силы!" " Когда Я размышляю, о Мой Боже, об отношениях, что связывают меня с тобою,- вновь говорит Он в другой молитве, собственноручно явленной,- Я готов объявить всем творениям: "Воистину Аз есмь Бог", а когда я думаю о Своей сущности - увы- нахожу ее ничтожней праха!"/7

Чтобы понять призывы Бахауллы, важно уловить концепцию и понять функции Явителей Господа, которые приходят в мир каждый в свою эпоху. Но к несчастью, мы живем в такое время, когда безбожие с размахом распространилось во всем мире, и поэтому наша задача представляется трудноразрешимой. Религиозные лидеры так исказили сущность религии и заслонили ее свет, что в основном честные, но разочарованные люди, пополняют ряды агностиков и атеистов, в то время как значительное большинство тех, кто призывает обратиться к Богу, сами не уверены в вееO¤¦O¤@¦¦8 ¦0¤¤VTD§-u$\4¦ХL|}5§$5LdsL+л8L#щjъ8jш(¬L(лИ(¬iyH$h¬·ikkz•H"лj(ш9KBИ8ijyш8H*ъ(kИ+ыйш(z°И(И9йx*謕H*(И8ы(9H*vй)jK*ъ(kИ8xи*L+°)iCBИ+)xлл8()ыkиыИ8+й(*A5КТA yсБ9•рАсA •ррa!сaБ°•сБL с+Аa с+Бср рyрLLL ссaА"H•фLБ••З+LdD§\¶еббD§u¶uфD§№§§LЧЗКЛМ¬АА"¬\еLИD¤O+¤O¤¤¦O¤¤A¦¤O¤+Ёp¦¦¤+¦¦¤¦¦¤ ¦¤A¦¦O OO¦AЁp¦¦¤¤ ¦¦¤¦а политической арене. Они убеждены, что их Вера по сути вне политики, наднациональна по характеру, не приемлет фанатизма и совершенно мЮЮЮАрсЯЮЮГЯЮЮЮБЯЮHЮxЮЯЮрсЯЮЮЮЮЮБЯЮ"ЮЮЮрсЯЮЮЮЮЮГЯЮЮЮГрсЯЮЯЮЖЮГЯЮЮ+AXA¦KW]EK¦K++E@X¶@A+EK+I\A¦CKMIK[[]G\X@A¦+\ADAYQ+JAEOAQY]OAEQ+QY+¦AW¦IKRAPA[A+\Z¶@AI]D@A_+KQY¦LK++E\A¦A++PAW¦¦TJAI]++QGAK++¦A_+KQY¦LK++E]XA=KW\Z¶@AG\X@APA¦+\A[PA]I[@A+¦LK++E¦¦LA¦AE+G]I@A[е может быть отнесена к составляющим, если общие интересы целого игнорируются или отрицаются...

Кроме всего сказанного, как твердо убеждены Бахаи, их Вере не свойственно сектанство, она не под$ается размежеванию на секты и в полном разводе с любым Л¦¤¦¦Ёp¦¦¦ A¦ ¤O¦¤ O L¦1¦¤¤+¦¦Lpp¦¦¤¤ORЁUWQV¦wРWpQ¦VLS¦sTwЦpРRTРpLVQWU¦VTQRЁuЦqpPRTsTwгTЕpPVUPVTTv-p-UўSLQV+pёvw¶UPUQp-ёєLwЁРp¦QpTРБччЗKCBЙчБA В!4 партиями, систем ми и программами) не сможет подчиняться во всех своих аспектах кардинальным принципад учедия Бахаи.

p¦¦¦¦¦¦¦0 ¦¤¦¤¤¦¦¦¦ ¤¤+¦¦ Ёp¦¦O¦ OA¦¦¤ O¤O¤¤Ёp¦¦¦OOO¦¤¦ L¦&O¤Ёp¦¦O¦O+¦¦ ¤+¦¦OO¦ ¦AЁp¦¦¤¦O¦¤¦ ¤¤¦ A¦¤OЁp¦¦¤¤¤A¦¦¤¦¦¤O¦¦¤¤@¦¦0¤¦¦¤¤лла вселяет в адресата дух мощи и силы, направляет его обучать Делу бабидов, без страха, но мудро и благоразумно, наказывает ему разорвать мешающие им признать Его покровы с такой сило, чтобы любая завеса могла быть отодвинута прочь от лиц всех творений и увееряет его, что он храним Господом.

Неоднократно Бахаулла напоминает Мунибу распространять Его Вбру только среди искренних и избегать дружбы с теми, кто выказывает свою враждебность к Нему. Он советует Мунибу поделиться сказанным в Суре-е-Асхаб только с теми бабидами, чьи лица озарены любовью к Господу, и сранить ее от иных.

С первых дней Веры Бахаулла предписывал своим последователям обучать других Его Делу. Его наказы, которые направлены к каждому верующему, составляют основу всей деятельности Бахаи и являются подножием, на котором зиждится духовное бытие человека. Желая подчеркнуть первостепенную важность обучения Его Делу, Бахаулла в Скрижали/21, адресованной Джамал-е-Бу руджирди, утверждает, что если бы он жил на Западе и узнал, что некто на Востоке обеспокоен, как получить знание Бога и признать Его Явителя, тогда долг первого, если он имеет на то средства, отправиться в дальние страны, чтобы принести в дар пытливому уму живую воду. В другой Скрижали Он пишет:

"Проповедуйте Дело Божие, о люди Баха, ибо предписал Бог всякому, дабы тот почитал своим долгом провозглашать Его Весть и Он почел сие достойнейшим из всех деяний. Таковое деяние допустимо лишь тогда, когда проповедующий Дело сам твердо верит в Бога, Верховного Хранителя, Благодатного,Всемогущего. Более того, Он заповедал ,дабы Дело Его распространялось силою человеческого речения, а не с помощью принуждения. Таков закон Его, ниспосланный из Царствия Его, Всевышнего, Премудрого. Избегайте словопрений, но стремитесь раскрыть истину кротостью обращения и убедительностью речи. Если слушатель ваш откликнется, он сделает сие по собственному побуждению, а если нет, отвратитесь от него и обратите лицо свое к Святому Божиему Двору, оплоту святозарной благости."/22

В начале истории Веры в Персии, ее колыбели, учительская стезя торилась с невиданной преданностью и жертвенностью. Верующие работали, тесно сплотившись. Одни находили общий язык с людьми, завоевывали их доверрие и, внимательно приглядевшись к их поведению и убеждениям, рассказыввали им о Вере и приводили на встречу к друзьям.

Другие , более сведущие, выступали на этих встречах, будучи при этом радушными хозяевами, обеспечивая нужную обстановку для обсуждения волнующих вопросах о Божьем Деле. Все друзья работали вместе рука об руку. С беспримерным единством и преданностью верующие сосредоточили свои жизни на проповеди Дела Бахауллы , пока огромное число не обратилось в Веру и многие из них погибли на Его тропе. Правильным будет сказать, что за 77 лет героической эпохи Веры (которая включила пастырства Баба, Бахауллы и Абдул-Баха) чистые сердцем среди персидского народа попали под сень Дела Бахауллы. В этот период самоцветная сущность того народа была внедрена в общину Наивеликого Имени.

В одной из Скрижалей Бахаулла утверждает:

"Клянусь единым и истинным Господом! Если одна крупица из сокровища будет утеряна и похоронена под грудой камней, за семью морями, Длань Всемогущего несомненно явит ее в этот День, яркой и очищенной от примесей."/23

Поистине, рука божественной силы за короткий период подняла многих героев из персиян и сделала их реципиентами Его милости и щедрости.

Бахаулла наставлял своих последователей, что первый шаг для учителя - научить себя самого. В одной из Скрижалей Он говорит:

"Пусть всякий из вас, кто станет учителем Дела Господня, научит сперва себя самого, дабы речь его привлекла сердца слушающих. Пока он не научит себя самого, слова от уст его не тронут сердце ищущего. Остерегитесь, о люди, дабы не уподобиться тому, кто дает хороший совет другим, но сам забывает следовать ему. Такого уличат во лжи слова его, а кроме слов сущности всех вещей, а кроме сущностей - ангелы, близкие Богу.

А если такой муж и убедит кого-нибудь, успех сей следует приписывать не ему, а воздействию слов Божиих, по предписанию Того, Кто Всемогущ, Премудр. В глазах Бога он подобен светильнику, что излучает свет, но сгорает и обречен на угасание."/24

Во втором Послании к Наполеону III Бахаулла взывает к своим последователям и настоятельно требует, чтобы они проповедовали Дело:

"Бог предписал всякому человеку проповедовать Дело Его. Решившийся исполнить сие должен, прежде чем возглашать Его Весть, украситься добродетельным и похвальным нравом, дабы речи его привлекали сердца откликнувшихся на призыв. Иначе нет у него надежды быть услышанным."/25

Важно и необходимо пояснить следующее. Основная цель проповедника не заключается в том, чтобы просто увеличить членство в общине Бахаи, хотя в конечном итоге это и происходит. Главный мотив, которому следуют, - возможность узнать о Бахаулле и приблизиться к Нему. Во всем мироздании нет ничего более важного, чем привлечь душу к Своему Богу. В материальном мире мы наблюдаем притяжение между землей и любым предметом этого мира. Земля стремится притянуть к себе все, а конечная цель каждого предмета - достичь земли и покоиться на ней. Тот же закон тяготения связывает Творца с Его творением. Душа привлечена словами Господа, и если встающие между ними барьеры преодолены, человек может достичь своей последOPpp¦¦¦¦0¤ ¦¦9¤¦LO¦¤O A¦¤O Lpp¦¦¤¦¤¤¤ @¦¦0 ¤¦¦ ¤¦¦¤¤¦¤¤A¦¦¦ Ёp¦¦OLO¦¦¦¦O¦ ¦¦¤ ¦¦¤Ёp¦¦¤ /¦LO +¦¦¦0¤O¦¤¦¦Ёp¦¦ь восславлено, человек сможет принять Его Дело, славить Его и все теснее сближаться с Ним. Миссия учительства , более чем любая другая, пробуждает благорасположение Бога. В одной из Скрижалей/26 Бахаулла говорит, что Господу приятны две вещи: слезы страха перед Ним и кровь мученика, пролитая на Его тропе. Но поскольку Бахаулла советовал своим сторонникам бездумно не отдавать свои жизни, Он заменил этот акт жертвоприношения проповедью Своего Дела.

В нескольких Скрижалях Бахаулла назвал страх перед Господом причиной Его близости. Эту сентенцию некоторым трудно понять. Ибо почему любящий Бога должен бояться? Страх довлеет над человеком, когда он понимает, что не владеет ситуацией, а уверенность рождается, когда чувствует, что управляет собой. Приведем такой пример. Человек, который не смог выполнить порученные Ему обязанности, будет дрожать от страха при встрече с теми, кто его обязал, поскольку знает, что ему воздастся по заслугам. ЧдИЮЮЮЯЮЯЮр Бога. Он грешит и преступает законы Господа. В таком случае

к к он может чувствовать себя беззаботмо, И¦¤+¦¦ Lpp¦¦¤ O¦WЁTDВ|Ш"@"bx@~xxp"yLpx@@"@xBxpГЖ~x"pyЁ"~~x"xp"H@"@p"x"~x@"x~xp~x@~x

)hhQ%w¤§§Uua]E
qm)§/Ga?§q¤'M-I5E=mAE%/¤yw§§)hhQ=a=
§uA-/E-mGyqНuWu§-mo_)М]u§)
-]]
u§)hhQ/
_aН§uEa¦hQ¶q¤]i¤_§GyhQw=G]§O¤y-!

бой ежеднеШГЮЮЮЮ%бя потребуют отчета, ибо смерть придет к тебе внезапно и счет будет предъявлен тебе по делам твоим."/27

Чем ближе мы тянемся к Господу, тем сильнее осознаед свои проступки и сильнее Его боимся. Ниж% следуют отрывки, выбранные из Писаний Бахауллы, ясно пА¤¤A¦¦¦¤¤pp¦¦¤ ¦¦O¤ +¦¦O¦¦WpWQ+sT-+QR-ЕVWSRёWPЁRЁёTRqЄ+QVїTРUPsTЁёQPTq-pR+LqvpўРQQRЁRЧЕHёpPrРW¦иБ·рL№ЁLрАLР№ЁЁРААЁЁАЁ 0L№Ё¤¤A¦¦ ¤ L1¤¤ L$¤¤+¦¦¤¦¦¤азано, начал в провинции Йезд свою просветительскую деятельность с необузданнным энтузиазмом и преданностью . Бахаулла лично научил его проповедовать. Мм!Rт Tт"уВтJ-ъ:т*ъ¦ТтъJ-jN-AАс+ссШ•чсБ•ц!А••ч+с+рx9•сАL¦ZPрL-EA=%-]EEEI=¤ag=-mEU"hQw§u=§_¤yqm-Uu-ag¤_eeo

Uua
uw

]uB~~И"B~yИ"@xГЖ~xxNBИxЧМ¤¤¦ @pp¦¦¤A¦¦¦¦¤¤¤¦¦§+QчАЗДА"ччАА"Аx8gчДАЖЖgАБАД"Д gчШgШЖчШЖААЗДчЖА"Д"чДx8gчАБчАчАААgЖЙi( 4Ьuu}d§u-§T4¶§+д¶3ЛГОдЮрсЯЮБЯЮ"ЮЮЮЮЮЯЮ*А ¤¦¦¤ AЁp¦¦ O¤¦¤¤¤A¦¦¦¤¦¤¤O¤¤ LЁp¦¦8¤¦O¤OOO¤¤¤¤¦¦?¤¦¦"¤LO ¤¤ ¤+Ёp¦¦¤O¤O¤OOO¤@¦LDCЁp¦¦¦¦¦¦¦¤¤¤¦¦¤¦¤O¤¦O ¤@¤¤¤LЁp¦¦¤ ¤¤O¦¤¦¤¤¤¦OO бывших единоверцев приняли Веру Бахауллы. Позднее Абдул-Баха наградил юношу титулом Ахтар-е-Хавари (Звезда Востока)

После трех месяцев уединения в доме Устад-Али_Аскара Хаджи Мухаммад-Тахир вернулся в Михриз. Но каким-то образом о его месте обитания узнали враги и они предприняли новые попытки арестовать и наказать его. Но длань Бахауллы отвела от него беду, и он вовремя успел спастись. В конце концов ему пришлось оставить провинцию Йезд до тех пор,пока ситуация не изменилась бы к лучшему.

Тем временем после обращения в Веру МУллы Мухаммада и его объявления духовенству, в Маншаде сложилась кризисная ситуация. Потерпев неудачу схватить ФЮbАHГЯЮАрсЯЮA¦AEK+T¦TU@AKOI@ADACKTK[++EJAA+K++]EAW@ATK++K++¦ACAL¤¤¤¦ ¤¤O¦¤¦¤L¦0O¤O¤pp¦¦O ¤¤A¦¦¤O¤¦¦¤¤сть и низкое происхождение, смог внести ценный вклад в персидскую литературу своей поэзией. История Веры знает многих известных поэтов Бахаи, большинство из которых были людьми образованными и эрудированными. Однако некоторые заявляли, что стихи Устада Мухаммад-Али наделены особой силой, которая ставит их в ряд выдающихся. Ценители поэзии почувстовали красоту, ясность и глубину его сочинений. Цитируя его волнующие строки, верующие часто приободрялись и воодушевлялись, мысленно переносясь из этого мира в вечный. Его слова, глубокие и полные смысла, тревожат душу и открывают взору пути, ведущие к любви и обожанию Бахауллы.

Те, кто еще не испытал на себе силу Откровения Бахауллы, с трудом поверят, что такой неграмотный и непросвещенный человек смог подниматься до таких высот и сделать достопамятный вклад в область человеческого знания и литературы. И когда мы ближе познакомимся с биографией Устада Мухаммад-Али и отметим, как ежедневно он разговаривал с людьми, его манеры и его язык, который иногда бывал резким и обидным, то поймем, что он был не только не образованным, но и несколько грубым человеком. Тем не менее, когда сердце твое чисто, а искренняя и преданная душа обращается к Бахаулле, оно становится реципиентом знания Бога, названного в исламе "светом, который Господь ниспосылает в то сердце, в которое Он захочет"/2

Устад Мухаммад-Али представлял из себя такого реципиента; его можно назвать пламенем любви и восторга, и нам не найти ни одной строчки в его стихах, где бы он отошел от своей главной темы. У него нет иного объекта обожания, кроме Бахауллы, и это становится ясно из его поэм. Он возвеличивает Его и чудесным слогом поет Ему славу, сильнее разжигает огонь любви, горящий в его сердце. Большинство его стихов рождались непроизвольно, в те минуты, когда он заботился о прическе Бахауллы. Когда он находился подле своего Возлюбленного, он уносился в сферы духа и забывал обо всем окружающем. Он пребывал в таком состоянии, что прекрасные стихи лились непроизвольно. Поскольку он не получил никакого образования, то иногда спрашивал у других значение слов, которые произносил . Например, Хаджи Мирза Бузург-е-Афнан, известный верующий, в течение многих лет служивший сторожем в доме Баба в Ширазе, рассказал следующую историю:

"Салмани имел крохотную цирюльню в Акке и в ней сложил маленький помост из необожженнного кирпича для своих клиентов. Он был неграмотен, и обслуживая меня, часто спрашивал значения слов, которых не знал, но приводил в своих стихах."/3

Устад Мухаммад-Али был уроженцем Исфахана. Его отец отправил его на работу в цирюльню, когда мальчику было 9 лет. В 15 лет он начал работать самостоятельно. Скоро он познакомился в Исфахане с бабидами и примерно через 3 года после гибели Баба принял Его Веру. Вместе с остальными Устад Мухаммад-Али подвергся гонениям за приверженность Бабу. Двоих из его единоверцев принародно казнили на городской площади. Это были Ага Мухаммад-Джавад и Мулла Али, который всю дорогу к месту казни шел пританцовывая. Этих двух преданных бабидов привели на площадь и принудили лежать ничком, пока прибывший палач их не обезглавил. Затем пришел черед Устада Мухаммад-Али и некоего Устада Абдул-Карим-е-Харрат, резчика по дереву * (Он стал разрушителем Завета и с тех пор его называли Харатин (Червяк)). Однако губернатор приказал их пытать и заточить в тюрьму. Позднее родственники внесли нужную сумму выкупа и пленных выпустили на свободу.

Освободившись из заточения, оба покинули Исфахан и отправились в Багдад, где достигли присутствия Бахауллы. Устад Мухаммад-Али работал в Багдаде цирюльником, где удостоился чести заботиться о Бахаулле в бане. Он также обслуживал братьев Бахауллы, Абдул-Баха и других верующих.

Из уважения к Бахаулле и Делу Баба товарищи по Багдаду и Адрианополю всегда внимательно и почтительно относились к Мирзе Йахья, который помимо всего являлся выборным Баба и братом Повелителя. Это отношение, которое поддерживалось искл-eЪ-ФT$ТI,X7Т "TA$А+DВ$6RPJJHZZР)Д R§(BР(Cа RндД ¦¦@иL$вжh@"x"xHxrx""p"ГЖ~xxBx@xH"xpxpxpx@"xxx@xГЖ~yАHxxx"pxBxxxx"px@xp"@Hxpxfxp"CГЖ~xp"@H@Bx"H~xxpy p"xH~yИ"@xxN°xH"xBxpxCГЖ~x"@xBxp"byЁx@x"x""x~xH@Bx@H@px@xp@ГЖ~~~~~~y p"xNyИ"@xxN°xfxp"Bx@"xxxBxHxpxxxppx@xГЖ~xrxdАом бесстыднонм эпизоде и предшествующих событиях. Ниже приведен перевод отрывка:

"Однажды я пришел в баню и ожидал прибытия Благословенной Красоты. Азаль * (Мирза Йахья) пришел первым. Я позаботился о нем, наложил компресс с хной. Он завел разговор. В течение какого-то времени он упорно пытался перетянуть меня на свою сторону, но делал это окольными путями. Он скзал мне: "Прошлой ночью я видел сон, будто некто со щеткой в руке расчищал место вокруг меня ."* (Смысл слов в персидском языке такова, якобы Бахаулла был ничтожным слугой Мирзы Йахья.) Он дал мне понять, что этим некто был Благословенная Красота. По тону его разговора я догадывался: он чего-то ждет от меня, но не сказал чего и быстро покинул баню.

Потом вошел Благословенная Красота. На стене висело зеркало, и в нем появилось Его отражение. Он процитировал строку из поэмы: "Ты велик, а зеркало столь мало, чтобы отразить всю твою красоту."

Я крепко задумался над словами Азаля. Я не понял, что он имел в виду, сказав, что Благословенная Красота мел пол вокруг него. Однако было совершенно ясно: он хотел мне поручить нечто особое. В то же время я отметил, что Хаджи Мирза Ахмад * (Адресат Лоух-е-Ахмад на персидском языке) старается превратить меня в последователя Азаля. Несколько дней он не оставлял попыток склонить меня на свою сторону."

Устад Мухаммад-Али остался тверд и как скала неприступен. Он отверг доводы Хаджи Мирза Ахмада и под конец произнес такие крепкие, обидные и непечатные слова, что его противник побежал жаловаться Бахаулле. На следующий день Мирза Ага Джан, как было велено Бахауллой, собрал верующих вместе затем, чтобы помочь им уладить разногласия, прочитал несколько Скрижалей, в том числе и персидскую Лоух-е-Ахмад, которая была адресована тому самому Хаджи Мирза Ахмаду.

Устад Мухаммад-Али продолжает в своих мемуарах:

"Однажды я ждал в бане Бахауллу. Азаль пришел раньше, вымылся и стал прикладывать хну. Я сел обслуживать его, и он начал: "Некий Мирза Наим, бывший губернатор Нейриза, погубил многих верующих и совершил множество злодеяний против Дела." Затем он горячо восхвалил мужество и храбрость. Сказал, что некоторые люди храбры от природы, и в нужный час они проявили бы это качество в своих поступках. Потом он продолжил историю Мирзы Наима: "У одного бабида-изгнанника остался сын лет десяти-одиннадцати. Однажды, когда Мирза Наим направился в баню, этот мальчик взял нож и пошел следом за ним. Когда тот выходил из парильни, мальчик вонзил в него нож и пропорол живот. Мирза Наим закричал, и сбежались слуги из соседней комнаты. Они схавтили и избили мальчика. После подошли посмотреть, что сталось с хозяином. И что удивительно, мальчик поднялся и пырнул его еще раз." Азаль снова восхвалил мужество и сказал: "Какое удивительное человеческое качество быть храбрым. Теперь видишь, что они причиняют Божьему Делу. Каждый вредит ему, все восстали против меня, даже мой Брат. Мне неуютно везде, я в жалком положении." Тон его разговора и объяснения сводились к тому, что он, преемник Баба, подвергся гонениям, а его Брат (Я ищу убежища в Господе!) незаконно занимает его место и нападает на него. Затем он еще раз воспел мужество и сказал, что Дело Бога ждет помощи. На деле весь его разговор, тон замечаний, история Мирзы Наима, хвала мужеству и ободрение мне на самом деле сводились к убийству Бахауллы.

Этот разговор так взволновал ,как никакой другой за всю мою жизнь. Я чувствовал себя таким разбитым, словно мне на голову обрушилось целое здание. Я задрожал и не говоря ни слова вышел в противоположную комнату. В моем крайне разгоряченном мозгу мелькнула мысль вернуться и оторвать ему башку, не задумываясь о последствиях. Потом подумал, что убить его легче легкого, но вероятно, я нанесу тем самым оскорбление Благословенной Красооте. Одна мысль только удерживала меня от задуманного. Если бы я убил его и потом при встрече Бахаулла спросил бы меня, почему я это сделал, то что бы я смог тогда Ему ответитьgH¤GF7¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¦ГЖ~x@xА) gР'ЗЗА gША'сБАчАА!'А88gчЖД'ЖgЗААчЖБрчБчЗ'Ж'АчА'ААЗчДgА88gчЖДА x8gччччччШААgА'З'ЖgЖАчЗБрчДgАААgА'АА88gчЖЖЗ gЮgЖgДДчЯЖА'ШЗЗчА'АА88gчЗА"чАББД"чЖАgЯЖчШБЗДчШЖр ААчсЖА"З+ат Бахауллы). Я сказал ему, что Азаль вывел меня из себя своим мерзопакостным предложением. Ага Мирза Муса сказал: "Он помышляет об этом годы, этот человек всегда думает только об одном. Не обращай внимания." Он посоветовал не придавать значения случившемуся и вошел в баню.

Однако закончив работу в бане, я пошел к Господину* (Абдул-Баха - А.Т.) и передал ему разговор с Мирзой Йахья. Я рассказал, как я исполнился гневом и хотел убить его... Господин сказал: "Ты единственный знаешь об этом. Не рассказывай никому, пусть лучше все останется в тайне." Тогда я отправился к Мирзе Ага Джану, сообщил подробно о случившемся и попросил его передать это Бахаулле. Он вернулся и сказал: "Бахаулла велит передать Устаду Мухаммад-Али, чтобы не рассказывал об этом никому."

Вечером я собрал все сочинения Азаля и пришел в гостиную.* (В этой комнате верующие часто собирались, разговаривали и пили чай.) в доме Бахауллы и принялся сжигать их на жаровне. В комнате находилось семь или восемь человек. Перед тем, как сжечь, я показал их верующим. Они увидели у меня в руках сочинения Азаля, и воспретятствовав мне, спросили, почему я поступаю так. Я ответил, "До сегодняшнего дня я высоко ценил Азалчя, но сейчас он для меня ничтожнее пса"* (В Персии прозвище "собака" звучит гораздо оскорбительнее, чем ,скажем, в Англии. -А.Т.)

В конце концов Устад Мухаммад-Али понял, что не сможет хранить тайну. Вскоре эта весть разнеслась по Адрианополю, принесла с собой сильную тревогу и муку в сердца верующих.

После этого события Бахаулла решил объявить официально Мирзе Йахья, как выборному Баба, о своей Миссии быть источником Божественного Откровения, "Тем, Кого явит Бог". Хотя Мирза Йахья уже был осведомлен о декларации Бахауллы и знал о Его призыве из Скрижалей, тем не менее это объявление имело огромное значение, поскольку не оставляло никакого оправдания Мирзе Йахья с его очернительскими выходками. Бахаулла официально призвал его верно служить Его Делу. Отказ означал бы распутье. поступать так означало бы распутье.

Это объявление было сделано Бахауллой через откровение особой Скрижали, известной как Суре-е-Амр (Сура Наказ). В ней Он ясно заявляет о Своем предназначении и повествует о характере Своей Миссии. Он обязал Мирзу Ага Джана вслух зачитать ее Мирзе Йахья и потребовать ответа. Мирза Йахья попросил дать ему время подумать. Его просьбу уважили, и на следующий день он ответил, что сам стал носителем божественного Откровения и долг всех народов в мире последовать за ним и хранить ему верность.

Такое воззвание того, кто стал воплощением лицемерия и лжи, вызвало Божий гнев и безоговорочно расценнивалось как сигнал к окончательному разрыву Бахауллы с Мирзой Йахья. Мы должны всегда помнить, что большинство членов адрианопольской общины оставались верными Бахаулле и всецело посвятили себя Ему. Нашлось несколько из породы злобных смутьянов, а некоторые проявили слабость и нерешительность. Все свободно общались друг с другом и впоследствии начались неисчислимые испытания и беды. Даже со времени высылки в Адрианополь верные товарищи Бахауллы чувствовали боль и муку из-за поступков Мирзы Йахья и его сторонников. С откровением Суре-е-Амр и ответом Мирзы Йахья, разлад между силами света и тьмы достиг апогея. Памятуя о Своем уединении в горы Курдистана, когда неверные бесстыдно разрушали Божье Дело, Бахаулла, который в то время проживал в доме Амруллаха, перебрался с семьей в соседний дом Реза Бека, арендованный по Его приказу, и отказался встречаться с кем-либо. Это произошло в марте 1866. Причина этого ухода, которая к счастью была недолговечной, не походила на ту, десятилетием раньше побудившую Его удалиться в горы Курдистана, а именно: ослабить напряжение и чувство вражды в сердцах верующих, которое годами подогревалось Мирзой Йахья и были сметены пламенем его последнего поступка.

Уход Бахауллы по этим двум причинам возымел драматическое действие и на искренних, и на неверных. Это также предоставляло ссла!rД +) )! 9)))9жI$ЩDРIТJA%ДIС

dдЪIiiii ¦ВIDQ,H&ЪI ФФФФЦ-¦A-=РIЄ фL'РO ЮA=ВyЄ рL'-O ¬ Дp"B@@ AЧГЖваВаВ#ВВкАВ-гЗ-АГД4(АВкоЦКЧК¦дВаВо¦Ъ¬о-аВ¦ЖКв¦Ц¦вями в адрес Бахауллы. Эти письма сильнно смутили и взволновали персидскую общину бабидов. Кое-кого пасквили смогли ввести в заблуждение, и эти люди оставили Веру. Несколько бабидов отправили Бахаулле письмо, в котором просили Его просветить их и указать путь. В ответ было явлено несколько Скрижалей. Другие верующие уже достигли стадии несомненности в своей вере. Распространение пасквилей подвинуло их к действиям, и они поднялись на защиту Дела Бахауллы вместе с теми, кого Он избрал Сам, такими, например, как Набиль. Они защищали Дело, не щадя сил, от тех эгоистов в общине, которые затеяли привести его к расколу.

Сам Мирза Йахья своими поступками показал бабидам свое неповиновение Завету, беспрекословно установленного Бабом относительно "Того, Кого явит Бог", неподчинение, которое долго покрывал Бахаулла. Испытания и беды, предсказанные Бахауллой в Скрижалях, сейчас посыпались на верующих. Вести об оппозиции Мирзы Йахья, выборного Баба, вызвала страшное смятение в рядах бабидов и послужили сигналом к окончательному разрыву между ним и блистательным Братом.

В это же время Мирза Йахья вручил одному из своих приятелей бумаги, которые должны были смутить души бабидов в Персии. Изучив их содержание, посыльный отказался выполнить приказание и вместо этого показал бумаги верным людям. В них содержалось множество заявлений, представляющих Бахауллу в ложном свете и обвинявших Его в тех преступлениях, которые совершил сам Мирза Йахья. Все бумаги попали в руки друзей Бахауллы в Адрианополе и те, увидив их * (Несмотря на содержание этих писем, Бахаулла посоветовал посланцу выполнить приказы Мирзы Йахья и вручить их людям), изумились столь бесстыдной выходке Мирзы Йахья.

Не удовлетворившись своими коварными "действами", Мирза Йахья решил посеять бунташные семена в кругах, до сих пор не втянутых в эти проблемы. Полагая, что Бахаулла снесет любое лживое обвинеие и выдержит любую сильную боль со смирением и покорностью, он послал петицию Хуршиду Паша, правителю Адрианополя и его помощнику Азизу Паша. Лживо изложенная информация, которой губернатор поделился с Бахауллой, содержала клеветнические заявления о Бахаулле и ставила своей целью опорочить Его в глазах Правителя, бывшего в числе Его рьяных почитателей. Одно из измышлений Йахья заключалось в том, что он не получил своей доли из пособия, которое правитель определил Бахаулле и его друзьям по ссылке. Чтобы дерзкое заявление не было голословным, он послал одну из жен к Правителю с жалобой на Бахауллу, якобы обделившего ее мужа , в результате чего семья осталась без средств, а дети умирают с голоду.

Как мы уже говорили, известно, что Бахаулла никогда не оставлял без поддержки Мирзу Йахья и его семью. Прежде чем затвориться в доме Реза Бека, Он устроил так, чтобы Йахья сполна получил свою долю из правительственного пособия.

Хаджи Мирза Хайдар-Али, прибывший в Адрианополь спустя несколько месяцев после ужасных событий и много раз видевший Бахауллу, послал властям следующую жалобу на Мирзу Йахья:

"Когда Азаль, исполнившись сатанинским духом, поднялся в своей враждебности противоборствовать и бросить вызов, путем клеветы и наветов, Благословенной Красоте, то послал письмо Правителю Адрианополя. Мы* (Ссылка на себя и прочих учеников Бахауллы) все видели эту бумагу. Она начиналась словами: "Могу ли я телом и душой пожертвовать ради тебя." А дальше: "О ты, Азиз * (Азиз-Паша, заместитель правителя Адрианополя), мы пришли к тебе в нищете, даруй нам немного зерна." Он продолжает возводить поклеп на Извечную Красоту, якобы Тот посягает на его жизнь.

Начальное предложение, заявление о его нуждах и жалобы все указует на то, что Бога нельзя сравнивать с человеком и что нет сходства между обоими.

Вы видим, например, как разительно отличаются слова Извечной Красоты в адрес ныне покойного султана Абдул-Азизу * (Эта Скрижаль действительно адресована Али Паша, Великому визирю): "О ты, Раис (Глава), Слышащий глас Бога, Верховного Законодателя, Помощникদ-^¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦¦-¦¦¦_-Щ-А°ЄїыT=эїA

ї=ўz¤dм $є¬/Ж-ш-¤чЦ|:B-¦Fy-Lр§t¤¤¤¦ ¤¤O¤O¤ ¤¦0¤¤+¦¦pp¦¦¤ O+1¤O2¤BO0-вны и лживы и в письме объяснил, что эта клевета нужна была для того, чтобы унизить Его и лишить жизни..."/18

Наветы Мирзы Йахья распространялись повсюду. Шоги Эффенди пишет:

"...Ему (Бахаулле) вскоре сообщили, что этот самый брат (Мирза Йахья) отправил одну из жен в дом к правителю пожаловаться на то, что ее муж ущемлен в своих правах, а дети голодают - обвинение, которое разлетелось повсюду и, достигнув Константинополя, стала, к вящей скорби Бахауллы, притчей во языцех в кругах, на которые прежде значительное впечатление произвел тот высокий образец благородного и достойного поведения, которое Он показал в городе."

В Скрижали к Шейху Салману * (см. гл. 13 и также т.1, сс.) Бахулла описывает свою сердечную муку от позорных поступков Мирзы Йахья. Он рассказал о клевете относительно доли пособия, утверждая, что оно всегда делилось между ссыльными и напоминает, что если бы это не делалось ради сопровождавших Его лиц, Он бы Сам никогда бы не принял правительственного подношения, несмотря на все тяготы, которые такой отказ повлек бы за собой. Как мы увидим в дальнейшем, когда клеветническая кампания усилилась, Бахаулла отказался от этого пособия и пришлось продать кое-что из имущества, чтобы обрести средства к существованию.

В биографии Бахауллы следует особо отметить, что хотя Он происходил из богатейшего персидского рода и много лет прожил в роскоши, за сорок лет Своего Пастырства Он узнал нужду, которая была ему неведома в первые годы жизни. Два года он провел в крайней нищете в горах Курдистана, где много дней поддерживал себя только молоком. В Багдаде Он жил скромно, и Ему пришлось столкнуться с немалой нуждой: "Это было в Ираке ,- потверждает Он в Скрижали, - когда Извечная Красота не имел смены белья. Единственную рубашку обычно стирали, сушили и надевали снова."/10 В Адрианополе и Акке Он испытал лишения и тяготы, которые Ему уготовили безжалостные враги. Хотя многие верующие из преданности, часто поступаясь своими нуждами, подносили подарки Бахаулле, Он обычно распределял их среди бедноты, а Сам жил более чем скудно. Хусайн-е-Ашчи, юноша из Кашана, служивший поваром у Бахауллы в Адрианополе, а позднее и в Акке, оставил потомкам следующий рассказ о Его днях в доме Амруллаха в Адрианополе, который мы приводим как пример вышесказанному:

"Дом (Амруллаха) был очень большим и великолепным. Он имел огромные внешние покои, где обычно собирались возлюбленные Бахауллы. Они были опьянены вином Его Несравненной Красоты... Однако скудных средств к существованию явно не хватало. Чаще всего кроме хлеба и сыра не было иной пищи для Бахауллы. Каждый день я старался приберечь немного мяса и масла и спрятать их в укромном месте , пока не набиралось достаточного для готовки количества. А затем я приглашал Бахауллу перекусить на воздухе. Нам удалось скопить денег и купить двух коров и козу. Полученное молоко и йогурт служили службу этому святому жилищу ...

Зимой в каждой комнате стояла жаровня * (маленький чугунный камин, который топили углем). В мои обязанности входило их разжигать. Из бережливости я урезывал меру угля для каждой жаровни. Кто-то донес об этом Бахаулле. Он призвал меня к себе и сказал: "Я слышал, ты считаешь кусочки угля для каждой жаровни! Бахулла улыбнулся и развеселился. Он согласился, что такая рачительность необходима в большом хозяйстве."/11

Из-за злодейств Мирзы Йахья и Сейида Мухаммада, Бахаулла был вынужден закончить свое затворничество, продлившееся около двух месяцев, и ринулся защищать Дело Бога от нападок неверных. В то время Бахаулла удалил Сейида Мухаммада из окружения Своих последователей, и вскоре о "Наивеликом разобщении", приведшем к очевидному разрыву между сторонниками Бахауллы и Мирзы Йахья, стало известно всем. Двухмесячное уединение Бахауллы духовно опустошило ссыльных в Адрианополе. Оно принесло огромное испытание, после которого открылась мера искренности и веры каждого. Когда пришло время разлуки, каждый знал, на чьей он стороп

йщ. Только тех немногих, кто сгруппировался

и борьбы среди властей в столице Османской империи.

8.Обещанный Байана: некоторые Скрижали
Лоух-е-Баха

Одна из Скрижалей, явленных Бахауллой в это время, стала Лоух-е-Баха (Скрижаль Баха). Она, вероятно, родилась как раз перед переселением Бахауллы в дом Реза Бека. Поскольку в ней он упоминает о своей сердечной муке и заявляет, что намерен затвориться от всех членов общины. Эта Скрижаль на арабском языке с частичным переводом на персидский, была явлен в честь Хатун Джан, старшей дочери Хаджи Асадулах-е-Фахради* ( См. "The Dawn-Breakers"), уроженца Казвина.

Хатун Джан была преданной верующей. Ее отец, Хаджи Асадуллах, считался одним из последователей Сейида Казим-е-Решти. В числе учеников Сейида была также и Тахира, и поэтому между ней и дочерьми Хаджи Асадуллаха завязалась крепкая дружба. Когда Баб раскрыл себя, Тахира, находившаяся в то время в Кербеле, приняла истину о Его Послании и была названа одной из Букв Живущего. Вскоре после этого известие о декларации Баба достигли Казвина. Хаджи Асадуллах с семьей оказались среди первых приверженцев в городе. Когда Тахира вернулась в Казвин, узы любви и единения между ней и семьей Фахради еще больше окрепли. Самой рьяной поклонницей Тахиры стала Хатун Джан. Она сиживала у ее ног, ее пленили преданность Тахиры и ее любовь к Бабу и Бахаулле.

Как только Тахира прибыла в Казвин, начались гонения на бабидов. Хаджи Асадуллаха, больного и престарелого отца Хатун Джан, подняли с постели и заставили вместе с друзьми по несчастью в цепях проделать путь почти в 170 километров в тегеранскую тюрьму. Об их судьбе Набиль рассказывает:

"Как только пленников передали в руки злодеев, те готовы были потешить свои чувства непримиримой вражды к ним. В первую же ночь враги безжалостно предали смерти Хаджи Асадуллаха, брата Хаджи Аллах-Вариди и дядю по отцовской линии Мухаммад-Хади, и Мухаммад-Джавад-е-Фархади, известного купца из Казвина, который приобрел репутацию набожного и честного человека, стоявшего на тех же высоких позициях, что и его блистательный брат. Всецело понимая, что в родном городе с ним бы не удалось расправиться, враги задумали лишить его жизни в Тегеране, чтобы отвести от себя подозрение в убийстве. В полночь, они совершили злодейский поступок, а наутро объявили, что причиной смерти стала болезнь. Друзья и знакомые покойного (главным образом, уроженцы Казвина), ни один из которых не смог обнаружить следов преступления, оборвавшего благородную жизнь, устроили похороны, приличествующие его положению."/1

Трагическая гибель Хаджи Асадуллаха и остальных верующих послужила толчком к дальнейшим гонениям в Казвине. Дом семьи Фаради и все их имущество были разграблены. Чтобы спасти свою жизнь, Мухаммаду-Хади-е-Фархади, племяннику Хаджи Асадуллаха и мужу Хатун Джан пришлось оставить город и отправиться в Тегеран.

Тем временем Тахира, по приказу непримиримого врага, находилась под домашним арестом в доме своего отца и под постоянным наблюдением женщины, в чью задачу входило обеспечить пленницу необходимым, чтобы та покидала свою комнату только для ежедневного туалета.

Когда ситуация в городе ухудшилась, враги замыслили оборвать жизнь Таахиры. Об этом пишет Набиль:

"Неудачные попытки шаха и его правительства немедленно уничтожить преступников, подвинула их искать дальнейшие способы для удовлетворения своей неиссякаемой ненависти к противникам. Сейчас их внимание было приковано к Тахире. Они решили, что она заслуживает той же участи, что и ее товарищи. Как только Тахире, все еще находящейся под домашним арестом, сообщили о планах врагов, она обратилась со следующим посланием к Мулле Мухаммаду,который унаследовал положение своего отца и считался тогда в Казвине Имамом Джулихом: "Они хотят затушить свет Аллаха своими устами, но Аллах не допускает иного, как только завершить Свой свет, хотя бы и ненавидили это многобожники." (Коран 9:33 (32?)) Если мое Дело - дело истины, если Бог, которому я поклоняюсь, истинный Бог, то не пройдет и девяти дней, как Он вызволит меня из ярма тирании. Если же мой Бог не выручит меня, вы вольны сделать со мной, что пожелаете. Вы бесповоротно докажете, что я заблуждаюсь в своих взлядах." Мулла Мухаммад, понимая, что не способен принять столь смелый вызов, решил не обращать на ее письмо никакого внимания и искал любой способ, чтобы достичь коварной цели."/2

Мулла Мухаммад, о котором упоминает Набиль, был главнным врагом бабидов в Казвине. Интересно отметить, что он приходился Тахире двоюродным братом и мужем. Но вскоре после того, как Тахира стала последовательницей Сейида Казима, между ними произошел разрыв. Тахира оставила мужа и жила в доме отца. Разрыв стал еще более существенным, когда она последовала учениям Баба, разрыв стал еще более значителен. Когда она вернулась в Казвин, выступив поборницей Дела Баба, Мулла Мухаммад позвал ее вернуться в мужнин дом. Она же отправила для него следующую записку:

"Передайте этому чванливому и кичливому родственнику: "Если бы ты действительно хотел быть мне верным другом и товарищем, ты бы поспешил встретить меня в Кербеле и пешком сопровождал бы мой хоудах весь путь до Казвина. И путешествуя рядом с тобой, я бы пробудила тебя от неведения и показала бы путь истины. Но ты не сделал этого. Мы прожили порознь три года. И ни в этом мире, ни в грядущем нам не быть вместе. Я навсегда вычеркнула тебя из своей жизни."/3

Во время домашнего ареста Тахиры только единственной Хатун Джан удавалось устроить так, чтобы видеться с ней. Она почти каждый вечер приходила в дом, иногда под видом побирушки, иногда как прачка, что стирает неподалеку в общественной прачечной. Ее регулярные встречи с Тахирой играли важную роль. Во время этих встреч она сообщала новости Тахире и передавала вести от нее друзьям. Ей также удавалось тайком приносить еду, когда враги пожелали во что бы то ни стало лишить Тахиру жизни, поскольку нельзя было исключить, что при любой возможности они попытаются ее отравить. И наконец она вместе со своим мужем Мухаммадом-Хади сыграла главную роль в спасении своей любимой подруги из заточения.

Почти в то же время, когда Тахира передала вышеупомянутый вызов о своем освобождении Мулле Мухаммаду, Бахаулла в Тегеране призвал к себе Мухаммад-Хади-е-Фархади, уроженца Казвина, и наказал ему немедленно туда вернуться и исполнить Его план по спасению Тахиры.* (Ага Мухаммад-ади оказывал службу Тахире еще много раз. Например, он сопровождал ее в Бедашт и стоял на часах у ворот сада, который Бахаулла арендовал для Тахиры на время сбора. Более подробно о сборе в Бедаште см. "The Dawn-Breakers") Вот как Набиль рассказывает о происшедшем:

"Мухаммаду Хади велели передатьть запечатанное письмо жене, Хатун Джан, и наказать ей, переодевшись в рубище, пробраться в дом к Тахире, вручить ей лично в руки письмо и подождать у входа, пока та не спустится к ней, а затем вместе спешить и вверить пленницу его опеке. "Как только Тахира присоединится к вам, - наставлял Бахаулла своего посланца, немедленно двигайтесь в Тегеран. Этой же ночью я отравлю неподалеку от ворот Казвина провожатого с тремя лошадьми, которых ты возьмешь с собой и оставишь в условленном месте за стенами Казвина. Вы проведете туда Тахиру и прямым ходом поскачите в столицу, стараясь достичь к рассвету. Как только ворота откроются, въезжайте в город и направляйтесь немедленно к Моему дому. Ты должен проявлять крайнюю осторожность, дабы никто ее не узнал. Всемогущий будет направлять твои шаги и окружит тебя неослабной заботой."/4

О том, как удалось Мухаммаду-Хади вместе с Хатун Джан спасти Тахиру, подробно рассказывает Шейх Казим-е-Самандар * (Один из Учеников Бахауллы. Более подробно о нем будет рассказано в следующем томе):

"Тахира содержалась под домашним арестом в доме отца. Мулла Мухаммад, ее двоюродный брат и муж пытался ее отравить, но не изыскал возможности. Никому из друзей, за исключением старшей дочери покойного Хаджи Асадуллаха (Хатун Джан), искреа@ f}~0¦kГu-А4ўщф¤пгЪА+m¦8H+hjKИ"и)й:ъCBИ8()L+лh8•j8¬;ъш8{+щx)kй)x¬8{L+ыЛj+kл8TИ#°)i8xи(кvv°{8лГBИ+°(9ълкK+ixx·ijH(ijv)K8лИ+j:ikjлкK+лh8ы8щ8;ъш8{(к))x¬8{+BИ8H$и9j8+кH*+°*+k¬j8¬)jH)i8TИ'xлИ(zъыИ(и)лkЛ+ы¬jлкv*¬+BИ$и9j88L+°)i+¬xйx)hш*ъ+¬лk¬j8йjv+kИ)+л(:+ijH+ъ:j+ы¬xлл8L+лhBИ)к*ш(И8¬щйj·•H8°jыик;•KГBИ (ш%h)*И (ш#8•h++()eh)*iKe(89h)*+8щИ%h8¬ыH!°жан - А.Т.) поспешил в Тегеран. Там он встретил Вахида, которого знал с ранних дней Веры. Вахид провел Его к Благословенной Красоте и представил Ему. После Бахаулла написал письмо Тахире и наказал Ага Хади спасти ее и привезти в Тегеран. Передевшись до неузнаваемости, Ага Хади вернулся в Казвин. Ему удалось с помощью жены, прибегавшей к своим обычным приемам для встреч с Тахирой, вручить пленнице письмо. Прочитав его, Тахира поняла, что ее скоро освободят. Спустя час она присоединилась к ним. Ага Хади с женой тотчас же повели ее в дом соседа, Ага Хасан-е-Наджара (плотника), надежного друга и наперсника, где никто бы не подумал ее искать.

Через некоторое время родственники хватились, что Тахира исчезла. Они искали везде, но тщетно, а когда весть о побеге разнеслась, студенты-теологи и группы хулиганов заполонили улицы и вновь учинили страшные погромы...

Той же ночью Ага Хади с помощью Ага Кули* (Он не был бабидом, только верным другом и наперсников Ага Хади. Он был базарным торговцем, который понял, насколько секретно поручение и вызвался выполнить его, несмотря на грозившую опасность А.Т.) вывел Тахиру из города через ворота Шахзадиха Хуссайна. Они вскочили на коней, которые оседланными дожидались их в скотобойне за городскими стенами и... пустились в Тегеран. Сначала они прибыли в сады Имамзадиха Хасаана* (в предместье Тегерана - А.Т.) Ага Кули велено было присмотреть за лошадьми, пока Тахира отдыхает а Ага Хади поспешил в город сообщить об их местонахождении. Тем временем некий Кербелаи Хасан, казвинский купец, услышал новость о Тахире и приехал сюда. Ага Кули, не зная, что этот человек друг, предупредил его не приближаться, но тот вошел, улыбаясь. Ага Кули прибегнул к силе и дважды ударил пришельца по лицу. Поняв, что произошло, Тахира приказала Ага Кули остановиться. Она позвала обоих к себе, приняла фрукты от Кербелаи Хасана и поделилась ими с Ага Кули. Когда наступила ночь, прибыло несколько всадников и с большим почетом проводили Тахиру с товарищами к дому Извечной Красоты (Бахауллы). Когда пришло время отойти ко сну, Ага Кули показали его спальное место. Но поскольку на нем была ветхая одежда, он поначалу отказался спать на таком роскошном ложе. Он показал на свои дыры и сказал Тахире: "Пока я так одет, я не смею ложиться в такую постель." Но она убедила его лечь спать и заверила, что Бог скоро одарит его такой же роскошной постелью, как и эта.

На следующий день Тахира с Ага Хади (оставив Ага Кули) направились в деревню под Тегераном, где проживали верующие * (возможно, это было селение Кух-Хисар, принадлежавшее Бахаулле - А.Т.). Бахаулла вышел из дому и вскоре вернулся с носильщиком, котрый внес сак, полный монет, и высыпал его содержимое на пол * (В то время в хождении были только монеты и не было банковский билетов. Люди обычно носили их в сумках. Богатым людям часто приходилось возить вьюки с деньгами на лошадях. Во всех путешествиях во имя распространения Божьего Дела в Персии, Бахауллу сопровождали друзья и слуги, Он финансировал всех и приглашал гостей.- А.Т.) Он велел принести седельный вьюк и попросил Ага Кули сложить туда деньги. Но наказал положить золото по одну сторону, а серебро - по другую. Ага Кули решил вопреки наказу, положить золото на дно, а серебро - сверху! Увидев это, Бахаулла сказал: "Почему ты не послушался? Мы велели положить золото с одной стороны,а серебро с другой." "Я сделал так, - ответил Ага Кули, - по простой причине: случись в пути монетам просыпаться, так пусть это будут серебряные, а не золотые". Больше Бахаулла на этом вопросе не задерживался. Он отдал ключ и вьюк Ага Кули, который приладил его к седлу и вскочил на коня. Бахаулла сел в седло и за Ага Кули поскакал в деревню, где остановилась Тахира. Там Бахаулла и прочие гости провели ночь.

Утром Тахира разбудила Ага Кули, велела ему подняться на молитву и сообщила, что оставаться здесь ему небезопасно и пришло время возвращаться в родной Казвин, иначе задержка чревата большими неприятностями.

Тахира сидела под тенистым деревом и писала письма. Ага КУли, закончив молиться, приблизился и встал рядом с Ага Хади напротив Тахиры. В это время появился Бахаулла, и Тахира отложила перо. Бахаулла потребовал суму с деньгами. Он раскрыл ее и подозвал Ага Кули. Затем велел ему подобрать полу халата , чтобы насыпать денег. Из вежливости и по великодушию Ага Кули заколебался выполнить приказание Бахауллы. Тогда его друг Ага Хади убедил его повиноваться. Так Ага Кули держал край своего халата, а Бахаулла запускал свою руку в суму и высыпал 9 пригоршен монет в его растянутый халат. Когда Бахаулла сыпал монеты, Ага Кули на какое-то мгновение пожалел про себя, чтобы монеты не золотые! Бахулла тотчас же вслух заметил: "Мы даем тебе довольно денег, чтобы добраться до Казвина; деньги на твою свадьбу прибудут позже. Во всяком случае ты оплошал сам - положил золото на дно!"/5

Ага Кули приехал домой и доставил письма Тахиры. Задержись он чуть позже, это бы грозило огромными неприятностями, так как у его родственников уже сложились подозрения и они наводили о нем справки через Хатун Джан. Верность, с которой Ага Кули служил Тахире, понравилась Бахаулле и, как Он и обещал ему, вскоре после этого Господь наградил его богатством и положением. Он стал одним из влиятельных людей в Казвине. Позже он перебрался жить в столицу и до конца жизни оставался другом Веры.

Хатун Джан, совершившая такие отважные поступки при жизни Тахиры прониклась горем и страхом после казни своей любимой героини. Спустя некоторое время она также оставила своего мужа, Мухаммада-Хади. Но тяготы не затушили огня веры, пылавшего в ее груди. Она продолжала с жаром и рвением служить Делу Господа. Семя любви к Бахаулле в сердце Хатун Джан заронила рука Тахиры, которая с первых дней уверовала в Его положение. Поэтому Хатун Джан всю свою жизнь обращалась к Бахаулле с нерушимой верой и преданностью. Ее сестры и кое-кто из членов семьи также твердо стояли за Его Дело. Со дней Багдадской высылки Хатун Джан получала Скрижали от Бахауллы. Этот великие дары она не переставала получать и во время величайшего кризиса, когда в Адрианополе Ему причинил зло неверный. Бахаулла явил в ее честь Лоух-е-Баха и излил ей свою душу.

В этой Скрижали Он порицает поступки тех людей Байана, которые замыслили лишить Его жизни и причинили Ему столько горя. Он скорбит, что они разрушили Завет Бога, связывает их с последователями ислама, преследовавшимим Баба, называет их сонмами Сатаны, корит за то, что не внемлят наставлениям Господа и распекает за то, что заставили очи Господа наполниться слезами. Он называет себя Авраамом в руках Нимрода, Христом в толпе иудеев и преданным Иосифом, брошенным своими братьями в колодец. В этой Скрижали Бахаулла называет Своих последователей "народ Баха". Он призывает их войти в "Божий Ковчег", который плывет по "Багряному морю", ковчег, который предназначен исключительно для них. Это ссылка на слова Баба, явленные в Кайюм-уль-Асма, в которой Он называет "народ Баха" "товарищами по багряному ковчегу". В Писаниях слово "Ковчег" обычно обозначает Дело Бога и Завет. Выражение "народ Баха", означающее последователей Бахауллы в отличие от словосочетания "народ Байана", называющего последователей Баба, было впервые употреблено в Адрианополе, когда случилось "Наивеликое Разобщение". Люди, верные Завету Баба, безоговорочно отождествили себя с Бахаи, те же, кто нарушил Его завет и последовали за Мирзой Йахья, стали называться бабидами, а иногда азали. Вследствие этого приветствие "Алла-е-Акбар" (Бог превыше всего), употребляемое среди бабидов, изменилось в "Алла-е-Абха" (Бог Наиславнейший). Бахаулла утверждает, что каждое слово, Лоух-е-Баха все человечество может считать предостаточным доказательством истинности Его Дела. Далее Он заявляет, что над окоемом слов, явленных в той Скрижали, взошли бесчисленные солнца лучезарной славы, солнца, которые освещали миры Господа, счесть которые никто, кроме Господа, не может. Он увещевает народ Баха повернуться зеркалами своих сердец к их лучам и осветиться ими. Хатун Джан, для которой была явлена Лоух-е-Баха, страстно желала встречи со своим Повелителем. Наконец ее молитвы были услышаны. В сопровождении дочери и зятя, Хаджи Хасан-е-Зардара, она совершила путь в Акку и некоторое время нежилась в солнечном свете Его любви и покровительства. Дом Хаджи Асадуллаха, отца Хатун Джан - одно из исторических мест Казвина. До появления

ЯLЁрАУ•68@Ёt TЎtД¦;vxЎцx4А¤гўoLLL,-0cjMЗГЖ~xxxxpxy@By°@xNB°@px~xp"xx"xpxfx"xHCГЖ~~yАp"x"@xpxpxp@"x"fy0~dCГЖ~|¦pф$@p@$"fyА@H@BxHxp"xx"x"x@p"x"p"x@BxHГЖ~xpxpHfxxpx@xyцx@"xp"@xBx"p"x"Bx"Hx@px"@xГЖ~yр@xx"xBxxy x@x~yА"HH"ryрx@NxxHx"ByцxHxCГЖ~xH"x@ комнат Ага Мухаммад-Хади ковал мечи для защитников форта Шейха Табарси * (Место многочисленных сражений между 313 бабидами, героическими защитниками форта, и силами армии - сражений, которые были навязаны бабидам, и завершившиеся разгромом мощной армии. Позднее большинство его защитников мученически погибли. Более подробно см. "The Dawn-Breakers") По воспоминаниям современников, эти мечи были опробованы Куддусом и Вахидом, когда они проходили через этот город. Хатун Джан и две ее сестры, унаследовавшие этот дом, даровали (??) его Делу. В письме к Бахаулле они выразили желание, чтобы дом использовали как Машрик-уль-Адкар* (Буквально "рассветное место, где вспоминают Бога"; дом поклонения Бахаи). Бахаулла принял подарок и одобрил их намерения.

Лоух-е-Рух

Известно, что помимо прочих Писаний, появившихся во время двухмесячного затворничества Бахауллы в доме Реза Бека, стала Лоух-е-Рух (Скрижаль Духа) на арабском языке. Как многие Его Скрижали этого периода, она раскрывает две главные темы: провозглашение Его миссии и раскрытие Его божественного положения и оппозиция, предательство и злоба тех бабидов, которые склонились к Мирзе Йахья и кого Бахаулла часто называл "теми, кто тягается с Богом".

Развенчивая одиозные поступки, сотворенные этими людьми, Бахаулла проникновенно повествует о своей сердечной муке в том пустом доме. Он упрекает их за причиненную Самому Богу такую боль, от которой Ему пришлось сокрыть Свою преславную внешность после того, как открылся людям. Их злодеяния обесславили Его имя среди людей; Он также вспоминает унизительный случай, когда однажды ему пришлось самому открывать дверь градоправителю, так как не нашлось никого из прислуживавших Ему; в тот день все сотворение плакало от этого унижения, в то время как таяли и сохли сердца тех, кто находился близ Бога. * (мы можем оценить это утверждение, если представим подобную унизительную сцену в каком-нибудь царстве, когда правителю пришлось бы самому встречать своих гостей. Независимо от того, что Бахаулла является Высшим Явителем Бога и Его возлюбленные и ученики всегда были готовы прислуживать Ему с величайшей преданностью, обычаи того времени требовали, чтобы знатный человек имел в своем хозяйстве нескольких слуг. Нельзя было представить, чтобы высокая персона непосредственно занималась хозяйством.

Далее в Лоух-е-Рух Бахаулла повествует о злодеяниях Мирзы Йахья и его окружения. Обращаясь к верному последователю, по имени Али, Он рассказывает об их замысле лишить Его жизн,и несмотря на то, что Он беспрестанно помогал и покровительствовал им более десятилетия, что привело к значительному росту их авторитета. Когда они поняли, что не смогут воплотить свои гнусные замыслы, то надев личину невинности, принялись распространять лживые обвинения против Него, приписывая собственные прегрешения Его персоне. Называя их рабами, привязанными к Царству Имен, гордящихся собственным положением, Он пророчествует, что Бог вскоре обратит их в совершенное ничто и от них не останется ни следа.

Слова Бахауллы уже сбылись. Несмотря на то, что в первые дни Веры нашлось много таких, кто был введен в заблуждение Мирзой Йахья и подняли знамя мятежа против Дела Бога, в этот день они были обращены в абсолютное ничто?

В этой Скрижали Бахаулла предрекает скорую победу Своему Делу, когда Бог под своей тенью дает жизнь новому мирозданию. В другом отрывке Он говорит, что Бог нисшпошлет свои сонмы, в силе и мощи, чтобы помочь Явителю Самого Себя, и поспособствует воплощенным Пророкам и Посланникам подняться на служение Его Делу.

Схожие утверждения находим и в других Скрижалях. В одном из Писаний/6, говоря о величии Своего Откровения и сопутствующих ему испытаниях, Бахаулла подчеркивает, что в этот день подверглась испытаниям сущность Пророков и Явителей Господа. Когда мы просмотрим историю Дела, то найдем несомненные истины, которые могут растревожить воображение. Баб, чье Откровение Бахаулла назвал "Мое собственное Откровение" заявлял, что Буквы Живущего * (Первые 18 учеников Баба) находились на положении Святых имамов в исламском промысле./7 В одной из Скрижалей/8 Баб, повествуя о силе, свойствах и высочайшем положении "Того, Кого явит Бог" * (Бахауллы), утверждает, что в день Его Явителя любой, кого он сможет сделать Божьим Пророком, будет считаться Пророком от начала, которому нет начала, до конца, которому нет конца. Далеее он утверждает, что воля Господа можно понять только через волю "Того, Кого явит Бог".

Эти утверждения могут достаточно сильно пошатнуть воображение. Однако если мы задумаемся над Божьим Делом, то поймем, что Бахаулла возвестил о том Божьем Дне, до которого старастно желали дожить все Пророки и Посланники прошлого. Его Откровение - это Откровение Самого Господа, по определению Христа, - Небесного Отца. Давайте на миг представим положение Бахауллы в свете Нового Завета. Христос явился как Сын Божий. Это не означает, что Бог, Недосягаемый, Всеславный, имел сына из плоти и крови. Такое буквальное объяснение низвело бы Господа из вечных сфер в преходящие. В сути своей Он превосходит все, даже собственные качества. Следовательно, когда Христос говорит о Своем положении Сына Божьего, Он подчеркивает свою связь с Ним. Он представляет себя сыном, а Бога - Отцом Небесным. Сын, который появляется в народе от лица своего отца, должен обладать двумя главными свойствами: иметь власть отца и проявлять схожие характеристики, которые он унаследовал. Чтобы показать источник Своей власти, Христу пришлось назвать себя сыном Божием и Бога наречь Отцом. Оба слова "сын" и "отец" представлены в Новом Завете. Христос также пояснил, что его послал Отец:

"Ибо я говорил не от себя; но пославший Меня Отец, Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить."/9

Также он растолковал, что вернется во "славе Отца своего.:

"Ибо приидет Сын человеческий во славе Отца своего с ангелами своими..."/10

Из этих и множества схожих сентенций мы можем сделать вывод, что Небесный Отец, который послал Христа, явится Сам.

Бахаулла во многих Скрижалях ясно провозгласил Свое положение как положение Отца. Обращаясь к христианским лидерам, Он возглашает:

"О братия святош ! Тот, кто является Вечным отцом, вопиет между небом и землей. Да будет благословенно ухо, которое внемлет, зрак, который видит и сердце, которое обращается к Тому, Кто есть средоточие поклонения всех живущих на небесах и на земле..."/11

А в другой скрижали Он благовестит:

"Воистину, Он пришел с Царствием своим и все частицы бытия вопиют: "О! Пришел Владыка в величии Своем! Пришел Тот, Кто является Отцом, а сын (Иисус) в святой юдоли возопит: "Я здесь , я здесь, о Владыка, о Мой Боже; в то время как Синай обращается вокруг Дома (?),а Горящий Терновник возглашает:"Всещедрый пришел во облацех!"/12

Как мы уже заметили, Реальность Бога невидима в мире сотворения. Его Сущность проявляется через Его свойства. Но в его собственном владении Его Сущность и свойства одни и те же. Рассказать о Нем, прибегая к какому-то одному свойству, равносильно низведению Его до сфер, имеющих пределы. Вот слова Бахуллы, величающие Всемогущего в Его недосягаемых высотах славы:

"Ты слишком высок дабы хвала тех, кто подле Тебя, достигла небес Твоей близости или дабы птицы сердец, что преданны Тебе, поднялись к двери Твоих врат. Свидетельствую, что Ты освящен превыше всех определений и свят превыше всех имен. Нет Бога, кроме тебя, Наивозвышенного, Всеславного."/13

Мы знаем, что Бог - Источник и создатель всех вещей, но мы не сможем никогда узнать, как он вершит это в сфере Своей Сущности. Даже Явители Бога о том не ведают, ибо не имеют доступа в его Реальность. Однако в этом мире существует образец для творения, поскольку все получает жизнь опредаленными способами. Например, человек приходит в этот мир благодаря родителям, хотя сила, проистекающая из сфер Господа и служащая причиной его рождения, остается непознаваемой. Если мы допустим, что эта сила берет начало от самоей сущности Господа, тогда такое утверждение, как уже отмечалось, равносильно тому, что мы лишаем Его безграничности. Но мы знаем, что все должно происходить от самого Господа. Вот положение, когда мы понимаем, что нашему сознанию никогда не постичь эти реальности. Этот путь полностью загорожен для преходящего, желающего найти непосредственно знание Вечного.

В Писаниях Бахауллы появляются сентенции о том, что все силы и свойства, которые Боб д-ЮЮЮрсЯЯШ@ЮpЮ"ЩЮ|ЮЮЮЮрсЯЮЮЮЮЮБЮfЮЮЮрсЯЮЮЮ|Ю"ЮЮЮpЮ@БрсЯЮ|ЮЮЮLЯАМГГЮЮЮЮ@рсЯЮ|ЮЮЮГЮЮ"ЮЮЮрсЮ Абсолюта, свободном от всех границ. Этот мир Абсолюта, однако, отличается от сферы Господа и, по отношению к нему, имеет свои рамки.

Владыка "Царствия Откровения" - Бахаулла, Высший Явитель Господа, чей приход в положении Отца обещан в Божественных Книгах. Такое утверждение не должно быть неправильно истолковано как якобы противоречащее основному принципу единства Явителей Бога. Мы уже рассматривали эту тему в предыдущем томе * (См. т.1, сс.) Явители Господа одинаковы в своей сущности, но отличаются по силе своих Откровений. Это похоже на то, как человек растет и развивает свои силы и способности, оставаясь той же самой личностью.

В Лоух-е-Рух Бахаулла утверждает, что ничто на небе и на земле не обогатит человечество, кроме прихода в тень Его Дела. Далее Он удостоверяет, что в этот день, значимость чьей-либо веры в Бога зависит от признания Бахауллы и просвещенности от Его Откровения. Чтобы пример был более нагляден, Он приводит аналогию с незажженным фонарем, который не используется по назначению, а посему мало что стоит, пусть даже сделан из самого изысканного хрусталя. Если мы задумаемся над этими словами, то сможем прийти к заключению, что спасение человека в любую эпоху зависит от того, примет ли он божье водительство для своего исторического отрезка времени.

Бахаулла сделал схожие заявления в других Скрижалях. Например, первый абзац Наисвятой Книги Бахауллы ясно гласит, что первая обязанность человека перед Господом - признать Его Явителя:

"Первая обязанность, предписанная Господом слугам своим - признать того, кто является Зарей Его Откровения и источником Его законов, представляет Верховного Главу в Царствии Дела и в мире сотворения. Любой, кто исполняет эту обязанность, достигает всех благ, а тот, кто лишает себя этого, заблуждается, хоть верши он лишь праведные поступки. Каждому , кто достигает этого высочайшего состояния, этой вершины непревзойденной славы, следует во всем повиноваться Тому, Кто является Желанием мира. Эти схожие, как близнецы, обязанности неразделимы. Одно неприемлемо без другого. Так указано Тем, Кто является Источником Божественного вдохновения."/15

В одном из самых прекрасных отрывков Лоух-е-Рух, голос Духа из Царствия свыше провозглашает высочайшее положение Бахауллы и проникновенн нарекает Его "Красотой Обожаемого", Надеждой Божией" для людей, "Душой Самого Господа", явленный рабам Его, "Божьим Сокровищем для всех на небе и на земле, "Словом Божием" к человечеству, "Светом Божиим" в Царствии Его Откровения, "Тем, Кто хранит в Себе таинства, могущие одним явленным словом разверзнуть небеса". Эти и многие подобные определения относятся к Бахаулле из невидимых сфер Славы. Голос Духа продолжает возвеличивать Его положение до такой степени, что Он старается предотвратить его от дальнейшего раскрытия, но находит , что глас, наделенный Божьей силой не умолкнет.

В Лоух-е-Рух есть другая впечатляющая сцена, в которой Перо Бахауллы становится главным действующим лицом. В диалоге Перо начинает горевать, когда его держат пальцы Бахауллы и умоляет Своего Властелина позволить раскрыть мирозданию одно Слово из сокровенных Божиих таинств, чтобы обитатели Царствия могли научиться тому, чему никого никогда не учили. Оно взывает к перстам Бахауллы, дабы не препятствовал ему окропить все сотворенное живой водой, которая с незапамятных времен струится внутри его бытия. Оно жаждет позволения разорвать завесы, скрывающие Его Дело, чтобы невежа смог узреть Его славу. Видя, что Бахаулле причиняют боль, и у него нет помощника, оно ищет разрешения помочь Ему своей силой, дарованной Всемогущим, силой, которая возникает от его легкого мановения и которое способно покорить себе все мироздание. Зная, что пожелай Он, то смог бы одним словом заставить все человечество подняться на служение Его Делу, Перо изумляется, сколь терпим и терпелив Бахаулла, несмотря на всемогущество и силы. Перо продолжает тщетно умолять с непомерной решимостью и преданностью, пока Язык Величия * (Бахаулла) увещевает его удержаться и не раскрывать тайн Откровения Божьего, а иметь терпение при любых обстоятельствах.

В Лоух-е-Рух Бахаулла советует Своим возлюбленным объединиться через любовь Господа и быть словно одна душа во многоплотии. Он заверяет их, что только одним таким поступком можно сокрушить врага. Он особо порицает подстрекательство, разногласие и разобщение среди верующих и предупреждает, что если они нарушат Его заветы, то нанесут вред Божьему Делу.

Лоух-е-Лайлат-уль-Кудс

Сделанное заявление подкрепляет Скрижаль Лоух-е-Лайлат-уль-Кудс * (Во время заточения в казематах Акки как-то ночью Бахаулла явил Скрижаль и назвал ее Лайлат-уль-Кудс (Святая Ночь). Но с ней не следует путать Лоух-е-Лайат-уль-Кудс, явленную в Адрианополе), появившаяся в Адрианополе в честь Дарвиша Сидк-Али. Она раскрывает тему единения между верующими. Бахаулла в этой Скрижали увещевает своих последователей объединиться так, чтобы смогли исчезнуть все следы разобщения и отчуждения между ними. Следующие отрывки, переведенные Шоги Эффенди и включенные в сборник "Крупицы из Писаний Бахауллы" выбраны из Лоух-е-Лайлат-уль-Кудс:

"Величайшее Имя свидетельствует за Меня! Как печально, если кто-то в сей День привяжется сердцем к бренным вещам мира сего! Вставайте и крепко держитесь Божиего Дела. Возлюбите друг друга. Сожгите дотла, ради Возлюбленного завесу себялюбия с помощью пламени неумирающего Огня , и с радостными и сияющими лицами вступите в союз с ближним своим. Вы наблюдали поведение Того, то есть Слово Правды среди вас, и вам известно о нем все до мельчайших подробностей. Вы прекрасно знаете, как больно сему Юноше, если сердце любого из возлюбленных Божиих огорчается из-за Него хоть на одну ночь.

Слово Божие воспламенило сердце мира, прискорбно, если вас не зажжет сие пламя! Дай вам Бог узреть в сей благословенной ночи ночь единения, сплотить ваши души и украсить себя добрым и похвальным нравом. Да будет вашей главной заботой забота об избавлении падших из омута неминуемой гибели и помощь им в обретении древней Веры в Бога. Пусть ваше отношение к ближнему явит с очевидностью знаки единого Бога истинного, ибо вы первыми из людей преобразитесь Духом Его, первыми поклоннитесь и преклоните колена пред Ним, первыми приблизитесь к престолу Его. Клянусь Тем, Кто повелел Мне открыть угодное Ему! Обитатели вышнего Царствия знают вас лучше, чем вы сами знаете себя. Не думаете же вы, что слова сии праздны и пусты? Когда бы вы имели силу постигнуть то, что видит Господь ваш Всемилостивый - то, что подтверждает превосходство вашего чина, свидетельствует о величии вашего достоинства, провозглашает возвышенность вашей стоянки! Дай Бог, дабы ваши желания и неукрощенные страсти не помешали бы вам свершить прпедписанное для вас."/16

Мысль о разобщении так тревожила Бахауллу, что в этой Скрижали он изливает свою душу, говоря, что лучше каждый день испытывать новые муки, чем видеть духовный недуг и упадок у верующих. В одном из выдающихся советов Бахауллы в этой Скрижали говорится о способе, который должен сблизить двоих. Духовный принцип, на котором зиждится совет Бахауллы, содержит один из основополагающих истин, правящий творением человека. Он утверждает, что ничто в этом мире не сможет навредить проницательному человеку. Любой, кто встретится на его жизненном пути никогда не нарушит его целостности и возвышенного состояния духа. Ибо когда такой человек выказывает другому любовь и смирение во имя Бога, похоже он полюбил Господа и покоряется Ему. Следствием этому станут дары и благословения Бога, которые снизойдут на него как награда за его деяния. Однако, если человек прореагирует иначе и будет вести себя с приятелем высокомерно и горделиво, то его поведение нисколько не повредит другому, но будет расценено как ненависть и высокомерие по отношению к Господу, за которые человек понесет наказание.

В одной из Скрижалей/17 Бахаулла заявляет, что в этом Божьем Промысле Бог осудил смутьянов и человеконенавистников. Если один собирается причинить зло другому, это равносильно выступлению против Господа.

Это учение Бахауллы освещает и открывает новый побудительный подход к человеческим отношениям. Оно дарует человеку широкое видение в реальном мире, помогает ему навсегда освободиться от ненависти, предубеждений и многих других недостатков, которые проявляются в отношениях с другими. Например, человек обижается, когда его незаслуженно критикуют и низводят его поступки. В обычном ходе событий это часто может привести к холодности, отчужденности, злобности и даже ненависти к людям. Незаслуженная критика и ложные обвинения могут так повлиять на человека, что совершенному раздавят и сломают его. Но если человек верит словам Бахауллы и искренне следует этому божественному учению, его отношение к ближнему полярно изменится; он освободится от этой напасти, так как знает, что ложь, вражда и злоба никогда не причинят ему вреда, пока он уповает на Господа, в то время как неблаговидные поступки обидчиков направлены к Богу, который накажет их за это.

Когда человек достигнет этой стадии зрелости и проницательности, его не обескуражит чрезмерная критика, не вскружит голову похвала и слава. Эго всегда испытывает обиду в первом случае и удовлетворение в последнем. Учение Бахауллы помогает человеку одержать верх над своим эго. Простое осознание факта, что осуждая и нападая на своего ближнего, действуешь против Бога, важно человеку для того, чтобы удерживать себя от такого предосудительного поведения. Оно также помогает ему понять, что силы зла никогда и никоим образом не смогут причинить ему вреда, пока он обращается к Богу.

Благочестивый Мирза Азизуллах-е-Мешбах, человек огромной эрудиции, о котором упоминалось в предыдущих гавах, написал эти слова, дающие пищу для размышлений:

"Если они приписывают слепоту зрячему, его глазам худа не будет, и если они объявляют совершенно слепого зорким оком, такая похвала никак не скажется на нем. Ибо. поистине, то, что считается достойным хвалы или хулы, на деле является либо природным зрением, либо отсутствием оного, а не положительной или отрицательной оценкой людей. Из этого следует, что единственный признак острого видения считается тот, когда человек не обращает внимания ни на похвалы, ни на пересуды других."/18

Абдул-Баха утверждает/19, что если бы кто-нибудь в присутствии Бахауллы упомянул бы о каком-либо небольшом разобщеннии в стане верующих, Благословенная Красота исполнился бы такой скорбью, что знаки сильной боли и неудовольствия отразились бы на Его лице. Много раз Бахаулла говорил при встречах с верующими, что узнай Он, что Дело Бога стало источником разобщения двух человек, он бы оставил его.

Установление единства верующих - краеугольный камень учений Бахауллы. Без него Вера и ее институты не могут действовать, как не может человек или общество совершить духовный или материальный прогресс. Союза верующих, а в конечном счете, союза человечества нельзя достичь общепринятыми мерами, намеченными планами или даже по доброй воли и желанию части человечества. Такими и схожими приемами человек сможет установить политический союз, но не единство, предусмотренное Бахаллой - единство, которое преодолеет все человеческие рамки, которое сольет сердца и души людей в поток истинного братства, которое черпает связующие силы от самого Бахауллы.

Человек способен подняться на великие подвиги во всех областях человеческой деятельности. Он может изменять законы природы, путешествовать в космосе и двигаться быстрее звука, создавать, контролировать и применять источники громадной энергии. Нет предела, до которого он сможет дойти в будущем. Но человеческих сил недостаточно, чтобы повлиять на сердца людей и заставить двух врагов возлюбить друг друга. Если он сам направит все материальные средства на задачу духовного объединения двух душ, то потерпит поражение. Объединение сердец - функция Явителей Бога. Об этом свидетельствует Бахаулла в одной из Скрижалей:

"Он же из целого мира избрал для Себя сердца человеческие - сердца, кои покоряются сонмам откровения и понимания. Так начертано Перстами Баха на Скрижали непреложного Божиего повеления, по манию Того, Кто есть Верховный Вседержитель, Всезнающий."/20

В другой Скрижали Он утверждает:"

Отоприте, о люди, врата сердец человеческих ключами поминания Того, Кто есть Поминание Бога и Родник мудрости среди вас. Из целого мира избрал Он сердца слуг своих и сделал каждое вместилищем для откровения Своей славы. Посему очистите их ото всякой скверны, дабы то, ради чего они были созданы, запечателелось бы в них. Се, несомненно, знак благодетельного дара Божиего."/20

Когда приходят Явители Бога, сердца Их последователей под влиянием Слова соединяются узами единства. Хотя прежде эти души враждовали между собой, ныне они уподобляются возлюбленным. Они перерождаются в новое творение, им дана сила влиять на других и изменять их сердца. Свидетельством тому история всех религий. Моисей, Христос и Мухаммад поступали так в свое время. Сегодня только слова Бахауллы смогут изменить сердца людей. Последователи Бахауллы, вооруженные силой созидательного Божьего слова, смогли объединить сердца миллионов людей, бывших прежде врагами. Иудеи, христиане, мусульмане, буддисты и приверженцы других религий, так же как язычники, агностики и атеисты на всех континентах, представители каждой расы и почти каждого племени, хотя и говорили на разных языках и придерживались разных убеждений, в этот день признали положение Бахауллы как обещанного Отца и стали Его последователями. Его слова оказали такое влияние, что ненависть и предрассудки, таящиеся в сердцах людей, уступили дорогу духовному единству и вселенской любви ко всему человечеству. Обширная, растущая, гармонично функцронирующая мировая община Бахауллы - нечто уникальное в анналах человечества. Она представляет собой модель, показывающую перспективы будущего благоденствия Бахаи. Беспристрастный наблюдатель, который ищет доказательств подлинности Послания Бахауллы, может легко обнаружить, что сила единства, связующая членов сегодняшней общины Бахаи самый очевидный знак божественного происхождения и славы Его Основателя.

9. Первые паломники

Как только новость о прибытиии Бахауллы в Адрианополь долетела до верующих, нашлось немало таких, кто пожелал отправиться в этот город и достичь Его присутствия. Поначалу это удалось лишь немногим, но со временем и особенно после "Наивеликого Разобщения", несколько вверующих из Персии пустились паломниками к месту проживания Того, Кто безоговорочно отождествил Себя с "Тем, Кого явит Бог" Явителем Самого Бога и Обещанного всех времен. Некоторым из них Бахаулла позволил остаться в Адрианополе, в то время как большинство отослал в Персию или сопредельные государства распространять Свое Дело.

Хаджи Мирза Хайдар Али

Среди тех, кто совершил путь в Адрианополь и достиг присутствия Повелителя, примечательным был Хаджи Мирза Хайдар-Али, один из блистательнейших учеников Бахауллы. Хаджи Мирза Хайдар-Али вспоминал в своей книге Бихджат-ус-Судир (Восторг Сердца) Бахауллу и события, свидетелем которых стал сначала в Адрианополе, а затем в Акке, равно как в Персии и Ираке. Он совершил путешествие в Адрианополь в 1283 г. Хиждры (1866-1867 Р.Х.) и получил разрешение от Бахауллы задержаться здесь более чем на полгода. За это время он почти ежедневно видел Бахауллу. Эти тесные встречи с Бахауллой разожгли огонь и ввселили новый дух в сердце Хайдар-Али. Этот человек был самое отрешенность, смирение и самоуничижение. Когда он искренне уверовал в августейшее положение Бахауллы, все его существо прониклось страстной любовью к Нему и обожанием.

Однажды мулла из Исфахана попросил Хаджи Мирза Хайдар Али поделиться впечатлениями о Бахаулле. Он сказал, что не будет спорить о подлинности Его воззвания, а больше желает услышать о том, что видел Хаджи Мирза Хайдар Али собственными глазами. Хаджи Мирза Хайдар-Али пишет об этом разговоре с муллой:

"Хотя я пытался убедить его, что в отличие от физического явления духовный опыт описать нельзя, он не смог понять меня. Тогда я сказал: "Пока я не встретился с Ним, то был полон надежд увидеть много чудес физического, умственного и духовного плана. Так я приберег несколько вопросов, на которые желал ответа. Но когда я узрел Его светозарную Внешность, мое состояние изменилось настолько, что все чудеса, которые я надеялся увидеть и все физические и духовные таинства, которые я страстно стремился постичь, поблекли в своей ничтожности. Все они представились мне миражом к которому устремляется жаждущий, а не чистой водой, утоляющей жажду и дающей жизнь." Он (мулла) спросил: "Что же ты такое увидел, что привело твой ум и сердце в такое состояние?.." Я ответил: "Его благословенная личность появилась в человеческом обличье, но Его движения, манеры, то, как Он сидел или стоял, ел или пил, даже спал или пробуждался, - все стало чудом для меня. Ибо мне открылись Его совершенства, Его божественный характер, Его красота, слава, наиблистательные имена и наиавгустейшие свойства, подобия которым Он не имел. Ему нет равных, он неповторим и непревзойден, Один и Единчственный, без преемника, Вечносущий Бог, Несравненный, Тот, Кто "не родил и не был рожден и не был Ему равным ни один!"/1 Он (мулла) сказал: "Но отец Бахаууллы был одним из выдающихся министров (Правительства), а Его сын, Аббас Эффенди * (Абдул-Баха) известен повсюду и удостоин быть самым совершенным на земле." Я ответил: "Ни Его отец, ни сын не были возведены на престол Вещателя на Синае * (Одно из определений Бахауллы), они не были ни Основоположниками Религии, ни Явителями Писания. Один Бахаулла восседает на престоле, где величествует Божьего Откровения, Зерцало, отражающее Его свет, Тот, Кто "не родил и не был рожден". Если ты станешь перед зеркалом и заявишь о своей персоне, зеркало сделает то же самое, но на самом деле оно отмежевывается от тебя * (Хаджи Мирза Хайдар Али говорит, что Абдул-Баха является отражением Бахауллы, что существует большая разница между ними двумя и что отражение не то же самое, что реальность того, отражается в зеркале. - А.Т.) Он (мулла) удовлетворился таким ответом и сказал мне, что это убедительный и веский довод, который открывает много истин. Он попросил меня продолжать. Я сказал: "... Я видел Личность, которая с обывательской точки зрения была похожа на остальных. Однако, если кому-нибудь удалось бы присовокупить к себе любовь, милосердие и сострадание всех людей в мире, то это бы оказалось каплей по сравнению с океаном Его проникновенной милости и добролюбия. Я даже попрошу прощения у Господа за такое сравнение. Точно так же, если кто-то сведет воедино все знание наук, ремесел,философских и политических учений, естествознания и теологии, которыми владеет человечество, все это окажется пред Его знанием и пониманием крупинкой по сравнению с солнцем. Если бы кто-то соразмерил мощь и силу царей, Пророков и Посланников с Его всемогуществом и владычеством, Его величией и славой, его мощью и влиянием, те бы оказались ничтожными, как росинка перед морской пучиной... Наблюдая за каждым из Его качеств, я обнаружил, что совершено неспособен тягаться с Ним и понял, что все народы мира никогда не смогут достичь ЕГо совершенств." Он (мулла) допустил, что все виденное мной было чудом, являющим знаки и знамения силы Бога - да возвысится Он во Славе своей!"/2

Те, кто не уверовал в положение Бахауллы, могут посчитать, что Хаджи Мирза Хайдар-Али преувеличивает. Истина, однако, такова, что если любому здравомыслящему человеку пришлось бы описать свою возможную встречу с Богом, он бы рассказал свою историю в том же духе и возвеличил бы Его теми же словами. Описать силы и свойства Явителя Бога не подвластно способностям человека. Ибо человек может передать свои чувства только словами, а они неадекватно выражают духовные явления или объясняют божественные качества. По этой же причине Хаджи Мирза Хайдар-Али, подобно многим другим писателям-Бахаи, котрые встречались с Бахауллой, возвеличил добродетели и свойства своего Повелителя с несомненной искренностью и для лучших из его качеств привел столько прилагательных в превосходной степени, сколько смог подобрать. Когда читаешь его книгу, можно оценить его полное самоуничижение и смирение перед Бахауллой, так же как его видение, благородство и чистоту духа.

Он рассказывает интересную историю о собственном духовном пробуждении и внутренней борьбе:

"В первые дни Веры в Исфахане, когда я принялся изучать крижали и Писания Баба и прислушиваться к объяснениям друзей, то нашел доказательства Его Откровения, убеждающие и окончательные, и свидетельства, предельно ясные и совершенные. Так я уверовал, что это Дело было Божьим Делом и Явитель Его Величия, восход Зари Истины, обещал явить Всемогущий. Но когда я оставался один и не с кем было слова молвить, меня часто одолевали сомнения. Меня искушали никчемные грезы моего прошлого и злобный шепот. ... Бог знает, сколько я проплакал и сколько провел бессонных ночей. Были дни, когда я забывал поесть, так меня занимали мои мысли. Я старался любыми способами избавиться от сомнений. Несколько раз я укреплялся в Деле и верил, но позже, приходил в недоумение и растерянность.

Потом как-то мне приснилось, что городской глашатай в ...Исфахане зачитывает следующее послание: " О люди, Печать Пророков* (Мухаммад - А.Т.) здесь, в доме и позволил каждому, кто желает достичь Его присутствия, прийти туда. Помните, что беглый взгляд на Его внешность более достоин похвалы, нежели служение в обоих мирах." Услышав это, я поспешил и вошел в дом. Я никогда прежде не видел такого здания. Я поднялся по лестнице и очутился на площадке под навесом, ограниченную жилыми комнатами и спальнями. Явитель Всеславного расхаживал по площадке, а люди стояли бездвижно Я пришел и непроизвольно простерся у Его ног. Он великодушно поднял меня собственнными руками и стоя, сказал: "Человек может объявить, что он пришел сюда только ради Бога, и воистину достиг присутствия Своего Повелителя, если не повернул назад от того, что люди всего мира с острыми мечами напали на него и хотели лишить жизни за то, что принял Дело Бога. Иначе Он не смог бы искренне сказать, что им двигало желание искать Бога."

Услышав эти слова, я проснулся и почувствовал себя уверенным, веселым и благодарным. От всех моих сомнений не осталось и следа. Я узнал таинства мученичества, гонений и страданий которые выпадали на долю верующих в каждом Божьем Промысле. Оглядываясь назад, где остались сомнения, я изумлялся своему невежеству, пошлости, слабости веры и поверхностности мыслей. И я смеялся над собой, потому что в мои бессонные часы слышал много подобнных утверждений и читал их в Скрижалях и Священных Писаниях прошлого,а не почерпнул веры из них. А сейчас после этого сна, обрел веру и уверенность...

Но время шло и почти 14 лет спустя я оказался на Земле Таинства * (в Адрианополе - А.Т.), где прожил семь месяцев. Благодаря милости Бахауллы, я видел Его каждый день 1-2, а то и более раз. Но за это время я никогда не вспоминал о том сне. Как-то вечером, спустя 4-5 часов после захода солнца, я сидел с Ага Мирза Мухаммад-Кули * (Самый младший из сводных братьев Бахауллы, который сохранил верность Ему; см. т.1, сс. - А.Т.) и Ага Мухаммад-Бакир-е-Кахвихчи * (см. с. настоящего тома) в гостиной *(комната, отведенная для товарищей и посетителей Бахауллы). В тот день я не встречал Бахауллу и страстно изыскивал возможности увидеть Его. Хотя я никогда не отваживался просить разрешения видеться с Ним, в недрах своего сердца молил и просил Его об этой чести. Но не оставалось надежды, так как было слишком поздно. Вдруг дверь распахнулась, и Наивеликая Ветвь * (Абдул-Баха - А.Т.), который в те дни был известен под именем Сируллах (Таинство Божие), вошел и пригласил меня следовать за ним. Когда я вышел из комнаты, то увидел Извечную Красоту * (Бахауллу А.Т.), расхаживающего по площадке под навесом. Лился поток его речей, стояло несколько человек. Я простерся у его ног, потом Он сам поднял меня благословенными руками. Обратившись ко мне, Он сказал: " Человек может объявить, что пришел сюда только ради Бога, и воистину достиг присутствия Своего Повелителя, если не повернул назад от того, что люди всего мира с острыми мечами напали на него и хотели лишить его жизни за то, что принял Дело Бога. Иначе он не смог бы искренне сказать, что им двигало желание искать Бога." Он в точности повторил те слова, которые я слышал во сне 14 лет назад. И я увидел ту же несравненную Красоту и то же здание, что мне приснились. Ошарашенный и оцепеневший я прислонился к стене. Постепенно я пришел в себя и вполне осознал, что нахожусь в Его присутствии. Рассказывая об этом, я не стремился - Бог не велит - отметить нечто чудесное (См. т.1, с. - А.Т.), но только поведать о том, как все произошло.

Тем же вечером состоялся разговор о моем отъезде. Бахаулла в отправленном послании желал узнать, что я собираюсь делать. Я просил Абдул-Баха и умолял Его сообщить, что ни мои дела, ни мои желания не занимают меня и Бахаулла мог бы поведать о Своих желаниях и наказать мне их исполнить. Я просил Его прислать поручительство, дабы я я смог исполнить все, что от меня потребуется. Я продолжал упрашивать, говоря, что один на этом свете, не имею ни дома, ни семьи и ищу лишь убежища Его Провидения (?). При посредничестве Абдул-Баха моя мольба была принята, и мне сказали, что Бахаулла дарует мне честь и привилегию служить Его Делу и ниспосылает свое согласие и помощь, чтобы подержать меня. Устроилось так, что мне нужно было отправляться в Константинополь и стать там связующей нитью между верующими, которые проходили через этот город, так же как отправлять письма и Скрижали по разным уголкам... Я прибыл в Константинополь, захватив с собой книги и Скрижали,записанные рукой Ага-е-Калима, Абдул-Баха и других. Меня сопровождал Мирза Хусайн * (известен как Мирза Хусайн-е-Хурсуми из Шираза; он сопровождал Хаджи Мирза Хайдар-Али в Египет. Обоих заключилив тюрьму вместе с пятью другими и отправили в Судан. Позднее этот человек стал разрушителем Завета) и мы были на пару счастливы и удачливы в нашем служении. Каждую неделю доставляли Скрижали для распространения, и по обыкновению я прочитывал их. Также у меня была возможность встречаться с верующими, котрые прибывали сюда, намереваясь совершить паломничество в Адрианополь. Им приходилось задерживаться на несколько дней в Константинополе, готовясь к путешествию или ожидая разрешения на паломничество от Бахауллы. На обратном пути они также останавливались на несколько дней.

По вопросам,связанным с мирскими делами, такими как закупка провизии и прочих товаров, я получал наставления от ныне покойного Ага Мухаммад-Али-е-Тамбаку-Фуруша из Исфахана, по духовным вопросам - от Ага-е-Калима. Как-то раз Ага Мухаммад-Али попросил купить чаю. Я купил и отправил ему. Не удовлетворившись моей покупкой, он написал мне очень доброе письмо и дружелюбно указал, что поскольку я знал, что этот чай станут подавать Бахаулле и членам Его смеьи, то мне следовало бы постараться на первый раз и быть более внимательным при выборе хорошего сорта * (одной из существенных особенностей жизни,доставлявшей немалое удовольствие, особенно на встречах, было чаепитие. Важно было не только качество чая, но также и способ заварки, требовавший огромного внимания и умения). Чай подавали в маленьких стеклянных чашках. Чтобы насладиться его ароматом, ничего не добавляли, кроме отколотых от сахарной головки кусочков . Были искусные мастера заваривать чай. В Адрианополе Ага Мухаммад Бакир-е-Кахвихчи готовил чай для Бахауллы и Его товарищей - А.Т.) Этот совет любезного советника и искреннего друга все же меня не порадовал. Мое тщеславие и невежество сыграли здесь свою роль. Я не выказал никакого уважения к его вежливости, любви и старшинству и вместо этого написал неправый и несправедливый ответ. Письмо достигло своего адресата. Вскоре после этого я получил божественную Скрижаль от Извечной Красоты * (Бахауллы А.Т.), Всещедрого, Того, кто укрывает ошибки людей и является Всемилостивым. Эта Скрижаль адресовалась мне, грешному, высокомерному, мятежному и самонадеянному человеку. В ней Он заверял меня, что я и мои поступки достойны похвалы и благословил по Своему расположению. Читая эту Скрижаль, я осознавал свои ошибки и понимал, что совершил печальную ошибку и серьезный проступок. Ибо несмотря на мое невежество и юношеское тщеславие, я понял, благодаря изучению святых Скрижалей и моим семимесячным наблюдениям и встречам с Ним, тот способ, с помощью которого Бог вершит в этом Наивеликом, наипредвечном Откровении... и он заключается в том, что обучая грешников, наставляя преступные души и уча их человеческим добродетелям и служению, Бахаулла подвергает наказанию их плетью любви и сострадания, заботы и великодушия. Для них Он являет Свои свойства Всемилостивого, Укрывателя людских ошибок, Отпущателя грехов, Всещедрого. Мое открытие обеспокоило меня и до боли напугало. Преданно и слезно я молился, горячо упрашивая и умоляя Его принять мое раскаяние. Вновь я попросил к АбдулБаха, таинству Божьему, стать посредником. Когда лучи Солнца Его Имени, "Отпущателя грехов", воссияли с огромной силой, когда волны Моря Его Милости нахлынули с огромной яростью и когда дожди Его добролюбия и сострадания пролились еще обильнее, я затрепетал в сильном страхе. Короче говоря, меня обуял такой стыд, что я потерял покой. Я молил, чтобы меня поглотили потоки Его милостливой опеки и провидения Я просил Его четко направить меня выполнить то, что вело бы меня к моему служению Богу, чтобы достичь Его благорасположения.

На этот раз Бахаулла наказал мне отправляться в Египет и там распространять Дело своей мудростью, даром слова, добрыми поступками и высокими качествами. Я знал, что мне отпустили мои грехи, стал покойным и счастливым..."/3

Хаджи Мирза Хайдар Али был арестован в Египте. Это случилось в результате его неблагоразумного учительства,когда он стал известен как приверженец Бахауллы. Заключенного перепраавили в Судан, и прошло около девяти лет, прежде чем он обрел свободу * (Краткую биографию см. в Прил.3 и т.1, сс.)

Мирза Мухаммад Али-е-Нахри

Другим знаменитым веруюющим, пустившимся в паломничество в Адрианополь и достигшим присутствия Бахауллы, был благочестивый Мирза Мухаммад-Али-е-Нахри, которому несколькими годами раньше посчастливилось встретиться с Ним в Багдаде. Мирза Мухаммад-Али происходил из известного исфаханского рода, одаренного и материально, и духовно. Несколько лет он с братом Мирзой Хади в Кербеле, где они вступили в секту шейхи и, желая духовного просвещения, внимали речам Сейида Казима-е-Рушти* (о секте шейхи и его главе Сейиде Казиме см. "The Dawn-Dreakers")

Тогда же в Кербеле братья впервые увидели Баба. Он привлек их внимание, когда молился у гробницы Имама Хусейна. Братья почувствовали в этом человеке незаурядные силы. Они узнали, как высоко и с каким почтением отзывался о Нем Сейид Казим. Не удивительно, что когда до них долетела весть о юноше из Шираза, объявившем себя Бабом, они тотчас же поняли, о ком идет речь.* (Вскоре после Провозглашения Баб наказал Своим ученикам извещать об этом людей , но до Его распоряжения не раскрывать Его настоящего имени.)

Повинуясь наказу Баба, Мирза Мухаммад-Али с братом последовали в Исфахан. По дороге они встретили Муллу Хусейна, который подробно рассказал им о Деле. Рвение и истовство Муллы Хусейна, твердость веры и жаркая любовь к Бабу вдохновила братьев и помогла им признать истину новоявленной Божьей Веры. Они достигли присутствия Баба в Ширазе, когда Тот находился под домашним арестом по приказу Губернатора провинции * (См. "The Dawn-Breakers"). Эта встреча вселила в них дух преданности и несомненности. Отныне братья заняли место в ряду первых учеников Баба.

Из Шираза путь Мирзы Хади лежал в Кербелу, а Мирза Мухаммад-Али повернул в Исфахан. Прибыв туда, он узнал, что в Кербеле умерла его жена. Он женился вновь и проживал в Исфахане, когда Баб завернул туда по пути в столицу. До этого у Мирзы Мухаммад-Али не было детей. За пять лет супружества первая жена не родила ребенка. Вторая жена оставалась также бездетной до тех пор, пока не произошло событие исключительной важности.

Набиль-Азам так рассказывает об этом радостном событии:

"Пока Баб не перебрался в дом Мухаммада, Мирза Ибрагим, отец Султануш-Шухада * (Мирза Хасан, нареченный Бахауллой "Царем Мучеников" - А.Т.) и старший брат Мирзы Мухаммад-е-Али Нахри, о котором мы уже упоминали, пригласил как-то вечером Баба в гости. Мирза Ибрагим, близкий друг Имама-Джулиха, был в курсе всех его дел. Роскошный прием который устроили Бабу тем вечером, не поддается описанию. Все заметили, что ни власти, ни знать не устраивали такого пышного и великолепного праздненства. Султануш-Шухада и его брат Махбубуш-Шухада * (Мирза Хусейн, нареченный "Возлююбленным из Мучеников". Более подробно о братьях речь пойдет в следующих томах. - А.Т.), мальчики девяти и двенадцати лет, прислуживавшие на празднике, удостоились особого внимания Баба. Тем же вечером во время обеда Мирза Ибрагим обратился к Гостю и сказал: " У моего брата Мирзы Мухаммад-Али нет детей. Я прошу Вас помочь утолить его сердечное желание. Баб отложил со своего блюда поданную ему пищу на другое блюдо и попросил хозяина передать ее Мирзе-Мухаммад-Али с супругой. "Пусть они оба отведают, сказал Он, - и их желание исполнится. Благодаря той пище, которой Баб поделился с ней, жена Мирзы Мухаммал-Али зачала и в положенный срок родила дочь, которая впоследствии заключила союз с Наивеликой ветвью * (Брак Муниры Ханум с Абдул-Баха), союз, который можно назвать осуществлением надежд ее родителей".

Новорожденную родители назвали Фатимой. Позднее Бахаулла дал ей имя Мунира (Блистательная). Она родилась примерно в то время, когда отец и дядя Мирза Хади уехали на сбор в Бедашт. * (Более подробно см." The Dawn-Breakers") Интересно отметить, что на том сборе братья оказались среди тех, кого страшно возмутила Тахира, снявшая чадру. Покинув собрание, они обосновались на руинах старой крепости. Бахаулла послал за ними, умерил их чувства и заметил, что вовсе не обязательно оставлять товарищей. После сбора, на верующих напали в селе Нейала. От полученных ран Мирза Хади скончался по дороге домой. Мирза Мухаммад-Али вернулся в Исфахан. Благодаря своей убежденности, он стал ведущим представителем Веры в городе. Главным образом с его помошью и при его руководстве те двое племянников, о которых упоминал Набиль, прозванные Царем Мучеников и Возлюбленным из Мучеников, утвердились в Деле. Они стали самыми блистательными мучениками Веры.

Когда Бахаулла находился в Багдаде, Мирза Мухаммад-Али привез туда своих юных племянников, где они достигли Его присутствия. Они увидели славу Господа, сокрытую за множеством завес; их души были очарованы Его любовью и переродились. Они поистине отрешились от этого мира, восторженными и твердыми духом вернулись домой.

Спустя несколько лет Мирза Мухаммад-Али отправился в Адрианополь. И вновь он удостоился чести посетить своего Повелителя и утолить сердечное желание. Однако ему не довелось увидеть, какой почет был оказан его дочери Мунире Ханум, ставшей супругой Абдул-Баха.

В адрианопольский период произошли некоторые события, вымостившие путь к женитьбе Абдул-Баха в Акке через несколько лет. По обычаю того времени было принято, в первую очередь среди знати, обручать своих детей в детстве. Большинство браков устраивалось между членами семьи, и новобрачные не могли возразить родителям по поводу избранника или избранницы. В Тегеране Абдул-Баха прочили в жены Шахр-бану, двоюродную сестру; их обручили еще в дестве. Она была дочерью Мирзы Мухаммад-Хасана, старшего единоутробного брата Бахауллы (См. т.1, с.) Когда Бахауллу с семьей сослали в Ирак, Шахр-бану оставалась в районе Нура в Мазендеране до 1285 г. (1868 Р.Х.) Бахаулла наказал своему дяде Мулле Зейнуль-Абедина * (У Бахауллы было четверо дядьев по отцовской линии, кого Он обучил Вере Баба в Нуре. Двое из них отвергли дело Бога и решительно воспротивились ему. Это были Шейх Азизулла и Сафи Кули Бек. Другие два, Мулла Зейнуль-Абедин и Кербелаи Заман, стали рьяными приверженцами. Первый сопровождал Бахауллу до форта Шейха Тарабси, а когда Бахауллу подвергли бастинадо в Амуле, прикрыл собой Его ноги и принял на себя столько палочных ударов, что лишился чувств. Подробно о событии в Амуле см. "The Dawn-Breakers") привезти Шахр-бану в Тегеран, а оттуда устроить ей путешествие в Адрианополь.

Едва это известие долетело до Шах Султан Ханум * (сводная сестра Бахауллы и сторонница Мирзы Яхья, см. т.1, с.), как она со всей своей враждебностью к Бахаулле стала препятствовать женитьбе. Она забрала Шахр-бану в свой тегеранский дом и буквально насильно выдала ее замуж за Мирзу Али-Хан-е-Нури, сына первого министра. Бахаулла упомянул об этом в Эпистоле к Сыну Волка * (С.) Это замужество так сильно подействовало на нее, что повергло Шахр-бану в состояние неутешного горя и печали. Ее младший брат, Мирза Низам-уль-Мулк, верный и преданный последователь Бахауллы, записал в своих мемуарах, что после свадьбы Шахр-бану горячо молила Бога освободить ее от этого тяжкого бремени. Кажется, ее молитвы были услышаны, так как вскоре она заболела чахоткой и умерла.

Что касается Муниры Ханум, то она провела свое детство и юность в Исфахане под опекой родителей и блистательных кузенов. Через какое-то время после смерти ее отца, семья, в том числе Царь Мучеников и Возлюбленный из Мучеников, решили, что пора ее выдавать замуж. Поэтому все приготовили для брака с Мирзой Казимом, младшим из братьев Царя мучеников и Возлюбленного из Мучеников.

В день свадьбы состоялось великолепное праздненство и радости не было предела, когда пару поженили. Однако сразу после церемонии произошел горький случай, и радость всех обратилась печалью. Жених, который до сих пор был в добром здравии, вдруг непонятно почему упал, едва приблизившись к порогу дома. Казалось, его сшибла с ног невидимая сила. Пришлось помочь ему подняться. Он заболел неизлечимой болезнью и вскоре умер.

После этого трагического случая Мунира Ханум унеслась в мыслях отвернулась от этого мира и проводила дни в молитвах и медитациях. Обстоятельства ее замужества с Абдул-Баха были поистине захватывающими. Следующий рассказ, записанный с ее слов, являет радость и восторг такой возвышенной жизни:

"По приказу Благословенного Совершенства (Бахауллы) Сейид Мехди Дхаджи (Дахаджи) прибыл в Персию и, распространяя Дело Бога, проходил через Исфахан. В его честь был устроен большой праздник, верующие окружили его, допытываясь с пристрастием новостей о Святой Земле, подробностей о Благословенной Семье и рассказа о заточении верующих в казематы Акки. Среди вопрошавших были Шмс ос Зоха (Шамсуд-Духа), жена моего дядюшки, и член семьи Царя Мучеников. Она спросила Сейида Мехди: "Когда вы находились в присутствии Бахауллы, не слышали вы, чтобы говорили о какой-нибудь девушке или избраннице для Господина Абдул-Баха?" Он ответил: "Нет, но однажды, прогуливаясь на мужской половине дома, Благословенное Совершенство говорил об этом. Затем Он оборотился ко мне и сказал: " Ага Сейид Мехди! Прошлой ночью я видел дивный сон. Мне снилось, как лицо прекрасной девушки, что живет в Тегеране и чью руку мы просили у Мирзы Хасана для Величайшей Ветви, потемнело и исчезло во мраке. В тот же самый миг возникло лицо другой девушки с лучезарной внешностьюи просвещенным сердцем. Мы избрали ее в жены Величайшей Ветви." Кроме этого я ничего больше не слышал от Благословенного Совершенства."

Когда моя тетушка вернулась домой и увидела меня, то заверила во имя Единого Бога, что в тот самый миг, когда Сейид Мехди рассказывал о сне Бахауллы, в ее сознании четко запечатлелась мысль обо мне, и мы обе поняли, что она права. Я заплакала и сказала: "Нет, я не достойна такой чести. Я прошу тебя, чтобы никогда подобные слова не слетали с твоего языка; не говори об этом."

Мунира Ханум продолжает рассказ о своем путешествии на святую Землю по последующему указанию Бахауллы ее родственникам. En route к месту назначения многие из друзей пытались воспрепятствовать поездке на Святую Землю, говоря, что сейчас нельзя ехать в Акку, потому что печальные и горестные события привели к новым злоключениям друзей и путь для Бахаи в Акку заказан властями. "Эти вести сильно взволновали нас, и мы захотели узнать, что делать, но Шейх Салман заверил, что к нам это не относится и нам следует спокойно и уверенно ступить на Святую Землю, даже если всех верующих закуют в цепи и бросят в тюрьмы." После долгих испытаний и тягот, встретившихся на пути, они наконец прибыли в Акку.

"Члены Благословенной Семьи пришли встретить и поприветствовать нас. Я вернулась с ними в их дом и впервые стояла перед Благословенным Совершенством. Восторженные чувства, завладевшие мной, не поддаются описанию. Первые слова Бахауллы были таковы: "Мы привели тебя в тюрьму в то время, когда двери к встрече закрыты для всех верующих. Нет других причин доказать каждому Силу и Мощь Господа "

Я прожила в доме Калима почти пять месяцев. Много раз я посещала Бахауллу, а затем возвращалась к себе. Когда бы Калим ни возвращался от Благословенного Совершенства, он рассказывал мне о Его бесчисленных дарах и приносил мне какую-нибудь безделушку в подарок от Него. Однажды он пришел со счастливым лицом и сказал: "Я принес тебе самый чудесный подарок. Вот он: тебе дано новое имя - Мунира (Блистательная)

Вечер союза ... приближался. На мне был белый наряд, изготовленный руками Величайшего Священного Листа, с которым не сравнятся райские шелка и бархат. Около девяти часов мне разрешили предстать перед Бахауллой. Я шла в сопровождении Величайшего Священного Листа и услышала Слова Благословенного Совершенства: "Приди же! Приди! О ты, мой благословенный лист и рабыня. Мы избрали тебя и приняли тебя, дабы стала подругой Величайшей Ветви и служила Ему. Это проистекает от Моей щедрости, которой нет равных, сокровища земли и неба не сравнятся с ней. Ты должна быть благодарна, ибо достигла наивеликой милости и дара... Ты всегда будешь под Божьей защитой."/5

О своем союзе с Абдул-Баха Мунира Ханум написала:

"Если бы я захотела подробно рассказать о полувековой связи с Возлюбленным мира, о его любви, милости и щедрости, на это у меня бы ушло более пятидесяти лет; однако, если бы все моря на свете превратились бы в чернила, а вся листва стала бы бумагой, я бы не раскрыла должным образом эту тему."/6

Мирза Али-е-Сайях

Злоупотребив доверием Баба, Мирза Яхья привел Веру к кризису такого размаха, который нарушил единство и сплоченность общины и принес неслыханные муки Бахаулле и Его возлюбленным.

Не узнав до конца обо всех кознях, интригах и злодеяниях Мирзы Яхья и его сподвижников, нельзя понять, какой вред причинили они Бахаулле и Его Делу. Весь рассказ об их пагубном влиянии и отвратительных поступках выходит за рамки задач этой книги. Достаточно сказать, что мятеж Мирзы Яхья причинил столько горя и боли Бахаулле, что с ними не сравнятся обрушившиеся на него гонения недругов.

Бахаулла оставался в доме Реза Бека около года, а затем переехал в дом Амруллаха, где прожил примерно три месяца. Почти в каждой Скрижали, явленной на протяжении всего этого периода, Он упоминает безверие и предательство Мирзы Яхья и говорит, какой вред причинил тот Божьему Делу. Одной из Скрижалей этого периода стала Лоух-е-Сайях, явленная в честь Муллы Ади-Гузаля, известного под другим именем Мирза Али-е-Сайях. Прозвище Сайях (Путешественник) было ему дано Бабом. Он родился в Марадихе и выучился в своем городе на муллу. В первые дни Веры он достиг присутствия Баба, признал Его положение и был причислен к Его последователям. Приняв Дело Баба он тотчас начал служить Своему Повелителю с преданностью и решимостью. Когда Баб находился в заточении в Махку и Чехрик, Сайях служил Ему как верный посыльный. Он много рааз встречался с Ним и слыл одним из Его любимых товарищей. От Баба он пускался в разные части Персии, разнося послания Баба последователям, а назад доставляя Ему их письма. Однажды он принес в подарок Куддусу Скрижали, собственноручно записанные Бабом вместе с пеналом изысканнной работы.

Одной из незабываемых услуг Бабу, когда Тот печалился, узнав о гибели многих мучеников Мазендарана, стало посещение Сайяхом места гибели защитников форта Табарси* (См. "The Dawn-Breakers") от Его Имени. Об этом Набиль рассказывает:

"Как только Он (Баб) завершил Свои панегирики во славу тех, кто обессмертил свои имена, защищая форт, Он позвал в день Ашура * (Десятое Мухаррала, годовщина мученической гибели Имама Хусейна, пришедшаяся на 26 ноября 1849 г.) Муллу Ади-Гузаля, одного из верующих Марагиха, который последние два месяца замещал ординарца (?) Сейида Хасана, брата Сейида Хусейн-е-Азиза. Он с пристрастием принял его, дал имя Сайях, вверил ему Скрижаль о посещении в память о жертвах Табарси и велел от Своего имени посетить то место. "Встань, наказал Он ему, - и с полным отрешением следуй в Мазендаран в одежде странника. Там посети от Моего имени места, где земля приняла тела тех бессмертных, которые кровью укрепили свою веру в Мое Дело. Как только ты подойдешь к той пустынной земле, сними обувь свою и склони голову в память о них, назови поименнно и в молитве обойди их могилу. Назад принеси мне, как воспоминание о посещении, горсть святой земли, что покрывает останки Моих возлюбленных, Куддуса и Муллы Хусейна. Постарайся вернуться к Новрузу, вероятно, последнему, который Я отпраздную."

Повинуясь наказу, Сайях отправился в Мазендаран. Он посетил место гибели в первый день Рабиум-Алла 1266 г. Хиждры (15 января 1850 Р.Х.), первую годовщину мученичества Муллы Хусейна, и выполнил возложенные на него поручения. Отсюда он последовал в Тегеран.

Я слышал, как Ага-е-Калим, который встретил Сайяха у дверей тегеранского дома Бахауллы, рассказывал следующее: "Была середина зимы, когда Сайях, возвращаясь из паломничества, посетил Бахауллу. Несмотря на холод и снег суровой зимы, он появился в рубище дервиша, едва прикрывавшем тело, босой и растрепанный. Его сердце пылало огнем, который зажгло это паломничество. Едва Сейиду Яхья-е-Дараби, по прозванию Вахид,гостившему тогда в доме Бахауллы, сообщили о возвращении Сайяха из форта Табарси, тот , забыв о важности и этикете, приличествующих его положению, рванулся вперед и простерся у ног странника. Он обнимал и самозабвенно целовал его грязные до колен ноги. Я изумился тогда множеству знаков любви, которые Бахаулла оказывал Вахиду. Я видел, что Тот дарил ему столько милостей,как никому другому. Его манера говорить не оставляла мне сомнений, что Вахид вскоре отличится не меньше, чем защитники форта Табарси."

Сайях задержался на несколько дней в том доме. Он, однако, не смог, как Вахид, принять природу той силы, сокрытой в Хозяине дома. Несмотря на то, что будучи сам преемником высшей милости от Бахауллы не смог оценить значимости излитых на него благословений. Я слышал, как он рассказывал в Фамагусте о своих ощущениях во время пребывания у Бахауллы: "Я захлебнулся от добролюбия Бахауллы. Что касается Вахида, то несмотря на высокое положение, он неизменно ставил меня выше себя в присутствтии Хозяина. В день моего прибытия из Мазендарана он подбежал целовать мои ноги. Я удивился оказанному мне приему в этом доме. Хотя я окунулся с головой в океан щедрости, я тогда не смог оценить положения Бахауллы, как не смог догадаться, хотя бы смутно, о природе предопределенной Ему миссии."/7

После мученической гибели Баба Сайях на какое-то время обосновался в Азербайджане. Затем он направился в Кербелу, где прожил сравнительно долго. На допросе в Константинополе в 1868 г. (См. сс.) он ответил, что прожил в Кербеле двенадцать лет. Он женился на дочери Шейха Хасан-е-Зунуси, знаменитого ученика Баба , кому Он сообщил благую весть и заверил о встрече с Обещанным Хусейном * в Кербеле (Шииты считают, что после прихода Каима (Обещанного ислама) вернется и Имам Хусейн. Мирское имя Бахауллы - Хусейн-Али. Летом 1851 г. Бахаулла беседовал с Шейхом Хасаном в Кербеле и поведал ему о Своем положении (См. т.1, с.) С того времени (до заточения Бахауллы в Сиях-Чаль) Шейх Хасан всецело признал положение Бахауллы как "Того, Кого явит Бог") Сайяху Баб тоже обещал, что он достигнет присутствия "Того, Кого явит Бог"

Сайях отправился в Адрианополь в начале 1284 г. Хиждры (1867 Р.Х.) Здесь он встретился с Бахауллой и рассказал верующим , как сбылось обещание Баба о его встрече с "Тем, Кого явит Бог". Он также написал об этом Мирзе Яхья. Сайях был одним из преданнейших последователей Бахауллы. Когда он три месяца находился в Адрианополе* (На допросе в Константинополе, Сайях утверждал, что задержался в Адрианополе на три месяца), Бахаулла послал его вместе с Мешкен-Каламом * (См. т.1, сс.) и Джамшид-е-Гурджи в Константинополь с важным поручением. О том, что им было поручено и как их заключили в тюрьму, речь пойдет позднее.

В Скрижали Сайяха Бахаулла снимает завесу со славы Своего положения, утверждает, что Он является Извечной Красотой, по приказу Которого ожило все мироздание, утверждает, что человечество обернется к Нему в обожании и станут держаться его щедрости, даже хотя не способны признать Его в Его чудном Отковении. Он упоминает последователей Байана, которые отрицали и опорочивали Его Дело, называет их людьми раздора и прислужниками сатаны, напоминает им, что много лет был связан с ними, но скрывал свою славу от их глаз, чтобы никто из них не узнал Его, но они восстали против Него в неуемной вражде. Затем Он открыл красоту Своей Внешности и излил свет Своего Лика на все творения. Он провозглашает, что настали дни испытаний и весы установлены, весы, на которых будут взвешивать людские деяния. Он объявляет народам мира, что если те желают слышать глас Божий, то должны внимать Его дивным мелодиям, а если желают узреть лик Господень, им следует вглядеться в Его прекрасную Внешность. Он предупреждает их, однако, что они не смогут сделать это до тех пор, пока не очистят сердца от всех пустых прихотей и отрешатся от этого мира и всего, что его населяет.* (См. т.1, сс7)

В этой Скрижали Бахаулла намекает на будущую ссылку в Акку, называя ее "долиной Набиля" * (Цифровое выражение имени Набиль равна цифровому выражению названия Акка) Он иносказательно описывает Свой приезд в этот город:

"По Нашему прибытию Нас встретили с хоругвями света, в то время Глас Духа возопил: "Скоро все, кто живет на земле, сберутся под эти хоругви."/8

В этой Скрижали находим отрывки, проливающие свет на суровость испытаний, с которыми столкнется верующий, ступив на тропу веры. Ссылаясь на людей Байана, Бахаулла упоминает тех, кто был среди наисвятых людей, кто поклонялся Господу с огромной преданностью, которых считали самыми благочестивыми, которых наградили проницательным внутренним видением; однако, когда ветры Его Откровения повеяли над ними, все увидели, что они отгородились от него завесой. Несмотря на это Он был связан с ними долгие годы и являл свою славу их взору. Он приписывает причину этой неудачи гордости и привязанности к самому себе и внутреннему "я". Его печалит, что их преданность и служение породили гордость, лишившую их щедрости Бога.

Тема отречения часто звучит в Скрижалях Бахауллы. Можно сказать, что среди Его наказов мало таких, если вообще существуют, которые столько бы внимания уделяли отрешенности от мирского и отказу от собственных желаний. Мы уже затрагивали эту важную тему в предыдущих главах. При внимательном прочтении Скрижали Сайяха становится абсолютно ясно, что товарищи Бахауллы, находясь рядом с Ним, не смогут оставаться верными Делу, пока не искоренят в себе зло. Любой след самовосхваления, пусть еле заметный, был для них губительным, а в Его святом присутствии ничего, кроме самоуничижения, быть не могло.

Многие из Его учеников смогли победить свое внутреннее "я". Словами и поступками они продемонстрировали свое полное ничтожество, встречаясь лицом к лицу со своим Повелителем. Они стали духовными титанами этого Промысла и благодаря своей вере пролили негасимый свет на Дело Бога. О людях тех багдадских дней Набиль рассказывает:

"Подолгу не менее десятка человек существовали на полушку в день. Никто не знал, кто настоящий хозяин туфель, халатов или рубах, которые случалось находить в их домах. Тот, кто ходил на базар, мог сказать, что на ногах у него собственные туфли, а каждый посещавший Бахауллу мог заявить, что халат и рубаха на нем принадлежат ему. Они позабыли свои имена, их сердца были свободны от всего, кроме почитания своего Возлюбленного... О, во имя счастья тех дней, радости и чуда и тех часов!" /9 (Эту же цитату см. т.1, с.325 рук. -Г.С.)

Только немногим удалось отличиться, воспарить к сферам отречения и смириться перед Своим Повелителем, служа хорошим примером для всего человеческого рода, которому в итоге суждено последовать по их стопам. Сегодня последователи Бахауллы не могут достичь Его присутствия в этой жизни, и потому, кажется, испытания, которые главным образом увязываются с Его Личностью, их не касаются. Но требования Веры и тропа Бахауллы остаются неизменными. Современному верующему необходимо, как и при земной жизни Бахауллы, отрешиться от мирского и удалить из своей души следы страстей и желаний, себялюбия и самохвальства, чтобы искренне понять благоговейное положение Бахауллы и стать достойным слугой Его Дела. Если он не сможет поступить так, пусть ему и не грозят опасности, что подстерегали товарищей Бахауллы, он обязательно почувствует сомнения в глубинах своей души относительно Веры и огромные противоречия. Хотя умом он может принять Бахауллу как Явителя Бога и может быть хорошо осведомлен в Его Писаниях, но ему не достичь абсолютной несомненности, когда человека наделяют божественными свойствами и даруют ему вечное довольство, безмятежность и счастье.

Обретение истинной веры - самое значительное из достижений человека. Вера одаривает человека силами, которым нет равных на земле. Силой своих убеждений верующие смогли преодолеть кажущиеся непреодолимыми трудности и одержать достопамятные победы во имя Дела Бахауллы. Чтобы иметь веру, человек должен стереть в своем сердце любой след тщетных воображений и пустых фантазий. Пусть же человек испытает дорогу к достижению этой высокой цели, на которой душа в своих поисках сталкивается со множеством препон и оступается на колдобинах.

Есть два столпа огромной силы в человеке. Один из них мозг, средоточие интеллекта и мышления, многоэтажное здание его учености и образованности. С помощью этого органа человек может проявлвять уникальную силу разума, отличающего его от животных. Интеллект - величайший Божий дар человеку. Но с тех пор как человек освободил волю, интеллект может повести его либо к вере и верности Богу, либо к безверию.

Другим столпом является сердце, вместилище доброты и любви. Сердце человека живет в любви с миром и своим "я". Но оно также обиталище, в котором проявляются свойства Бога. Бахаулла утверждает:

"О сын Бытия!

Твое сердце - обиталище Мое; освяти же его ради Моего сошествия..."/10

В сердце человека вспыхивает искра веры. Но это может случиться только тогда, когда сердце освободится от уз сего мира. Бахаулла возглашает в Сокровенных Словах:

"О сын праха!

Все, что на небе и на земле Я предназначил тебе, кроме сердец человеческих, кои сделал обиталищем Моей красоты и славы, но ты отдал Мой дом и жилище иному, чем Я. И всякий раз, когда явление святости Моей искало пристанища своего, оно находило там чужого и, бездомное, спешило ко святилищу Возлюбленного. И все же Я скрыл твою тайну и не жалаю твоего позора."/11

Бог сотворил человека таким образом, что эти два столпа, а именно разум и сердце, не могут устоять друг без друга. Разум без сердца, освещенного верой, не обретет способности, чтобы исследовать, или языка,чтобы понимать правду Божьего Дела. Словно глаза, лишенные света, он не может изучать мир духа. Вместо этого он развивается в области материализма и естественно отрицает самое понятие Бога и религии. Таким образом, он становится самой высокой преградой на пути к обретению веры. При таких обстоятельствах сердце наполняется любовью этого мира и своей собственной, ибо свойство сердца любить. Если не позволено любить Бога, оно полюбит себя и свои мирские владения. И в этом кроется одно из значений слова "чужак", о котором упоминает Бахаулла:

"О друг Мой на словах!

Поразмысли немного. Слыхал ли ты, чтобы друг и враг уживались в сердце одном? Изгони же чужака, да войдет Друг в дом Свой."/12

Чтобы обрести веру, человек должен изгнать "чужака" из сердца. Если ему это удастся, он обретет веру. Искре веры, зароненной однажды в сердце, надо дать разгореться жарким пламенем, в противном случае, она может угаснуть из-за привязанности к этому миру. Например, когда некто достигнет вершины, где признает Бахауллу Явителем Бога, его сердце станет реципиентом света Божьей Веры этого дня. Если верующий с самого начала погружается в океан Откровения Бахауллы, ежедневно читает Его Писания не просто, чтобы повысить свой уровень знания, а получить духовную пищу, ищет дружбы с праведными и,отрешившись от всего, поднимается искренне служить Ему, тогда он сможет быстро укрепиться в вере и превратиться в блистательную и истовую личность. Он может глубже понимать Писания и дойти до такого состояния, когда разум и сердце трудятся вместе в гармонии. В итоге такой верующий не найдет противоречий между учениями Бахауллы и собственным мышлением. Он постигнет мудрость, сокрытую в речах Бахауллы и признает, что собственный разум имеет границы. Но если верующий, признав Бахауллу, не пойдет по Его тропе, то вскоре разум вступит в конфликт со многими аспектами Веры. Интеллект не сможет понять мудрости, сокрытой в Учениях, и человек может, действительно, отрицать некоторые из заповедей Бахауллы и в конце концов утратить веру. Люди годами борются с этой проблемой, ибо страстно желают утвердиться в своей вере. Им могут помочь обрести истинное понимание Веры те, кто искренне уверовал в Бахауллу и отрешился от мирского.

Единственным лекарством для человека, которого стали одолевать сомнения, а в сердце еще теплится огонек веры, допустить, что он заблуждается в своей оценке учений Веры, заявить, что знание Бахауллы проистекает от Самого Бога и обратить свои мысли и чувства только к Нему. Когда он подавляет себя и упорно стоит на этом с искренностью и верностью, таким образом каналы милости Бахауллы открываются, и его сердце становится преемником света истинного знания. В один прекрасный день, по интуиции или через молитвы и медитацию, он найдет ответ на все свои вопросы и доводы на возражения. Любой след противоречий сотрется в его сознании. Он с готовностью поймет доводы тех же самых учений, которые первоначально сбивали с толку и найдет множество таинств, заключенных в речах Бахауллы, таинств, о которых он совершенно не знал раньше.

Следующие слова Бахауллы показывают, что до тех пор пока человек не подчинит себя Господу, он не сможет достичь знания его Откровения:

"О сын праха!

Ослепи глаза свои, дабы узреть красоту Мою; оглуши уши свои, дабы внять сладким напевам голоса Моего; освободиссь ото всей учености, дабы приобщиться к знанию моему; отрешись от богатства, дабы обрести постоянную долю в океане богатства Моего. Итак, ослепи глаза свои ко всему, кроме красоты Моей; оглуши уши свои ко всему, кроме слова Моего; освободись ото всей учености, кроме знания Моего; и с ясным видением, чистым сердцем и внимательным слухом да предстанешь пред двором Моей святости."/13

Следующая история, взятая из жизни Мирзы Абуль-Фазла, знаменитого ученого и известного поборника Дела, свидетельство тому, что чтение Слова Божьего глазами разума может сбить человека с пути. Абуль-Фазл сам рассказал, что вскоре после встреч с верующими получил от них Кетаб-е-Иган. Он читал его с чувством интеллектуального превосходства, и Книга его не впечатлила. Он даже заметил, что если уж Кетаб-е-Иган служит доказательством воззваний Бахауллы, то он, несомненно, может написать книгу и получше. В то время он первенствовал среди учеников медресе в Тегеране. На другой день одна известная дама прибыла в медресе и обратилась к учащимся с просьбой написать для нее важное письмо.* (В то время неграмотные люди за небольшую сумму просили образованных написать письма от их имени. Существенными требованиями к написанию были ясный слог и прекрасный почерк.) Студенты показали ей на Мирзу Абуль-Фазла, говоря, что он прекрасно пишет, мастер красноречия и ему нет равных в искусстве композиции. Мирза Абуль-Фазл взялся за перо, но почувствовал, что не может начать. Все его старания ни к чему не привели. Несколько минут он чиркал в углу листа и даже изрисовал свои ногти, пока женщина не догадалась, что ученый писец не может писать. Потеряв терпение, она поднялась и с насмешкой сказала Мирзе Абуль-Фазлу: "Если ты позабыл, как написать простое письмо, почему не сказал об этом сразу. Я бы не сидела и не смотрела, как ты чирикаешь свои каракули."

Мирза Абуль Фазл рассказывает, что вышел с чувством стыда, а затем вдруг припомнил, как за день до того грозился написать книгу лучшую, чем Кетаб-е-Иган. У него было чистое сердце, и он понял, что то событие было не чем иным, как ясным ответом на его высокомерное отношение к Священной Книге.

Однако Мирза Абуль Фазл не сразу убедился в истинности Дела Бахауллы. Он принял Веру разумом, и прошли годы, прежде чем он принял ее сердцем. Единственно, что помогло ему уверовать в истину Дела Бога после долгой борьбы способность подчиниться и посвятить свой интеллект Богу. Однажды вечером он вошел к себе в комнату и страстно, до слез, молил Господа открыть каналы его сердца. В рассветный час он вдруг почувствовал, что обрел такую веру, за которую может отдать жизнь на тропе Бахауллы.* (О жизни Мирзы Абуль Фазла будет рассказано в следующем томе.) Этот человек, который однажды похвалялся, что может написать книгу лучше Кетаб-е-Иган, читал эту книгу многократно глазами веры и понял, что это бездонный, безграничный океан знания. Читая каждый раз, он отыскивал в ней новый жемчужины мудрости и открывал новые тайны, доселе им не замеченные.

Вера приходит к человеку через подчинение Господу. Всецелое посвящение себя Ему освобождает душу от уз мира смертных. Оно изгоняет "чужака" из сердца и дарит способность встретить "Друга" в его святилище. Бахаулла призывает:

"О сын человека!
Будь послушен Мне, дабы я снизошел до тебя..."/14
В другом отрывке находим:
"О сын человечества!

Если любишь Меня, отрешись от себя, и если желаешь удовольствовать Меня, презри удовольствие свое, дабы ты исчез во Мне, а Я пребывал бы в тебе вечно."/15

10. Блистательные мученики
Ага Наджаф-Али-е-Зенджани

Ага Наджаф-Али-е-Зенджани был преданным верующим, прибывшим в Адрианополь почти следом за Бахауллой. Он был поклонником Муллы Мухаммад-Али-е-Худжата и вместе с ним принимал участие в зенджанском сражении. (См. "The Dawn-Breakers") В 1851 г. сорок четыре человека, уцелевших после кровавой резни, в том числе и Ага Наджаф-Али, были препровождены в Тегеран. Всех их ждала смерть. Жизнь Ага Наджаф-Али спасла доброта одного из офицеров армии. Позже он прибыл в Багдад и получил разрешение Бахауллы остаться в Ираке. Он стал одним из преданных товарищей Бахауллы, кто признал Его положение в багдадские дни.

Абдул-Баха вспоминал, что весь путь от Багдада до порта Самсун Наджаф-Али помогал Мирзе Мухаммад-Кули (младшему из братьев Бахауллы) устанавливать шатер Бахауллы в разных городах и селениях, где процессия останавливалась на отдых. Только однажды им не удалось исполнить свои обязанности. Один из градоправителей отнесся к Бахаулле с таким почтением, что настоял на том, чтобы самолично разбить для Него шатер.

В 1283 г. Хиждры (1866-1867) Наджаф-Али находился в Адрианополе. Бахаулла послал его в Персию с несколькими Скрижалями. Когда посыльный прибыл в Тегеран, его арестовали и бросили в тюрьму по обвинению в приверженности Бахаулле. Его пытали, добиваясь услышать от него имена тех, кому несет Скрижали. Но Ага Наджаф-Али никого не выдал. В день казни на его теле не оставалось живого места от смертельных ран. Бахаулла упомянул о его гибели:

"Они арестовали его честь Наджаф-Али, который со страстью и восторгом стремился на поле мученичества, проговорив : "Мы сберегли и Баха, и Хун-баха*." (Деньги, выплачиваемые правительством за донос - прим. пер.) С этими словами он отдал Богу душу."/2

Шоги Эффенди также написал короткий, но волнующий рассказ о гибели Наджаф-Али.

"Среди страдальцев можно отметить бесстрашного Наджафа-Али, выжившего в сражении в Зенджане и увековеченного в Эпистоле к Сыну Волка, который, как говорят, завещав свое золото и имущество палачу, воскликнул: "Йа Рабийяль-Абха!" (Дословно "О мой Повелитель, Господь Преславный"; возглас А.Т.) перед тем, как ему отрубили голову"./3

Сейид Ашраф и Аба-Базир

Другой блистательной душой из Зенджана, достигшей присутствия Бахауллы в Адрианополе и позже испившей чашу мученичества в родном городе был юноша по имени Сейид Ашраф * (не путать с Ага Мирза Ашраф-е-Абадином, погибшим в Исфахане; о нем Бахаулла сказал в Эпистоле к Сыну Волка : "До них некто по имени Казим, а после них, его честь Ашраф - все осушили чашу мученичества...") Его отец Ага Мир Джалиль, мужественный и влиятельный человек, наряду с другими товарищами Худжата, принимал участие в сражении в Зенджане и погиб. Его мать Акбар Ханум, известная по Писаниям как Умм-е-Ашраф (Мать Ашрафа), считается одной из бессмертных героинь Веры.

Сейид Ашраф родился во время осады Зенджана в форте Али-Мардан Хан * (Более подробно о погромах в Зенджане см. "The Dawn-Breakers") Ни тяготы страданий той жестокой и мрачной борьбы, ни гибель любимого мужа не смогли поколебать Умм-е-Ашраф. Напротив, беды только закалили ее веру и сделали более выносливой. Несмотря на многие лишения и испытания она растила новорожденного и двух маленьких дочерей, отдавая детям свою огромную любовь и заботу.

Когда Послание Бахауллы долетело до Зенджана, Умм-е-Ашраф с детьми приняли Его Веру, признали положение Бахауллы и обратились к Нему с величайшей преданностью. Что касается юноши, то пожелав встретиться со своим Повелителем, Сейид Ашраф проделал путь в Адрианополь и утолил желание своего сердца. Там он купался в лучах щедрости Бахауллы, исполнился новым духом и обновленный и истовый вернулся домой. Огонь Любви Бахауллы, горевший в его сердце, подвиг его совершить второе паломничество к жилищу Возлюбленного. На этот раз он взял с собой одну из сестер. Сопровождал брата и сестру Хаджи Имам, переживший зенджанские погромы. Бахаулла излил на них Свою милость, но после недолгого пребывания в Адрианополе, им пришлось вернуться в Зенджан.

О том, почему Бахаулла отправил их домой, рассказала внучка Умм-е-Ашраф. Когда Сейид Ашраф с сестрой покинули Зенджан, своим поступком они дали обильную пищу для размышлений родственникам, особенно дядюшкам по отцовской линии, которые не были Бахаи. Те тревожились, желая удержать племянников от принятия Веры и потому оказывали всяческое давление на мать. Они обвиняли ее за то, что подстрекала своего мужа поступать во имя Веры и стала причиной его гибели, а сейчас была главной зачинщицей по вттягиванию детей в Веру. Спустя около четырех месяцев после отъезда детей, трое дядьев пришли однажды к Умм-е-Ашраф и принялись распекать ее за то, что отослала детей к Бахаулле. Они ополчились против нее и даже заподозрили ее дочь в аморальных намерениях. Умм-е-Ашраф больше не смогла выносить оскорблений и злобных кляуз. Она вышла из комнаты, горько плача, воздела руки, взывая к Бахаулле и умоляя Его отослать детей домой. Позже Сейид Ашраф, соспоставляя с матерью даты, уточнил, что именно наутро Бахаулла призвал всех троих к себе. Он сказал, что прошлой ночью Умм-е-Ашраф молила Его отправить детей назад. Поэтому они немедленно должны возвращаться домой. В то утро Он особо восхвалял и одаривал милостью Умм-е-Ашраф. По воспоминаниям современников, Ашраф сказал Бахаулле: "Адам вкусил запретный плод и был изгнан из рая, а нам то же самое уготовила родная мать!"

На обратном пути многие заметили, что Ашраф стал совсем другим человеком. Хотя он не мог ничем помочь, когда арестовали Хаджи Имана, от него исходило такое сияние духа, которое глубоко тронуло членов караванной процессии. По пути он часто распевал прекрасным голосом поэмы и Скрижали Бахауллы, которые знал наизусть. Когда ему хотелось петь, он по обыкновению разматывал свою зеленую чалму, символ рода, и обматывал ей плечи. В красивом голосе чувствовалась такая любовь и сила, что погонщики часто забывали о своих обязанностях и пристраивались идти рядом с ним, замедляя скорость каравана. Однажды Хаджи Иман попросил одного из них отойти от певца и вспомнить о своей работе, чтобы движение не тормозилось. "Как же я могу? - возразил тот. - Разве ты сам не слышишь чарующего голоса потомка пророка. Он, несомненно, святой. Я прежде никогда не видел такого лучезарного лица."

По совету Бахауллы, сестра Ашрафа на обратном пути вышла замуж за Хаджи Имана. За всю свою долгую жизнь Хаджи Иман часто становился мишоенью для гонителей и провел несколько лет в тегеранской тюрьме. Как-то раз ему пришлось делить тяжесть цепей и кандалов с Мирзой Али-Мухаммад-е-Варка* (Варка был известным поэтом и учеником Бахауллы. Мы расскажем о нем в следующих томах. Варка женился на дочери Хаджи Имана; дети у Варка, однако, были от другого брака) и его сыном Рухуллахом, впоследствии мученически погибшими. Но провидению было угодно сохранить жизнь Хаджи Иману. Он прожил долго и преданно служил Делу. Он совершил паломничество в Акку в 1330 г. Хиждры (1913 Р.Х.), где достиг присутствия Абдул-Баха. Остаток своих дней Хаджи Иман провел в Ашхабаде, где и скончался.

Что же касается Сейида Ашрафа, то его Бахаулла направил учить Делу искренних людей Байана. Тот приступил к работе с необузданным рвением и пылом. Он построил себе жилище в загородном предместье и сделал его центром деятельности Бахаи, молясь, читая Писания и встречаясь с верующими. Пообщавшись с источником божественной силы и переродившись в духовного титана, Сейид Ашраф излучал любовь Бахауллы на друзей и помог многим признать Его как Обещанного Байана.

Вскоре после его возвращения из Адрианополя к нему пришла группа бабидов, введенных в заблуждение Мирзой Яхья. Один из них спросил Ашрафа о положении Мирзы Яхья. Тот бесхитростно ответил, что лучезарный и светлый в Своей Славе Бахаулла является Солнцем Истины, но Мирза Яхья заслоняет Его, как плотная грозовая туча. Эти слова помогли отмежевать неискренних и неверных людей в Зенджане от истинных последователей Бахауллы.

В учительстве Сейида Ашрафа всегда поддерживал Аба-Базир, чье имя неотделимо следует за первым. При рождении мальчика нарекли Ага Нагд-Али. Его отец Хаджи Мухаммад-Хусейн погиб в сражении в Зенджане. Ага Нагд-Али был от рождения слеп, но обладал таким внутренним зрением и пониманием, что Бахаулла дал ему имя Базир (Зрение). В Зенджане он считался самым стойким последователем Бахауллы. Когда членам его семьи стало ясно, что он принял Дело Бахауллы и активно обучает ему других, они выгнали его из дома. Ага Базир ушел жить к Сейиду Ашрафу. Духовные узы, объединившие эти две души, укрепились еще сильнее, когда Аба-Базир женился на сестре Хаджи Имана, зятя Ашрафа, и навсегда поселился в их доме. Несмотря на слепоту, Аба-Базир обладал большими способностями. Он помнил наизусть множество стихов из Корана и Хадиса, глубоко проникал в их смысл, так что многие студенты-теологи просили его просветить их.

Деятельность Ашрафа, Аба-Базира и других Бахаи вызвала страх и неприятие врага, который отчетливо помнил кровавую борьбу в Зенджане двумя десятилетиями раньше, когда тысячи мужчин и женщин отважно сражались и геройски погибли. Вулкан ненависти и фанатизма, затухший на какое-то время, сейчас вновь начал извергаться, поглощая в лаве своей ярости самых активных и преданных последователей выжившей и возродившейся Веры. Богословы приговорили Аба-Базира к смертной казни и вручили приговор правителю Зенджана. Тот порешил, что если он не отречется, то заслуживает смерти. Таким образом, этих двоих арестовали; Аба-Базира проводили на собрание богословов, где попросили отречься. Вместо этого он открыто заговорил о Деле Бахауллы и чрезвычайно красноречиво доказал его божественное происхождение. Эта смелая конфронтация только подлила масла в огонь, и разгневанное духовенство настойчиво запросило его казни.

Палач привел Аба-Базира на городскую площадь перед домом правительства и на глазах у тысячной толпы зевак отрубил ему голову, как только смертник преклонил колени в молитве. Тем временем Сейида Ашрафа продолжали жестоко истязать в тюрьме. Однако нашлись люди, такие как Сейид Абдул-Вази, Имам-Джулих города, и родственники, которые тревожились за его судьбу. Он был дорог многим за свой прекррасный характер и благочестие. Друзья усердно старались убедить его отречься, а когда им не удалось достичь желанной цели, послали за ее матерью, чтобы его уговорила. Священники требовали смерти Ашрафа. Его так сильно избили, что из-под ногтей потекла кровь, и привели на ту же самую площадь, где на виду у соглядатаев лежало тело Аба-Базира. Как только он увидел обезглавленное тело друга, он рванулся вперед и взял его на руки. Умм-е-Ашраф, прибыв на площадь, увидела своего сына всего в крови. Член семьи Ашрафа рассказал, что она шагнула вперед, заключила его в объятия, расцеловала в обе щеки, утерла кровь и пот с его лица, взяла на память его окровавленный тюбетей и снова напуствовала его не променять бесценной Веры на мимолетное течение дней. "Я отрекусь от тебя, -выкрикнула она сыну в лицо, - если ты своим сердцем станешь внимать злобным нашептываниям и позволишь увести себя от истины."/4

Хотя мать наказала ему оставаться верным Делу Господа, но дважды посетивший Бахауллу Ахмад и сам был кремень. Он достиг в своей вере стадии несомненности и не мог допустить и мысли о сделке.

Рассказывают, что друзья настаивали на его отречении, а вышеупомянутый Имам-Джулих вдруг заключил Ашрафа в объятия, шепнул ему что-то на ухо и затем, взобравшись на высокий помост, объявил собравшимся, что Ашраф отрекся от веры и больше не считается бахаи. Услышав лживое заявление, стоявший рядом с ним Ашраф воздел руки и во всеуслышание опроверг сказанное, объявив, что никогда не отрекался и не отречется. Он остался тверд в своей любви к Бахаулле до самого конца, когда приблизившийся палач безжалостно нанес ему смертельный удар. Его обезглавили, когда он держал на своих руках тело Аба-Базира.

Об Ашрафе и его матери Набиль пишет:

"Верный материнским наказам Ашраф храбро и спокойно встретил смерть. Мать не издала ни стона, не путстила слезы, хотя перед ее глазами разыгралась жестокая сцена. Эта удивительная женщина проявила мужество и твердость, изумив преступников того бесчестия. "Я сейчас вспомнила клятву, воскликнула она, мельком взглянув на тело сына, - данную в день твоего рождения во время осады в крепости Али-Мардан Хан. Рада, что ты, мой единственный, Богом данный сын, смог сдержать ту клятву."

Бахаулла явил Скрижаль на посещении, посвященную Ашрафу, Аба-Базиру и Ага Мирза Мухаммад-Али-е-Табибу, который также сложил свою голову на Его тропе в Зенджане. В другой Скрижали Бахаулла также возвеличил положение Ашрафа и его матери. В одной Он явил эти высокие слова об Умм-е-Ашраф и ее сыне:

"Вспомни о том, как вела себя мать Ашрафа, чей сын пожертвовал жизнью своей в Земле За (Занджан) Без сомнения, он пребывает близ престола истины, в присутствии того, Кто Всевластен, Всемогущ.

Когда неверные в несправедливости своей решили предать его смерти, они послали за матерью его, в надежде, что она будет увещевать его и умолять, дабы отрекся он от веры и пошел по стопам отвергнувших истину Бога, Господа всех миров.

Как только увидела она лицо сына своего, она обратилась к нему с такими словами, что сердца возлюбивших Бога и тех, кто пребывает в горней Обители, исторгли рыдания и исполнились горькой скорби. Воистину, Господь ведает о том, что рекут уста Мои. О сам свидетель Моим словам.

Обращаясь к нему, она сказала: "Сын мой, родной мой сын! Пожертвуй собой на стезе Господа твоего. Бойся предать веру в Того, пред Чьим Ликом склонялись в почитании все сущие на небесах и на земле. Ступай прямым путем, о сын мой, и яви усердие на стезе Господа Бога твоего. Спеши достичь присутствия Того, Кто есть Возлюбленный всех миров."

На ней пребудут благословения Мои и милость, и воздам ей хвалы Мои и славу. Я Сам искуплю ей потерю сына - сына, что обитает сейчас в скинии величия Моего и славы, и чей лик излучает свет, окружающий своим блеском Небесных Дев в их вышних покоях, а над ними и жителей Рая Моего, и насельников Градов Святости. Когда бы кто-нибудь взглянул на лик его, то воскликнул бы: "Смотрите! Се не кто иной, как пречистый ангел!"/6

В Эпистоле к Сыну Волка Бахаулла вспоминает Ашрафа и его мать:

"Поразмышляй над поведением Аба-Базира и Сейида Ашраф-е-Зенджани. Они послали за матерью Ашрафа отговорить сына от его цели. Но она подбадривала его, пока он не принял преславное мученичество."/7

Лоух-е-Ашраф

Когда Сейид Ашраф был в Адрианополе, Бахаулла явил для него Скрижаль на арабском языке, которая известна под названием Лоух-е-Ашраф (Скрижаль Ашрафа). Часть Скрижали была переведена на английский язык Шоги Эффенди и включена в сборник "Крупицы из Писаний Бахауллы" (раздел LII). Из ее содержания ясно, что Скрижаль появилась спустя некоторе время после покушения Мирзы Яхья на жизнь Бахауллы. В ней Он увещевает Ашрафа возблагодарить Господа за то, что помог ему достичь присутствия Бахауллы и узреть Его славу. Он наказывает принести Божью Скрижаль домой и прочесть ее с теми, кто принял Его Дело. Он наставляет рассказать верующим о Его страданиях от рук неверного и сообщить благую весть об Его Откровении. Он напутствует верного подняться на подмогу Его Делу, советует быть щедрыми, как дождь, к тем, кто верит в Господа и предостерегает не попадаться в тенета лжи, расставленные сторонниками Мирзы Яхья, теми, кто восстал против Бога, отрицает Его доказательства и дошли до такой дерзости, что находясь рядом с Ним, покушаются на Его жизнь.

В Скрижали Ашрафа Бахаулла наставляет последователей Байана:

"Однако те из людей Байана, кто слеп сердцем, - Бог тому свидетель - сколь долго бы Солнце не светило на них, не способны узреть сияние его славы или ощутить теплоту его лучей.

Скажи: О люди Байана! Мы избрали вас в мире сем, дабы вы узнали и признали Нашу Сущность. Мы избрали вас, дабы вы приблизились одесную Рая - Туда, где неумирающий Огонь восклицает многими голосами: "Нет Бога, кроме Меня, Всесильного, Всевышнего!" Остерегайтесь, да не позволите отгородить себя, будто завесой, от Дневного Светила, что сиянием своим возвещает восход Державной Воли Господа вашего Всемилостивого и чей свет проницает и малого и великого. Очистите взоры, да узрите сию славу своими очами, не полагаясь ни на чье зрение, кроме собственного, ибо Господь никогда не дает душе ношу, что превыше сил его. Так ниспослано с Пророками и Посланниками прежних лет и запечатлено во всех Писаниях."/8

Бахаулла в этой Скрижали призывает Ашрафа внять голосу Того, Кто является Извечностью Дней. Он провозглашает, что Благословенная Красота в этот день излил свет Величайшего Имени на все имена и свойства. Он увещевает его украсить себя благодеяниями и укрепиться в его любви, чтобы жить под сенью Его возвышенного Имени.

Скрижаль Ашрафа содержит важное положение о силе молитвы освободившегося от мирских желаний человека. Бахаулла объявляет, что поток милости в этот день так полноводен, что стоит человеку воздеть руки к Господу и попросить земных и небесных сокровищ, как его желание исполнится прежде, чем он опустит руки, если только этот человек отрешится от всех сотворенных вещей. Поистине, ключ к достижению этой славы лежит в слове "отрешенность". При изучении Писаний становится ясно, что пока человек не достигнет состояния полного служения, умерев в самом себе, и не будет иметь никаких желаний, кроме того, что желает Господь, он сможет когда-нибудь возвыситься до такого положения.

Самая чистая молитва - та, которая свободна от желаний. Она побуждает Божью щедрость снизойти в душу. Тем не менее у человека много потребностей в этой жизни и тогда в тяготах, боли и горе люди обращаются к Господу за помощью. Баб и Бахаулла явили особые молитвы на разные случаи жизни, которые человек произносит, когда в чем-то нуждается.

Если у человека есть какое-то желание - что представляется совершенно естественным, - он должен молиться так, чтобы в конце молитвы смог достичь благорасположения своего Повелителя. Так как любое другое желание, даже служение Делу, хотя и достойно похвалы, не спасительно само по себе и не приведет к спасению. Были люди, которые сослужили памятную службу Делу и однако их жизни окончились трагически. Мы можем вспомнить слова Бахауллы:

"Как часто грешник в свой смертный час достигает сущности веры и, осушив кубок бессмертия, устремляется ввысь к небесным сонмам. И как часто преданный верующий в минуту воспарения души так меняется, что падает в геенну огненнную"./9

Однако, самая подходящая форма молитвы - восхваление Бога. Благодаря ей каналы Его милости открываются, и Бог одаривает человека силами и благосолвением. Обращаясь к Богу в молитве с единственной целью восславить Его Имя и возвеличить Его свойства - самый естественный порыв человека к своему Творцу. Это похоже на то, как растения тянутся к солнцу. Хотя солнце дарит свою энергию всем, однако по самой своей природе дерево не может не протянуть свои ветви к солнцу. Для него не ощутить на себе дающие жизнь лучи означает погибель. Если мы проведем другую аналогию, то увидим, что когда ребенок голоден, он плачет - и мать его кормит. Но если он нездоров, то плачет, даже если мать насильно покормит его. Эти двухсторонние отношения - основа для роста. Подобным образом Бог одаривает Своими безграничными милостями свое творение, но человек, чтобы принять их, должен по собственной воле оборотиться к Нему в обожании и восхвалить Его. Если он не делает этого, он обедняет себя и испытывает духовный голод. В Сокровенных Словах Бахаулла подтверждает:

"О сын Бытия!

Возлюби Меня, дабы Я возлюбил тебя. Если же не возлюбишь Меня, не достигнет тебя любовь Моя никогда: разумей, о раб!"/10

Признак истинной духовной жизни в человеке - тосковать по Господу, страстно поклоняться и славить Его. Баб и Бахаулла показали нам путь, явив большую часть своих молитв во славу Господа. Эти молитвы пробуждают в душе чувства полного самоуничижения и совершенной ничтожности, когда сила и слава Господа становятся во главу водительства на всю жизнь. Сила, которая может родиться в сердце верующего, когда он освободится от всех желаний и обратится к Богу с песнямим хвалы и славы, выше понимания человека. Важно сказать, что многие герои Веры черпали свою храбрость и неколебимость из этого источника. Здесь уместно процитировать одну из молитв Бахауллы во славу Всемогущего:

"Хвала Тебе и слава, о Господи, мой Боже! Как мне помянуть Тебя, если знаю, что ни один язык, сколь бы ни была бы глубока мудрость его,не в силах достойно возвеличить имя Твое, и птица сердца человеческого, сколь бы ни былоогромно ее желание, не в силах даже мечтать о вознесении на небеса Твоего величия и знания.

Если я назову Тебя, о мой Боже, Всепостигающим, то должен буду признать, что высшие Воплощения понимания сотворены по Твоему завету. А если Я превознесу Тебя как Всемудрого, то также признаю, что сами Родниковые Ключи мудрости забили по Твоей воле. А если я провозглашу Тебя Несравненным, то вскоре увижу, что Те, Кто представляет саму сущность единения, посланы Тобой и суть лишь свидетельства Твоего творения. А если я возвеличу Тебя как Знающего всякую вещь, то должен исповедать, что являющиеся сущностью знания суть лишь создания и орудия твоего Промысла.

Возвышен, о сколь возвышен Ты над тщаниями смертных, стремящихся постичь Твое таинство, описать Твою славу и хотя бы приоткрыть природу Твоей Сущности. Ведь как бы ни старались они, им никогда не перейти предела, установленного для Твоих созданий, ибо усилия сии возбуждены Твоим велением и порождены Твоей мыслью. Возвышеннейшие чувства, что святейшие из святых могут выразить, восхваляя Тебя, и глубочайшая мудрость, что ученейшие из мужей могут изречь, стремясь постичь Твою природу, - все вращается вокруг Того средоточия, что всецело подчинено Твоему владычеству, поклоняется Твоей красоте и направляется движением Твоего Пера.

О нет, да не допустит Бог, чтобы я изрек такие слова, кои неизбежно подразумевали бы некую прямую связь между Пером Откровения Твоего и сущностью всякой твари. Выше, о сколь выше Те, что близки Тебе, всякого представления о такой связи! Ни одно сравнение и подобие никоим образом не может выразить то, что есть Древо Откровения Твоего, и заграждены все пути к постижению Твоего Явления и к Утру Красоты Твоей.

Далеко, сколь далеко от Твоей славы все, что может смертный утверждать о Тебе или приписывать Тебе, или та хвала, коей может он восславлять Тебя! Всякая обязанность, определенная Тобой для слуг Твоих, что велит им без конца превозносить величие Твое и славу, есть лишь знамение Твоей милости к ним, дабы обрели они положение, подобающее их внутренней сути, положение, в коем познают они самих себя.

Никто, кроме Тебя, ни в какое время не способен постичь таинство Твое или достойно возвеличить славу Твою Непостижимым, превыше всякой хвалы человеческой пребудешь Ты вовеки. Нет Бога иного, кроме Тебя, Недоступного, Всемогущего, Всеведущего, Святого Святых."/11

11. Главные Скрижали
Суре-е-Дам

Скрижаль Суре-е-Дам (на арабском языке) адресована Набилю Азаму и содержит много примечательных пассажей о величии Откровения Бахауллы, а также советы и наставления Набилю. По-видимому, она появилась тогда, когда Набиль, по наказу Бахауллы, вернулся в Персию после посещения Его в Адрианополе.

В этой Скрижали Бахаулла наказывает Набилю странствовать по всей земле, встречаться с искренними душами в общине, разрывать тяжелые завесы, отгораживающие их от признания Его Лика Славы. Как мы уже говорили, миссия Набиля и других учеников Бахауллы в тот период в первую очередь заключалась в том, чтобы учить Его Делу членов общины Баби. Но Бахаулла предостерегает его не связываться и даже бежать тех, кто выказал враждебность к Нему. Главным образом, это намек на неверных бабидов, примкнувших к Мирзе Яхья.

В истории других религий нет подобного наказа избегать тех, кто восстает против Центра Дела в общине. Он нацелен на защиту верного от пагубного влияния тщеславных и неискренних себялюбцев, которые стремятся привести Веру к расколу. Во времена прежних Промыслов в религиозных учениях не было ни одного положения, защищающих веру от схизмы. Во многих случаях последователи трактовали слова своих Пророков сообразно своему пониманию, в результате чего в каждой религии возникло множество сект. Чтобы подобного не случилось с Его Верой, в этом Промысле Бахаулла никому не дал права толковать Свои Писания, кроме назначенного Им же Самим Центра Завета, Абдул-Баха* .(Абдул-Баха в свою очередь назначил Шоги Эффенди Хранителем Веры и возложил на него то же исключительное право трактовки Писаний) Бахаулла дал ясно понять, что если спорят двое на какую-то тему о Вере, то оба неправы. Эти наставления внедрены в институт Завета и сохраняют единство общины Бахаи.

Баб оставил последователям Завет о Том, Кого явит Бог. Мирза Яхья и его сподвижники разрушили этот Завет и вместо того, чтобы преданно подчиниться Бахаулле, взбунтовались против Него, ринулись разрушать Дело Бога. В отличие от Явителей прошлого, Бахаулла не позволил пагубным элементам оставаться в недрах Дела и осквернять его. Он изгнал их из общины и запретил своим последователям якшаться в ними.* (См. т.1, сс.)

Бахаулла завещал Своим последователям обратиться после Его вознесения к Абдул-Баха. Те, кто нарушил этот Завет и выступил против Центра, еще считали себя Бахаи. Но Абдул-Баха, следуя примеру Отца, удалил вредные элементы из общины, очистил Дело от скверны и наставил верующих избегать таких людей ради собственной безопасности.

В Скрижали /1 Абдул-Баха утверждает, что некоторые люди достигают веры и несомненности и принимаются служить и учить Делу Бога, но позже смущаются и разочаровываются. Причина кроется в том, что они перестали повиноваться Его наказам и связались с безбожниками.

Бахаулла ясно увещевает последователей избегать компании злодеев. В Сокровенных Словах Он предписывает:

"О сын Праха!

Берегись! Не ходи с нечестивыми и не ищи дружества с ними, ибо подобное общение превращает сердечный свет в адский пламень."/2

В одной из Скрижалей Абдул-Баха возглашает:

"Скажем кратко, в чем тут дело: Абдул-Баха чрезвычайно добр, но если болезнь - проказа, что делать Мне? Точно так же как при телесных болезнях мы должны предотвратить распространение заразы и принять действенные санитарные меры - так как заразные болезни подрывают человечество до основания, - Нам должно защитить и обезопасить благословенные души от смертельных духовных болезней; в противном случае бедствие, подобно чуме, начнет распространяться, и все погибнут."/3

Во время пастырства Шоги Эффенди произошли схожие события. Но те, кто поднял голову, чтобы привести Веру к расколу, были изгнаны, как и их предшественники,исчезли и умерли. Этот принцип очищения общины от вредоносного влияния разрушителей Завета и таким образом сохранения единства Божьего Дела, был архиважным в прошлом и таким же останется в будущем.

В Суре-е-Дам Бахаулла советует Набилю украсить себя Его качествами, развеять зефиры святости над верующими и сносить смиренно и непреклонно грядущие страдания и гонения. Он наставляет его смириться и подчиниться жестоким ударам, напоминает, что смирение и покорность стоят в ряду Его свойств, и утверждает, что нет более достойных похвалы Господа, чем гонимые и притесняемые люди, которые терпеливо и стойко сносят страдания. Он настоятельно велит Набилю искать дружбы с возлюбленными Господа, куда бы ни приходил, появляться среди людей с достоинством и уверенностью, учить Делу Своего Повелителя сообразно способностям тех, кто внемлет ему и полагаться на Господа, дабы поддержал и укрепил его.

В этой Скрижали Бахаулла останавливается на природе Своего возвышенного Откровения, также повествует о страданиях и гонениях, обрушившихся на Него со стороны упорствующего поколения.

Приведенные отрывки в переводе Шоги Эффенди взяты из Суре-е-Дам:

"Хвала Тебе, Господи, Мой Боже, за чудесные откровения Твоих неисповедимых велений и за всякие горести и испытания, что Ты предназначил для Меня. Однажды Ты предал Меня в руки Нимрода; другой раз Ты позволил, чтобы жезл Фараона покарал Меня. Тебе одному ведомо, чрез всеобъемлющее знание Твое и свершение Твоей Воли, сколь неисчислимы муки, кои Я претерпел от них. И вновь Ты заточил Меня в узилище нечестивых лишь за то, что Я был подвигнут приоткрыть благоденствующим обитателям Царства Твоего тайну того видения, коим Ты чрез знание Твое удостоил Меня, раскрыв Мне значение его силой Своего могущества. И вновь Ты повелел, дабы голова Моя пала, отсеченная мечом неверного. Снова был Я распят на кресте за то, что явил взорам людей сокровенные самоцветы Твоего славного единства и открыл им чудесные знамения Твоего владычества и власти, коей нет конца. Какие горькие унижения обрушились на Меня в следующем веке, на равнине Карбила! Как одиноко было Мне среди Твоего народа! До какой беспомощности был Я доведен в сей стране! Мои преследователи обезглавили Меня и, воздев ввысь главу Мою, в разных странах выставляли ее на позорище пред толпами неверующих и возлагали ее на седалища развращенных и безбожных. Позже Я был подвешен, и грудь Моя стала мишенью для стрел злобной жестокости Моих врагов. Конечности Мои были изрешечены пулями, а тело разораванно в клочья. И, наконец: воззри, как в сей День Мои коварные недруги объединились против Меня и непрестанно помышляют о том, как влить яд ненависти и злобы в души слуг Твоих. Не жалея сил, строят они козни, дабы достичь своего... Пусть горестен Мой удел, о Боже, Возлюбленный Мой, Я возношу Тебе хвалы, и Дух Мой благодарен за все, что выпалло Мне на стезе Твоего благоволения. Я счастлив теми испытаниями, что Ты предназначил Мне, и приветствую любые бедствия, муки и скорби, кои Мне предстоят."/4

Набиль в точности исполнил наказы. Он путешествовал по всей Персии и поддержал великое множество душ, принявших Дело.

Суры о Хадже

Во время время этого периода Бахаулла явил Суре-е-Хадж (Сура Паломничество) для посещения дома Баба, послал Скрижаль Набилю и наказал ему следовать в Шираз.

В этой Скрижали Бахаулла описал ритуал, который должен исполнить паломник при посещении дома Баба. Он наставил Набиля совершить обряд паломничества от Его имени. Этот долгий обряд, который исполнял Набиль от города и на всем пути к Дому Баба привлекал внимание проходивших мимо, которые принимали паломника за сумасшедшего.

Выполнив наказы Бахауллы в Ширазе, Набиль получил другую Суре-е-Хадж (Сура Паломничества) для дома Бахауллы в Багдаде с указанием отправляться туда и совершить предписанный для того дома ритуал также от Его имени. С преданностью и истовостью, несмотря на насмешки людей, он пошел снова так, как ему указал Бахаулла в этой Скрижали.

Эти священные обязанности позднее были закреплены в Кетаб-е-Акдас и будут выполняться в будущем, когда Дела Бога всецело упрочится и обстоятельства радикально изменятся. * (См. т.1, сс.)

История о Соловье и Вороне

Приблизительно в то время, когда последователи Мирзы Яхья были изгнаны из общины Наивеликого Имени, Бахаулла явил прекрасную Скрижаль-аллегорию на персидском языке. Она описывает действительные отношения Бахауллы с Мирзой Яхья. В этой скрижали Бахаулла изображает себя таинственной Розой, распустившейся в Райском Саду./5

Роза, объект обожания Соловья, призывает своих поклонников объединиться с бессмертной красотой Возлюбленного.

Несколько птиц, схожих опрением с соловьями, прилетели к Розе, но остались равнодушными к ее виду и аромату. Далее следует прекрасный и волнующий диалог. Птицы щебечут о том, что видели и другие розы и спорят, что эта роза не настоящая, поскольку растет в другом саду. Роза взывает к ним языком любви и напоминает, что существует только одна Роза; когда-то она произрастала в Египте; в иное время -в Иерусалиме и Галилее; позже зацвела в Аравии, потом в Ширазе, а сейчас обнажила свою Красоту в Адрианополе. Она корит птиц за то, что обращают внимание на свое окружение больше, чем на истинного Друга, называет их воплощением зла, выдающих себя за соловьев.

Затем Роза рассказывает им историю. Она сравнивает птиц с Совой* (Сова в персидской и арабской литературах - символ смерти и разорения), спорившей однажды, что песнь Вороны гораздо мелодичнее Соловьиных трелей. Услыхав такое заявление Соловей потребовал доказательств и пригласил Сову послушать пение обеих птиц, чтобы отличить сладкозвучную музыку Птицы Небес от карканья Вороны. Но Сова отказалась, сказав: "Однажды из розового сада до меня долетел чарующий голос птицы. Когда я поинтересовалась, чей это голос, мне сказали, что так поет Ворона. В это время из сада вылетела Ворона и мне стало ясно, что это был за певец." "Но то был мой голос, - возразил Соловей Сове,- и в доказательство я могу спеть также, если не лучше." "И слушать не хочу твоих песен, ответила Сова, - раз я видела Ворону и меня заверили, что мелодию в саду высвистывала она. Ежели звуки той небесной музыки принадлежали тебе, так что же ты прячешься от людских глаз и слава о тебе до них не доходит?" "За Мою красоту, отвечал Соловей, - враги презирали меня. Они решили оборвать Мою жизнь, и поэтому Мои мелодии разлетелись повсюду с именем Вороны. Но у кого сердца были незапятнанными, а уши очищенными от порока, смогли отличить голос настоящего Соловья от Вороньего карканья * (Притча о Соловье и Вороне прозрачно указывает на Бахауллу и Мирзу Яхья. Баб назначил Мирзу Яхья главой общины Баби, желая отвести внимание врагов от Бахауллы и в то же время дать Бахаулле возможность беспрепятственно руководить делами общины до тех пор, пока Его положение не будет явлено людям. (См."A Traveller"s Narrative", с.; с. данного тома и т.1, сс.) Бахаулла наставлял Мирзу Яхья, а тот в точности передавал наказы в общину от своего имени. Отход от Бахауллы начался, когда Мирза Яхья попал под влияние пресловутого Сейида Мухаммада-еИсфахани в Ираке.)

Притча о Сове на этом заканчивается, а Роза продолжает разговор с птицами, рядящимися под соловьев. Она говорит им, что они по природе своей похожи на Сову, так как предпочитают свои тщетные представления множеству доказательств и свидетельств, которые привела розоподобная красота Друга. Она призывает их узнавать Розу по ее виду и запаху, а не по своим представлениям. Когда ее увещевания достигают кульминации, в сад с мелодичной песней влетает прекрасный соловей * ( Этот образ означает верного почитателя Бахауллы, который искренне признал Его). Очарованный красотой Розы Соловей начинает порхать над ней. "Хотя оперением своим вы похожи на соловьев, - с упреком говорит он птицам, - пообщавщись с Вороной, вы переняли ее повадки. Указывая на Розу, он затем возглашает: "Божественная Роза - объект поклонеия райских соловьев, а этот розовый сад - их обиталище. Это не место для смертных птиц. Поднимайтесь и улетайте прочь". * (В этих словах слышится намек на последователей Мирзы Яхья, изгнанных из общины.) Прибегнув к образности, Бахаулла наставляет последователей препоясавши чресла служить своему Повелителю и защищать Божье Дело от нападок неверных. Он советует им украсить себя благодеяниями и достохвальным характером и заверяет, что только добродетельная жизнь сможет принести победу Делу и защитить его от нападок врага.

В многочисленных Скрижалях Бахаулла настоятельно призывает верующих к нравственности, верности, вере, благочестию и благородным поступкам. В одной из них Он призывает возлюбленных помочь Ему своей праведной жизнью. Вот эти наставления:

"Одно праведное деяние обладает такой скрытой силой, что способна вздымать прах выше самых вышних небес. Оно разрывает всякие узы и возвращает утраченную и исчезнувшую мощь...

Будь чистым, о народ Божий, будь чистым; будь праведным, будь праведным... Скажи: О народ Божий! Торжество Того, Кто есть Предвечная Истина, рати Его и сподвижников на земле установлено в священных Книгах и Писаниях и так же недвусмысленно и ясно, как солнце. Рать сия суть праведные деяния, поступки и нравы, кои Он приемлет. Поднявшиеся в сей День служить Нашему Делу и призвавшие на помощь войско добродетелей и праведных поступках свершат то, что отзовется во всем мире."/6

В этой Скрижали Бахаулла предупреждает быть настороже, дабы своими неправедными поступками не навлечь бесчестья на Веру. Он заявляет, что любой их грех нанесет тяжелый удар Ему и послужит процветанию интересов врагов Божьего Дела.

Изучение Писаний ясно показывает, что из всех страданий, причиненных Бахаулле, самые сильные и болезненные удары Он получил от двух группировок: один - от тех, кто предал Его, разрушил Завет Баба и последовал за Мирзой Яхья; другой - от Его последователей, которые своими презренными поступками очернили репутацию Веры в глазах людей и доставили Ему много тревоги и боли.

В одной из Скрижалей Он изливает Свое сердце в таких словах:

"Я не сокрушен бременем Моего заточения. Не печалюсь Я и унижению Моему или мукам, что вынес от рук Моих врагов. Жизнью Своей клянусь! Сие есть слава Моя, слава, коей Бог украсил Самого Себя, Да известитесь вы о сем!

Позор, павший на Меня, явил славу, коей облечено все сотворенное, чрез жестокости, что Я претерпел, Дневное Светило Справедливости предстало взорам человеков и излило на них сияние свое.

Скорблю же Я о тех, кто погряз в обольщении страстей, а мнят, что причастны к Вере Бога Милостивого, Достохвального.

Людям Баха надлежит умереть для мира сего и всего, что есть в нем, и так отрешиться от земных вещей, дабы обитатели Рая вдыхали от их одежд ароматы святости, дабы все народы земли узрели в их ликах сияние Всемилостивого и дабы чрез них распространились во всех пределах знаки и знамения Бога, всемогущего, Премудрого. Те же, кто замарал светлое имя Божьего Дела, предавались тому, что от плоти, - те пребывают в очевидном грехе!"/7

И далее вновь:

"Заключение Мое не навлечен на Меня позора. Напротив, жизнью Моей клянусь, оно прославит Меня! А если Я и стыжусь чего-то, так лишь деяний тех Моих последователей, что исповедовали любовь ко Мне, а на деле служили Лукавому. Воистину, они из заблудших."/8

Лоух-е-Насир

Лоух-е-Насир была явлена в честь Хаджи Мухаммад-Насира, уроженца Казвина. Эта довольно длинная Скрижаль большей частью написана на персидском языке. Лишь отрывок из нее переведен на английский Шоги Эффенди и включена в сборник Крупицы из Писаний Бахауллы * (разделы LIII, LXXV)

Хаджи Насир был известным купцом; соотечественники уважали его, пока не прннял Веру Баби. С тех пор он страдал от преследований и жестоко притеснялся людьми. Признать божественное происхождение Послания Баба ему помог Мулла Джалил-е-Урум, одна из Букв Живущего * (Более подробно см. "The Dawn-Breakers") Говорят, что когда Хаджи Насир уверовал в подлинность призывов Баба, Мулла Джалиль предупредил его, что обретение без труда ничего не значит, и он не может назвать себя бабидом, пока не почувствует в себе готовность отдать жизнь на Божьей стезе, если враги поднимутся против него. Он велел ему отправляться домой и прислушаться к своему сердцу, чтобы понять, достаточно ли в нем веры, чтобы остаться стойким перед пытками и лицом смерти. Если он почувствует это, то он бабид, в противном случае - нет. Хаджи Насир после слов Муллы Джалиля провел всю ночь в молитвах и медитации. На рассвете он почувствовал в себе такую веру и отрешение до готовности принести себя в жертву на тропе Возлюбленного. После той ночи ему были дарованы рвение и пыл, которых он не знал раньше. Эти качества главенствовали в его душе всю его насыщенную событиями жизнь.

Вскоре начались гонения: первое нападение произошло, когда Хаджи Насир стал мишенью для кровожадной толпы в Казвине. Они разграбили его имущество и вынудили его временно покинуть родину. Когда волнения улеглись, он вернулся домой. Отсюда, повинуясь призыву Баба, он направился в Хорасан. Ему выпала честь посетить сбор в Бедаште, где, по сведениям историков, он был стражником у входа в сад, предназначенного для резиденции Бахауллы. Из Бедашта он прослдеовал в Мазендаран и был одним из защитников Шейха Табарси * (Подробно см. "The Dawn-Breakers") Как свидетельствует история сотни его близких учеников были зверски убиты во время того погрома, но рука божьей силы сохранила жизнь Хаджи Насиру и помогла ему дальше служить Делу.

Он вернулся в Казвин и сразу включился в свою работу, но вскоре верующие испытали на себе новый погром. Покушение на жизнь Насир-ад-Дина Шаха в 1852 г. * (См. "The Dawn-Breakers") вызвало волну гонений против бабидов. Хаджи Насира арестовали в Казвине и заключили в тюрьму. Но спустя непродолжительное время он был освобожден. Следующему заточению он подвергся в Тегеране, где страдал под гнетом цепей и кандалов. Выйдя из тюрьмы, он обнаружил, что все его имущество пропало. С помощью и при содействии Шейха Казим-е-Самандари* (Один из Учеников Бахауллы. Более подробно о нем будет рассказано в III томе.), несмотря на большие неприятности, причиненные врагами, Хаджи Насир продолжил зарабатывать себе на жизнь, но ему пришлось перебраться в Рашт.

Венцом его жизни было желание достичь присутствия Бахауллы в Акке. В паломничестве его сопровождал вышеупомянутый Шейх Казим. Бахаулла излил на Хаджи Насира Свою щедрость и заверил в своем благорасположении. Остаток жизни он провел в Раште, денно и нощно обучая других Божьему Делу. Враги вновь заточили его в тюрьму. На этот раз из-за преклонного возраста он не смог вынести суровой тюремной жизни и его душа, после многолетних страданий и труда вознеслась к обители Возлюбленного. Он умер мучеником в тюрьме Рашта в 1300 г. Хиждры (1888 Р.Х.)

Когда враги Дела услыхали о смерти Хаджи Насира, многие из них, в том числе дети, кинулись к трупу и забросали камнями. Как только его останки перенесли домой, несколько негодяев предприняли попытку расчленить мертвое тело. Нельзя описать, какой ужас обуял его семью и близких, беспомощно стоявших и глядевших на зверста, чинимые толпой бессердечных фанатиков. Злодеи отрезали ему нос и выдавили глаза, прежде чем их остановили соседи, которые смиренно опустили тело Хаджи Насира в бездействующую кирпичную печь, стоявшую в том селении, и заложили камнями.

Бахаулла воздал дань Хаджи Насиру за твердость в Деле Господа и явил Скрижаль на посещение. В Эпистоле к Сыну Волка Он вспоминает его:

"Среди них был его честь Хаджи Насир, кто, бесспорно, стал ярким светом, разлившимся над океаном смирения. После его мученической смерти враги выкололи ему глаза, отрезали нос и так надругались над телом, что странники плакали, стенали и тайно собирали деньги, чтобы поддержать вдову и сирот. "/9

Откровение Лоух-е-Насир в Адрианополе стало ответом на просьбу Хаджи Насира разъяснить положение Мирзы Яхья. Он пытался сам раскрыть его темное положение и положение Бахауллы. Когда весть о мятеже Мирзы Яхья в Адрианополе долетела до его ушей, он написал Бахаулле, умоляя просветить его. В этой Скрижали Бахаулла объясняет, почему Баб назначил Мирзу Яхья главой общины бабидов и упоминает, что только двоим* сообщили о действительных причинах такого назначения. (Этими двумя были Мирза Муса (Ага-е- Калим) и Мулла Абдул-Керим-е-Казвини) Он осуждает его вероломные поступки, его попытки лишить Бахауллу жизни и очернить Его, приписав собственные преступления.

Значительная часть Скрижалей обращена к людям Байана. Бахаулла напоминает им многочисленные пророчества и увещевания Баба о возвышенном положении Того, Кто придет следом за Ним. Он однозначно провозглашает им благую весть о Своем Откровении, терпеливо советует им очистить сердца от тщеты и развращенности, крайне доброжелательно призывает их принять Его Дело и печалится, что многие из них восстали против Него.

Следующий отррывок из Лоух-е-Насир, включенный в сборник "Крупицы из Писаний Бахауллы", обращен к людям Байана:

"Разорвите во Имя Мое завесы, что мучительно застят ваш взор, и силою, порожденный верой вашей в единство Божие, рассейте идолов ложных подражаний. А после ввойдите в святой рай благоволения Всемилостивого. Очистите души ваши от всего, что не от Бога, и вкусите сладость покоя в ограде обширного и могущественного Откровения Его, под сенью Его верховной и непогрешимой власти. Не позволяйте тесным покровам себялюбивых желаний окутать вас, ибо я совершенствовал в каждом из вас Свое творение, дабы превосходство дела рук Моих было полностью явлено для людей. Отсюда следует, что всякий человек способен ныне и будет способен вечно воспринять Красоту Бога, Прославляемого. Когда бы не был он наделен такой способностью, как можно было бы судить его за ошибки? В День, когда все народы земли соберутся воедино, каждого представшего перед Богом спросят: "Почему не поверил ты в Красоту Мою и отвернулся от Меня?", и если такой человек ответит так: "Все ошибались и не нашлось никого, кто обратил бы лицо свое к Истине, посему и я, следуя их примеру, постыдно упорствовал в непризнании Красоты предвечного", то подобный довод, разумеется, не будет принят. Ибо вера всякого человека не зависит от других, а только от Него самого."/10

В этой Скрижали Бахаулла утверждает, что дарами Господа был удостоин каждый человек, но только способные и чистые сердцем могут принять их. Он приводит в пример семя, которое превратится в могучее дерево, если попало в плодородную почву, тогда как бесплодная земля не даст всходов. Он настаивает, чтобы Насир стал преемником милости Божьей в этот день и говорит, что если бы люди во всем мире должны были бы лишиться Его славы, то это бы не оказало никакого воздействия на поток Божьей милости.

Называя себя "Небесным Юношей" Бахаулла являет эти волнующие строки в Лоух-е-Насир и возвеличивает положение тех, кто уверовал в Него:

"О Насир, о слуга Мой! Бог, Вечная Истина, есть Мой свидетель. В сей День Небесный Юноша воздел над головами людей славную Чашу Бессмертия и застыл в ожидании на Своем престоле, желая узнать, чей взор узрит Его славу и чья рука бестрепетно протянется, дабы принять Чашу сию из Его белоснежной Десницы и осушить ее. До сей поры лишь немногие вкусили от несравненной, нежно струящейся милости Царя Предвечного. Таковые пребывают в высочайших обителях Рая и надежно утверждены на престолах влияния. Правотой Бога клянусь! Ни зерцала Его славы, ни возглашателями Его имен, ни единое творение бывшее или грядущее - никто не превзойдет их, если вы из тех, кому внятна истина.

О Насир! Величие сего Дня неизмеримо выше понимания людей, как бы ни было широко их знание, как бы ни было глубоко их разумение. Насколько же должно оно превышать воображение тех, кто отвернулся от его света и отчужден от его славы! Когда б ты разодрал в клочья тяжелую завесу, что застит взгляд, ты стяжал бы такую благодать, с коей ничто от начала, не имеющего начала, до скончания времен,не имеющих конца, не может сравниться, к коей ничто не приблизится."/4

Коран утверждает: "Мы покажем им Наши знамения по странам и в них самих, пока не станет им ясно, что это истина. Разве не достаточно для твоего Господа, что Он о всякой вещи свидетель?"/5 Это ссылка на влияние, которое оказывает Явитель Господа на все сотворение. Своим пришествием Он дает миру меру духовной силы. Он также являет знаки Своей милости в сердцах людей. Бахаулла в Лоух-е-Насир утверждает, что оба эти "знамения" были явлены в этот день. Он говорит, что знаки Его силы и вознесения охватили мир и все творение наделено новыми способностями. Они даже подействовали на сердца людей, однако люди остались слепы к ним.

Когда Бахаулла говорил об этом Насиру, следы Его влияния на человеческое общество не были столь отчетливыми, как сегодня. Любой беспристрастный наблюдатель может видеть, что энергия, выпущенная Его Откровением, привела к процесссу обновления, который сейчас затронул всю структуру человеческого общества. С одной стороны, непреодолимая сила, порожденная Его Откровением, осветила сердца миллионов, которые признали Его положение, последовали за Его Учениями и стали преемниками Его Дела и поборниками строительства Его Миропорядка. С другой стороны, на остальную часть человечества, которого не коснулся свет Его Веры, глубоко подействовал дух эпохи, который порождается и поддерживается любым и каждым из учений Бахауллы. Эти люди, беспомощные и смущенные, подхваченные вихрем непреодолимой силы этих учений, осознают свою неспособность сопротивляться своим извечным и непререкаемым заповедям, которые были для них единственным убежищем и укрытием на протяжении столетий. Они стараются найти способ оживить старый порядок, чтобы он мог сосуществовать с новым. Но с течением времени постепенно понимают тщетность своих попыток. Иные стараются подправить свои освященные веками институты в соответствии с духом новой эпохи, но с каждым компромиссом они последовательно ослабляют свое дело. Другие утратили надежду, разочаровались, стали пассивными и даже удалились от общества. Процесс интеграции и консолидации, пособствующий росту общины Бахаи усиливается с каждым днем и черпает свои живительные силы прямо из Откровения Бахауллы. Ни одна сила во вселенной до прихода следующего Явителя Бога * (См. т.1, сс.) не сможет остановить шествие Веры или изменить ее курс, который Бог избрал для установления и упрочения ее Божественных институтов. Напротив, как ясно свидетельствует история, каждый инцедент, созидательный или разрушительный, служит и будет служить причиной распространения Веры Бахауллы. Беззаветная деятельность преданных приверженцев Бахауллы, равно как оппозиция и гонения неверующего люда будут рука об руку продвигать интересы Веры до тех пор, пока она не объемлет все человечество.

С другой стороны, процесс дезинтеграции, вызванный человеческим равнодушием или оппозицией Делу Бахауллы, безжалостно сметает старый порядок. Дух эпохи, выпущенный Бахауллой, можно увязать с силами, которые все больше воздействуют на человечество и ведут его к всеобщности и единению. Сознательно или бессознательно противясь этим силам, люди тем самым создают напряженность в обществе. Могущество сил, излитых Бахауллой, день ото дня возрастает, подобно набегающей волне, и, следовательно, наступит время, когда напряжение достигнет предела.

Почти каждая война или бедствие, происшедшие на планете за последнее столетие, послужили причиной противления человека тем силам всеобщности и единства, которые оказывают влияние на мир со времени прихода Бахауллы. Расовые, религиозные, национальные и прочие предрассудки идут вразрез с учениями Бахауллы. Поэтому любой народ, чьими поступками движут предубеждения, ненависть, эгоизм, жадность и главное - противление принципу единения человечества, создает напряженность, приведут к волнениям и кровопролитию в мире и рано или поздно уготовят ему погибель. Теперь, когда мы бегло рассмотрели это "знамение" Откровения Бахауллы в мире, о котором говорится в вышеупомянутой строке Корана и в Лоух-е-Насир, обратимся к другому "знамению", в том же стихе, а именно, знамение Господа в самом человеке. Как свидетельствует Бахаулла, с момента Провозглашения в Саду Ризван Его Откровение наделило каждую душу новыми возможностями и вдохнуло новый дух в каждый остов: * (См. т.1, сс.)

"Воистину, силой Нашего неодолимого и всевластного владычества Мы повелели всякой душей угаснуть. И Мы призвали к жизни новое творенье как знамение Нашей милости к человекам. Ибо Я есмь воистину Всещедрый, Предвечный."/13

А Баб предрек:

"Старинный диамант, что хранит в себе возможности Откровения, явится, одаренный силой, превосходящей все силы всего Байана"./14

Сегодня у человека, независимо от расы, цвета кожи или национальности, есть возможность достичь знания Бога и обрести духовные качества; люди доказали, что могут учить и стать сведущими в равной степени в искусстве, культуре и науках, независимо от того, вышли они с Востока или с Запада. В прошлом, когда большинство народов в мире было осталыми, когда рабство считалось привычным явлением и огромные массы людей подчинялись власти немногих, такого быть не могло. Но всенаправленность Послания Бахауллы и силы новой жизни, излитые Им на каждого человека, породили новую расу людей, которые обрели новое видение, волю думать независимо, а действовать обдуманно.

Оттого, что человек оказался неспособным признать Бахауллу, новая возможность не привела его на тропу истины, а породила в его сознании мощный конфликт. Чтобы понять это, мы должны перенестись в то время перед самым пришествием Бахауллы. Тогда люди во всем мире были вполне удовлетворены своей жизнью. Не было особых ссор и борьбы между людьми. Большинство разделяло традиционные религиозные взгляды, не так часто, как сейчас, встречались агностики и атеисты, не было такого количества религиозных сект. Но с приходом Бахауллы ситуация радикально изменилась.

Чтобы проиллюстрировать сказанное, давайте проведем аналогию со светом и тьмой. Если кому-то приходится жить в темной комнате, у него не будет резона спорить о том, чего не видел. Но если комната залита светом, каждый сможет сам увидеть и определить внешний вид и расположение вещей.

До рождения Веры Бахауллы человечество обитало в потемках. Люди придерживались своих убеждений, как было заведено, и редко самостоятельно ввязывались в полемику. Главным образом, правители и религиозные лидеры управляли государствами и направляли массы туда, куда они считали нужным. Но когда Солнце Истины взошло, оно осветило умы людей. Люди обрели новое видение и стали задумываться. Они начали расспрашивать об истине и жизнестойкости своей Веры, а за короткий отрезок времени произошли огромные перемены. Религии распались, возникли секты, размножившиеся со временем. Огромное число людей оставили свои религии и пополнили ряды агностиков и атеистов. Миллионы людей поднялись на защиту своих прав. В некоторых частях мира произошли революции и получили распространение новые доктрины и идеологии. Произошел взрыв искусств и наук в новой эре невиданного технического прогресса, установившего чудесную систему связи во всем мире. * (См. т.1, с.)

Все эти успехи за последние полторы сотни лет не были случайными. Они обусловлены новыми способностями, проникшими в душу каждого. Бахаулла в одной из Скрижалей возглашает:

"Движеньем Своего Пера славы, по велению всесильного Учредителя, Мы вдохнули новую жизнь во всякий человеческий образ и придали всякому слову новую силу. Все творение возвещает о сем всемирном возрождении."/13

К двум вышеупомянутым "знамениям" Бахаулла добавляет самое изобилие Слов, ниспосланных Ему Господом, называет его еще одним знамением, доказывающим истину Его Откровения в этот день. О его обилии Бахаулла сообщает Насиру, что "таковы потоки... из туч Божественной Щедрости, что за короткий час была явлена тысяча стихов"./16

Как уже упоминалось, многие из учеников, присутствовали в тот миг, когда Бахаулла являл Божьи вирши, были поражены ясными свидетельствами Его великой силы и славы* (Более подробно о способе Откровения, мощи Слова и грандиозности Священных Писаний. См. т.1, гл.3) В Лоух-е-Насир Бахаулла напоминает об этом и утверждает, что если бы не духовная слабость человека, Он бы разрешил всем присутствовать при Откровении, дабы могли видеть его потоки и узреть непреходящее могущество Явителя Божьего Слова.

В этой Скрижали Бахаулла раскрывает высокое положение искреннего верующего и описывает гнусность хулителей. Он утверждает, что любой человек в этот день хранит в себе потенциал всех сил и свойств, которые находятся в физическом творении.

Небо, гора, долина, дерево, плод, река и море уживаются в каждой душе. Они возникают как божественные добродетели в верующих и как сатанинские пороки в хулителях. Например, в верном проявляются небеса понимания, дерева единения, листья несомненности, плоды Божьей любви, моря знания и реки мудрости. В то время как в хулителях находим небеса безверия, землю ненависти, дерева мятежности, ветви гордости и травы страстей и злобы.

Но верующие бывают разные. Одни не знают о Божьей щедрости. Они лишили себя Его милости из-за недостойных поступков и задернуты, словно завесой, от ее великой славы. Другие, кого Милость Божия одарила видением, смогли внутренним и внешним взором разглядеть в себе знаки Его Мощи и чудеса рук Его. Это состояние, в котором человек становится независимым от всего, кроме Бога и обретет неиссякаемые силы над всем. Поистине он умещает в своей душе все сотворенное во вселенной. Бахаулла утверждает, что если такая душа, сознавая заключенные в себе силы, решительно поднимется на служение Делу Господа, Он вознесет ее превосходство над человечеством, даже если то все свои силы направит против этого человека.

История Веры полна рассказов о геройстве и отваге женщин и мужчин, достигших этого возвышенного состояния. Бессмертные имена Муллы Хусейна, Куддуса, Тахиры, Вахида, Худжата и Бади - некоторые среди многих. Эти души обрели такую власть и влияние в сферах Господа, что их слова стали созидательными. Столкнувшись лицом к лицу с врагами, эти герои продемонстрировали силу и мощь, которую можно назвать сверхчеловеческой.

Мулла Хусейн, первый человек, уверовавший в Баба, оставил следующее свидетельство о своем полном превращении в ночь Его Провозглашения:

"Это Откровение так внезапно и стремительно обрушилось на меня, как гром среди ясного неба, и поначалу, казалось, притупило мои чувства. Я был ослеплен его сияющим великолепием и сметен его сокрушающей силой. Восторг, радость, благоговение и удивление проникли в самые глубины моей души. Над всеми главенствовало чувство радости, и какие-то силы, казалось, переделывали меня. Каким слабым и беспомощным, каким удрученным и робким чувствовал я себя тогда! Я не мог ни писать, ни ходить, так тряслись у меня руки и ноги. Сейчас, однако, знание Его Откровения оживило меня. Я почувствовал в себе такую храбрость и силу, что если бы все жители мира собрали воинство и поднялись против меня, я бы один, без поддержки, выстоял под его ударом. Вселенная представлялась пригоршней праха в моей ладони. Казалось, что я воплотился в голос Джибрила, взывающий к человечеству: "Пробуждайтесь (и узрите!), утренний свет забрезжил. Восстаньте, ибо явлено Его Дело. Врата Его милости широко распахнуты; войдите же, о люди мира! Ибо пришел Тот, Кто Обещан вам."/17

С того памятного вечера Мулла Хусейн был одарен сверхчеловеческой стойкостью и мужеством. Любой случай из его жизни-служении новоявленной Вере Бога говорит об этом. То же самое можно сказать о многих других учениках Баба и Бахауллы.

Например, следующий случай в жизни Вахида* (См. "The Dawn-Breakers" и т.1, прил.III) служит примером его сил, рожденных Богом, и напоминает о многих подобных геройских подвигах. В 1850 г. в Йезде, под подстрекательством Навваб-е-Радави, одного из влиятельных вельмож города, огромная толпа напала на дом Вахида. Вот как об этом рассказывает Набиль-Азам:

"Тем временем Наввабу удалось привлечь к бесчинствам огромное число жителей. Они собирались напасть на дом Вахида. Тогда Вахид позвал Сейида Абдул-Азим-е-Хуи, по прозванию Сейид-е-Хал-Дар, который несколько дней защищал форт Табарси и чье благородство привлекало широкое внимание , предложил ему свою оседланную люшадь и велел обращаться публично на всех улицах и базарах, взывая от его имени ко всем людям и настоятельно советуя им принять Дело Сахаибуз-Замана. "Пусть они знают, - добавил он, - что у меня нет намерения развязать священнную войну против них. Пусть однако поостерегутся: если они продолжат осаду моего дома и не прекратят своих нападок на меня, вопреки моему положению и роду,я буду защищаться и сокрушу их силы. Если они откажутся от моего совета и прислушаются к нашептываниям ловкого Навваба, я прикажу семерым своим товарищам раазметать с позором их силы и сокрушить их надежды."

Сейид-Хал-Дар вспрыгнул в седло и в сопровождении четырех избранных собратьев, проскакал через рынок и раструбил об этом предостережении, которое они ему велели провозгласить, особо подчеркивая могущество Вахида. Не довольствуясь сообщением, которое ему доверили, он рискнул добавить от себя несколько слов, которые, по его мнению, должны были усилить впечатление от воззвания. "Стерегитесь, трубил он, - если вы нарушите ваше обещание. Предупреждаю: мне достаточно будет только повысить голос , чтобы стены вашей крепости сотряслись, а моя рука сметет запертые ворота!"

Его зычный голос звучал как труба и вселял ужас в сердца слушавших. От одного его голоса ужаснувшиеся люди объявили о своем намерении сложить мечи и не досаждать больше Вахиду, чей род, как они сказали, отныне они признают и уважают."/18

Вскоре после этого, в другой раз, огромное число горожан окружило дом Вахида, намереваясь схватить его с товарищами, которые недавно приняли новую Божью Веру. Об этом Набиль пишет:

"Враг последовал за ним (верующим по имени Мухаммад-Абдулла) к тому дому с твердым намерением схватить и убить его. Крики людей, толпившихся вокруг дома, вынудили Вахида приказать Мулле Мухаммад-Реза-е-Маншади, одному из самых просвещенных улемов Маншада, который сбросив свою чалму, предложил свои услуги привратника, с помощью шестерых товарищей, которых он сам выберет, разбить силы неприятеля. "Пусть каждый из вас повысит голос, - приказал он им, - и семь раз повторяет слова "Алла-у-Акбар", а с седьмым выкриком все как один устремитесь в гущу ваших противников.

Мулла Мухаммад-Реза, кому Бахаулла дал имя Радар-Рух * (См. т.1 и с. данного тома) вскочил и с товарищами прямиком последовал исполнять полученные наказы. Те, кто сопровождал его, несмотря на свою тщедушность и неопытнсть в военном искусстве, горели огнем веры, котоорый вселил страх во врагов. В тот день, который пришелся на 27-ое Джамадийюс-Сани (10 мая 1850г. Р.Х.) погибло семеро самых храбрых противников. Повергнув врага, - рассказывал Мухаммад-Реза, мы вернулись в дом Вахида и увидели израненного Мухаммада Абдуллу."/19

Интересно заметить, что бабиды на протяжении своей короткой и насыщенной истории прибегали к силе, чтобы защитить себя от врага * (Бахаулла запретил Своим последователям практику, принятую у бабидов. Хотя Бахаулла советовал Своим последователям не прибегать к силе перед лицом неприятеля, это не означало, что они должны стоять смиренно и ничего не предпринимать для собственной защиты. Более подробно см. т.1, сс.) В этих оборонительных сражениях они част отправляли всего несколько человек, которые окружали огромные отряды и почти каждый раз сокрушали своих противников.

В то время, когда враги Бахауллы в Ираке замышляли лишить Его жизни и разрушить Дело Бога, ряд священников в стране задумывали начать священную войну против бабидов * (См. т.1, с.) Однажды несколько друзей находились в присутствии Бахауллы, когда Он обходил приемные Своего дома. Среди них было две мятежные души, тесно связанные с теми богословами, но предпочившие остаться друзьями Веры. Бахаулла разговаривал с верующими и известно, что сказал следующее: "Богословы призывают налетчиков прийти из Наджафа и Кербелы и развязать священную войну против нас". Затем, повернувшись к двум смутьянам, заявил: "Клянусь Всемогущим Господом, что Мне достаточно будет послать двоих Моих людей, чтобы обратить врагов вспять и преследовать вплоть до Казимайна."* (Казимайн расположен недалеко от Багдада)/20

Эти нескольк примеров показывают силу, которая истинная вера в Бога может породить в верующих. Эта сила, которая вдохновила учеников Баба и Бахауллы сродни той, о которой говорил Христос:

"Ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: перейди отсюда туда, и она перйдет, и ничего не будет невозможного для вас."/21

Бахаулла обещает в Скрижали/22, что если верующий станет твердым в любви своего Повелителя и отречется от этого мира, Бог поможет ему повлиять на реальность всех сотворенных вещей таким образом, что через силу Всемогущего он может делать все, что пожелает. Когда человек достигает этой стадии зрелости, он не выскажет ни единого слова, кроме тех, что предназначены во имя Господа, не пойдет никуда, а только к Нему, и не увидит ничего, кроме Его Красоты. Такой человек никого не устрашится, даже если весь род людской восстанет против него.

Лоух-е-Халиль

Как уже говорилось, вести о Провозглашении Бахауллы, с одной стороны, и бунте Мирзы Яхья - с другой, привели некоторых верующих в Персии к смятению и сомнениям.

Среди тех, кто обращался письменно к Бахаулле с просьбой просветить и объяснить, был Хаджи Мухаммад-Ибрагим-е-Казвини, кого Бахаулла при обращении называл Халилем* (Буквально "друг", имя, под которым в исламе известен Авраам). Этот верующий был сильно смущен, получив арабские стихи, сочиненные Мирзой Мухаммад-Али* (Сыном Бахауллы в отрочестве) (*Позднее он стал заклятым врагом Абдул-Баха и главным разрушителем Завета), которые он назвал Божьими виршами и уподобил строкам Своего Отца, ниспосланным божественным Откровением. В этих сочинениях он называет себя Явителем Божьего слова, тем, кто осиян наивеликим откровением и благодаря чьим словам все сотворение обрело жизнь!

Мирза Мухаммад-Али тайно переправил свои сочинения из Адрианополя в Казвин. Трое верующих откликнулись на его призывы и стали его первыми сподвижниками. Это были Мирза Абдулла, Хаджи Хасан и его брат Ага Али * (Бахаулла предписал этим братьям уехать из Персии. Они достигли Его присутствия и признали свои заблуждения и бездумность поступка.) В результате в Казвине развернулась широкая полемика. несколько сторонников Мирзы Мухаммад-Али, которые считали своего юного кандидата равным по положению с его Отцом, столкнулись с другими верующими в Казвине. Страсти в общине были накалены, и Шейх Казим-е-Самандар с жаром объявлял, что сочинения Мирзы Мухаммад-Али представляют из себя компилляцию из сентенций арабской литературы и не имеют ничего общего с Божьими словами. Главным образом из-за разгоревшегося спора Халиль послал письмо Бахаулле, умоляя осветить Свое положение и положение Его сына. Возможно, это случилось тогда, когда Бахаулла перебрался в дом Реза Бека, потому что Он намекает на вопросы Халиля в Лоух-е-Рух* (См. с.) Бахаулла сурово упрекал Мирзу Мухаммад-Али за его нелепые воззвания и собственноручно подверг его телесному наказанию. Он явил Скрижаль/23 в ответ Халилю, объявил о Своем положении и объяснил, что представляет из себя Его сын. Все сомнения, будоражившие сознания Халиля, улетучились. Он стал стойким вверующим и адресатом других Скрижалей* (Некоторые выдержки из Скрижалей, обращенных к нему, переведены и включены в сборник "Крупицы из Писаний Бахауллы" под номерами XXXIII, XXXVIII,LXXVII,CXXVII)

Бахаулла утверждает, что пока Его сыновья верят в Него, соблюдают заповеди Бога, не отрываются от Веры и не создают раскола в Деле, их можно считать листьями и ветвями Его Древа и членами Его Святого Семейства. Через них милость Господа будет явлена, и Его свет распространится. Мухаммад-Али не придерживался заведенного порядка. Помимо своего нелепого призыва он навлек и прочие неприятности на Дело Бога при жизни Бахауллы, а после Его вознесения нарушил Его Завет и взбунтовался против Абдул-Баха * (Более подробно о жизни и мятеже Мухаммада-Али см.God Passes By и "Откровение Бахауллы, т.1)

В Скрижали Халиля Бахаулла отзывается об Абдул-Баха в таких выражениях, которые несоизмеримо отличают его от других. Он называет его Одним из Сыновей, "с чьего языка Бог позволит стекать знакам своей мощи" и "Тем, Кого Бог особо избрал для Своего Дела."/24 Еще при жизни Бахауллы Абдул-Баха с неохотой брался за перо, чем вызывал недовольство верующих * (Время от времени Бахаулла наставлял Абдул-Баха письменно освещать некоторые вопросы). На их недовольство Бахаулла ответил, что скрип Наивысшего Пера не может быть слышен отовсюду, оно не предназначено для того, чтобы им водили другие.

В Скрижали /25, обращенной к Измуллаху, Сейиду Мехди-е-Дахаджи, Бахаулла упрекает верующих за то, что по глупости посчитали Его сына равным Ему в Божественном Откровении. Называя сына по имени, Бахаулла в этой Скрижали заявляет, что "он, воистину, не кто иной как один из слуг Моих... Если он хоть на миг выйдет из-под сени Дела, он поистине обратится в ничто."/26

Непревзойденным слогом Бахаулла утверждает, что Явитель Господа возвышается над всем человечеством и не может быть никому партнером. Он говорит в Своих Писаниях, что Бог дарит непогрешимость Своим Явителям. Он называет это Наивеликой Непогрешимостью, которая является исключительным правом Пророка и ничьим более. Ее не следует путать с непогрешимостью, которой Бахаулла наделил Абдул-Баха.

Лоух-е-Сирадж

Другим человеком, который написал Бахаулле, желая ответа на вопрос о положении Мирзы Яхья, был Мулла Али-Мухаммад-е-Сирадж, уроженец Исфахана. Он стал бабидом с первых дней Веры и достиг присутствия Бахауллы в своем родном городе. Его сестру Фатиму * (См. т.1, с.) Баб после долгих настаиваний Манучехр-Хана, правителя Исфахана, взял второй женой. Мулла Али Мухаммад-е-Сирадж стал последователем Мирзы Яхья и хотя Бахаулла в этой Скрижали объяснил все, что нужно знать о Деле Бога, он не повиновался и вместе с братом Муллой Раджаб-Али-е-Кахиром, продолжал поддерживать злодеяния Мирзы Яхья.

Скрижаль, явленная для Сираджа, велика по объему* (Небольшие отрывки из этой Скрижали переведены на английский язык Шоги Эффенди и включены в сборник "Крупицы из Писаний Бахауллы", NN L, XCVII) и подобно другим Скрижалям опровергает лживые притязания Мирзы Яхья и его сподвижников.

Бахаулла, в словах Которого чувствуется волнение и нежность, возглашает, что побудительным мотивом к откровению этой Скрижали стало Его желание научить Вере, чтобы дать кому-нибудь возможность признать Его и подняться во имя победы Его Дела. Он утверждает, что на свете нет большей несправедливости, когда Благословенной Красоте приходится доказывать истинность Своей Миссии, хотя Он такое же явление, как солнце, и потоки Его Откровения залили мир, словно лучи. Он утверждает, что Дело Божие выше всех доказательств и никогда не доведется судить его иными мерками, чем его же собственные. Но Он согласился ради руководства некоторым людям показать истины, заключенные в Его Вере.

Основной вопрос Сираджа касался высоких титулов и положения, которые Баб определил Мирзе Яхья. Он хотел знать, как мог Бахаулла такого человека назвать исчадием Сатаны и центром отрицания.

Разъяснения Бахауллы глубоки и просты и главным образом зиждутся на Писаниях Баба. Рассказать о них, не имея перевода, представляется нелегкой задачей. Более того, чтобы понять их, нужно познакомиться с терминологией ислама и Веры Баби. Однако, основные объяснения Бахауллы сводятся к следующему. Пока человек остается под сенью Божьего Дела, его добродетели и качества достохвальны, но как только он отгораживается от этой милости и противится Вере, его добродетели обращаются в пороки, и его свет во тьму.

Во многих Скрижалях Бахаулла касается этой темы. Например, в Скрижали к Шейху Салману* (См. гл.13), явленной в Адрианополе, Он заявляет, что верующий, который искренне верен Делу Бога, проявляет божественные добродетели. За его преданность Господу, Солнце Истины льет свой свет на его душу, и потому его добродетели освещаются. Пока он остается в этом состоянии, его достохвальные свойства, берущие свое начало от Бога, очевидны и несомненны.

Если же этот человек позднее откажется от Божьего Дела, все его добродетели вернутся к своему источнику, а его достижения обратятся в ничто. Без божественных качеств его нельзя больше считать тем же самым человеком. Бахаулла заявляет, что хотя его внешность и наряды остались прежними, на самом деле это другой человек. Ибо пока человек остается истинным верующим, то даже самая простая одежда на нем перед взором Господа лучится, как райские шелка, хотя после его отречения она годна только для того, чтобы сгореть в адовом огне.* (Бахаулла учит, что небо и ад не места, а условия. Близость к Богу - состояние обитания на небесах, в то время как удаленность от Него - адский огонь.). Чтобы проиллюстрировать это положение, Бахаулла приводит пример со свечой. Пока свеча горит, от нее вокруг светло. Но если ее задует ветер, свет погаснет.

Было много таких, кто доблестно служил Вере и чьи имена занесены в анналы, однако когда задули ветры испытаний, не смогли побороть свое "я". Эти люди не только утратили свою веру, но также добродетели и положительные качества. Они упали с высот славы в бездну позора и гибели.

Джамаль-е-Буруджирди, о ком упоминалось ранее (См. сс.), красноречивый тому пример. Во время пастырства Бахауллы он считался одним из ведущих учителей Его Дела. Куда бы он ни приходил,вокруг него собирались толпы верующих, жаждущих от него знания.

Хотя Джамаль был лжив, стремился к лидерству и желал славы, огромное большинство верующих не понимали этого. Они считали его Божьим человеком и относились с огромным почтением.

Члены исламских общин почитали ученых людей. Бахаулла также увещевал последователей чтить истинно образованного в Вере, тех, чье знание и образование не привели к гордости и самохвальству. Истинно ученым в Вере считается тот, кто достиг таких высот отречения,когда искренно считает свое образование совершенно ничтожным по сравнению с истинами Божьего Дела. Он становится воплощением смирения и самоуничижения. Наилучший пример тому - Мирза Абуль-Фазл, о котором мы уже упоминали. * (См. с.) До принятия Веры, Мирза Абул-ФАзл часто заявлял о собственном знании и своих достижениях. После признания Веры однако он стал так скромен, что во всей своей жизни Бахаи он никогда не пытался возвыситься над другими и никогда не произносил слова "я" или даже намекал на свои успехи. Его величие не просто в том, что он не произносил "Я", а в той его гениальной убежденности, что у него нет заслуг употреблятьь это местоимение.

Нет сомнений, что о таких людях Бахаулла говорит в Кетаб-е-Акдас:

"Блаженны вы, о ученые Баха . (?) Богом клянусь. Вы волны Наимогущественного Океана, звезды на небосводе славы, победные хоругви, колышущиеся между небом и землей. Вы явления стойкости среди людей и источники Божественного Речения для всех живущих на земле. Благо тому, кто обратился к вам, и горе поступающим наперекор."/27

В самые первые дни Веры такие люди, как Джамаль, возомнившие себя выше других по знанию и положению, рвущиеся к известности, всегда становились источником борьбы и раздоров. Бахаулла лишил силы и авторитета таких людей и разоблачил безосновательные суждения всех, кто считал их самыми сведущими в Вере людьми. Он предопределил вместо этого решать все вопросы выборным институтам Веры, чей верховный орган - Всемирный Дом Справедливости - находится под Его руководством.

Джамал-е-Буруджирди без малого сорок лет считался одним из лучших учителей веры. За это время он научился скрывать свое настоящее лицо от глаз верных. Но как мы уже говорили, нашлось несколько прозорливых, которые разглядели в нем мастера лицемерия и лжи. Одним из этих людей был Устад Мухаммад Али-е-Салмани * (О его жизни см. сс.), встретившийся с Джамалем в Адрианополе, когда тот собирался предстать перед Бахауллой. В своих мемуарах Салмани рассказывает:

"Однажды я принес воду во внешние покои дома Бахауллы. Там я узнал, что прибыл Ага Джамаль-е-Буруджирди. Я вошел в приемную и увидел, что он сидит в углу, в аба (накидке) и большой чалме.* (Мусульманские священники носили чалму; чем больше чалма, тем выше сан священника. Джамаль во время своей карьеры Бахаи не снял ни чалмы, ни наряда священнослужителя.) Он держал руки так, что любой поклонившийся ему человек смог их поцеловать. * (Мусульмане выказывали огромное почтение священнослужителям, которые при встрече обычно протягивали руки для поцелуя. Бахаулла запретил целовать руки.) Он еще не виделся с Бахауллой. Это был самый обычный священник, каких много.

Я считал себя хитрецом и мастером розыгрыша. Так я вошел с обычным приветствием "Алла-у-Абха" и, не обращая на посетителя внимания, сел в другом конце комнаты. Затем я растянулся на полу, спустя какое-то время поднялся и сел снова. Я поступил так, чтобы задеть его тщеславие, так как в приемной Бахауллы сидел высокомерный человек с чувством превосходства и чрезвычайно раздутым самомнением. После того как я выказал такую неучтивость к нему, я поздороввался с ним: "Добрый день! Как дела?" Он вяло кивнул. Затем я оставил его и вернулся к своим утренним обязанностям, пока не услышал, что гостя позвали к Бахаулле. Я зашел к нему и велел ступать за мной. Я ввел его во внутренние покои; мы поднялись по лестнице в комнату Бахауллы. Самая Чистая Ветвь * (Мирза Мехди, младший из братьев Абдул-Баха, который умер в Акке. Его смерть Бахаулла назвал Своим жертвоприношением. Речь об этом блистательном сыне пойдет в следующем томе) стоял в присутствии Благословенной Красоты.

Я остановился у входа. Благословенная Красота восседал. Джамаль вошел, притворно напуская на себя благоговейный вид, и вдруг упал на пол. То была его обычная уловка. Самая Чистая Ветвь бросился помогать Джамалю. Но Бахаулла остановил его, сказав: "Оставь его, он поднимется сам." Немного погодя, тот поднялся, сначала сел, потом встал. После этого Бахаулла изгнал его от Себя, не сказав ничего. Джамаль оставался еще несколько денй, затем Бахаулла отослал его назад в Персию. Этот человек был порочен с самого начала, стремясь только к лидерству..."/28

Неуемная жажда лидерства в конце концов погубила Джамаля, поскольку Вера Бахауллы не позволяет таким инородным элементам оставаться в ее рамках. Ей присуще изгонять тщеславных и себялюбивых людей. Она подобна океанской волне, выносящей на берег мертвые тела и очищающей пучину от скверы. В первые годы пастырства Абдул-Баха, до того, как бунт Мирзы Яхья приобрел огласку, Джамаль создал напряженную ситуацию в тегеранской общине, ища здесь лидерства. Хотя он связался с Мирзой Мухаммад-Али, тем не менее он какое-то время появлялся один, давая понять, что предан Абдул-Баха. За все это время он смутил многие умы и открыто боролся с Дланями Божьего Дела* (Функции Дланей Дела, как определено в Воле и Завещании Абдул-Баха, главным образом состоят в защите и распространении Веры. Ныне живущие были назначены Хранителем Шоги Эффенди), горя желанием упрочить свое положение в Вере. Когда разразился мятеж Мирзы Мухаммад-Али, Джамаль стал правой рукой бунтовщика. Силою Завета он был отринут от Веры Абдул-Баха сказал, что Джамаль был ядом для общины и его удаление очистило Веру от скверны. Падение Джамаля было драматичным, как и его взлет. Когда он взбунтовался против Абдул-Баха, назначенного Центра Завета Бахауллы, он умер духовно , а вскоре его ждала и физическая смерть. В свои последние дни он влачил жалкое, нищенское существование.

Толпы, когда-то собиравшиеся вокруг него, жаждая его речей, были теперь рассеяны, ибо дух веры отлетел от его души. Даже один из его сыновей, Мирза Лутфулла, оставшийся стойким в Завете, порвал с ним отношения. Мирза Лутфулла, который позже взял себе родовое имя Мавхибат, был талантливым художником. Он сослужил огромную службу Делу, расписав красками множество Скрижалей, сохранившихся в архивах Веры. Эти прекрасные украшения свидетельствуют и об его художественном таланте, и о преданности Божьему Делу.

В Лоух-е-Сирадже Бахаулла говорит, что последователи Мирзы Яхья в Адрианополе заявляли, что как золото никогда не превратится в дешевый металл, так и душа, достигнув возвышенного состояния (имеется в виду Мирза Яхья) никогда не утратит его. В ответ Бахаулла явил следующие слова:

"Поразмысли о сомнениях, что заронили в сердца людей сей земли те, кто мнит себя равным Богу. "Возможно ли, спрашивают они, - чтобы медь превратилась во злато?" Отвечай: "Да, клянусь Господом моим, сие возможно. Однако тайна сия сокрыта в Нашем Знании. Мы откроем ее, кому пожелаем. Сомневающийся в Нашей силе пусть молит Господа Бога своего, дабы Он открыл ему тайну и убедил его в сей истине. То, что медь способна обратиться в злато, есть убедительное доказательство того, что и злато, в свою очередь, может превращаться в медь, да будет ведома вам сия прравда. Всякий минерал может достичь плотности, вида и содержания любого другого минерала. Знание сего у Нас, в Сокровенной Книге."/29

Вопрос алхимии веками занимал умы людей. В течение пастырства Бахауллы это было животрепещущей темой и несколько верующих погрузились в нее. Бахаулла настоятельно советует им не искать ответа на этот вопрос. Однако Он подтвердил, что мечта алхимика превратить медь в золото осуществима. Он обещал, что это сбудется, добавив, что исполнение этого желания станет одним из признаков наступления эры человечества. Он также предсказал, что с этим открытием мир ожидает великое бедствие, если человечество не соберется под крыло Божьего Дела."/30

Благодаря ядерным процессам, современные физики способны превращать одни элементы в другие. В Лоух-е-Сирадж Бахаулла долго останавливается на злодействах Мирзы Яхья, называет Себя Иосифом и описывает Свои страдания от руки брата, кому Он от всего сердца советует раскаяться и вернуться к Богу.

Об Откровении Своего Слова Бахаулла сообщает Сираджу, что Бог ниспосылал Слова такой силы и глубинного смысла, что "секретари не смогли записать. Поэтому по большей части его не запечатлели на бумаге."/31 Он утверждает, что хотя большая часть Его Писаний была спущена по водам в Багдаде по Его приказу* (См. т.1, с.), однако существует равноценная замена в сотню тысяч стихов в Адрианополе, ни один из которых до сих пор не переписан. Бахаулла говорит, что несколько верующих попросили разрешения переписать доступные Скрижали в книги для чтения, но Он не позволил. Вместо этого Бахаулла заверил, что Бог соберет в будущем возвышенные натуры, которые сведут воедино Его Писания и придадут им наилучший вид. Он утверждает, что Откровение Слова - функция Явителя Бога, в то время как его распространение - дело рук людских. Он приводит в пример Коран, который был составлен после Мухаммада, равно как и Евангелии - после Христа.

Сегодня последователи Бахауллы видят, как сбываются Его слова. Уже составлено несколько томов оригиналов на персидском и арабском языках и несколько томов переводов Скрижалей на других языках. Этот процесс усиливается и со временем станет более действенным. Кроме этого Всемирный Дом Справедливости, высший орган Веры, с первых дней своего основания* (Всемирный Дом Справедливости был впервые избран Национальным Духовным Собранием Мира 21 апреля 1963 г., в столетний юбилей Провозглашения Бахауллы) поставил себе задачу собрать воедино Священные Писания, задачу, которую в силу своей первостепенной важности играет главную роль в распространении Откровения Бахауллы.

12. Испытания силы веры
Звездопад

В ноябре 1866 г., когда Бахаулла проживал в доме Реза Бека, г. произошло впечатляющее событие - звездный дождь. Падая, тысячи метеоров освещали небосклон. Этот звездопад видели миллионы людей на Востоке и Западе, и многие из наблюдавших ужаснулись от этого зрелища.* (См. Прил.I)

В Евангелии звездопад упоминается наряду с прочими знамениями пришествия Христа во славе Отца Своего. * (См. Мф.24:29). Бахаулла напоминает об этом в Послании к Сыну Волка, цитируя одну из Своих Скрижалей:

"О ты, кто обратил лицо свое к великолепию Моей Внешности! Призрачные миражи завладели жителями земли, не давая им оборотиться к Окаему Несомненности, его виду, блеску и свету. Тленны образы, что удерживают их от Того, Кто является Самосущим. Влекомые своими прихотями, они не понимают, что говорят. Среди них те, кто спросил:" ...Упали звезды?" Скажи: "Да, упали, когда Тот, Кто является Самосущным, проживал в Земле Таинства (Адрианополе). Обратите внимание, о наделенные проницательностью." Все знамения появились, когда Мы протянули Десницу Силы от сердца мощи и могущества." /1

Хотя это чудесное зрелище звездопада стало дословным исполнением прошлого пророчества, его подлинный смысл следует искать в Писаниях Бахауллы и Абдул-Баха, где трактуются евангельские строки. Бахаулла объясняет, что звездопад означает конец влияния религиозных лидеров, отрицавших Откровение Бахауллы. Обращаясь к христианскому духовенству, Бахаулла в одной из Скрижалей возглашает:

"О церковная братия! Вы звезды на небосводе знания Моего. Милость Моя не желает вашего падения. Однако, моя справедливость возглашает: "Это заповедовал Сын (Иисус)". И любое слово, проистекшее из Его уст, безупречно, правдиво, надежно и постоянно."/2

И вновь:

"Упали звезды с небосвода знания, те, кто приводит доказательства, желая показать истину Моего Дела, кто увязывает с Моим именем имя Господа. Однако, Когда я вселился в них в могуществе Своем, они отвернулись от Меня. Поистине они падшие звезды."/3

Как свидетельствует история, каждая религия имела своего вождя. В прошлых Промыслах духовенство играло существенную роль в развертывании религиозных дел. Они стали самыми живительными элементами в структуре человеческого общества, оказывая на него сильное влияние. Они получили огромную долю власти, которая ни на миг не ослабевала, пока пришедший в мир Бахаулла не лишил их этой власти, которой они наслаждались испокон веков, одним лишь росчерком Своего Верховного Пера. Он написал в одной Скрижалей:

"От людей двух рангов была отнята власть - от царей и церковников."/4

Созидательное влияние слов Бахауллы в этом и схожих увещеваниях привело в движение процесс дезинтеграции религиозных институтов и последующему краху их вождей, которые все сильнее и сильнее постепенно осознавали свою значимость в жизни общин.* (Более подробно эта тема рассмотрена в кн. "The Promised Day is Come.)

В этом Промысле Бахаулла упразднил институт церкви. Он вверил управление делами Своей Веры в институты, названные Им Домами Справедливости * (В отличие от Всемирного Дома Справедливости, высшего органа Веры, Бахаулла предопределил установление местных Домов Справедливости в каждом городе или селении. Эти органы функционируют сегодня в своем зачаточном виде - Местного Духовного Собрания)

Суре-е-Ибад

Суре-е-Ибад (Сура Слуги) была явлена на арабском языке в Адрианополе для Сейида Мехди-е-Дахаджи. Сейида Мехди, о котором мы уже упоминали в предыдущей главе * (См. сс.) Бахауллой прозвал его Измуллах-уль-Мехди (Имя Бога, Ведомый). Он считался одним из знаменитых учителей Дела на протяжении периода пастырства Бахауллы, но как и Джамаль-е-Буруджирди, (которого также называли Измуллах), был горделивым и честолюбивым человеком, который в конце концов нарушил Завет Бахауллы и взбунтовался против Абдул-Баха.

Сейид Мехди родился в Дахадже провинции Йезд. Он достиг присутствия Бахауллы в Багдаде, Адрианополе и Акке и получил от Него неисчерпаемые дары. Как и Джамаль, он путешествовал по всей Персии и везде был с почетом принят верующими. Однако люди, наделенные проницательностью, заметили его неискренность, себялюбие и привязанность к вещам бренного мира.

Хаджи Мирза Хайдар-Али оставил любопытные заметки о Сейиде Мехди и о Джамаль-е-Буруджирди. После их внимательного прочтения становится ясно, что этих двоих объединяло по крайней мере одно - ненасытная жажда лидерства. Сейид Мехди на собраниях Бахаи всегда держался с чувством превосходства. Ему нравилось, когда за ним следует свииа; вечерней порой он прогуливался в сопровождении верующих, которые освещали ему путь с фонарями в руках. * (В то время не было уличного освещения, вечером люди ходили с фонарями. Слуги несли фонарь, освещая дорогу важному господину.) В те дни это представляло зрелище, ибо обычно человека вечером сопровождали с фонарем либо один слуга, либо друг. Но рядом с Сейидом Мехди верующие соперничали друг с другом в готовности услужить ему, и Хаджи Мирза Хайдар -Али вспоминает, когда однажды вечером Сейида Мехди сопровождали к месту собрания более десятка человек с фонарями в руках!

Такие люди всегда терпят фиаско. Вера Бахауллы не дает пристанища эгоистам, ищущим славы. Ее отличительным признаком является служение, а мерило - чистота и искренность побуждений. Потому-то не удивительно, что Сейид Мехди и Джамаль-е- Буруджиирди были повергнуты наземь, когда задули ветры испытаний. Они оба нарушили Завет Бахауллы, и в надежде стать непререкаемыми лидерами Веры в Персии, протянули руку Мирзе Мухаммад-Али * (См. т.1 и с. данного тома) и взбунтовались против назначенного Центра Божьего Дела * (Абдул-Баха) Когда об этом узнали верующие в Персии, то оставили их, и вскоре их слава обернулась презрением. Сначала они внесли сумятицу в общину, смущая умы многих ее членов, но сила Завета повергла их в бездну позора и очистила Веру от скверны.

Во время пастырства Бахаулла указывал на ошибки и проступки Сейида Мехди. В Скрижалях Он оделил его Своим добролюбием и призывал к искренности, чистоте и отрешенности. Едва ли найдется из всех адресованных ему Скрижалей такая, в которой бы не уделялось этому внимания. Когда Бахаулла отбывал из Багдада в Константинополь, то велел Сейиду Мехди перебраться в Его дом * и выплнять обязанности хранителя (* Этот дом в Багдаде известен как Наивеликий дом; см. т.1, сс.)

Когда Сейид Мехди проживал в этом доме, произошел инцедент, раскрывший слабость его веры и привязанность к материальным вещам. Воры проникли в дом и похитили что-то из его личных вещей. Столь малая и незначительная утрата так сильно огорчила Сейида Мехди, что он посетовал Бахаулле. В ответ ему была явлена Скрижаль, в которой Бахаулла советует адресату отрешиться от мирского и напоминает ему, что его горе ничего не значит по сравнению с тем, что пережил Сам Бахаулла на Божьей тропе.

Суре-е-Ибад была явлена в первые дни проживания Бахауллы в Адрианополе, когда Сейид Мехди еще присматривал за Наивеликим Домом в Багдаде. В ней Он настоятельно рекомендует адресату жить благочестиво, очистить сердце от мирской скверны, отрешиться от себя самого и всего сотворенного. Бахаулла рассказывает о Своей Сущности и утверждает, что в течение долгих лет Он в изобилии являл Божьи слова, тщательно скрывая Свою Славу. Однако, когда пробил назначенный час, Он снял завесу со своего Божественного положения и пролил бесконечно малую толику света Своего лика на все сотворение. В итоге Сонм Наивысших * (Собрание святых душ в Царствии Божьем) и божьи избранники были смятены и ошеломлены.

Значительная часть этой Скрижали рассказывает о пути из Багдада в Адрианополь. Она служит связующим каналом между Бахауллой и верующими Ирака, так как в ней Он обращается сразу ко всем и к нескольким верующим в частности. Он призывает их к праведности, стойкости в Его любви и единству.

Хотя карьера самого Сейида Мехди с позором завершилась его духовной гибелью, он имел племянника Хаджи Сейид Али-Акбар-е-Дахаджи, который был воплощением верности и служения. Бахаулла сильно любил этого юношу. О нем Хаджи Мухаммад-Тахир-е-Малмири пишет в неопубликованной "Истории Веры в провинции Йезд":

"Ныне покойный Хаджи Сейид Али-Акбар-Дахаджи был в числе первых верующих. Редко встретишь такую незаурядную и благочестивую душу. Он приходился племянником Сейиду Мехди, Измуллаху.

Юноша был очень красив и сладкоголос. Можно сказать, что когда бы он ни распевал Божии Слова, то даже Сонм Небесный и Обитатели Царства Абха воодушевлялись его пением. Я никогда не слышал более восхитительного певца, чем он. Несколько раз он встречался с Благословенной Красотой и стал носителем нескончаемых даров и милости Бахауллы. Его отношения с Ним были поистине отношениями любящего и Возлюбленного. Существует много Скрижалей, явленных в его честь. Примечательной стала Скрижаль Ихтирака * (Эта Скрижаль имеет второе название, Кад-Ихтаракаль-Муклисун, по своим начальным строкам как Среди англоговорящих верующих она стала известна как Огненная Скрижаль. Речь о ней пойдет в следующем томе.) Хаджи Сейид Али-Акбар скончался в Тегеране, возвратившись из Святой Земли, где он в последний раз встретился с Бахауллой. После его смерти Бахаулла заметил, что сильно привязался к Хаджи Сейид Али-Акбару, и пожелал, чтобы его имя упоминали в Его присутствии. Впоследствии он наказал, чтобы отныне и впредь его дядя, Сейид Мехди, Измуллах, именовался Сейидом али-Акбаром."/5

В той же связке с Сейидом Мехди и Джамаль-е-Буруджирди можно рассматривать и Мухаммад-Джавад-е-Казвини; хотя третий и не был столь образован, как те двое. Бахаулла пожаловал ему титул Измуллах-уль-Джавада (Имя Бога, Всещедрый). Этот человек также стал разрушителем Завета и причинил страдания Абдул-Баха. В юности Джавад достиг присутствия Бахауллы в Багдаде. В 1867 году он отправился в Адрианополь вместе с Набилем Азамом и был среди тех, кому позволили сопровождать Бахауллу в Акку.

Во время пастырства Бахауллы Джавад наслаждался Его близким присутствием и несмотря на множество недостатков, Бахаулла одарил его Своей милостью и покрывал его проступки. Но после вознесения Бахауллы Джавад, ведомый своими амбициями и стремлениями, примкнул к Мирзе Мухаммад-Али, архи-разрушителю Завета Бахауллы, и злобными выпадами в своих сочинениях, изобилующих вымыслом, неточностями и кликушеством, причинил много горя и боли Абдул-Баха. Так трагично закончился путь того, кого Бахаулла возвысил по Своему добролюбию. Этот путь был недолог, до тех пор пока его планы и желания не расстроились и он, как Джамаль и Сейид Мехди, бесславно канул в Лету.

Испытание златом

Упомянув о падении Джавад-е-Казвини, интересно рассказать о его старшем брате Хаджи Мухаммад-Баакир-е-Казвини, который прошел необычный путь Бахаи; он лишился Божьей милости, но спасся к концу жизни. Хаджи Мухаммад Бакир достиг присутствия Бахауллы в Багдаде. Тогда он попросил Бахауллу сделать его богатым. Бахаулла прислушался к его просьбе и заверил, что Бог утолит его желание. Спустя какое-то время Хаджи Мухаммад Бакир превратился богача, но пренебрег Делом Господа.

Хаджи Мирза Хайдар-Али, рассказывая о первой встрече с Бахауллой, напоминает нам следующую историю о Хаджи Мухаммад-Бакире. Пояснив, что он не может описать восторг, трепет и удивление, которые всегда испытывал, встречаясь с Бахауллой, Хаджи Мирза Хайдар-Али рассказывает:

"Солнце Мира * (Бахаулла - А.Т.) только взошло, и Бахаулла попросил меня сделать отчет о положении верующих в Тегеране, Казвине, Зенджане и Тебризе, - тех городах, через которые я проходил. Он интересовался их верой и любовью к Делу. Я не ответил. * (Для верующих было вполне привычно молчать в присутствии Бахауллы. Во-первых, говорить им мешало состояние души. Во-вторых, многие считали, что вымолвить хоть слово в Его присутствии, означало противоречить духу полного самоуничижения.) Потом нас (Хаджи Мирза Хайдар-Али и двух его товарищей) удалили от Его присутствия и привели туда, где нам суждено было остановиться. Сюда Бахаулла послал одного человека, кому я смог рассказать, как поживают верующие. Я сообщил все, что знал о каждом, в том числе о Хаджи Мухаммад-Бакире, который в то время был известным купцом, первенствовал в силе вере, несомненности и истовости и служил Делу с преданностью и самоуничижением.

Посыльный ушел и спустя несколько минут вернулся с божественной Скрижалью, явленной для Хаджи. Он заявил (от имени Бахауллы):"Этот человек достиг присутствия Бахауллы в Багдаде. Здесь он написал Ему письмо, попросив богатства и процветания. В ответ для него была явлена эта божественная и чудесная Скрижаль. В ней Бахаулла говорит, что его желание сбудется и все двери преуспевания и богатства будут перед ним открыты. Однако Он предостерегает его быть начеку и не позволить богатству стать преградой и сделать его безучастным к Делу.

Сейчас ты предстанешь перед Бахауллой, а впоследствии станешь свидетелем, как этот человек (Хаджи Мухаммад-Бакир) будет охвачен ужасом до такой степени, что отречется от Бога и Его Дела. Спустя недолгое время он понесет существенные убытки, вследствие чего он напишет письмо Бахаулле и посетует о случившемся. Затем Бог обернет его убытки в доход, и он снова станет слишком удачливым и преуспевающим купцом в Константинополе и Тебризе. Однако на этот раз он возгордится сильнее прежнего, станет более пренебрежительным к Делу, обделив сам себя. Теперь он потереяет все, чем владеет, не сможет больше торговать и потерпит неудачу при попытке привести дела в порядок. И когда он раскается, и будет жить довольствуясь своей бедняцкой долей. Он проведет дни в служении Божьему Делу. Его конец будет благослолен, и он получит подкрепление от Господа". Затем он сказал мне: "Помни обо всем, ибо будет так, и ты увидишь это."

Мы находились в Адрианополе, когда сюда долетела весть, что Джавад, младший брат Хаджи, был арестован и заключен в тюрьму. Хаджи Мухаммад-Бакир заплатил тысячу туманов* (По тем временам огромная сумма денег.- А.Т.), чтобы освободить брата и поспешил из Тебриза в Константинополь. По прибытии он нанес визит ныне покойнному Мушируд-Даулиху, персидскому послу, и при нем отрекся от Веры. Бахаулла подтвердил, что этот поступок положил начало его испытаниям, и наставил верующих не общаться с ним, когда будут проходить через Константинополь.

Позже я оставил Адрианополь, направившись в Константинополь, где прожил четырнадцать месяцев. Там я узнал, что Хаджи закупил огромное количество хлопка, но из-за того, что цены вдруг резко упали, он не только потерял свое имущество, но и не смог расплатиться с заимодавцами. Тогда он написал покаянное письмо Бахаулле. В ответ была явлена святая и благословенная Скрижаль. В ней Бахаулла шлет ему благую весть, что ждать ему огромной прибыли. По пути в Египет до меня долетел слух, что цена на хлопок значительно подскочила, в результате чего состояние Хаджи увеличилось сторицей."/6

Теперь Хаджи Мухаммад-Бакир превратился в очень богатого и влиятельного человека. О нем распространилась слава, как о первом купце в Константинополе. Однако,его богатство вновь возвдигло преграду между ним и Богом. Снова он отказался от Дела, совершенно разорвал отношения с Бахауллой. Спустя несколько лет Бахаулла попросил Хаджи Абуль-Хасан-е-Амина * (Поверенный Бахауллы. Более подробно см. т.3)справиться, как поживает удачливый купец. Хаджи Амин отправился в Константинополь. Он встретил Хаджи Мухаммад-Бакира совершенно безучастного к Делу и позабывшего Бахауллу. Его так влекли соблазны этого мира, что однажды во время беседы Хаджи Мухаммад-Бакир, указав на сундук в своей лавке, сказал: "Мой бог - в этом сундуке".

Хаджи Амин рассказал, что Бахаулла сильно опечалился, когда Ему передали слова Хаджи Мухаммад-Бакира. Расхаживая, он остановился, вытянул руку ладонью вверх и сказал: "Этой рукой мы дали ему богатство". Затем резким движением он отдернул руку, сжав ладонь в кулак, и произнес: "Теперь той же самой рукой мы заберем его."

Вскоре Хаджи Мухаммад-Бакир утратил все свое имущество. Он снова принялся каяться и написал Бахаулле. И на этот раз была явлена Скрижаль, в которой Бахаулла ясно говорит, что Бог отнял у него богатство, чтобы он смог вернуться к Нему и укрепиться в Его любви. Он указал Хаджи Мухаммад-Бакиру оставить Константинополь и заняться перепиской священных Писаний.

После этого случая Хаджи Мухаммад-Бакир остаток жизни прожил в крайней бедности. Он укрепился в вере и посвящал свое время служению Делу. Хаджи Мирза Хайдар-Али, встретившись с ним после всего случившегося, пишет:

"Я встретил его (Хажи Мухаммад-Бакира) в Тебризе. Он сказал: "После Скрижали Бахауллы казалось, что гвозди в стене, занавески и все вещи в комнате имеют уши и внемлют наказу Бахуллы. Я потерял все, что заработал. Дом, в котором я живу, принадлежит жене, а одежда, что я ношу, скроена моими детьми."/7

Хаджи Мухаммад-Бакир был не единственным, кто просил Бахауллу даровать богатство Силою Божией. Нашлись и такие, кто, добившись успеха, остались совершенно безучаастными к Делу. Человеческой натуре свойственно тянуться к вещам материальным. Однако, если он позволит земным богатством завладеть и править его душой, то лишается Божиих даров и духовно умирает. Богатство и привязанность к материальным вещам один из величайших испытаний человеческой души. Бахаулла говорит в Сокровенных Словах:

"О сын Бытия!

Не увлекайся миром сим, ибо огнем испытуем Мы злато, а златом испытуем рабов Наших."/8

Как мы вначале говорили * (См. т.1, сс.), в Писаниях Бахауллы нет запрета на богатство, при условии, что оно не станет барьером между Богом и человеком. Напротив, Бахаулла славит положение богача, чье богатство не препятствует ему признать Его Дело и преданно служить Ему. Мнение, что мы должны быть бедными, чтобы стать набожными и духовными, представляется не совсем верным. Критерий близости к Богу отрешенность, и хотя достичь этого возвышенного положения труднее богачу, но и бедняку приходится часто и подолгу бороться с самим собой, прежде чем освободится от уз бренного мира.

Абдул-Баха в одной из Скрижалей/9 объясняет, что основополагающее требование для миропорядка заключается в том, чтобы в человеческом обществе были и богатые, и бедные. (Важно отметить, что когда учения Бахаи утверждают, что человеческое общество должно складываться из многих уровней, они защищают уничтожение крайней бедности и богатства.) Равенство нарушает равновесие в этом мире и ведет прогресс к остановке.

Природа также подтверждает объяснения Абдул-Баха и показывает лживость и несостоятельность тех идеологий, которые радеют за равенство в человеческом обществе. То, что все люди имеют равные права и привилегии - одно из основных учений Бахауллы. Но оно также объясняет, что люди не равны между собой по своим физическим и умственным способностям и образованности. Поэтому в обществе должны быть люди всех рангов и положений, которые, выполняя различные социальные функции, связаны друг с другом.

Абдул-Баха заявляет в вышеупомянутой Скрижали, что на тропе Господа бедность достойна Его похвалы. Он приводит в пример тех гонимых, кто потерял все свое имущество, следуя за Божьим Делом. Существует множество Скрижалей, в которых Бахаулла и Абдул-Баха увещевают верующих быть тепеливыми в бедности и великодушными в процветании. В Сокровенных Словах Бахаулла явил:

"О сын прислужницы Моей!

Не печалься в бедности и не доверяйся богатству, ибо за бедностью следует богатство, а за богатством бедность. Однако быть нищим во всем, кроме Бога, есть чудесный дар; не преуменьшай цены его, иббо под конец он обогатит тебя в Боге, и познаешь ты смысл речения "Воистину, вы - бедняки" и святых слов "Бог владеет всем" подобно истинной заре взойдут они в дневном сиянии на небосклоне любящего середца и найдут пристанище на престоле изобилия."/10

В одной из бесед с товарищами/11 Абдул-Баха говорит, что терпеливый бедняк лучше благодарного богача. Однако, благодарный бедняк достоин большей похвалы, чем терпеливый, тогда как богач, раздающий свое богатство другим, заслуживает самой большой похвалы.

Учения Бахауллы разъясняют, что человек должен зарабатывать себе на жизнь, занимаясь определенным делом или ремеслом. В Сокровенных Словах Он говорит:

"О слуги Мои!

Вы - деревья сада Моего; вы обязаны приносить праведные и чудесные плоды, дабы вы и другие могли пользоваться ими. Посему каждому надледит избрать ремесло или занятие, ибо в том заключена тайна благоденствия, о мужи понимания! Ибо итоги зависят от средств, и Божья милость даст вам довольство. Бесплодные деревья были и будут пищей для огня."

О слуга Мой!

Достойнейшие из людей - те, что зарабатывают на пропитание ремеслом своим и тратят на себя и на домашних Своих ради любви Божией, Господа всех миров."/12

Однако, одно из самых важных свойств для того, кто зарабатывает себе на жизнь - быть удовлетворенным и примиряться со всем, что бы ни предопределил ему Бог.

"Источник всех благ, - говорит Бахаулла, - в том, чтобы ввериться Господу, подчиняться Его заветам и довольствоваться Его воей и желанием."/13

13. Лоух-е-Салман

Среди Писаний Бахауллы по своей глубине и богатству знания выделяется Лоух-е-Салман (Скрижаль Салмана)*, явленная в Адрианополе в честь Шейха Салмана (* В списке самых распрост раненных сочинений Бахауллы, подготовленных Шоги Эффенди к изданию в томах "Мир Бахаи" эта Скрижаль названа Первая Ло ух-е-Салман. Главным образом она написана по-персидски; от рывки из нее переведены Шоги Эффенди и включены в сб. "Крупи цы из Писаний Бахауллы под NN XXI, CXLVIII, CLIV), о котором мы рассказали в первом томе (См. сс.). Шейх Салман был пре данным слугой Бахауллы, всю свою жизнь он путешествовал сле дом за Ним. Он приносил Его Писания верующим в Персии. А Ба хаулле доставлял их письма и сообщал новости. Он действовал крайне осмотрительно, и ни одна из Скрижалей Бахауллы не по пала в руки врагов. В одном персидском городе он попал под подозрение властей. Тогда ему пришлось съесть несколько Скри жалей, чтобы убересь Дело и адерсатов тех Скрижалей!

Салман был чистосердечен и простодушен. Верующие наслаждались его обществом, но нашлось несколько друзей высокого ранга, тяготившихся его присутствием именно по причине его простодушия и откровенности. Хаджи Мирза Хайдар-Али пишет в Бихджатус-Судур:

"Я пробыл какое-то время в Ширазе, где навещал знаменитого Салмана. Я чувствовал себя бесконечно счастливым, общаясь с ним. Он поистине был сияющем светочем. С виду он казался безграмотным и недалеким, но по сути своей он был мудрецом, который мог разрешить и доходчиво объяснить трудные задачи и вопросы. Салман олицетворял собой самоотверженность, никогда не выпячивал свое "я". Он никого не обманывал и ни пред кем не лицемерил. Именно потому чистосердечные верующие были ему преданы. Иные же держались от него подальше, поскольку боялись, что он может расшатать их престиж на собраниях друзей. Широко известен и достоверен случай, когда Извечная Красота попросил Салмана быть почтительным с важными людьми на собрании и дурно о них не отзываться. Салман ответил: "Я считаю великими Извечную Красоту и Господина, и никого кроме. Те же, кого называют великими, просто-напросто чванливые люди." Это замечание позабавило Бахауллу"./1

В Скрижали Салмана Бахаулла предписывает ему отправляться в путешествие по всей земле на ногах стойкости, на крылах отрешенности и с сердцем, горящем огнем Божьей любви, чтобы силы зла оказались бессильными задержать его от выполнения порученной ему миссии.

Эта Скрижаль, явленная в то время, когда Мирза Яхья открыто выступил против Бахауллы, включает в себя много пассажей о неверности, предательстве, безбожии Мирзы Яхья и его бесчестных поступках, в том числе его намерениях лишить Бахауллу жизни. Животрепещущим слогом Он изливает Свою душу Салману, говорит о том, что Его тревожит, о боли и страданиях, причиненных Ему тем, к кому Он относился с такой доброжелательностью, заботой и вниманием. Он вспоминает времена, когда Мирза Яхья денно и нощно присутствовал при Нем, стоя смиренно и внимая всесильным и могущественным Божиим Словам. Но когда Дело начало крепнуть он дал себя увлечь желанию собственной славы. Все его существо было так жаждало лидерства, что он покинул своего Повелителя и взбунтовался против Него. Бахаулла в этой Скрижали доверительно говорит Шейху Салману, что охвачен печалью и горем, а Его Перо не дает открыть людям тайн Его Дела и одарить их Божиим Знанием.

Огромная часть Скрижали Салмана является ответом на вопрос о смысле строк из поэмы Мавлави * (Джалалладдина Руми, автор "Маснави") Чтобы оценить глубокие объяснения Бахауллы, мы должны быть хорошо осведомлены в философии ислама и знать термины, к которым прибегают мистики. Иначе трудно пнять эту часть Скрижали. Далее Бахаулла замечает, что с неохотой разбираеет работы мистиков и мудрецов прошлого. Ибо, возглашает Он, благодаря Его Откровению, Солнце Истины взошло и моря знания разлились. Поэтому нет нужды жить по наказам и учениям прошлого. Гностики и учений люд должны почувствовать в себе необходимость обратиться к Нему как истичнику знания и просвещения.

Бахаулла призывает Салмана встречаться с Божьими слугами и давать им советы от Его имени. Они должны очистить свои сердца, чтобы признать Красоту Его облика, идти Его путями, задумываться над Его словами и знать, что если бы сей мир был послденим из миров Господа, Баб никогда бы не позволил врагам схватить себя и никогда бы не сложил свою голову на Божьей тропе. В другой Скрижали/2 Бахаулла говорит, что если бы и существовали бы какие-то почести в этом бренном мире, Он занял бы высочайший престол и завладел бы всеми сокровищами. Тот факт, что Создатель сего мира ниспослал Ему Свою любовь, является доказательством, что духовные миры славою превосходят этот. С этими мирами душа верующего воссоединяется после разобщения с телом* (Существует много Скрижалей, посвященных жизни после смерти. Некоторые из них будут затронуты в следующих томах.)

Бахаулла в Скрижали Салмана обещает, что под влиянием Его Откровения одни души помогут воспрясть другим, которые, отрекшись от этого мира, преданно обратятся к Нему и сочтут жертвенность на Его стезе самым легким из всех поступков. Он утверждает, что Бог избрал эти души для Себя Самого и жители горней обители стремятся достичь их присутствия.

История Дела гордится многими эпизодами из жизни верующих, которые ярко осветили Веру Бахауллы. Древо Божьего Дела в этот день выросло и зацвело главным образом благодаря двум факторам: потокам Откровения Бахауллы, которые словно солнечные лучи, придали ему живительной силы и напитавшей его крови мучеников, которые ради него с готовностью отдали свои жизни.

Бахаулла в этой Скрижали возвышает такого верующего. Он говорит, что если бы слава его положения была бы явлена в этом мире, размером хотя бы с булавочную головку, каждая душа испытала бы восторг. Вот поэтому в этой жизни скрывают положение истинного верующего. В другой Скрижали, явленной в Акке, Бахаулла делает схожие заявления:

"Благословенная душа, что в час разделения с телом очищена от тщетных мечтаний, присущих народам мира сего. Такая душа живет и движется согласно Воле своего Творца и вступает во всевышний Рай. Небесные Девы, обитатели горних покоев, окружат ее, и Божии Пророки вместе с избранниками Его будут искать общения с ней. Душа сия будет с ними свободно гооврить и поведает им обо всем, что претерпела на пути Бога, Господа всех миров. Если рассказать человеку, что уготовано такой душе в мирах Бога, Господа небесного престола и земного, все существо его мигом воспламенится горячим желанием достичь сего возвышенного, освященного и блистательного состояния..."/3

В Скрижали Салмана Бахаулла объясняет одну из самых интересных загадок Корана, которая по сю пору остается незамеченной. Он ссылается на известную фразу "Нет иного Бога, кроме Него." Это основной положение ислама, которого придерживается каждый мусульманин.

Как мы уже сказали * (См. т.1, гл.3), Слово Божие имеет множество значений выше человеческого понимания. Есть глубинный смысл, заключенный в Божьем Слове, который понимают только Яввители и те, кому Он укажет путь к пониманию. Бахаулла поясняет, что во фразе "Нет иного Бога, кроме Него", отрицание предшествует утверждению. Поэтому с тех пор как была явлена эта фраза, разрушители Божьего Дела, представляя собой отрицание, властвовали над верными. Все страдания, на которые разрушители Завета Бога обрекли стойких мусульман и их видимое превосходство, были исполнением Слов Мухаммада. Мудрость Его слов заключается в том, что Бог предопределил, чтобы нечистые и мятежные станут властвовать над искренними и верными.

Бахаи убеждены, что те, кто захватил право Имама Али, законного преемника Мухаммада и Толкователя Его Слова, действовали против высказанного желания Пророка. Они нарушили заповеди Мухаммада о преемнике, стали первопричиной раскола в исламе, погубили святых Имамов и преследовали их приверженцев. Они представляли собой отрицание и до конца промысла Мухаммада главенствовали над Его верными последователями* (Более подробно об этом см. т.1, сс.)

История свидетельствует, что огромные противоречия возникали среди последователей любой из религий вскоре после смерти ее Основоположника. Эти противоречия привели к расколу и раздробленности, усугубившиеся со временем. Однако важно не прийти к ложному убеждению, якобы Основатели великих мировых религий не смогли проложить пути и указать способы и средства к единению своих последователей или остановить руку неверного от захвата Божьей религии.

То, что религия раздробилась на секты обусловлено не учениями Основоположников, а незрелостью сторонников учений. Так же как малолетний ребенок не может отвечать за чистоту своей одежды, когда играет на улице, так и человечество в прошлых промыслах не достигли достаточной зрелости, чтобы защитить Божью Религию от разобщения и разногласий.

Даже в исламе, самой молодой из религий прошлого люди не были достаточно зрелыми, чтобы принять от Мухаммада строгий Завет, похожий на тот, который установил Бахаулла, Завет, который требует от последователей строго следовать Его Вере, не внося в нее разногласий. Напротив, как мы уже заметили по вышеприведенной строке Корана, Мухаммад знал, что Его приверженцы не смогут сохранить единство после Него. Он знал, что если бы Ему пришлось установить непререкаемый Завет письменно, мусульмане, в то время не достигшие зрелости, не смогли бы строго соблюсти предписания. Но раскол не следует вменять в вину ни исламу, ни более старшим религиям. Для человечества, которое не достигло совершеннолетия, было вполне естественным отречься от своего долга и вести себя безответственно. Однако по Божьей терпимости и справедливости все последователи прошлых религий, несмотря на секты, которые сами создали, получили свою духовную пищу.

Например, первенство Петра потверждено в Евангелии. Однако возникли разночтения, и последователи Христа разъединились. Тем не менее каждая секта получила меру Христовых даров. Древо Христианства расцвело даже после отросших от ствола побегов, и каждая поросль оставалась зеленой и цветущей, пока христовый промысел не завершился, уступив место исламу. Подобным образом две главные ветви ислама оставались частями одной религии. Даже те, кто поступился с желаниями Пророка, не были отрезаны от Древа Ислама; все получили поддержку от него, пока не пришел Баба и Промысел ислама подошел к концу.

Промысел Бахауллы, однако, возвестил наступление нового дня. Благодаря мощи Откровения Бахауллы человечество достигло зрелости, когда может отвечать за свои деяния. Он установил незыблемый Завет для Своих Последователей, назначил его Центром Абдул-Баха, наказал верующим следовать за Ним и разъяснил, что в этом Промысле не найдется места для разобщения и размежевания. Дело Бога едино и неделимо, и человек, миновав этапы детства и отрочества, должен сейчас играть ответственную роль в образовании его единства, в консолидации его всемирной структуры, в защите его нарождающихся институтов от неверных.

Ссылаясь на приведенную выше фразу "Нет иного Бога, кроме Него", Бахаулла в Скрижали Салмана провозглашает величественно и властно, что отодвинул слово отрицания, которое находилось перед утвержденияем. Этой фразе, которую явил пророк ислама через свою всеохватную мудрость, было предопределено стать краеугольным камнем Его Веры. Сейчас, во время Промысла Бахауллы, она символически изменена и звучит как утверждение "Он есть Бог", означающее, что Откровение Божьего Дела держит в Своих руках бразды правления и в отличие от прошлых Промыслов, никто не сможет отнять их. Как показала история, хулители и разрушители Завета Бахауллы оказались совершенно беспомощными припопытке расколоть в Веру, предотвратить ее шествие или оградить людей от ее славного влияния.

Какое впечатление оказывает на свидетелей созидательная сила слов Бахауллы, Который лишь мановением Пера обратил вспять процесс, длившийся столетия, процесс, который привел религию к схизме, а истинных представителей Божьей Веры подставил под власть неверных. После вознесения Бахауллы против Абдул-Баха выступил не кто иной как Его брат Мирза Мухаммад-Али. Этот сын Бахауллы в компании с несколькими известными учителями Веры, пытался вопреки Воле и Завещанию своего отца, подорвать высокий статус, который Бахаулла определил Абдул-Баха. В итоге сила Завета смела Мирзу Мухаммад-Али в бездну позора и он бесславно закончил свой жизненный путь. Благодаря той же силе во времена Шоги Эфенди разрушители Завета были также повержены.

Важно отметить, что те, кто взбунтовался против Абдул-Баха и нарушил Завет, отнюдь не были глупыми или бесчувственными людьми. Большинство из них имело образование и незаурядные способности, некоторые были знающими учителями и глубоко почитались в общине. Муджахед Джамал-е-Буруджирди прославился острым умом, Сейид Мехди-е-Дахаджи считался эрудитом и искусным оратором. Были и другие, прежде последовавшие за Бахауллой, отличавшиеся своим служением Вере. Однако собственное "я" в конце концов перетянуло на свою сторону. Разрушитель Завета - духовная смертельная болезнь. Этот недуг поражал людей и во времена предыдущих промыслах, но как мы уже говорили, осложнялся расколом и размежеванием. Эта болезнь заразна: если не принять соответствующие меры, может расшатать основы религии. Именно поэтому Бахаулла и Абдул-Баха предупреждали верующих не якшаться с теми, кто разрушает Завет. Благодарая этому жизненно важному наказу, первому в истории религии, Дело Бога, которое со времени его возникновения много раз предавали гордые и тщеславные люди, и чьи назначенные центры грубо попирались бандами эгоистичных последователей, с победой вышло из этих жесточайших кризисов, восстановив единство и упрочив солидарность.

Осознавая беспорядочность нашей эпохи и дух мятежности, которые подстрекает человеческое общество сегодня, мы понимаем, что Дело Бахауллы раздробилось бы на сотни сект, если бы не сила Его Завета и не созидательное влияние Его Слов, в которых мы находим заверение, что это "День, который никогда не уступит места ночи"./4

14. Противоборство с Мирзой Яхья

Первым в ряду "слов отрицания", о которых упоминал Бахаулла в Скрижали Салмана, стоял Мирза Яхья, вскоре повергнутый рукою силы и власти.

За год пребывания в доме Реза Бека и после переезда в дом Амруллаха, Бахаулла ни разу не встречался ни с Мирзой Яхья, ни с Сейидом Мухаммадом, которых удалил от Себя. Сейчас Мирза Яхья с семьей проживал уединенно ото всех, а Сейид Мухаммад - среди мусульман. Прожив почти три месяца в доме Амруллаха, Бахаулла перебрался в дом Иззата-Ага в том же квартале. Здесь Он оставался до конца Своего пребывания в Адрианополе. Вскоре после переезда произошло событие исключительной важности, приведшее Мирзу Яхья к краху и развенчавшее его в глазах сподвижников и властей Адрианополя. Это случилось в месяце Джамадий-уль-Аввал в 1284 г.(сентябрь 1867 г. Р.Х.)

Годами наблюдая, с каким исключительным терпением Бахаулла сносил клевету и ложь Мирзы Яхья, зная, что сейчас Он сторонится людей и вряд ли бы стал встречаться с неверным братом с глазу на глаз, Сейид Мухаммад-е-Исфахани, стремясь упрочить свое положение, сказал в Адрианополе нескольким персам-мусульманам, что они с Мирзой Яхья готовы публично выступить против Бахауллы, будучи при том уверен, что Бахаулла не примет вызов.

Такая форма протеста называлась мубахилих и была принята в исламе. Например, когда депутация христиан из Наджрана бросили в Медине вызов Пророку Мухаммаду, то было противоборство правды и лжи в форме мубахилиха. Обычно две группировки собираются вместе: одни взывают к Богу, чтобы обрушил свой гнев на противников и уничтожил неверных. Все ждут, что сила их правды сокрушит силы лжи.

Мир Мухаммад-е-Мукари, погонщик из Шираза, сопровождавший Баба в Мекку, а позже - Бахауллу из Багдада в Константинополь * ( См. с.) помог поставить точку в этом деле. Мир Мухаммад, хотя и был необразован, отличался достаточной прозорливостью, мудростью и мужеством. Смущенный разбродом в рядах бабидов, он пустился в Адрианополь за истиной. В городе он свободно вращался и в кругу товарищей Бахауллы и среди сторонников Мирзы Яхья.

Вскоре по прибытии он услышал, как Сейид Мухаммад призывает выступить против Бахауллы. Этот призыв разжег сильное любопытство у Мира Мухаммада, и он настоятельно просил Сейида Мухаммада привести Мирзу Яхья на встречу с Бахауллой для публичного мубахилиха. Он же, в свою очередь, вызвался лично пригласить Бахауллу. Шоги Эффенди повествует об этом важном событии:

"Некоему Миру Мухаммаду, бабиду из Шираза, страшно негодующему по поводу как призывов, так и затворничества Мирзы Яхья, удалось уговорить Сейида Мухаммада, чтобы тот привел Яхья на встречу к Бахаулле с глазу на глаз, и на людях разобраться, где правда, а где ложь. Полагая по своей недальновидности, что Блистательный Брат никогда не даст согласия, Мирза Яхья наметил для встречи мечеть Султана Салима. как только Бахаулле сообщили о готовящейся встрече, Он в сопровождении того самого Мира Мухаммада пешком отправился по полуденной жаре к назначенной дальней мечети, и проходя по улицам и через базары, читал вслух стихи, удивляя Своим голосом и манерой исполнения тех, кто Его видел и слышал.

"О Мухаммад! - так рек Он, свидетельствуя о том в Скрижали, - Тот, кто является Духом, воистину, выпущен из Своего обиталища и с Ним устремились души божьих избранников и сущности (?) Его Посланников. Узрите же обитателей горних сфер над Моей головой и все доказательства Пророков в моей ладони. Скажи: Если бы все богословы, все мудрецы, все цари и властители на земле собрались вместе, Я, поистине, встречусь с ними и возглашу вирши Господа, Повелителя, Всемогущего, Всемудрого. Я тот, кто не устрашается никого, хотя все, кто на небесах и на земле, восстали против Меня... Вот Моя Длань, котрую Бог сделал белой, чтобы была видна из всех миров. Вот мой жезл; если Мы стукнем им оземь, поистине пропадет все сотворение. * (Отрывок из Скрижали Мубахилиха, адресованной Мулле Садик-е-Хоросани. См. т.1 и "Memorials of the Faithful"- А.Т.) Мир Мухаммад, посланный вперед объявить о приходе Бахауллы, вскоре вернулся, сообщив Ему, что тот, кто вызвал Его величество, сослался на непредвиденные обстоятельства и пожелал отложить беседу на день или на два.

Возвратившись домой, Бахаулла явил Скрижаль, в которой поведал, что произошло, отметив время отсроченной встречи. Он скрепил Скрижаль Своей печатью, вверил ее Набилю и наказал передать Мулле Мухаммад-е-Табризи, недавно принявшему Веру. Тот делжен был вручить ее Сейиду Мухаммаду, который частенько захаживал в его лавку. Решили - пока Скрижаль не вручена попросить Сейида Мухаммада принести письмо от Мирзы Яхья в назначенное место с письменными заверениями в ошибочности своих призывов. Сейид Мухаммад обещал, что он подготовит к завтрашнему дню требуемый документ, и хотя Набиль в течение трех последующих дней ожидал в лавке ответа, Сейид ни сам не появился, ни прислал письма. Как утверждает Набиль двадцать три года спустя в своей хронике, та неврученная Скрижаль все еще оставалась у него и была "свежа как день, в который Наивеликая Ветвь написал ее, а печать Извечной Красоты скрепляла и украшала ее". Та Скрижаль служила ясным и неопровержимым доказательством превосходства Бахауллы над сбежавшим противником"/1

Мирза Ага Джан рассказывает/2, что когда Бахаулла напрвился к мечети с Миром Мухаммадом, его не было дома - он отлучился в город по делам. Он услышал новость и поспешил назад. По пути он увидел столпище народа по обеим стороным улицы, ему сказали, что Бахаулла только что отправился в мечеть Султана Салима. Мирза Ага Джан тотчас же поспешил к мечети, где встретил Бахауллу, величественно и проникновенно декламирующего Божьи вирши. Никому из товарищей Бахаулла не позволил сопровождать Его, кроме Мира Мухаммада и подоспевшего Мирзы Ага Джана. Прихожане в мечети были изумлены увиденным. Так сильны были слова Бахауллы, что услышавший их перс затрепетал; он дрожал всем телом, и слезы катились из глаз. Бахаулла сразу приказал Миру Мухаммаду пойти и позвать Мирзу Яхья, чтобы предстал со всеми прегрешениями и проступками пред своим Повелителем."/3

Бахаулла оставался в мечети вплоть до захода солнца, в то время как Мирза Яхья и Сейид Мухаммад сидели по домам, извинившись перед Миром Мухаммадом, что не смогут прийти.

Хаджи Мирза Хайдар-Али, бывший в ту пору в Адрианополе, записал рассказ о том дне. Это перевод отрывка из его воспоминаний:

"Встречу наметили в пятницу в мечети Султана Салима во время обязательной молитвы, когда мечеть заполнят прихожане. ... Бабид Мир Мухаммад-е-Мукари из Шираза... не мог себе вообразить, чтобы Азаль нарушил Завет. И тогда он попросил Благословенную Красоту просветить его. Бахаулла сказал ему, что если бы Азаль встретился с Ним с глазу на глаз в условленном месте, тогда он мог бы счесть воззвание Азаля истинным. Мир Мухаммад принял это положение как мерило, с помощью которого можно различить, где правда, а где ложь, и попытался устроить такую встречу.

Об очном противоборстве узнали все в городе - и мусульмане, и христиане, и иудеи. Все слышали о чудесах Моисея и историю Его противоборства с Фараоном. И сейчас они ждали встречи лицом к лицу в мечети между Его Святостью Шейхом Эффенди (так люди называли Бахауллу, выражая свое почтение) и Мирзой Али, который Его опровергал (Опасаясь,что его узнают, Азаль назвался чужим именем). Поэтому в пятницу с утра на улицы потекли толпы людей. К полудню проход от дома Амруллаха ... до входа в мечеть заполонили последователи всех трех религий. Движение было затруднено.* (Утверждение Хаджи Мирза Хайдар-Али, что люди собрались на улицах, чтобы посмотреть на идущего в мечеть Бахауллу, нисколько не противоречат заявлению Шоги Эффенди, что Бахаулла устремился к мечети, едва Ему сообщили о предстоящей встрече. Следует осознать, что какое-то время Сейид Мухаммад рассказывал мусульманам о готовности Мирзы Яхья к мубахилиху. Бахаулла, очевидно, знал об его пропаганде. Когда Мирза Яхья выбрал местом встречи мечеть Султана Салима, сенсационная весть распространилась очень быстро. Оказывается, что Мир Мухаммад, который исполнял главную роль устроителя этой встречи, пошел к дому Бахауллы в пятницу и сообщил ему о предстоящем столкновении; Бахаулла тогда с готовностью отправился с ним в мечеть - А.Т.). Бахаулла, Заря Славы, появился на пороге дома, и когда Он проходил сквозь толпу, люди выказывали ему почтение, которое с трудом поддается описанию. Они приветствовали Его, кланялись и расступались перед Ним. Многие из них падали ниц, целуя Его ноги. Бахаулла, Облик мощи и всемогущества, в ответ приветствовал толпу, воздевая руки горе (как было заведено в Османской империи) и высказывал Свои наилучшие пожелания. Это продолжалоось на всем пути до мечети. Как только Он вошел в мечеть, мулла (?), ведущий свою проповедь, онемел и наверное позабыл все, что хотел сказать. Бахаулла прошел вперед, расположился и дал знак продолжать. Служба близилась к концу. Но Азаля не было видно. Мы узнали, что он сказался больным и просил извинения за свое отсутствие.

В каждом городе Османской империи проживали мавлави, которые являются дервишами и последователи Мавлави * (Джалалладдина Руми), автора "Маснави". По пятницам они собирались в своих такийхах (местах, где отправляют свои обряды). Там они музицировали и пели восхитительные песни. Когда Бахаулла собирался покинуть мечеть, Он сказал: "Нам следует посетить и мавлави. Лучше бы мы сразу пошли в их такийх". Он поднялся. Правителю Адрианополя и прочей знати вместе с богословами представилась возможность находиться в Его присутствии и сопровождать Его. В знак своей покорности и великодушия Правитель, Шейх-уль-Ислам (глава мусульманского института церкви в городе), улем * (богослов и ученый) и прочие вельможи шли, отставая на несколько шагов от Бахауллы, не перестававшего изрекать потоки слов.* (Этикет не допускал, чтобы подчиненные шли впереди или рядом с важной персоной,за исключением вечернего времени, когда слуги впереди несли фонарь. В знак покорности они всегда отставали на несколько шагов. Так, например, восточные верующие вели себя с Бахауллой, Абдул-Баха и Шоги Эффенди.) Время от времени Бахаулла останавливался, и по Своей милости и добролюбию делал знаки Правителю и иже с ним пройти вперед, но те обычно отказывались. Таким образом, с величием и славой, порожденной Богом, Бахаулла доошел до такийха. В то время шейх мавлави стоял в центре, окруженный поющими дервишами. Как только Бахаулла вошел, они тотчас же прекратили службу. Они почтительно поклонились Ему и совсем замолчали. Тогда Бахаулла сел, пригласил сесть других и показал шейху вновь вести службу.

О том, что проповедник не смог вымолвить ни слова из проповеди, а дервиши в такийхе со своим вождем прекратили службу, когда увидели Бахауллу, скоро узнали все в Адрианополе. На следующий вечер несколько верующих, в том числе и я, достигли Его присутствия. Бахаулла заметил: "Когда Мы вошли в заполненную людьми мечеть, мулла (?) позабыл слова проповеди, а когда Мы прибыли в такийх, дервиши вдруг испытали благоговение и замерли в изумлении. Однако поскольку людей вскормили тщетными воображениями, они по недалекости своей посчитали случившееся чудом!" /14 * (Это не точные слова Бахауллы, но отражают суть сказанного Им.)

Хаджи Мирза Хайдар-Али затем описывает, как глубоко задели его слова Бахауллы. Благодаря этим словам он ясно увидел разницу между Господними путями и людскими. Он вспоминает о своих встречах с важными особами, религиозными деятелями и знаменитыми людьми, которые без исключения страстно стремились обнародовать самые пустяшные достижения и использовать любую возможность снискать себе славу и упрочить свое положение. Не так обстоит дело с Божьими Явителями. Бахаулла, опровргая мнение людей, приписавших Ему чудеса, показал, что Его слава не зависит от похвалы людей и их поступков. Он возвышается над миром людей, являясь его Правителем.

Некий Ага Мирза Хади-е-Ширази подробно сообщил врующим в Персии новости о мубахилихе и отказе Мирзы Яхья прийти на встречу с Бахауллой. Он подробно описал это событие и процитировал Скрижали, которые Бахаулла явил по тому случаю. Его рассказ стал широко известен в кругу верующих. Так несостоявшаяся встреча упрочила в глазах людей превосходство Бахауллынад тем, кого Он заклеймил прозвищем "Источник искажений"; она отодвинула завесу перед взором многих последователей Баба и помогла принять Дело Бахауллы.

Изучающему Библию может показаться интересным, что взлет и падение Мирзы Яхья, по словам Шоги Эффенди, Хранителя Веры, были ясно предречены в послании Святого апостола Павла:

"Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не прийдет, доколе не прийдет прежде отступление, и не откроется человек греха, сын погибели; противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом, или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. И тогда откровется беззаконие, которое Господь Иисус убьет духом уст Своих, и истребит явлением пришествия Своего..."/5

Драматическое падение Мирзы Яхья сопровождалось беспрецендентным по своему размаху потоком откровения Бахауллы, который вскоре вылился в Его воззвание к царям и правителям мира сего.

Шоги Эффенди в своих совершенных сочинениях так описал достопамятный всплеск Откровения Бахауллы:

"Самый огромный Идол * (Мирза Яхья) по приказанию и силою Того, Кто является Источником Величайшей Справедливости, был изгнан из общины Наивеликого Имени, поражен, сметен и разбит. Очистившись от этой скверны, освободившись от такого ужасного груза, юная Божья Вера могла сейчас продвигаться вперед и несмотря на трудности, которые тревожили ее, продемонстрировала свои способности и далее сражаться, выигрывать все новые высоты и одерживать более существенные победы.

Временная брешь случилась в рядах ее сторонников. Ее слава померкла, а анналы запятнаны навсегда. Ее имя, однако, нельзя уничтожить, ее дух невозможно сломить, так называемая схизма окзалась невластной раздробить ее. Завет Баба, о котором уже говорилось, с его неизменными, истинными, беспрекословными пророчествами и неоднократными предостережениями, остается водительством той Веры, удостоверяя ее целостность, демонстрируя ее неподкупность и сохраняя ее влияние.

Хотя Он Сам был опечален и еще недомогал после покушения на Свою жизнь, хотя Он хорошо знал о грядущей и неминуемой высылке, однако, не устрашась урагана, который закружил Его Дело, Бахаулла поднялся с невиданной силой провозгласить о вверенной Ему Миссии тем, кто на Востоке и Западе держал преходящие бразды правления в своих руках. Именно благодаря этому воззванию Заре Его Откровения определено сиять в зените славы. Его Вера являет всю мощь божественной силы.

Последовал период неслыханной активности последовал, который заглушил вешние годы пастырства Бахауллы. "Денно и нощно"- писал очевидец, - Божьи строки лились таким проливным дождем, что их не успевали записывать. Мирза Ага Джан записывал их под диктовку, в то время как Наивеликая Ветвь постоянно был занят переписыванием. Не находилось и минуты для передышки". "Несколько секретарей, - свидетельствует Набиль, - не откладывали пера ни днем ни ночтью, однако и они не смогли справиться с заданием. Среди них был Мирза Бакр-е-Ширази... Он один переписывал до двух тысяч строк в день. Он трудился шесть или семь месяцев. Каждый месяц он переписывал по нескольку томов, которые высыслал в Персию. Около двадцати томов, записанных прекрасным почерком, он оставил в память о Мирзе Ага Джане. Сам Бахаулла, ссылаясь на явленные стихи, записал... "Таковы потоки... из облаков Божьей щедрости, что за час была явлена тысяча стихов." "Так велика милость, дарованная в этот день, что за один день и одну ночь, если бы только секретарь смог записать это, ровня Персидскому Байану была ниспослана с небес Божьей Святости". "Клянусь Господом! подтвердил Он по другому случаю, - в те дни было явлено замена всему, что было ниспослано доселе Пророками. "То, что уже явлено в этой земле (Адрианополе),заметил Он, ссылаясь на копии Своих Сочинений , - секретари не смогли переписать . Посему большая часть осталась непереписанной"./6

15. Суре-е-Мулюк

Невиданный по своему размаху поток Откровения Бахауллы разлился сразу после развенчания Мирзы Яхья. Кульминацией стала Суре-е-Мулюк (Сура Цари) на арабском языке.

Эта архи-важная Скрижаль Бахауллы обращена ко всем правителям мира. В ее призывах слышится сила и власть Автора, раскрывшего Свое положение. * (Шоги Эффенди, Хранитель Веры, перевел отрывки из этой Скрижали на английский язык. Они, главным образом, включены в сб. "Крупицы из Писаний Бахауллы под NN LXV,LXVI, CXIII, CXIV, CXVI, CXVIII и приводятся в кн. "The Promissed Day is Come", сс.20-21). Искренний и беспристрастный наблюдатель заметит, что в первом абзаце говорится о власти и могуществе Того, Кто именует Себя Наместником Господа на земле и сзывает царей и властителей мира сего отказаться от своих владений и принять Его Дело:

"О цари земли! Внемлите Божьему Гласу, взывающему с высоты этого плодоносного Древа, которое произросло на пурпурном Холме, на святой Долине, слова: "Нет иного Бога, кроме Его, Всемогущего, Всевластного, Всемудрого"... Страшитесь Господа, О царское племя и не чините себе страданий, лишившись этой высокой милости. Отбросьте, посему, все, чем вы владеете и скорее возьмитесь за правило Господа, Возвышенного, Великого. Устремите сердца ваши к Лику Божьему и отриньте все, к чему вели вас желания и не уподобляйтесь погибшим."/1

Постепенно и поэтапно Бахаулла снимает завесу со Своего положения. Его Провозглашение состоялось в Саду Ризван в 1863 г. * (См. т. 1, гл. 16) В тот исторический момент, с которого можно вести отсчет новой Божьей эры, Он раскрыл непревзойденную славу Своего положения только нескольким товарищам. Многие из бабидов, собравшиеся в Саду накануне Его отъезда в Константинополь, не знали об Его провозглашении. Им стало известно об этом несколько месяцев спустя. Мирза Асадулла-е-Кашани вспоминал об этом. Он был преданным слугой и сам вызвался охранять Бахауллу в Багдаде. Вопреки совету Бахауллы и несмотря на свой тщедушный вид, он нес под одеждой кинжал, следуя за Ним в толпе. Вот как он описывает отъезд Бахауллы из Сада Ризван и состояние верующих, остающихся в Багдаде:

"Хотя Бахаулла приказал друзьям не идти за ними, я не хотел упустить Его из виду и бежал за ними три часа. Он увидел меня, спешился с коня, подождал и своим дивным голосом, полным любви и добра, отдал наказ возвращаться в Багдад и, отбросив леность, вместе с друзьями энергично приниматься за работу: "Не погружайся в печаль - Я покидаю своих любимых друзей в Багдаде. Я несомненно пошлю им весть о нашем благополучии. Будь стойким, служа Богу, делай все, что Он желает. Живи так, как тебе будет позвлено."* (Это не точные слова Бахауллы, но они передают смысл сказанного Им. А.Т.) Мы с тяжелым сердцем смотрели, как они раствоорились в темноте, ибо их враги были сильны и жестоки! А мы не знали, где они теперь.

Неизвестный удел!

Горько плача, мы поворотились к Багдаду, решив жить по Его наказам.

В то время нам не сказали о великом событии Провозглашения, о том, что наш почтенный и возлюбленный Бахаулла был Тем, Кто должен прийти - "Тем, Кого явит Бог" но мы вновь почувствовали невыразимую радость, которая охватила нас, осветив нашу горькую печаль великим и таинственным светом."/2

Мирза Асадуллах затем описывает как спустя какое-то время один из верующих принес из Адрианополе Скрижаль. Из нее друзья в Ираке узнали о самочувствии Бахауллы, о Его Провозглашении в Саду Ризван и Его воззвании в Адрианополе.

Второй этап в раскрытии положения Бахауллы ознаменовался появлением бессчетного числа Скрижалей из Адрианополя для членов общины бабидов, так же как и учительскими подвигами некоторых из Его известных учеников.

А сейчас, последним этапом было это могущественное воззвание к царям и вождям, которые в то время обладали огромной властью и вместе с духовенством, владели умами своих подчиненных.

Несколькими столетиями раньше Мухаммад послал своих эмиссаров к правителям соседних земель, чтобы объявили о Его миссии и призвали их принять Его Веру. Среди тех, к кому обратились мусульманские историки, были шах Персии, негус Эфиопии, император Византии, правитель Египта, губернатор Дамаска и имам Ямамах * (Этих правителей звали Хусрав Парвиз (Хосрос II), Аджамих Абджур, Гераклиус, Макавкис, аль-Нари ибн Али-Шимр и Хавдах Ибн Али)

Баб, который обращался к "собранию царей и сынов царей" в Кайюм- уль-Асма, призывал их вручить Его Послание всем людям и послал Скрижали только двум правящим тогда монархам Мухаммаду Шаху в Персию и турецкому султану Абдул-Маджиду.

Бахаулла, Высший Явитель Бога, чья миссия заключалась в объединении рода людского под эгидой всеобщей Веры, пустил Свой призывный клич всем царям мира, провозгласил Свое Послание, призвал их принять Его Дело, наставлял их исполнять Его советы и предупреждал их о тяжких последствиях, если те не прислушаются к Его увещеваниям.

В ходе изучения Суре-е-Мулюк и последующих Скрижалей к венценосным особам в отдельности, высвечиваются примечательные черты неукротимого духа Бахауллы, Его мужество и Его бескомпромиссная позиция в открытии Истины, таящейся в Его Откровении. Любому человеку, который более века назад обратился бы к главам и монархам мира, особенно к таким деспотам, как Насир-ад-Дин Шах в Персии и султан Абдул-Азис в Турции, требовалось быть искусным дипломатом и облечь свои слова в такую форму, чтобы представить себя смиренным рабом у ног их светлости.

Напыщенность и могущество царей были столь устрашающими, что в большинстве случаев робкий человек чувствовал скованным и не мог подойти к ним или выразить свои взгляды, особенно если они противоречили их политике. Ни один здравомыслящий человек сто лет назад не попытался бы обратиться к царям приказным тоном, особенно если при этом являлся пленником в руках деспотичного правителя.

Кто другой, кроме Наместника Бога на земле, мог бы обладать такой силой и властью, чтобы обратиться к царям так, как делает это Бахаулла в Кетаб-е-Акдас:

"О цари земли! Грядет Тот, Кто есть врховный Господь всего. Царствие есть Божие, всесильного Заступника, Самосущного. Лишь Богу поклоняйтесь и с осиянными сердцами обратите лица к вашему госпопду, Господу всех имен. Се Откровение, с коим не сравнится ничто из того, чем вы владеете, да уясните вы сие.

Вы всего лишь прислужники, о цари земли! Явился Царь Царей, облаченный самой дивной славой Своей, и призвал вас к Себе, Заступнику в Невзгодах, Самосущному. Бойтесь, дабы гордыня не помешала вам признать Источник Откровения, дабы пелена мирского не отгородила бы вас от Него, Кто есть Создатель небес. Поднимайтесь и служите Ему, Желанию всех народов, Кто сотворил вас по слову Своему и заповедал вам во веки веков быть воплощением Его владычества."/3

Важные темы Суре-е-Мулюк
Об ответственности царей

В Суре-е-Мулюк Бахаулла журит царей за их пренебрежительное отношение к Посланию Баба. Он обращается к ним с такими словами:

"Поведай им, о Раб * (Бахаулла -А.Т.) историю об Али (Бабе), когда он обратился к ним с истиной, держа в руках Свою славную и весомую Книгу, доказательства и свидетельство от Бога, священные и благословенные знамения от Него. О цари, вы, однако, пренебрегли Напоминанием о Боге в Его дни и были ведомы светом, который засиял впереди над окаемом блистательных небес. Вы не приняли Его Дело, что было бы самым лучшим для вас из всего, что освещается солнцем. Вы не обратили внимания и когда богословы Персии - о, жестокие вынесли Ему несправедливый смертный приговор. Его дух поднялся к Богу, а очи обитателей Рая и ангелоов, которые рядом с Ним, полнились слезами такой жестокости. Остерегайтесь: вы невнимательны и ныне. Повернитесь к Господу, вашему Создателю и не оставайтесь безучастными..."/4

Эти слова показывают, что Бахаулла ожидал, что цари, до многих из которых не долетело Послание Баба, прислушаются к Его призывам и примут Его Дело. Он не принимал в расчет, что большинство из них могли не знать о Его пришествии и не слышать Его призывов. Напротив, Он упрекает их за невежество и являет для них Божьи стихи, несмотря на то, что большинство адресатов не знакомо с Его терминологией. Призывая их к Своему Делу, Он не меняет Свой привычный стиль и манеру выражаться, чтобы подстроиться под читателей. Так Он писал: "Поведай им, о Раб, историю об Али, когда Он пришел к ним с Истиной". Цари должны были знать, кто такой Али. Долг человека - следовать Божьему Слову, понимать его и благодаря ему становиться сведущими. С тех пор как ученики Бахауллы поняли это, предполагается, что все люди, включая царей, независимо от их кредо и знаний, способны уяснить для себя смысл речений Бахауллы, которые представляют Божие Слово к нынешней эпохе.

Далее Бахаулла упрекает царей за то, что не признали Его Откровение. Он призывает их повернуться к нему:

"Мой лик освобожден от завес и дарит свет всему, что на небесах и на земле; и однако, вы не повернулись к нему, несмотря на то, что были созданы для Него, о царствующая братия! Посему, следуй тому, что я указую тебе, внимай и не уподобляйся отвернувшимся."/5

В другом отрывке Бахаулла припоминает царям их промах, когда они не остановили врага, который преследует Его и Его сторонников. Он упрекает их:

"Вот уже двадцать лет, о цари, как во всякий день Мы вкушаем смертную муку новых испытаний. Никто из бывших прежде Нас не испытал того, что испытали Мы. Поймите же сие! Поднявшиеся против Нас сеяли смерть, лили нашу кровь, грабили наши имение и унижали нашу честь. Зная о наших муках, вы все же не остановили руку обидчика. Но разве ваш непреложный ддолг не в том, чтобы ограничивать тиранство угнетателя и править без пристрастияя своими подданными, дабы ваше высокое чувство справедливости было явлено сполна всему человечеству?

Бог вручил вам бразды правления народом, дабы вы по справедливости властвовали над ним, охраняя права угнетенных и наказывая злоумышленноков. Если вы пренебрежете долгом, предписанным для вас Богом в Книге Его, имена ваши войдут в список тех, кто неправеден в глазах Его. Воистину, тягчайшим будет ваш грех. Неужели вы станете держаться за полы собственого воображения и отбросите за стену заповеди Бога Всевышнего, Непостижимого, Непреложного, Всемогущего? Отбросьте имение ваше и держитесь за то, что Бог повелел вам соблюдать. Ищите милости Его, ибо ищущий ее следует Его прямым Путем."/6

И вновь:

"Если вы не сдерживаете руки угнетателя, если вы не печетесь о попранных, как смеете тогда превозносить себя пред людьми? Чем можете вы хвалиться по праву? Яствами ли вашими и напитками гордитесь вы, или богатствами, скопившимися в сокровищницах ваших, или многообразием и ценностью украшений, кои вы надеваете на себя? Когда бы истинная слава заключалась в обладании тленными вещами, тогда земля, кою вы топчете, должна величаться перед вами, ибо она кормит вас и одаряет вас вещами сими по велению Всемогущего. Бог устроил так, что в недрах земных содержится все, чем владеете вы. Из них, по милости Его, получаете вы богатства свои. Воззрите же на состояние свое, на то, чем вы гордитесь! О, если бы вы могли постичь сие!

Но нет! Клянусь Тем, Кто держит в своей горсти царство всего сотворения! Ваша истинная и постоянная слава - лишь в твердой приверженности Божиим заповедям, искреннем подчинении Его законам, в заботе о том, чтобы ими не пренебрегали, и в неуклонном продвижении прямою стезей."/7

Советы царям общего характера

Советы Бахауллы царям особо выделяют Суре-е-Мулюк. Бахаулла отмечает те качества, которые должны украшать каждую коронованную особу. Вот Его увещевания:

"Не теряйте страха Божиего, о цари земли, и не преступайте пределов, установленных Всемогущим. Соблюдайте заповеди, данные вам в Его Книге, и старайтесь не преступать их. Будьте бдительны, да не свершите несправедливости по отношению к кому-либо хоть на одно горчичное зернышко. Ходите путем справедливости, ибо, воистину , се есть прямой путь.

Примирите свои разногласия и сократите вооружения свои, дабы облегчить бремя расходов ваших и дать покой умам и сердцам своим. Забудьте распри, что разъединяют вас, и вам никогда более не понадобится оружие, кроме как для защиты ваших городов и земель. Помните о страхе Божием и бойтесь нарушить рубежи умеренности, дабы не оказаться среди расточительных.

Узнали Мы, что вы умножаете ежегодно доходы ваши, возложив их бремя на подданных своих. Воистину, им не вынести сего, подобные деяния суть тяжкая несправедливость. Судите людей без пристрастия и станьте олицетворением справведливости среди них. Если вы судите здраво, сие приличествует вам и достойно вашего сана.

Страшитесь обойтись несправедливо с теми, кто взывает к вам и вступает под вашу сень. Ходите во страхе Божием и ведите праведную жизнь. Не полагайтесь на вашу власть, ваше воинство и богатство. Уповайте лишь на Бога, вверьтесь Тому, Кто создал вас, и просите помощи Его во всех делах своих. Спасение приходит от Него одного. Он спасает, кого пожелает, силою воинств небесных и земных.

Знайте же, что бедняки среди вас суть знак Божьего доверия. Бойтесь злоупотребить Его доверием и обойтись с ними несправедливо, да не пойдете вы по стезям вероломных. Вас, несомнено, призовут к ответу за Его доверие в тот день, когда утвердятся Весы Правосудия, когда каждому воздастся по заслугам, когда будут взвешены деяния всякого человека, будь то богач или бедняк."/8

К чему приводит отрицание

Дав советы правителям мира сего, Бахаулла затем предостерегает:

"Если вы не внемлите увещеваниям, кои Мы открыли для вас несравненым и ясным языком в сей Скрижали, кара Божия настигнет вас отовсюду, и вы услышите приговор Его суда. В тот день вы не сможете противиться Ему и осознаете бессилие свое. Так пожалейте же себя и тех, кто зависит от вас."/9

Но клич Бахауллы и воззвание влетели в уши глухих. Поэтому человечество все чаще втягивается в горестные конфликты и повсеместно наблюдает крушение порядка. Мир повержен в такой хаос и втянут в конфликты, что не найдется ни одного вождя, политического или религиозного, кто смог бы спасти его от погибели и падения. Страдания и треволнения, которые ниспосланы людям, как предсказано Бахауллой, день ото дня усиливаются и процесс разрушения старого порядка усугубляется с течением времени.

Печально положение нынешнего человечества, но более печально осознавать, что общность людей, ее лидеры и ее мудрецы не смогли раскрыть причину их страданий, конфликтов и беспорядка в мире. Только те, кто уверовал в Бахауллу, знали, что эти тяготы являются прямым следствием отрицания призыва Бахауллы ко всему человечеству и к царям и вождям мира в частности. Они твердо уверены, что и сегодня нет убежища для человека сегодня, и пока он не придет под сень Божьего Дела.

Не только в Суре-е-Мулюк Бахаулла предостерег человечество о последствиях отрицания Его призыва, но также и в многочисленных Скрижалях, явленных впоследствии. Он ясно предсказал муки и тяготы, которые обрушатся на неверующее человечество за то, что отвернулось от Бога и отрицает Его Верховного Явителя. В приведенных отрывках, избранных из Писаний Бахауллы, рассказывается, что ожидает мир, погрязший в пороках и проявивший невнимательность.

"Настало время погибели мира и его жителей.", "Близок час, когда разразится самый мощный катаклизм". "Обещанный день настал, день, когда мучительные тяготы поглотят вас с головы до ног, как бы говоря: "Попробуйте, что ваши руки сотворили", "Скоро Его удары обрушатся на вас, и адова пыль засыплет вас." И когда пробьет назначенный час, здесь вдруг появится то, что вынудит ваши члены задрожать". "Грядет день, когда ее (цивилизации) пламя охватит города, когда Язык Величия возгласит: "Царствие есть Божие, Всемогущего, Всепохвального."/10

Хотя нынешний день и недалекое будущее, как пророчествовал Бахаулла, тягостное и очень мрачное, Он заверяет нас, что далекое будущее так славно, что никто не сможет представить. Он утверждает:

"Пройдет время, и все правители на земле изменятся. Уныние завладеет миром, а после всемирного потрясения, солнце справедливости поднимется над окаемом незримой державы."/11

И далее: "Земля сейчас вынашивает во чреве своем. Грядет день, когда она родит благороднейшие плоды, когда взойдут высочайшие деревья, зацветут самые очаровательные цветы, прилетят самые божественные благословения."/12

Познакомив царей со Своим Посланием в Суре-е-Мулюк и предупредив их об ужасных последствиях, которые наступят, если они не обратят внимание на это, Язык Величия * (Божий Глас, вещующий Бахаулле) обращается к Бахаулле с такими словами:

"Рассказывай людям, о Слуга, то, что Мы ниспослали Тебе, и предупреждай их о сем, и пусть страх не сбивает Тебя, и не будь из тех, кто нерешителен. Близок день, когда Бог восславит Дело Его и возвеличит свидетельство Его в глазах всех сущих на небесах и всех сущих на земле. Что бы ни произошло, всецело уповай на Господа Твоего, и не своди глаз Своих с Него, и отвернись ото всех, кто отвергает правду Его. Да будет Бог, Господь Твой, единственным Твоим помощником и заступником. Мы ручаемся в неизбежности Твоего торжество на земле и в возвышении Дела Нашего над людьми, хотя бы и не сыскалось царя, что обратил бы лицо свое к Тебе."/13

Призыв к христианам Клич в Суре-е-Мулюк обращен и к "царям христианства": О цари христианства! Разве не слыхали вы речения Иисуса, Духа Божиего: "Я покидаю вас и снова приду к вам"? Почему же, когда Он вновь явился к вам в небесных облаках, вы не смогли приблизиться к Нему, дабы узреть лик Его и оказаться среди тех, кто обрел Присутствие Его? В другом месте Он сказал: "Когда Он, Дух Истины, придет, Он поведет вас по всякой истине." И все же смотрите: когда Он на самом деле явил вам истину, вы не захотели обратить лица ваши к Нему, а продолжали предаваться своим забавам и мечтаниям. Вы не приветствовали Его и не искали Его Присутствия, дабы услыхать слова Божии из Собственных уст Его и приобщиться многообразной мудрости Всемогущего, Преславного, Премудрого. Поступив так, вы не дали дыханию Божиему овеять вас и лишили души свои благоухания его ароматов. Вы продолжали предаваться наслаждениям, блуждая в долине ваших порочных желаний. Вам и всему, чем вы владеете, придет конец. Без сомнения, вы возвратитесь к Богу, и будете призваны к ответу за деяния свои пред Тем, Кто соберет воедино всякое творение..."/14

Обращение к турецкому султану

Единственным монархом, к кому приватно обращается Бахаулла в Суре-е-Мулюк стал султан Турции Абдул-Азиз, чьи царские эдикты послужили причиной высылки Бахауллы в Адрианополь, названный им "далекой тюрьмой", и позднее -в Акку, "Тюрьму Тюрем". Огромная часть Его обращения переведена на английский язык * (Крупицы, NCXIV). Один только первый абзац показывает могущество Бахауллы. Его слова, высказанные с божественной властностью, рисуют царя как простого подданного:

"Внемли, о Государь (Султан Абдул-Азиз) речам Того, Кто глаголет правду, Кто не просит тебя воздать Ему тем, чем Богу угодно наделить тебя, Кто, не сбиваясь, шествует прямым Путем. Он- Тот, Кто призывает Тебя к Богу, Господу твоему, Кто указывает тебе верную стезю, дорогу, что ведет к подлинному блаженству, да будешь ты среди тех, кому сие послужит во благо."/15

Бахаулла порицает султана за то, что вверил свои дела министрам, которые не надежны и не богобоязенны. Коррупция, существовавшая при дворе султана вкупе с угнетающим режимом, послужили причиной невыносимых страданий Бахауллы и Его товарищей. Али Паша, Великий Визарь, и Фуад Паша, министр иностранных дел, вместе с другими, стали источником гнета и тирании в этой стране. Не удивительно, что Бахаулла, судия и Советник человечества, посвятил значительную часть Своего призыва султану и указывает ему:

"Опасайся, о Государь, дабы не собрать вокруг себя таких вельмож, кои следуют своим низменным желаниям и склонностям, бросают за спину то, что было дано им на сохранение, и вершат явное вероломство. Благодетельствуй другим, как Бог благодетельствует тебе, и не пренебрегай пользой народа твоего ради подобных вельмож. Не забывай о страхе Божием и будь среди тех, кто поступает справедливо. Окружай себя теми вельможами, от коих исходит аромат веры и праведности, советуйся с ними, выбирай наилучшее в понимании твоем и будь среди тех, чьи деяния щедры...

Остерегайся, дабы не передать бразды правления державою своей в руки прочих, и не доверяй вельможам, не достойным твоего доверия, и не будь среди беспечных. Гони прочь тех, чьи сердца отвратились от тебя, не уповай на них, и не полагайся на них в своих делах и в делах своих единоверцев. Страшись, дабы не послать волка пасти Божие стадо и не предать участь возлюбленных Его в руки злонравного. Не жди, что нарушители заповедей Божиих будут честны или искренни в исповедуемой ими вере. Избегай их и строго храни себя, дабы их ухищрения и козни не повредили тебе. Отвратись от них и устреми взор к Богу, твоему Господу Всеславному, Наищедрому."/16

Обращаясь к султану Бахаулла делает одно из самых пробуждающих мысль заявлений в этой Скрижали. Он утверждает:

"Знай же наверное, что в тех,кто не верует в Бога, нет ни надежности, ни честности. Предавший Бога предаст и своего царя. Ничто на свете не отвлечет такого человека ото зла, ничто не воспрепятствует ему предать соседа, ничто не побудит его шествовать прямым путем."/17

Чтобы понять это утверждение, давайте вспомним, что многие люди, которые разуверились в Боге, могут быть искренними и честными в привычной ситуации. Но настоящий критерий человеческой искренности и честности - его поведение во время искушений. Когда суровые проверки и испытания обрушиваются на человека, единственое, что хранит его искренность - его вера в Бога. Если он не верит в Бога, в нем нет стержня, чтобы сопротивляться соблазнам.

Бахаулла продолжает предлагать Свои советы султану с огромной мудростью и сочувствиемм. Несколько отрывков, избранных из Его увещеваний, ярко показывают как доброжелательность Бахауллы, так и Его власть:

"Когда бы ты склонил слух к речам Моим и держался совета Моего, Бог так высоко вознес бы тебя, что ухищрения любого на сей земле не коснулись бы тебя и не причинили тебе вреда. Держись, о Государь, всем сердцем и существом своим Божиих заповедей и не ходи путями угнетателя...

Не полагайся на богатства свои. Обрати всю свою надежду на милость Божию, милость Господа твоего. Уповай на Него во всех делах и будь среди тех, кто предается Воле Его. Возьми Его заступником своим и обогати богатствами Его, ибо Ему принадлежат сокровища небес и земли...

Не преступай границ умеренности, справедливо обходись с теми, кто служит тебе. Оделяй их в соответствии с их нуждами, а не так, дабы они могли копить богатства, пышно наряжаться, украшать с роскошью свои дома, гоняться за вещами бесполезными и слыть расточительными. Неизменно обращайся с ними по справедливости: пусть никто из них не знает нужды, но и не будет изнежен роскошью. Сие есть явная справедливость.

Не позволяй подлому править и господствовать над благородными и достойными, не отдавай высоких устремлений на милость низкому и никчемному, что наблюдали Мы по прибытии в Град (Константинополь), и свидетельствуем об этом. Мы нашли, что некоторые из его обитателей владеют огромным состоянием и живут окруженные чрезмерной роскошью, тогда как прочие пребывают в страшной нужде и унизительной бедности. Сие не подобает твоему царствованию и недостойно твоего положения...

Установи пред глазами непреложные Божии Весы и, как бы находясь в Его Присутствии, взвешивай на сих Весах деяния свои всякий день и всякий миг своей жизни. Подвергни себя отчету, прежде чем настанет День, когда призовут тебя к ответу, День, в коий не смогут люди стоять на ногах, объятые страхом Божием, когда сердца беспечных вострепещут.

Всякий царь должен быть в щедрости своей подобен солнцу, дает рост всему сущему и оделяет каждого по потребности, чьи благодеяния исходят не от него самого, а положены Тем, Кто есть Всевластный, Всемогущий. Царь должен быть благодетельным и великодушным в милостях своих, как облака, чья живительная влага изливается на всякую страну по велению Того, Кто есть Верховный Учредитель, Всезнающий...

Ты - тень Бога на земле. Посему старайся действовать сообразно твоему возвышеному царственному сану. Если ты не будешь следовать тому, что Мы ниспослали и открыли тебе, то без сомнения умалишь сию великую и бесценную честь. Вернись же к Господу своему и во всем положись на Него, очисти сердце от мира сего и его сует и закрой его от любви к иному, кроме Бога...

Склони внимательное ухо, о Государь, к словам, что Мы обратили к тебе. Заставь угнетателя прекратить тиранство, творящих неправедное отсеки от тех, кто исповедует твою веру."/18

Обращение к министрам султана

В Суре-е-Мулюк Бахаулла обращается к министрам султана и корит их за поступки. Вот несколько отрывков:

"Скажи: Вам надлежит, о Государственные Вельможи, держаться Божьих заповедей, и оставить законы ваши и предписания, и быть среди выбравших приямой путь. Сие для вас лучше, чем все принадлежащее вам, да вразумитесь. Если вы преступили Божье предписание, ни одна буква, ни одна точка из всех трудов ваших не будет приемлема пред Его очами. Скоро откроются для вас последствия содеянного вами в сей бренной жизни и вам воздастся сподлна. И, воистину, сие есть правда, неопровержимая правда...

Скажи: Как? Вы упорствуете в своих измышлениях и отбрасываете прочь Божьи предписания? Воистину, вы погубили себя и других. О, когда б вы могли понять сие! Скажи: Если правила ваши и убеждения основываются на справедливости, почему же тогда вы следуете тому, что согласуется с неизменными побуждениями вашими, и отбрасываете противное желаниям вашим? По какому же праву вы утверждаете, что способны справедливо судить человеков? Неужели правила ваши и убеждения оправдывают гонения на Того, Кто по зову вашему предстал перед вами, и то, что вы отреклись от Него и каждый день причиняете Ему тяжелейшие обиды? Разве Он хотя бы на краткий миг проявил непослушание? Вы обитатели Ирака и помимо них всякий непредубежденный свидетель подтвердят истину Моих слов."/19

Бахаулла заверяет министров, что Его миссия не заключается в том, чтобы прибрать к своим рукам их богатства и земные блага. Он подтверждает Свою отрешенность от всего, кроме Бога и заявляет, что все сокровища этого мира являются, по Его оценке и оценке Его возлюбленных, лишь горстью праха. Ибо все погибнет, а блеск Божьего дня останется. Он предостерегает министров об их судьбе:

"Да будет ведомо вам, что сей мир с его тщеславием и мишурой не вечен. Все прейдет, помимо Царствия Божьего, оно же не принадлежит никому, кроме Него, Державного Господа всех и вся, Заступника в несчастье, Преславного, Всемогущего. Дни вашей жизни истекут, и все, что занимало вас и чем вы хвалились, исчезнет, и вас, без сомнения, призовут ангелы Его туда, где члены всего сотворенного затрепещут и плоть всякого угнетателя будет пресмыкаться во прахе. Вас спросят о содеянном руками вашими в бренной жизни и воздастся вам по содеянному вами. Се день, что неизбежно придет к вам, и час, коего никому не дано отсрочить. Сие подтверждают Уста Того, Кто речет истину, и Кто есть Знаток всякой вещи."/20

Обращение к жителям Константинополя

Жителям Константинополя Бахаулла также посылает Свои увещевания и советы. Он увещевет их бояться Бога, склонить слух к Его призыву, избавиться от гордости и отрешиться от этого мира. Вот некоторые из Его наставлений:

"Побойтесь Бога, о жители Града (Константинополя), и не сейте семян раздора среди людей. Не ходите путями лукавого. В те немногие дни вашей жизни, что остались вам, ходите путями единого Бога истинного. Дни ваши минут, как минули дни бывших прежде вас. Вы вернетесь во прах подобно тому, как воротились предки ваши...

Преклоните слух свой к советам слуги сего, ибо Он дает их вам во имя Бога. Он и вправду не просит воздаяния от вас и покорен велениям Божьим, и всецело предает Себя Божьей Воле.

Дни вашей жизни почти прожиты, о люди, и близится конец вам. Так отбросьте то, что выдумано вами и то, за что вы держитесь, и строго соблюдайте Божьи предприсания, и да обрящите то, что Он уготовил для вас, и будете среди шествующих прямым путем...

Страшитесь преисполниться гордости перд Богом и спесиво отвергнуть возлюбленных Его. Смиренно доверьтесь преданным, тем, что уверовали в Бога и знамения Его, чьи сердца исповедают Его единство, чьи уста возвещают Его единственность и кто речет лишь по велению Его. Так увещаем Мы вас во имя справедливости и предупреждаем вас во имя истины, дабы вы пробудились.

Не отягощайте ничью душу бременем, коего вы не хотели бы для себя, и не желайте никому того, чего вы не пожелали бы себе. Вот Мой лучший совет вам, последуйте же ему."/21

Обращаясь к жителям Константинополя, Бахаулла освещает свое положение:

"Знайте же , что Я не страшусь никого, кроме Бога. Лишь а Него Я полагаюсь, лишь за Него держусь, и не желаю ничего, кроме того, что Он возжелал для Меня. Воистину, таково есть Мое сердечное желание, если б вы могли постичь сие. Я принес душу и тело Свое в жертву во имя Бога, Господа всех миров. Познавший Бога не станет знать ничего, кроме Него, и убоявшийся Бога не станет бояться никого, кроме Него, хотя бы силы всей земли восстали и ополчились против него. Я говорю лишь по ЕГо велению и, силою Бога и мощи Его, следую лишь Его правде. Воистину, Он вознаградит правдивых...

Близится день, когда по воле Божьей восстанет народ, и вспомнит он дни Наши, расскажет историю Наших испытаний и потребует восстановления прав Наших у тех, кто, не имея на то ни малейшего основания, обошелся с Нами с очевидной несправедливостью."/22

Интересно отметить, что обращаясь к жителям Константинополя, большинство из которых были суннитами, Бахаулла восхваляет их добродетели и возвышает положение Имама Хусейна, описывает его жертвенноть и молит, чтобы Он сам смог также сложить Свою голову на Божьей стезе.

Обращение к богословам и философам

Церковные лидеры Константинополя развенчаны в Суре-е-Мулюк за их заблуждение и невежество в том, что они не стремятся достичь Его присутствия и не изучает Его Дело. Бахаулла упрекает их за то, что поклоняются "именам" и любят лидерство. Он печалится, что они не признали в Нем Повелителя и корит за то, что превратились в духовных мертвецов.

Бахаулла обращается к "мудрецам" Константинополя и философам во всем мире. Он предостерегает их не гордится своим знанием, ибо сущностью мудрости и знания является страх перед Богом и признание Его Явителя. Он упрекает их за нежелание искать просветительства у Него и советует им не попирать Божьи законы и не уделять внимания мирским путям и людским привычкам.

Обращение к французскому послу

Бахаулла осуждает французского посла в Константинополе за то, что действовал против Него заодно с послом Персии, неразобравшись, в чем дело. Он говорит французскому послу, что тот отрицает заповеди Иисуса Христа, записанные в Евангелии, иначе бы он не объедин ился бы с послом Персии. Он предупреждает его, что скоро его слава минет и ему придется держать ответ перед Повелителем за свои поступки. Он советует ему и иже с ним торить тропу справедливости и не следовать побуждениям зла в самих себе.

Обращение к послу Персии

Значительная часть Суре-е-Мулюк обращена к Хаджи Мирза Хусейн Хану, Мушируд-Даулиху, послу Персии в Константинополе * (Полный текст этой части Суре-е-Мулюк переведен на английский язык и включен в сб. "Крупицы из Писаний Бахауллы", NCXIII)

Мы уже упоминали о его выступлениях против Бахауллы (См. гл.3). Он был уроженцем Казвина, одним из высоких вельмож Персии, оставался на посту персидского посла в Константинополе почти пятнадцать лет с 1270 по 1285 Хиждры (1853 - 1868 Р.Х.) В 1288 г.Хиждры (1871) он получил повышение - пост министра иностранных дел. Позднее был смещен. Вызвав недовольство шаха, он был приставлен сторожем к гробнице Имама Реза в Машхаде * (Мешхеде), где скоропостижно скончался в 12 98 г.Х. (1881 Р.Х.) в возрасте 57 лет. Полагали, что ему преподнесли чашку с отравленным кофе по приказу шаха.

В Суре-е-Мулюк Бахаулла кидает в его адрес такой клич:

"Неужели ты воображаешь, о Вельможа Шаха во Граде (Константинополе), что Я держу в Своей горсти конечную судьбу Дела Божиего? Неужели ты думаешь, что заключение Мое или унижения, кои Я претерпел, или даже Моя кончина и полное уничтожение могут изменить путь его? Недостойно умышленное тобою в сердце твоем! Ты, несомнено, из тех, кто гоняется за призраками, кои суть плоды ложного воображения человеческого сердца. Нет Бога, кроме Него. Он обладает мощью, дабы явить Дело Свое и вознести Свое откровение, и утвердить Волю Свою, и возвести сие столь высоко, что руки твои или руки отвернувшихся от Него не в силах прикоснуться к нему или причинить ему вред.

Неужели ты веришь, что в твоей власти воспрепятствовать Его Воле, удержать Его от исполнения Его решения или помешать Ему в утверждении Его владычества? Считаешь ли ты, что кто-нибудь на небесах или на земле может противиться Его Вере? Нет, клянусь Тем, Кто есть Вечная Истина! Никто из всего сотворения не в силах встать на пути Промысла Его. Посему отбрось тщеславие, коему ты подчиняешься, ибо тщеславие не может заменить истину. Будь среди искренне раскаявшихся и возвратись к Богу, создавшему тебя, вскормившему тебя и сделавшему тебя вельможей над теми, кто исповедует веру твою... Если Дело сие от Бога, никто не сможет помешать ему; а если оно не от Бога, то священнослужители ваши и те, кто следует их порочным желаниям, те, кто восстал против него, без сомнения, в силах восторжествовать над ним."/23

Бахаулла строго упрекает посла как представителя своей страны за те гонения и страдания, которые при его попустительстве обрушились на верующих в Персии и особенно за тягчайшее преступление - казнь Баба. Вот несколько отрывков:

"Сколь много тех, кто каждый год и каждый месяц предается казни ! Сколь многочисленны несправедливости, подобных коим не видел взор творения и не знает ни одно летописание! Какое множество детей и грудных младенцев осиротели и сколь много отцов лишились сыновей из-за вашей жестокости, о злодеи! Сколь часто сестра скорбела, оплакивая брата; как часто жена проливала слезы по мужу, единственному своему кормильцу! Беззакония ваши множились все дальше, пока вы не умертвили Того * (Баба - А.Т.), Кто никогда не отводил взора своего от лица Бога, Возвышенного, Величайшего. И если бы вы предали Его смерти обычным для людей способом! так нет, вы казнили Его такой казнью, свидетелем коей доселе не был ни один человек. Небеса горько рыдали по Нему, и души угодников Божиих оплакивали Его бедствия. Разве не был Он отпрыском из древнего Дома Пророка вашего? Разве среди вас не распространилась во все концы молва, что Он прямой потомок Посланника Божиего? Почему же тогда вы навлекли на Него то, что ни один человек никогда в прошлом не навлекал на ближнего своего? Богом клянусь! Око творения никогда не видело подобных вам. Вы заклали Отпрыска из Дома Пророка вашего и веселились, восседая на почетных местах!...

Бахаулла продолжает на той же ноте и заявляет:

"Вы упорствовали в своеволии, пока не поднялись против Нас, хотя Мы не свершили ничего, дабы вырвать сию враждебность. Да есть ли у вас страх перед Богом, что создал вас, придал вам образ, наделил вас силой и привел к тем, кто предал себя Ему (мусульманами)? Долго ли вы будете упорствовать в своеволии? Долго ли будете отказываться думать? Когда же вы стряхнете с себя сонное оцепенение и восстанете от нерадения? Долго ли будете отвергать истину?..

Всякий день творите вы новую несправедливость и обращаетесь со Мной, как обращались со Мной в прошлом, хотя Я никогда и не пытался вмешиваться в дела ваши. Никогда Я не возражал вам и не бунтовал против законов ваших. Смотрите, как в конце концов вы сделали Меня узником в сей отдаленной стране! Но знайте наверное, что любые деяния рук ваших или поступки неверных не смогут, как они не смогли в прошлом, изменить Дело Божие или повлиять на Его пути.

Внемлите Моим предупреждениям, о люди Персии! Если Я погибну от рук ваших, Бог несомненно возвысит того, кто займет место, опустевшее с Моей смертью, ведь таковы издревле пути Божии, и вы увидите, что нет изменений в плане Божием. Вы стремитесь угасить Божий свет, сияющий над Его землею? Противно Богу желание ваше. Он сделает свет Свой еще более совершенным, как бы вы не ненавидели его в глубинах своих сердец"./25

Упрекнув посла за несправедливость по отношению к Божьему Делу, Бахаулла обращается к нему с такими словами:

"Несмотря на содеянное тобой, видит Бог, у Меня нет зла на тебя или кого иного, хотя из-за тебя и прочих Мы претерпели такие муки, кои не выдержал бы ни один из верующих в единство Божие. Лишь в Божией деснице дело Мое, и вера Моя - только в Него. Скоро минут дни твои, как минут дни тех, кто с непомерной гордыней заносится ныне над соседом своим. Недалеек час, когда вас соберут пред Богом и спросят о ваших деяэних, и воздастся вам по делам вашим, и горька будет участь тех, кто творил зло!

Богом клянусь! Когда бы ты осознал, что ты содеял, то горько возрыдал бы над собою, и бросился бы искать спасения в Боге, и изнывал бы и скорбел во все дни своей жизни, пока Бог ен простил бы тебя, ибо, воистину, Он - Наищедрый, Благодетельнейший...

Неведомы Мне пути, что вы избрали, по которым следуете, о собрание недоброжелателей Моих! Мы призываем вас к Богу, напоминаем вам о Его Дне, несем вам весть о воссоединении с Ним, приближаем вас ко двору Его и ниспосылаем вам знамения дивной мудрости Его, и все же смотрите, как вы отвергаете Нас и клеймите Нас как неверного, извергая наветы лживыми устами, как вы замышляете ваши козни против Нас!"/26

В той части Суре-е-Мулюк Бахаулла намекает на Мирзу Бузург Хана * (Более подробно см. т.1, сс.), персидского генерала-консула в Багдаде, который был Его неизменным врагом и сыграл существенную роль в высылке Его в Константинополь. Он упоминает о нем как вельможе, чье имя Его перо не желает упоминать. Он развенчивает этого надменного и высокомерного человека в следующем отрывке:

"Одиннадцать лет Мы прожили в той стране, пока не прибыл представитель твоего правительства, Вельможа, чье имя перо Мое гнушается упоминать, ибо он был привержен вину, тешил свои похот, творил нечестие, был развращен и развращал Ирак. Сие подтвердит большинство из жителей Багдада, когда бы ты расспросил их, желая выяснить правду. Это он незаконно захватывал имение ближних своих и нарушал все заповеди Божии, позволяя себе все, что Господь запретил. Наконец, поддавшись своим желаниям, он восстал против Нас и устремился по путям несправедливости. В письме к тебе он выдвинул обвинения против Нас, и ты поверил ему и согласился с ним, не испросив у него ни доказательств, ни убедительных свидетельств. Ты не потребовал объяснений и не пытался расследовать или прояснить дело, дабы правда и ложь предстали перед взором твоим и ты мог бы ясно различать их. Узнай истину о том человеке, наведя справки у Вельмож, что были тогда в Ираке, и у Правителя Города (Багдада) и его высокого Советника, дабы правда открылась тебе и ты был бы осведомлен."/29

И наконец, заключительные строки Его обращения к послу являют доброжелательность Бахауллы, когда Он призывает его к праведности, спрведливости и смирению перед Господом и Его возлюбленными:

"Обращаясь к тебе с этими словами, Мы не ищем облегчения Нашей участи и не просили тебя ходатайствовать за Нас пред кем-либо. Нет, клянусь Тем, Кто есть Господь всех миров! Мы изложили тебе все дело, дабы осознал ты, что содеял, и закаялся бы мучить других, как мучил Насм, дабы был ты среди чистосердечно раскаявшихся пред Богом, Создателем Твоим и всего сотворения, и в будущем бы поступал, отличая добро от зла. Сие для тебя лучше, чем все имение твое, что ты стяжал, и должность твоя, в коей пребудешь лишь считанные дни.

Страшись потворствовать несправедливости. Настрой сердце свое на спрваведливость, не препятствуй Делу Божиему и будь среди тех, чей взор устремлен к яленному в книге Его. Никогда не поддавайся наущению своих дурных страстей. Соблюдай закон Бога, твоего Господа, Благодетельного, Предвечного. Ведь ты несомненно воротишься во прах и погибнешь, равно как и все то, в чем ты черпал наслаждение. Вот что речет Язык истины и славы.

Разве забыл ты увещевания Божии, реченные в прошедшие времена, да будешь среди внявших Его увещеваниям? Скзал Он, а Он, воистину, говорит правду: "Из сего (земли) сотворили Мы вас, и оттуда же Мы извлечем вас снова в следующий раз." Вот что положил Бог для всех обитателей земли, будь они высокого или низкого звания. Не подобает тому, кто сотворен из праха и вернется в него, и будет изведен из него вновь, заноситься в гордыне пред Господом и возлюбленными Его, высокомерно презирать ближних и быть исполненным высокомерием и спесью. Нет, скорее подобает тебе и тем, кто схож с тобою, признать власть Явителей Божиего единства и смиренно склониться пред верными душами, кои отвергли все ради Бога и отрешились ото всего, что отвлекает человека и уводит прочь со стези Бога Преславного, Достохвального. Здесь ниспослали Мы вам то, что поможет вам и тем, кто уповает с верой и надеждой на Господа своего."/28

Повод к дальнейшему изгнанию

Персидский посол, Мушируд-Даулих, который уже преуспел в своих попытках дважды склонить правительство Турции к высылке Бахауллы дважды, сыграл также важную роль в высылке в Акку.

Вскоре после "Наивеликого Разобщения", когда последователи Бахауллы порвали отношения с Мирзой Яхья и его сподвижниками, Сейид Мухаммад-е-Исфахани усилил свою кампанию по развенчиванию Бахауллы. Он прибыл в Константинополь и несколько раз встречался с послом Персии. Во время этих встреч он жаловался на Бахауллу, замутил ум посла ложью и клеветой, и кое-кто из властей, прежде очарованные благородством и прямодушием Бахауллы, разочаровались. И наконец ему удалось наветами и кляузами вызвать страх и подозрение у посла . Сейид мухаммад также сошелся с высшими кругами в Блистательной Порте и, расхваливая Мирзу Яхья и попутно упоминая о деятельности Бахауллы, нацеленной якобы на свержение Османского правительства.

В бесчестных поступках Сейиду Мухаммаду широко содействовал сподвижник, некий Ага Джан * (Не следует путать с Мирзой Ага Джаном, секретарем Бахауллы), известным как Кай Кулах (Крутая судьба), отставным офицером турецкой армии. Этот человек, причинвший немало хлопот Бахаулле и Его товарищам как в Адрианополе, так и в Аке, был уроженцем Салмаса в Азербайджане. Сначала он служил офицером персидской армии, затем перешел на сторону турок, в турецкой армии дослужился до полковника и через несколько лет, в 1283 г. Х. (1866) вышел в отставку. Он подружился с Сейидом Мухаммадом в Константинополе и попал под его демоническое влияние. Ага Джан стал верным союзником и шел за своим "генералом" до конца. На допросе первого апреля 1868 года в Константинополе он показал, что никогда не виделся с Мирзой Яхья, но был связан с ним через Сейида Мухаммада. Он отметил, что не понимал сочинений Мирзы Яхья, так же как не считал его каким-то особенным. Им движило только желание услужить Османскому правительству. Чтобы доказать это, Ага Джан сделал совершенно смехотворное заявление. Он возгласил, что огромное число жителей Персии, включая жен Насир-ад-Дин Шаха были посдледвателями Мирзы Яхья! Он высказал убеждение, что если бы Османскому правительству случилось поддержать дело Мирзы Яхья, персы бы отказались бы от своего правительства и перешли бы под власть Османского. Ага Джан поклялся, что подготовил письменное заявление по этой теме, чтобы убедить власти, но не успел дать ему ход.

В ходе этого допроса, Ага Джан объяснил свою связь с Сейидом Мухаммадом. Он свидетельствовал, что сопровождал его в 1867 г. в Иностранный отдел, где они беседовали с одним из высокопоставленных чиновников. Цель этого визита, по его словам, заключалась в том, чтобы убедить Правительство, что не Бахаулла, а Мирза Яхья должен получить месячный пенсион* (см. с.) Ага Джан подтвердил, что дважды посещал Блистательную Порту и вручил первому министру петицию о пенсии для Мирзы Яхья.

Попутно важно заметить, что когда новости о лжепрошении в пользу Мирзы Яхья достигли Бахауллы, Он решил больше не получать назначенного Ему пособия. Как свидетельствовал на допросе в Константинополе арестованный Мухаммад-Бакир-е-Кахвих-чи, отказ Бахауллы от пособия датируется примерно августом 1867 г. С этого времени и впредь Бахаулле пришлось продавать кое-что из Своих вещей, чтобы обеспечить Себя и Своих домашних.

Что касается Сейида Мухаммада и Ага Джана, то эти злодеи долго еще силились дискредитировать Бахауллу в глазах властей, представляя в то же время Мирзу Яхья Божиим человеком, наделенным великими качествами. Несколько турецких правительственных чиновников были введены в заблуждение их пропагандой. Среди них оказались Исмат-Эффенди и Хаджи Мухаммад Нури. Сейид Мухаммад, мастер лицемерия и лжи, умудрился склонить их на свою сторону, пообещав огромные блага, когда Мирза Яхья упрочится в своей власти. Одна из его уловок заключалась в следующем. Вместе с Мирзой Яхья они написали по кругу несколько слов, добавили их цифровые значения и объявили, что результат показал, что завоевание Константинополя произойдет в 1286 г. (1869 Р.Х.) Об этом круге упоминает Бахаулла в одном из посланий к правителю Адрианпооля, называя его кругом, которому суждено было посеять смуту.

Эта ересь распространилась в определенных кругах, а копия достигла властей в Адрианополе и Константинополе. Мирза Яхья обещал своим турецким сподвижникам в правительстве, что в случае своей победы щедро наградит их за помощь. Он пожаловал Ага Джану титул Сайфуль-Хак (Меч Истины) и обещал ему, что он завоюет Ирак; к изумлению многих, злоумышленника Сейида Мухаммада он назвал Куддусом (Святым). Это имя было довольно распространенным в правительственных кругах.

Сейиду Мухаммаду своей пропагандой удалось нагнать страху на власти. Он заявил, что Бахаулла с помощью своих последователй - многие их которых посещали Адрианополь - и при поддержке болгарских вождей готовились к набегу на Константинополь! Эти лживые сообщения взволновали первого министра и министра иностранных дел и привели к новой политике, которая в конце концов обернулась заточением Бахауллы в крепость Акку

Допросы в Константинополе

Чтобы ослабить страхи и развеять посулы, которые Сейид Мухаммад посеял в сознании персидского посла, Бахаулла послал из Адрианополя в Константинополь двух верных учеников Мешкен-Калама * (См. т.1, сс.) и Али-е-Сайяха * (См. выше сс.) Третьего верующего, Джамшид-Гирджи, отправили с этими двумя в качестве помощника и прислужника. Мешкен-Калам и Сайях несколько раз беседовали с послом, но злословие и наветы Сейида Мухаммада и Ага Джана уже прочно засели в его сознании. Скоро их козни привели к аресту и заключению в тюрьму эмиссаров Бахауллы. Мешкен-Калам, Сайях и Джамшид-е-Гурджи были взяты под стражу в Константинополе.

Несколько месяцев до этого события, преданный верующий из Багдада, Хаджи Мирза Муса-е-Джавахири * ( См. т.1, с.), прозванный Харф-е-Бака, послал трех великолепных арабских скакунов в дар Бахаулле . Но в то время Он с товарищами жили крайне скудно и не оставалось ничего другого, как продать этих коней. Поэтому Бахаулла наказал троим слугам, Устаду Мухаммад-Али-е-Салмани, Дарвишу Сидк-Али и Мухаммад-Бакир-е-Кахвих-чи, взять лошадей в Константинополь, там их продать при посредничестве Абдул-Гаффара * (См. с.) Не зная, что Мешкен-Калам и Сайях попали в тюрьму, эти люди пошли прямо к ночлежке под названием Кахрабарджи Хан. Однако, там их арестовали постовые и препроводили в тюрьму. Абдул-Гаффар был также взят под стражу. Помимо семерых Бахаи правительство также арестовало Ага Джана. Их всех допросила комиссия, которая после представила их ответы на рассмотрение в Блистательную Порту.

На этих допросах, которые продолжались несколько недель, Ага Джан упорно пытался отмежеваться от Мирзы Яхья. Он говорил, что его деятельность была нацелена на усиление политической мощи Османского правтельства. Но гонители определенно не вняли его окольным ответам, поскольку он разделил с остальными участь заточения в Акке. Каждый из семи арестованных Бахаи был допрошен по той же общей схеме. Вопросы были одинаковыми для всех арестованных. Один из них касался воззваний Бахауллы. Заключенные Бахаи держались своих ответов, ибо не пожелали сказать ничего лишнего, что могло бы сыграть на руку врагам Бахауллы. Если кто-нибудь прочтет записи допросов/29, то поразится мудрости этих людей. Хотя некотрые из них не получили образования, их Вера была сильна, они понимали, что нужно ради ее защиты.

Одним из таких людей был Мухаммад-Бакир-е-Кахвих-чи. Он денно и нощно работал по дому в хозяйстве Бахауллы. Главной его обязанность состояла в приготовлении чая для посетителей и паломников. Однако на допросе он говорил мудро и искренне. Когда его спросили, не называл ли себя Бахаулла Мехди (Обещанным Ислама), Мухаммад-Бакир заявил, что ничего подобного не слышал. Прокурор, однако, стремился найти того, кто называет себя Мехди. Мухаммад-Бакир заметил, что это возглашал Баб, а затем он рассказал судьям о Его Откровении и мученической гибели.

Здесь будет важно напомнить, что Бахаулла советовал последователям не учить Вере в среде Османов. Среди могих мудрых наказов в этом говорилось о защите Веры. И этот совет властвовал умами заключенных.

Дарвиш Сидк-Али был другим слугой, чье сердце через край полнилось Его любовью. Он говорил о Бабе и Его Откровении и когда спросили, не называл ли себя Бахаулла Мехди, он ответил, что никогда этого не слышал. Помимо этого прокуров хотел знать, не делал ли Бахаулла какого-нибудь другого заявления. Дарвиш ответил, что Бахаулла советовал последователям молиться и поститься, жить по Божиим заповедям и любить друг друга. Когда его спросили о его собственных убеждениях, он подтвердил, что всего лишь слуга Бахауллы и верит словам своего Господина. Его спросили, как он поведет себя, если Бахауллаобъявит себя Божьим Пророком. Дарвиш сказал, что уверовал бы в это.

Устаду Мухаммад Али-е- Салману задали те же вопросы и он ответил на них, так же как и товарищи. Когда Устад Мухаммад-Али отрицательно ответил на вопрос о Мехди, его принудили сказать, как он прореагировал бы , если бы все же Бахаулла нарек себя этим именем? Он ответил, что очевидно бы принял верное решение.

Один из важных вопросов, интересовавших власти касался характера деятельности Бахауллы в Адрианополе. В то время ходило много нелепых толков, порожденных Мирзой Яхья и Сейидом Мухаммадом. Как мы уже говорили, Бахаулла в основном не общался с жителями Адрианополя, и никого не привлекал к Вере. Однако многие знатные люди города, включая и бывших губернаторов и нынешнего правителя, Хуршида Паша, тянулись к Нему и слыли Его почитателями. Несколько раз Хуршид Паша приглашал Бахауллу и смиренно усаживался у Его ног. Одно из самых сокровенных желаний его сердца исполнилось, когда Бахаулла после долгих просьб правителя принял наконец приглашение и встретился с ним во время поста.

В ходе допросов последователи Бахауллы заявляли, что Бахаулла не общался с жителями города, а только встречался со своими товарищами. На вопрос, что происходило на таких сборах, один из бахаи ответил: они собирались вместе и слушали наказы Бахауллы - следовать Божьим учениям и жить в единстве и мире со всеми.

Другой важный вопрос касался отношений Бахауллы с Мирзой Яхья. Они хотели знать, кто такой Мирза Яхья, какавы были его познания и привязанности. Один из узников свидетельствовал, что не был связан с ним, а посему может мало что рассказать. Большинство , однако, ответили, что знание Мирзы Яхья представлялось каплей по сравнению с океаном знания Бахауллы. Здесь мы можем снова наблюдать их мудрость при рассмотрении такого непростого предмета. Они не говорили о поступках Мирзы Яхья. Но только после их ответов стало ясно, что Бахаулла был светом, а свет и тьма не могут уживаться вместе.

Когда Дарвиша Сидк-Али спросили: "Сколько братьев Бахауллы находилось в Адрианополое?", он ответил, что только двое - Мирза Муса и Мирза Мухаммад_Кули! На вопрос, кем же тогда приходился Мирза Яхья, он ответил, что Бахаулла порвал с ним отношения , и тот не считался больше братом Бахауллы .* (См. с. о судьбе семерых заключенных)

Гонения в Египте и Ираке

В то время, когда власти Турции стали притеснять последователей Бахауллы, Хаджи Мирза Хусейн Хан, посол Персии, сообщил Мирза Хасан Хан-е-Хуйи и Мирзе Бузург Хану, персидскому советнику в Египте и и Ираке, что Османы перестали защищать бабидов. Ободренные такими известиями эти двое развернули кампанию по преследованию верующих в этих странах. По доносам Мирзы Хасан Хана власти Каира арестовали Хаджи Мирза Хайдар-Али и шестерых верующих * (См. Прил. III). Их отправили их в тюрьму в Судане, где им пришлось долгие годы сносить невыносимые муки.

В Ираке вышеупомянутый Мирза Бузург Хан, при содействии Шейха Абдул-Хусейн-е-Ираки * (Тезка Шейха Абдул-Хусейн-е-Тегерани, см. т.1, сс. Интересно отметить, что внук Шейха принял Веру Бахауллы и стал одним из активных учителей) , злокозненного мусульманского священника и закоренелого врага Бахауллы с багдадских дней, плел интриги и всколыхнул волну гонений против беззащитной общины последователей Бахауллы.

При подстрекательстве этих двоих Ага абдур-Расул-е-Куми был предан смерти в Багдаде. Это был верный слуга, на которого Бахаулла возложил почетную обязанность смотрителя водных запасов (Сакка)* (Поскольку в домах не было водопровода, при хозяйствах держали людей, в чью обязанность входило приносить бурдюки с водой для хозяйственных нужд и иногда для полива.) Его Наивеликого Дома. Пять лет он служил верой и правдой. До него эти функции выполнял Мирза Аага Джан, секретарь Бахауллы. Ага Абдур-Расул и его брат Ага Хусейн приняли Дело Баба с первых дней веры в своем родном Куме. За приверженность Бабу, их отправили в Тегеранскую тюрьму. Тяготы заключения были так суровы, что через два года Ага Хусейн скончался. Но Ага Абдур-Расул терпел муки в течение семи лет. Когда его освободили, он направился в Багдад, где достиг присутствия Бахауллы и исполнился духом Веры.

Проживание Бахауллы в Адрианополе близилось к концу. Однажды, когда Ага Абдур нес бурдюк с водой к Дому Бахауллы, к нему приблизились двое и нанесли смертельные удары. Ему удалось доползти до Дома, где он испустил дух. Позднее толпа собралась у мусульманского кладбища, чтобы помешать погребению. В конце концов вмешались власти - и покойный был похоронен. Бахаулла в нескольких Скрижалях упомянул Абдур-Расула, воспел его страдания и вспомнил о нем с нежностью и любовью. После его гибели Он явил Скрижаль о Посещении и излил свою милость на его душу.

Гибель Абдул-Расула послужила лишь сигналом к дальнейшим бесчинствам против членов иракской общины. Мирза Бузург Хан, следуя совету Шейха Абдул-Хусейна решил выслать всех верующих из Багдада и пограничных с ним городов. Его первым порывом стал арест троих верующих в Кербеле и препровождение их в цепях до Багдада. Этими тремя были вышеупомянутый Шейх Хасан-е-Зунуси, Мулла Мухаммад-Хасаан-е-Казвини и Аскар-е-Сахиб. Всех троих должны были отправить в Персию и передать властям в Керманшахе. Тяготы переходы, бремя цепей и кандалов погубили Муллу Мухаммад-Хасана в Багдаде, а Шейх Хасан скончался в Керманшахе. Но Аскар-е-Сахиб, выживший в этом мучительном путешествии, был заключен в тегеранскую тюрьму. Однако, страдания и лишения, обрушившиеся на него были столь тяжки, что через неделю его душа также вознеслась к обители Возлюбленного и воссоединилась с душами своих блистательных товарищей.

После этих трагических событий генерал-консул упорно продолжал плести сети интриг против багдадской общины, пока правитель Багдада не согласился переместить бабидов в Мосул. Вследствие его козней около семидесяти мужчин, женщин и детей были высланы из Багдада под насмешки толпы. Правитель сделал все от него зависящее, чтобы защитить группу ссыльных от нападок врагов - на пути в Мосул их сопровождали охранники.

Беженцы столкнулись с трудностями и в Мосуле. Уже на подходе к городу жители с холмов закидали их камнями. Владельцы лавок не отпукали им товары, никто не дал приюта. Это продолжалось долго. Испытав многочисленные невзгоды, большинству из них все же удалось устроиться на работу. Свой скудный зарабаток они делили с остальными. Почти двадцать лет бабиды прожили в Мосуле. За это время паломники-бахаи, возвращавщиеся из Акки в Персию, часто проходили через Мосул. Их приход доставлял много радости, игзои ощущали подъем духа. Они также получали подарки и одежду от Бахауллы, которые могли скрасить тяготы их жизни. которые желали скрасить тяготы их жизни.

Среди тех, кто по своему великодушию отправлял подарки, были два блистательных ученика Бахауллы, нареченные Им "Царем Мучеников" и "Возлюбленными из Мучеников" * (Более подробно о них речь пойдет в следующем томе.) Их финансовая поддержка сыграла важную роль в жизни общины и принесла уверенность бабидам. Паломники стали носителями Божественной любви и милости от Бахауллы. Благодаря полученным от Него многочисленным Скрижалям и приходу паломников, верующие в Мосуле остались верными Бахаулле и стойкими в Деле.

Уникальные и бесценные услуги общине оказал Мулла Зайнуль-Абедин, прозванный Бахауллой Зайнуль-Мукаррабин * (Украшение Того, Кто находится рядом) (* Краткую справку о нем см. т.1, сс.). Он был в числе ссыльных в Мосуле. Почти одиннадцать лет он служил пастырем общины. Под его руководством был основан "фонд милосердия" (благотворительный ?)" - первый фонд подобного рода в общине Бахаи. Его знание и образование, его понимание Веры, его ум и уравновешенность вместе с искрометным чувством юмора снискали любовь верующих и сделали его центральной фигурой общины. Бахаулла также наставлял его в Скрижалях собирать друзей, наставлять их к единению и любви, поощрять их желание глубже понятьв Веру и помогать им достичь небесных качеств. Много времени глава мосульской общины уделял переписыванию Сочинений Бахауллы, чтобы сделать их более доступными для друзей. В частности ему приходилось делать по несколько копий Скрижалей, которые были адресованы кому-нибудь одному или всем верующим в Мосуле, чтобы каждый имел копию.

В одно из своих путешествий Хаджи Мирза Хайдар-Али посетил Мосул. Эти несколько строк из его повествования рассказывают о состоянии общины в городе:

"...Я посетил Зайнуль-Мукаррабина и других возлюбленных Господа, включая Ага Мирза Мухаммад-е-Вакиля, в Мосуле * (Краткую справку о нем см. "The Memorials of Faithful" А.Т.) Первому,несмотря на преклонный возраст, от нужды пришлось работать сапожником... Друзья в Мосуле вместе с Зайнуцль-Мукаррабином вспоминали дни, проведенные в святом присутствии Бахауллы в Акке. Эти верующие жили в полном союзе и согласии. Они состязались друг с другом в своих усилиях и служении. У них было только два желания - доставить удовольствие Благословенной Красоте, а во-вторых, достичь его присутствия."/20

Зайнуль-Мукаррабин нес бремя пастыря общины на своих плечах с огромным рвением и преданностью, пока в 1885 г. Бахаулла не посоветовал ему в Скрижали следовать в Акку, если только его отъезд пагубно не скажется на состоянии общины. Откликнувшись на этот призыв, он оставил Мосул в 1303г. (1886 Р.Х.) и с огромной радостью пришел к своему Возлюбленному. Остаток своих дней Он провел в этом святом уголке.

Примерно в то же время Бахаулла посоветовал друзьям в Мосуле перебираться в Персию или же другую область Ирака; Он, однако, оговорил, что им нельзя следовать на святую Землю. Действовать нужно осмотрительно и покидать город постепенно инебольшими группами. Так верующие оставили Мосул, и город перестал быть центром Бахаи.

16. Воззвания к двум монархам

Суре-е-Мулюк не единственная Скрижаль Бахауллы, обращенная к правителям мира сего. Существуют несколько Скрижалей, адресованных персонально некоторым правителям и религиозным деятелям. В Адрианополе были явлены две: Лоух-е-Султан (Скрижаль к Насир-ад-Дину Шаху) и первая Скрижаль к Наполеону III.

Темы Лоух-е-Султан

Насир-ад-Дин Шах оказался единственным монархом, хорошо знавший о Вере Баба с первых ее дней. Ему сообщили о ней, когда первые ученики Баба стали распространять Его Учения; шахстал свидетелем стремительного взлета Веры. Этой коронованной особе выпала честь лицом к лицу встретиться с Основоположником этой Веры и слушать, как величественно возглашает Баб собравшимся богословам и знати Азербайджана: "Я, Я, Я есмь Обещанный. Я Тот, к имени Которого вы взывали тысячи лет и при упоминании Которого вставали, чье пришествие вы стремились узреть и час Откровения Которого молили Господа приблизить. Воистину говорю, долг людей, живущих на Востоке и на Западе, повиноваться слову Моему и поклясться в верности Мне."/1

Видя неистовое рвение и пыл бабидов и вместе с тем страх и уныние, царившие в его армии, обреченной на позорные поражения, * (Во времена Баба, верующие защищались от врагов с оружием в руках. Это привело ко множеству кровопролитных сражений, в которых бабиды с триумфом одерживали победы над неприятелем. Бахаулла наставил Своих последователей не прибегать к насилию на Божьей стезе. Более подробно об этом см. т.1, сс. и с. данного тома.), шах при пособничестве министров и подстрекательстве духовенства решил стереть с лица земли новую персидскую общину. Казнь Баба, гибель тысяч бабидов, тюремное заключение Бахауллы и Его ссылка в Ирак вместе с прочими злодеяниями, вершившимися против притесняемой общины, - все эти события произошли во время правления Насир-ад-Дина Шаха.

"Среди них (Царей земли) есть Царь Персии, который подвесив Того, Кто был Храмом Дела (Баба), предал такой жестокой смерти, что все сотворение, обитатели Рая и Сонм Верховный оплакивали Его. Кроме того, он погубил и наших родственников, разграбил Наше имущество и предал Наших домочадцев в руки угнетателей.

Вот и сейчас он снова заточил Меня в тюрьму. Во имя истинного Господа! Никто не может счесть, сколько всего приключилось со Мной в тюрьме, спаси Господи, Воздающий, Всезнающий, Всемогущий. Впоследствии этот человек изгнал Меня с семьей из Моей страны, посему Мы прибыли в Ирак в нескрываемой скорби. Мы задержались здесь до той поры, пока Царь Рума (Султан Турции) не поднялся против нас и не призвал Нас к престолу своего царства. Когда Мы прибыли сюда, здесь на Нас излилось такое к вящей радости Царя Персии. Позднее Мы спустились в узилище и руки наших возлюбленных разомкнулись, выпустив полы нашей одежды. Так он обошелся с Нами!/2

В свете сказанного Скрижаль Бахауллы к Насир-ад-Дину Шаху приобретает особую значимость. Шах не только был знаком с Самим Бахауллой, приверженцев Которого он преследовал, но и несмотря на свои религиозные убеждения мог бы принять доводы Бахауллы и Его терминологию. Оказывается, в этой Скрижали Бахаулла иногда прибегает к непривычно трудным для понимания арабским словам и выражениям, чтобы вынудить монарха обратиться за помощью к священникам. И именно так правитель и поступил. Он обратился к священнослужителям и потребовал от них письменного ответа - с этой задачей они не справились.

Лоух-е-Султан - самая пространная из всех Скрижалей, обращенных к правителям. Прекрасная и красноречивая, она создана на двух языках - арабском и персидском. Небольшой отрывок из Скрижали переведен на английский язык Шоги Эффенди (Цит. по: "The Promised Day is Come, сс. и ). Скрижаль была явлена в Адрианополе, но отправлена из Акки. Семнадцатилетний Бади, принявший через нее мученичество, доставил Скрижаль в Тегеран и вручил лично Шаху. О жизни и гибели этого юноши, "Гордости мучеников", мы расскажем в следующем томе.

В этой Скрижали Бахаулла призывает монарха смотреть на подданных с любовью и править по справедливости. Он утверждает, что пышность и великолепие этого мира преходящи, и его погибель неминуема. Он показывает его недолговечность и замечает, что если вскрыть могилу короля и могилу нищего, то невозможно будет отличить останки одного от другого. В таком случае нет разницы между богатым и бедным, между правителем и подчиненным. Он учит, что различие между людьми лежит в их поступках: насколько один праведнее и набожнее другого.

В нескольких отрывках Скрижали Бахаулла увещевает Царя не брать в расчет земную жизнь, напоминает, что до него было много известных правителей, имена которых канули в Лету, когда они покинули сей мир: их дворцы в руинах, их сокровища растрачены, их слава минула. Сколько ученого люда и знатных персон приходили в этот мир и уходили, не оставив и следа. Их власть и влияние утрачены, их имена позабыты.

Не один раз Бахаулла призывает Царя рассудить Его и Его врагов, воздав всем по справедливости:

"Взгляни на этого Юношу, о Царь, глазами справедливости, рассуди же по правде, что случилось с Ним. Поистине, Бог создал тебя Своей тенью среди людей, и знаком Своей власти на всем, что населяет землю. Рассуди же Нас и тех, что изгнали Нас без доказательств и без полномочий. Они, окружившие тебя любовью ради собственной выгоды, тогда как этоот Юоноша любит тебя бескорыстно и желает только одного - стоять подле престола твоей милости и повернуть твою десницу в сторону справедливости. Твой повелитель делает свидетелем того, к которому я взываю."/3

Гонения на бабидов

В Скрижали есть строки о тех правительственных кругах, которые служат Царю "ради собственной выгоды". Бахаулла порицает деятельность этих людей и заявляет, что вместо того, чтобы работать во благо процветания нации, их служба Царю состоит главным образом в поношении бабидов и далее в их уничтожении и разграблении их имущества.

История Веры - яркое свидетельство сказанному. В Персии в течение многих десятилетий власти добивались славы и завоевывали популярность у своего народа за счет гонений на приверженцев Баба и Бахауллы. Самый лучший способ сокрушить врага обвинить его в том, что он стал бабидом. Выпады против такого человека были мгновеными и часто губительными. Прежде чем жертва успевала доказать свою невиновность, она уже стояла перед лицом серьезных испытаний, вплоть до смерти.

Хаджи Мирза Хайдар-Али написал забавную историю о Сейиде в Исфахане, которая служит иллюстрацией к вышесказанному. Он рассказывает, что в первые дни Веры в Исфахане сошелся с Сейидом, изучавшим теологию. Они подружились, и Хаджи поведал ему о Вере Баби. Вскоре тот принял Веру, его познакомили с друзьями и дали почитать Писания Баба. Позднее Хаджи передали из достоверного источника, что Сейид поступал не от чистого сердца, был осведомителем и стремился выудить сведения от верующих, а затем сообщить информацию врагам. Хаджи чувствовал, что впереди брезжила опасность и верующие станут мишенью. Но бдительному и находчивому Хайдар-Али пришла в голову чудесная мысль. Он решил, что лучший способ избавиться от Сейида - назвать его бабидом. Такого обвинения было достаточно, чтобы того изгнали из города. Об этом он пишет:

"Я знал, что Сейид проживал в школе Бидабада... Я отправился в школу и сообщил ее главе,.. что Сейид был бабидом и у него находятся сочинения Баба. В это время один человек по моему наущению припугнул Сейида и посоветовал быть начеку. Сейид так перепугался, что оставив все свои книги и пожитки, бежал из города и больше не вернулся."/4

Следующую историю о том, какие опасности поджидают человека, если его заклеймят именем баби, рассказывает Мулла Мухаммад-е-Каини, прозванный Набиль-Акбар * (Более подробно о нем см. т.1, сс.) Его блистательный племянник Шейх Мухаммад-Али-е-Каини записал рассказ своего дядюшки. История произошла, когда Бахаулла находился в Сиях-Чаль и правительство развернуло широкую кампанию по искоренению бабидов.

Набиль-Акбар слыл образованным и эрудированным богословом. В то время он еще не был бабидом. Он заехал в Тегеран на своем пути в иракские Кербелу и Наджаф, когда в столице поднялась волна гонений на бабидов. В Тегеране Набиль-Акбар разместился в медресе, возглавляемом Шейхом Абдул-Хусейном. Вот как он описывает дни, проведенные в Тегеране:

"Шейх Абдул-Хусейн (глава школы) не был сведущ в вопросах божественной философии и метафизики, но живо интересовался этими предметами* (Набиль-Акбар будучи прежде мусульманским богословом, разработал учебные предметы божественной философии и метафизики. Позже он отправился в Ирак, стал именитым муджахедом и снискал великую славу.) Обычно он приглашал меня по вечерам к себе отобедать и за разговорами понять мои взгляды и взгляды иных философов. В это время кто-то из бабидов соврешил покушение на жизнь шаха.* (См. "God Passes By"). Разгорелся огонь гнева - шах издал указ истребить бабидов. В Тегеране за исполнением этого указа следили двое - Азиз Хан-е-Сардар и Махмуд Хан-е-Калантар. Каждый день кого-нибудь из бабидов арестовывали и убивали. Положение было столь серьезным, что любого человека по ложному доносу ждала бы та же судьба, и он никоим образом не смог бы выпутаться.

Кое-кто из учеников медресе противился моим философским изысканиям, и эти негодующие философы ...отправились к Махмуду Хану и очернили меня, назвав бабидом. На ночь я остановился в доме одного дружелюбного доктора на улице Санджилай. Поутру сюда за мной прибыли солдаты и повели к дому Махмуда Хан-е-Калантара. Однако я исхитрился начеркать пару строк Шейху Абдул-Хусйену, известив его о случившемся.

Мы вошли в дом, меня провели наверх. Здесь я увидел старика, ... которого арестовали по той же причине, что и меня. Он сильно опечалился, увидев меня, посочувствовал и с полными слез глазами стал молить Господа о моем вызволении.

Затем во всем доме началось странное волнение. До нас доносились крики и стоны. Мы поняли, что Калантар пытал и избивал остальных арестованных. Спустя какое-то время Калантар поднялся в комнату напротив нашей. Через несколько минут я, не спросясь подошел к нему и поздоровался. Он не только не ответил мне, но и страшнно разозлился. Я спросил: "Почему меня привели сюда?"

- Чтобы выполнить приказание шаха, - ответил он.
- Ну и в чем же моя вина? - поинтересовался я.

- А есть ли более тяжкое преступление, чем быть бабидом, врагом нашей веры и правительства? - ответил он вопросом на вопрос.

- Но меня оклеватали, - заверил я. - Тот, кто показал на меня, - мой враг, который только и искал повода насолить мне.

Я видел, что мои слова никак на него не подействовали. Поэтому я замолчал и покорился судьбе.

В разгар случившего прибыл секретарь Шейха Абдул-Хусейна и передал Калантару письмо. Прочитав его, тот успокоился, обрадовался и принялся извиняться. "Шейх желает видеть вас, сказал он, - лучше отправиться не мешкая." Я собрался идти, он поднялся и провожал меня до дверей, не переставая извиняться.

Я вернулся в медресе. Шейх вместе с остальными ждал меня. Увидев меня целого и невредимого, он обрадовался и поинтересовался, что же послужило причиной ареста. "Спросите лучше у ваших надменных учеников, которые подло оклеветали меня,"- ответил я. Услышав эти слова, Шейх Абдул-Хусейн страшно рассердился. Он строго выговорил ученикам, обещая сурово наказать и изгнать виновных.

Однако это происшествие привело к тому, что, без всякого на то основания, среди студентов-теологов и богословов я прослыл бабидом, за что якобы меня и арестовали. Только вмешательство Шйха Абдул-Хуссейна спасло меня от расправы. В конце концов все крепко поверили в это. Кривотолки обо мне распространились повсюду. Люди на улицах и базарах показывали на меня пальцем. Студенты-теологи сторонились меня и держались подальше, чтобы не коснуться меня даже краем халата. * (Духовенство учило, что мусульманин осквернится, если коснется бабида.)

Как-то вечером, когда за мной уже прочно закрепилось имя бабид, некий Сейид Якуб из Каина, проживавший в той же школе навестил меня. Позднее выяснилось, что он был бабидом, скрывающим свое вероисповедование. В шутку он сказал: "Вы понимаете, что в этом городе вас считают теперь бабидом и членом их общины?" Я ответил: "Но все эти слухи лишены основания. Я не знаю ничего об этой общине, разве только, что такая есть, и не читал ни строчки из их сочинений, и не виделся ни с одним бабидом." "В любом случае, - сказал он, вас сейчас принимают за бабида. Мнение людей не изменится не важно, читали ли вы Писания Баба или нет. Мне вот попались некоторые Писания, но я их не понимаю. Я считаю вас человеком достойным, проницательным, без предубеждений и с хорошим вкусом. Я принес эти Писания с собой и был бы вам признателен, если бы вы прочитали их и поделились вашими наблюдениями." Затем он вытащил из кармана какие-то бумаги, отдал мне и ушел.

Я мельком и только любопытства ради просмотрел их. Моя голова была набита привычной философской терминологией, и посему эти сочинения нисколько меня не заинтересовали. Я нашел их слабыми, совершенно лишенными какой-либо правды или мудрости. Поэтому я запрятал их под свои книги.

Сейид Якуб пришел на следующий вечер справиться о моих впечатлениях. "Я бегло посмотрел эти Сочинеия,- сказал я ему, - но не нашел в них ничего заслуживающего внимания. Эти несчастные люди (т.е. бабиды) напрасно попадают в рискованные ситуации и приносят себя в жертву на тропе заблуждений. Народу простительно - они не могут отличить, где истина, где ложь. Но почему ученые мужи должны идти по этой тропе и вводить в заблуждение простой люд? Ясно и очевидно, что призывы Баба ложны и нет нужды доказывать, что бабиды заблуждаются."

Сейид Якуб разволновался, услышав мое мнение. Какое-то время он молчал и не глядел на меня... затем поднялся идти и произнес:

"В грабителей с большой дороги превращаются
Рассудок и ученость - так случается."

Затем повернулся ко мне: "Обрати свой взор на глубинный смысл и истину этих Писаний, чтобы увидеть все то, что не видел ничей взор, услышать то, что не слышало ничье ухо, почувствовать то, что не чувствовало ничье сердце." Сейид Якуб казался разочарованным. Он вышел из комнаты. Я заподозрил, что он бабид, который собирался сбить меня с толку...

Желая убедить Сейида, что Баб лжет, и уберечь его от ошибочного пути, я вытащил сочинения Баба и начал вннимательно читать, чтобы доказать пустопорожность Призывов Баба Его же собственными строками. Хотя я только по этой причине принялся за чтение, тем не менее мое внутренне бытие было охвачено дрожью и страхом; я разволновался. Я почувствовал себя на Сидрате * (См. с. -А.Т.) на перекрестке смерти и свободы.

Однако читая в этот раз, к моему изумлению я почувствовал, что каждая строка открывает передо мной двери познания, и взору является новый мир. Я не мог заснуть в ту ночь. Мое изумление возрастало с каждой секундой, когда я читал и перечитывал эти Писания. Я погружался в морскую пучину и, как ныряльщик, доставал со дна бесценные жемчужины. Пришлось признать, что истина Дела Исходной Точки* (Баба) стала для меня ясной, как солнце в зените. Я почувствовал, что у меня новое сердце, новые глаза, новая душа и новая сила. Все мои научные и философские познания, прежде составлявшие предмет моей гордости, на деле оказались пшиком...

Сейид Якуб пришел и на другой вечер. Он почувствовал такую радость и восторг, услышав мой рассказ, что простерся передо мной на полу. Он был пленен и ошеломлен новостью. Слезы текли по его щекам, а его смех залил комнату. После этого он не раз приносил мне Писания..."/5

Положение Бахауллы

Если вновь обратимся к Лоух-е-Султану, то найдем известный отрывок, в котором Бахаулла красноречиво и убежденно рассказывает о Своем Откровении:

"О царь! Я был такой, как все, и почивал на ложе своем; повеяли надо Мною ветры Всеславного и научили меня Познанию всего сущего. Не от меня все это, а от Того, кто является Всемогущим и Всеведущим. И он мне велел вещать между небом и землей и поэтому суждено Мне было то, что вызвало потоки слез у разумеющих. Я не учился, как все, и не посещал школ. Спроси в городе, где я проживал, и убедишься, что я не из лгунов.

Я только лист, который летит по ветру волею Повелителя Всемогущего, Достохвального. Может ли он не трепетать, когда дуют порывистые ветры? Нет, клянусь тем, кто является Повелителем всех имен и свойств! Они движут им как угодно. Преходящее - ничто перед тем, Кто является Вечносущим, Его властный призыв пробудил Меня и велел Он славить Его имя среди людей. Я поистине был подобен мертвецу, когда с Его уст слетело приказание. Десница воли твоего Правителя Сострадательного, Милосердного, преобразила меня. Может ли кто-нибудь высказать от своего имени слово, по которому все люди от мала до велика поднимутся против него? Нет, клянусь Тем, кто поведал Перу вечные тайны ради того, к кому сильна милость Всемилостивого, Всемогущего..."/6

Эти слова характеризуют верховное положение Бахауллы, ибо Он называет источником Своего Откровения только одного Бога, объявляет, что Его знание врожденное, а не приобретенное, приписывает Свои повеления приказу Всемогущего и указывает, что каждый Его поступок есть Божье деяние. Любой беспристрастный наблюдатель, обладающий духовным видением может легко увидеть в выше процитированных отрывках истину Дела Бахауллы. Ибо ни один из здравомыслящих смертных не может сделать такого потрясающего заявления правителям мира сего, подвергаться за него гонениям, но стоять на своем до конца. Говорить так, как говорил Бахаулла, может только Явитель Господа.

Вот интересный комментарий Абдул-Баха в связи с вышеупомянутым отрывком "Я был таким, как все, и почивал на ложе своем, когда задули ветры Всеславного и научили меня познанию всего сущего." Он объясняет:

"Таково положение Явителя... такова разумная сущность, вне времени, не зависящая от прошлого, настоящего и будущего. Это объяснение - сравнение, метафора - не следует понимать буквально: вот это-то и не может уразуметь человек. Сон и бодрствование - переход из одного состояния в другое. Сон условие покоя, а бодрствование - движение; сон - молчание, бодрствование - речь; сон - тайна, бодрствование - его раскрытие.

Например, для персидского и арабского языка характерны такие выражения, как "земля спала, а весна пришла, и она проснулась"; или же "земля была мертва, а с приходом весны ожила". Эти выражения суть метафоры, аллегории, мистические толкования в мире смысла.

Говоря кратко, Священные Явители были и всегда будут Лучезарными Сущностями: они постоянны и неизменны. До тех пор пока Они не объявят о Себе, они молчат и подобны спящему, а после Своего провозглашения вещуют, как пробудившийся."/7

Мы до этого уже обращались к объяснению Абдул-Баха * (См. т.1, с.), что Явитель Бога всегда остается Явителем и хранит в себе все божественные свойства задолго до того, как получит призыв пророчествовать. В одной из Скрижалей Бахаулла дает нам понять, как жило в Нем Божье Откровение прежде. Хотя мы никогда не сможем целиком осознать, что произошло, тем не менее этот рассказ вызывает у нас благоговейное чувство. Бахаулла говорит/8, что как-то раз в детстве Он прочел * (Во времена Бахауллы Коран был книгой, по которой дети учились читать, после им давали другие книги по исламу и поэтические сборники) историю об истреблении племени Курайжах * (История ислама знает подробно эту историю) в пересказе Муллы Мухаммад Бакир-е-Маджлиси * (Известный богослов, автор серии книг "Бихар-уль-Анвар" об исламских преданиях и прочих рассказов. Шииты считают эту серию энциклопедией религиозного знания шиизма). Он рассказывает, что рассказ вызвал у Него чувство неутолимой печали и скорби. В то же время Он узрел безграничный океан Божьего прощения и милости, разлившийся перед ним. Тогда Он молил Господа снизойти до всех народов мира, которые станут жить в единстве и любви. Затем Он описывает как вдруг однажды перед рассветом Его переполнило чувство, которое в корне изменило Его манеры, мысли и слова. Это было преображение, которое принесло Ему вести о вознесении и возвышении. Это состояние продолжалось двенадцать дней. После этого, удостоверяет Он, Океан Его речений начал разливаться, * (Бог одаривает Явителя силою Своих Слов. Те, кто встречался с Бахауллой свидетельствовали, что когда Он говорил, им казалось, будто перед ними разливался океан. В Его словах чувствовалась одновременно и нежность, и властность.), и Солнце Достоверности засияло и Он находился в этом состоянии, пока не раскрыл себя людям. Он далее свидетельствует в той же Скрижали, что в этом Промысле Он, во-первых, отодвинул от религии все, что могло причинить страдания и привести к разобщению, а, во-вторых, заповедал те учения, которые объединят род людской.

В Лоух-е-Султан Бахаулла сообщает правителю о высоком положении, которое ждет его, если он признает Источник Божественного Откровения в этот день. Он обращается к нему:

"О царь! Если склонишь слух свой к скрипу Пера Славы и воркованию Голубки Вечности, что гнездится на ветвях Древа Лота, выше которого нет,и хвалит Господа, Создателя всех имен и Творца небес и тверди земной, то ты достигнешь положения, с которого узришь в мире бытия лишь сияние Обожаемого и сочтешь свою власть самым презренным из своих имений, отказывая ее тому, кто еще может ее желать, и обращая свое лицо к Окаему, озаренному светом Его Лика. Никогда не увлечет тебя бремя власти от цели помогать своему Повелителю, Возвышенному, Наивысшему. И тогда Сонм наивысший благословит тебя. О как великолепно это самое высокое положение, до которого ты сможешь возвыситься властью господства признанный как ведущий свое начало от имени Господа." /9

Вызов богословам

В этой Скрижали к шаху Бахаулла сделал архи-важное заявление, которое ни один из прежних Явителей Бога не высказывал. Он заявляет:

"Да исполнится украшающее мир желание Его Могущества, и этот Раб будет поставлен лицом к лицу перед богословами своего времени, и приведет доказательства и станет свидетельствовать в присутствии Его Величества Шаха! Этот Слуга готов и уповает на Господа, чтобы такая встреча состоялась, чтобы истина явилась перед Его Светлостью Шахом. Прикажи только - и я предстану перед троном твоего владычества. Решай же - со Мной или против Меня."/10

Делая столь призывное заявление Бахаулла нисколько не отступает от Своего долга установить истину Дела среди народов мира.

В этой Скрижали Он обращается к богословам, выговаривает их за неискренность и недопонимание, цитирует некоторые из преданий ислама, которые предвещают злобу богословов и заявляет, что строки, явленные Им в Сокровенных Словах адресованы таким людям, которые отмечены за свое образованность и праведность, но в душе подчинены своим страстям и прихотям:

"О вы, глупцы, именующие себя мудрецами! Почему же вы рядитесь в одежды пастыря, когда в глубине души вы превратились в волков, подбирающихся к моему стаду? Вы подобны звездам, которые горят до рассветного часа и несмотря на свой блеск и лучистость сбивают с пути путников града Моего и ведут на тропу погибели."

И кроме того: "О вы, кажущиеся честными, но душой бесчестные! Вы уподобляетесь горькой воде, которая выглядит кристально чистой, но после Божественной Пробы оказывается неудобоваримой. Да, солнечный луч попадает равно и на пыль и на зеркало, однако они различны по своей способности отражать, как делает то звезда с земли; о нет, разница несоизмеримо велика!"

И далее Он говорит: "О сущность желания! Много раз я обращал рассвет из держав Внеместного на твое жилище и находил тебя на ложе покоя, занятым иными вещами, нежели Мною. Вслед за тем как раз во время вспышки духа, я вернулся к державам небесной славы и не выдохнул в своих высших покоях на жильцов святости."

И вновь Он вещует:

"О прикованный раб мира сего! Много рассветов ветры Моего добролюбия веяли над тобой, почившем на ложе небрежения. Скорбя о тебе, он вернулся, откуда пришел."/11

"Меч Мудрого Речения"

В Лоух-е-Султан Бахаулла старается развеять сомнения и кривотолки в сознании шаха о деятельности верующих. Вспомним, что с первых дней Веры власти в Персии были напуганы влиянием общины бабидов. Последователи Баба, защищаясь от нападок недругов снискали себе репутацию людей невиданной смелости и огромного чувства самопожертвования. В то же время большинство людей тревожилось, видя намерения бабидов продвигать интересы их веры. Правительство обвинило верующих в жестокости после того как несколько не отдающих себе отчет бабидов покушались на жизнь шаха в 1852 г. Бахаулла убеждает монарха, что со времени своего прибытия в Ирак, Он увещевал членов общины прекратить борьбу и кровопролития, сложить мечи и завоевывать города и людские сердца мечом мудрого речения. Бахаулла цитирует одну из Своих Скрижалей, в которой советует друзьям быть лучше убитыми на тропе Господа, чем убивать самим. Он заявляет, что люди неправильно поняли значение слова "победа" в Божественных Книгах. Победа - не выигрыш в сражении; она достигается добрыми делами и безупречной жизнью.

В этой связи важно отметить, что последователи Баба защищались вооруженным способом при особых обстоятельствах, в которых рождалась и распространялась Вера Баба. Чтобы понять это нам следует познакомиться с условиями, сложившимися в то время в персидской общине шиитов, и природой Откровения Баба.

Вспомним, что все Явители Бога до Откровения Баба появились во временном периоде, начатом Адамом * (Бахаи считают библейскую историю об Адаме аллегорией. Согласно их убеждениям, Адам был первым Явителем Господа в истории) (См. Абдул-Баха "Ответы на некотрые вопросы", с.) как первым Явителем. Кульминацией этого периода стал Промысел Мухаммада, который считался Печатью Пророков. Явители все до одного, раскрывая себя перед человечеством, пророчествовали о наступлении Божьего Дня и рассказывали, что им являлась "Слава Божия".

Главной целью Баба, раскрывшего Свое положение, было провозгласить об Откровении Бахауллы и подготовить людей к пришествию нового Явителя, завершить Своим приходом цикл пророков и начать цикл свершений, когда "Слава Божия" будет явлена, как предвещено в божественных Книгах* (См. сс.). Потому ислам - последний промысел в цепи Цикла Пророков - был более близок к Откровению Баба, нежели к любой другой религии.

Баб явился в среде мусульман. Шииты и сунниты страстно ожидали прихода Каима , или Мехди. Это чувство ожидания поддерживалось пророчествами Мухаммада и тысячами исламских преданий о появлении Каима * ( См. т.1, сс.). Для мусульман не оставалось сомнений в том, что пришествие Обещанного реально и предопределено. Шииты, среди которых появился Баб, пели славу Каиму на своих сборах, горячо молили о Его пришествии и вставали при упоминании Его имени. Баб имел особую связь с исламом не только потому, что родился мусульманином и был потомком Пророка Мухаммада: на Него возлагалась особая Миссия - завершить промысел Мухаммада и упразднить Его законы. Эта миссия была так велика, что взволновала сердца и души ожидающих персиян. Даже те из последователей Баба, те, кто не до конца уяснили значимость и потенцию Его Откровения, утратили свою веру, услышав, как ученки Баба на сборе в Бедаште провозгласили об упразднении Закона. * (Более подробно см. "The Dawn-Breakers") Это случилось почти четыре года спустя после Провозглашения Баба. Положить конец тысячедвухсотлетнему старому закону ислама было не легким делом. Люди следовали ему веками, строили свою жизнь и поступки в соответствии с Его наказами, и чтобы упразднить их росчерком Пера, требовалась не только божественная власть, но также божественная мудрость и милость.

Явители Бога не меняют законы внезапно или преждевременно, как не являют новых до тех пор пока их последователи не могут исполнить их. Бахаулла объясняет:

"Знай несомненно, что в каждом Промысле свет Божественного Откровения нисходил к людям в зависимости от их духовных возможностей. Посмотри на солнце. Как слабы его лучи в тот миг, когда оно появляется над горизонтом. Как постепенно его тепло и мощь усиливаются, когда оно приближается к зениту, давая всему сотворению принять его лучи все возрастающей силы. Как постепенно оно склоняется пока не достигнет своей закатной черты. Если оно внезапно явит силы, сокрытые в себе, то, без сомнения, причинит ущерб всему сотворенному... Таким же образом, если бы солнце Истины внезапно взошло слишком рано и засияло во всей своей мощи, которым провидение Всемогущего одарило его, то земля человеческого понимания зачахла бы и погибла; ибо людские сердца никогда бы не выдержали мощи его откровения и не смогли бы отражать его сияние. Испуганные и подавленные, они бы погибли."/12

По Своей Милости Явитель Господа внедряет новые законы и указы постепенно и ведет Своих последователей шаг за шаг из этого мира в другой, прекрасно понимая, что они привязаны к своим долговечным традициям и привычкам. Например, когда явился Мухаммад, арабы в то время гибли в пьяном угаре. Но Пророк не сразу наложил табу на алкоголь. Сначала Он просто отметил, в чем здесь плюсы и минусы, но заявил, что вреда от потребления алкоголя значительно больше, чем блага. Позже в Своем пастырстве Он запретил тем, кто пил, принимать участие в общей молитве, а позднее, когда Его последователи достигли духовной зрелости, наложил катгорический запрет на спиртное. * (См. Коран 2:219, 4:43, 5:93-94)

Баб и Бахаулла также являли законы религии, когда их последователи были готовы принять их. В первый период Своего пастырства Баб не заповедал много новых законов. Кетаб-е-Акдас, Книгу Законов, Бахаулла явил, когда Его пастырство дошло до половины пути, и прошло еще несколько лет, прежде чем Он отдал последователям копию Своей Книги.

Особенность Откровения Баба состояла и в том, Его Промыслу был определен очень короткий срок, который впоследствии сменился периодом Откровения Бахауллы. Это означало, что Баб сформулировал только те законы и учения Своего Дела, которые были жизнеспособны в течение короткого отрезка времени. Зная, что Его Откровение было только закладным камнем к всеобщему Откровению, Он предусмотрительно обошел все преждевременные учения, которые были предопределены позже Бахауллой, когда Его приверженцы до них созрели.

Одно из мусульманских учений, которое Баб не изменил в силу сложившихся в то время условий состояло в защите религии вооруженным путем. Вот почему бабиды принимали участие во многих сражениях оборонительного характера, но редко участвовали в разного рода атаках. Сражения в Мазендаране, Зенджане и Нейризе - яркие примеры скзанному * ( См." The Dawn-Breakers")

С первых дней своего пастырства Бахаулла многократно советовал бабидам отказаться от вековой практики вооруженной борьбы за веру. Но это продолжалось несколько лет прежде чем верующие поняли, что новый день рассвел и им придется вложить в ножны мечи. Постепенно Бахаулла в Кетаб-е-Акдас запретил ношение оружия, если только это не было необходимо.

Страдания Бахауллы

В следующих отрывках из Лоух-е-Султан Бахаулла рассказывает о страданиях, котрые Он претерпел на тропе Господа:

"Я видел, о Шах, на тропе Господа то, что не видел ничей глаз и слышал то, что не слышало ничье ухо... Как многочисленны беды, что обрушились и скоро обрушатся на Меня! Я иду, обращая свое лицо к Тому, кто является Всемогущим, Всещедрым, хотя позади Меня ползет аспид. Из Моих глаз лились слезы, и моя постель совсем промокла. Однако Я скорблю не о Себе. Во имя Господа! Моя голова тоскует по секире из любви к своему Повелителю. Я никогда не обращался к древу, но Мое сердце вещало ему: "О да будет так, тебя срубят в имени Моем, и Мое тело будет распято на тебе, на тропе Моего Правителя!"... Во имя Господа! Хотя от усталости Я не буду держаться на ногах, а голод будет мучать Меня, и голый камень будет моим ложем, и друзьями станут дикие звери, Я не сетую, но терпеливо снесу, как сносили любые муки те наделенные постоянством и твердостью, благодаря силе Господа, Вечного Царя и Творца народов. И возблагодарю Я Господа. Мы молим, да возвысится Он - что по Своей милости Он может освободить из этого заточения выи людей от цепей и оков и побудить их повернуть искренние лица к Лику Того, Кто есть Могущественный, Щедрый. Готов Он ответствовать любому, кто обратится к Нему и рядом Он с тем, кто общается с Ним."/13

Бахаулла также напоминает Царю, что все Пророки и Посланники Божии страдали от рук своего народа и однако никто не раскрывает причин такого поведения. Он говорит о Мухаммаде и называет Его врагов, которые сильно противились Ему и поносили Его. Он также рассказывает о Иисусе и жестоком судилище, устроенном над ним религиозными вождями.

В Лоух-е-Султан Бахаулла останавливается на муках и гонениях, которые испытал Сам на тропе Господа. Он говорит о Своем заточении в Сиях-Чаль, рассказывает о страданиях, которые претерпел в этом темном и губительном зиндане, вспоминает о своем освобождении из заточения благодаря силе Господа, о Своей ссылке в Ирак по приказу шаха после того, как его невиновность была доказана. Далее Он знакомит шаха с условиями в Ираке: оппозиция духовенства шиитов, их козни и злобные нападки, которые привели к тому, что нескольким товарищам Он посоветовал искать защиты у Правителя Ирака * (Это намек на тех товарищей, которым Бахаулла посоветовал принять подданство Османской империи.) Он описывает Свое прибытие в Константинополь и предрекает следующую ссылку и заключение в Акку. Об этом городе Он высказался так:

"Верно говорят, это самый запущенный из всех городов в мире, самый неприглядный из всех, с самым мерзким климматом и самой грязной водой. Он похож на царство совы."/ 14

В отрывке из Лоух-е-Султан, написанном чрезвычайно красноречиво и сильно, Бахаулла ясно пророчествует победу Своему Делу, когда огромное количество людей примут его. Он провозглашает, что в прошлых Промыслах Бог через напасти и страдания установил власть Своего Дела. Он молит, чтобы в этот день беды также смогли бы защитить Его Веру, и говорит о невзгодах и муках, выстраданных на Божьей стезе:

"Клянусь тем, Кто является Истиной! Я не страшусь ни бед на Его тропе, ни напастей в Своей любви к Нему. Воистину Господь сделал несчастья утреннней росой на Своих зеленях и фитилем для Своей лампы, который освещает небо и землю"./15

История одного мученика

О верующих нынешнего Промысла Бахаулла говорит, что они считают свою религию истинной Верой Божьей и поэтому во имя Ее отреклись от своих жизней на тропе Господа. Он утверждает, что только этот акт может служить свидетельством истинности их Дела. Ни один здравомыслящий человек не отрекается от жизни. Бахаулла, однако, отметает и мысль о нездравомыслии, в чем нельзя обвинить огромное количество людей отменного поведения и добродетельного характера, которые пожертвовали собой на Божьей тропе. Он описывает гонения, которым двадцать лет подвергалась община по приказу шаха. Так сильны были нападки, что не осталось на свете уголка, где бы земля не пропиталась бы их кровью! Как много детей осиротело, сколько отцов лишилось детей, и сколько матерей не осмелились из страха и боязни оплакать своих убиенных чад! Однако, свидетельствует Он, огонь божественной любви, который горит в сердцах этих людей был так ярок, что даже если бы их растерзали, они бы не отреклись от любви к своему Повелителю.

История Веры живописует жизни и мученическую гибель тысяч персидских верующих и ярко свидетельствует об их вере и отрешенности, их героизме и самопожертвовании. Она также живо изображает изнурительные условия, в которых оказались семьи мучеников и рассказывает о пытках, которые поджидали их отовсюду. Истории мучеников в разных уголках Персии были написаны подробно, а некоторые опубликованы. Девятый вал печали обрушивается на сердце, когда читаешь эти рассказы. Например, рассказы о страданиях и гонениях, выпавшие на долю мучеников и их семей в "Истории Мучеников Йезда" так волнуют душу, что редко удается прочесть несколько страниц без глубокой скорби и горькой печали.

Мученичество Хаджи Мирза-е-Халаби-Саза (жестянщика), одного из преданнейших последователей Бахауллы в Йезде эпизод из этой истории. Это случилось во время одного из самых ужасных погромов в Йезде летом 1903 г., когда огромное число Бахаи в течение нескольких дней были жестоко казнены:

"В годовщину рождения Пророка Мухаммада (17 Раби-уль-Аввала),в религиозный праздник, группа людей собралась у дома Хаджи Мирзы. Долгое время они злобно швыряли камни в дверь дома и выбили все стекла. Они вели себя так несносно, что в конце концов Хаджи Мирза появился на крыше дома * над галереей и потребовал объяснений (* Дома в Йезде имели плоские крыши, на которые можно было легко подняться по внутренней лестнице .) Несколько человек устыдились, увидев Хаджи Мирзу; потупив глаза, они ушли. Юнцы продолжали бесчинствовать, но в конце концов слова Хаджи Мирзы утихомирили и их... Однако хулиганы вернулись после заката солнца и часа три беспрестанно кидали камни.

Следуя заведенному распорядку, Хаджи Мирза рано утром отправился к дому Хаджи Мирза Махмуд-е-Афнану * (Сын блистательного Хаджи Мухаммад-Таки, Вакиль-уд-Даулиха, двоюродного брата Баба, где собирались друзья помолиться в Машрик-уль-Адкаре * (Дословно "Место, где перед рассветом вспоминает Бога"; Дом поклоненеия Бахаи. Хотя в Йезде не было "Домов Поклонения", верующие собирались в чьем-нибудь доме и считали его Машрик-уль-Адкаром. Бахаулла поставил в особую заслугу дорассветную молитву; в эти минуты слова имеют особую силу. - А.Т.) Он находился здесь до самого рассвета, пока молитвы не закончились. Когда все начали расходиться, Хаджи Мирза пожелал попрощаться со всеми, чувствуя, что они больше никогда не увидятся * (Хотя резня в Йезде продолжалась только несколько дней, погибло много жителей. Каждая семья Бахаи попала в горнило ярости, и никто не чувстовал себя в безопасности - А.Т.) Он обнял каждого и попрощался со всеми. Хаджи Мирза Махмуд посоветовал Хаджи Мирзе не ходить домой, а переждать и посмотреть, что будет. Но он отправился домой со словами: "На все Божья воля."

Утром, когда Хаджи Мирза работал дома, у порога его дома появилось несколько человек, возглавляемые неким Хасан-е-Михризи, человеком необыкновенной силы и атлетического сложения. Он выдавил дверь - и толпа ввалилась. В то время Хаджи Мирза вырезал кусок стекла, а его жена с тремя малыми детьми сидели позади его. Хасан-е-Михризи шел впереди с тяжелой цепью в руках * (Сильные мужчины в то время носили в качестве оружия большую стальную цепь. Несколько ударов цепью часто приводили к серьезным увечьям. - А.Т.). Он схватил Хаджи Мирзу, выволок его из дому и принялся жестоко избивать цепью. Толпа устремилась за ним, и каждый начал избивать жертву. Они с яростью били его - кто палками и камнями, кто- цепями, а иные просто кулаками. Они истязали его до тех пор, пока он не рухнул на землю без сил, истекая кровью.

Жена Хаджи Мирзы в отчаянии протиснулась сквозь толпу и кинулась у израненному телу мужа * ( В то время женщины обычно не участвовали в общественных делах. Они вели затворническую жизнь, а когда появлялись на людях, то облачались в чадру - огромное покрывало, скрывающее женщину с головы до ног.) Законы ислама не позволяли, чтобы посторонний мужчина ( если только он не состоял в близком родстве) видел лицо женщины и тем более прикасался к ней. То, что жена Хаджи Мирзы, носившая чадру, как и все женщины протиснулась сквозь толпу, говорит о ее состоянии крайнего отчаяния и горя. А.Т.) Но толпа побила и сильно ранила ее цепями и палками. Они с силой пытались оттащить ее от тела любимого мужа, но она вцепилась в него, прикрывая собой. Дети стояли рядом и плакали, напуганные до смерти. Бог знает, что они испытали. Сыну Инайятулле было одиннадцать лет, старшей дочери Ризван девять, а младшей Тубе - шесть. Через какое-то время нападавшим удалось разнять жену с мужем. Хотя Хаджи Мирза был весь в крови, его потащили к дому Имама Джумиха * (Религиозный сановник, ведущий молитву в мечети. Человека, обвиненного в ереси, вели к муджахеду, который требовал у него отречься от веры. В этом случае обвиняемого отпускали. Муджахед выносил смертный приговор тем, кто отказывался отречься. Но очень часто в дни того погрома в Йезде нападавшие убивали свои жертвы прежде, чем добирались до муджахеда. - А.Т.) в сопровождении толпы до двух сотен человек. Только они проволокли его несколько метров, как жене Хаджи Мирзы удалось вновь прикрыть собой тело мужа, но толпа оттащила ее. Тем не менее она снова уцепилась за него. На этот раз ее избивали сильнее прежнего, пока она не потеряла сознание. Затем они взяли Хаджи Мирзу Тем временем другие люди ворвались в дом и разграбили все, что им попалось под руку...

А дети того славного мученика плакали навзрыд, стоя около матери, без чувств лежавшей на земле... К ней подошло несколько женщин и забрали ее головной шарф * (Этот поступок стал шагом к дальнейшему унижению жены Хаджи Мирзы, так как женщина считалась в высшей степени порочной, если появлялась на людях простоволосой. - А.Т.) Тонкое платье порвалось от ударов цепей и пинков, и женщина лежала на земле нагая. Наконец, известная в городе проститутка Рубаба показала истинное величие души. Она принесла из дома свою старую чадру, покрыла еюю истерзанное тело женщины; пыталась привести ее в чувство, но безуспешно. Стоявшие рядом дети заревели еще пуще - их горе не знало границ. Рубаба сделала все, что могла, лишь бы их утешить. Она перенесла мать на задворки своего дома * (Рубаба показала огромное мужество, пытаясь помочь жертве. Обычно при таких обстоятельствах никто не отваживался протянуть руку помощи бабиду, так как сам тогда бы пострадал, будучи обвиненным в приверженности Бабу. Но в этом случае проститутка Рубаба сама была отверженной и не боялась публичного осуждения. - А.Т.) Она приготовила отвар из трав, напоила детей и немного дала матери, которая после двухчасового обморока пришла в сознание. Но дети совершенно обессилили от слез.

Как только жена Хаджи Мирзы чуть оправилась, она спросила, что известно о муже. Ей передали, что его повели во Дворец (правительственные кварталы), и князь * (Князь Махмуд Мирза Джалаль-уд-Даулих, сын Масуда Мирзы, Зуллус-Султана. Он пытался воспрепятствовать расправам над Бахаи, но тщетно. В течение трех дней он полностью утратил контроль над ситуацией в городе, и за это время многие лишились жизней. Спустя много лет князь оказался в Лондоне, как раз в то время, когда в город прибыл Абдул-Баха. Князь пожелал достичь присутствия Абдул-Баха и , придя, пал к его ногам и просил прощения. -А.Т.) был с ним очень добр... Услышав это, женщина разрыдалась. Рубаба утешала ее: "Слава Богу, Хаджи спасен, а тебе не пристало показывать слезы детям, они уже и так претерпели достаточно..." Она помогла жене Хаджи Мирзы... подняться и проводила ее с детьми до дома. Дом был дочиста разграблен. Мебель, ковры, одежда, даже двери - все унесли мародеры. Ничего мало-мальски ценного не осталось. Дверь дома была выбита и валялась на земле. Израненная мать и заплаканные дети укрылись в доме. Они горько рыдали, пока около полудня одна женщина * ( Во время резни 1903 г. в Йезде главным образом женщины-Бахаи действовали как связные и сообщали новости. В чадре узнать их было нелегко. -А.Т.) принесла весть от Хаджи Мирза Махмуд-е-Афнана, что Хаджи Мирза без посторонней помощи дошел до Дворца и чувствует себя хорошо. Она передала от Афнана слова утешения, заверив жену, что Хаджи Мирза сейчас в безопасности и вечером вернется домой. Эти вести вселили надежду. Рубаба, хотя и боялась нападения, умудрилась принести еду детям и матери. А тем временем в дом без дверей часто заходили женщины и дети*, ища чем бы поживиться. (Если мужчины входили в чей-нибудь дом без предупреждения и женщина не успевала удалиться во внутренние покои или закрыться чадрой, это считалось нарушением принципа целомудрия. Но женщины могли входить свободно. - А.Т.)

Дети с матерью сидели, забившись в угол комнаты, ожидая наступления темноты и возвращения Хаджи Мирзы... С помощью Рубабы они приготовили для него немудреную похлебку. Но Хаджи Мирза все не шел.

А Хаджи Мирзу толпа вела к дому Имама-Джумиха. Когда они поравнялись с Мусуллахом (мечетью в Йезде), Хасан, сын Расул-е-Муайиди, шагнул вперед и предложил Хаджи Мирзе высказаться против Веры. Хаджи Мирза только взглянул на него, ничего не сказав. Хасан повторил свое требование. Тогда Хаджи Мирза сказал: " Ты не судья и занимайся своим делом. Когда меня отведут к властям, я перед ними и стану держать ответ." Услышав это, Хасан зашел в ближайшую мясную лавку, принес оттуда большой нож и сильным ударом размозжил Хаджи Мирзе голову. Со вторым ударом он отсек ему руку.

К тому времени прибыли два или три правительственных чиновника и забрали изувеченного человека в дом Правительства. Хаджи Мирза обладал такой силой духа, что не смотря на тяжелые увечья сам добрался до Дворца. Только в коридоре он упал, потеряв сознание, но через несколько минут очнулся. Толпа сопровождала его до Дворца, а затем разошлась. Хаджи Мирза вытащил свои американские часы с вензелем мастера на задней крышке и попросил Ага Мулла Мухаммад-Али* передать их жене и детям... (* Один из верующих, взятый под стражу по приказу Имама-Джумиха. Он находился во Дворце, когда туда привели Хаджи МИрзу и видел, как тот скончался. -А.Т.) Палач обмотал свой передник на голове Хаджи, но кровь просочилась, и передник стал совсем мокрым... Хаджи Мирза истекал кровью, пока не испустил дух. Так он достиг возвышенного состояния мученичества. Палач стянул передник с его головы и покрыл лицо...

Когда стемнело, Правитель ... послал за Хаджи Мирза Махмуд-е-Афнаном, попросил его распорядиться и после заката солнца перенести тело Хаджи Мирзы и похоронить. Поэтому... во Дворец позвали охранника из Букат-уль-Хазра * (Семья Афнанов в Йезде построила частное кладбище неподалеку от Дворца. Позже оно стало местом захоронения Бахаи. Бахаулла назвал его Букат-уль-Хазра (Зеленый участок). Некоторые из афнанов, мученики-бахаи и известные приверженцы похоронены там. В настоящее время на кладбище не хоронят. - А.Т.). Он на спине вынес Хаджи Мирзу из Дворца и похоронил. Покойному в ту пору было тридцать восемь лет.

В ту ночь домочадцы Хаджи Мирзы так и не узнала о его гибели. Они в тревоге провели всю ночь до утра, ожидая его возвращенния. Дети без конца спрашивали, когда же вернется папа. Матери удалось убедить их, что скоро. Но шло время и спустя четыре часа после захода солнца, ночной дозор занял посты вокруг города. Так рухнула надежда о возвращении Хаджи Мирзы. Дети не могли засннуть. Мать, страдающая от ран и увечий сильно встревожилась и тоже лишилась сна. Она ждала до рассвета и утром , невзирая на свое состояние, пошла к дому Хаджи Мирза Махмуд-е-Афнана узнать, что же случилось. Увидев ее, Хаджи Мирза Махмуд не смог удержаться от слез. Тут жена Хаджи Мирзы узнала о гибели мужа. Одному богу известно, что думала и какие муки испытывала она в те минуты! Вся в слезах она вернулась домой. Дети ждали, что мама вернется вмеесте с отцом. Но увидев ее одну в таком неутешном горе, они все поняли. Истошный плач и стоны отчаяния разнеслись по всему дому. Мы сможем понять их сердечную муку, когда поставим себя в их условия. Дом был совершенно пуст, отец убит, мать искалечена, и люди настроены против них.

Два дня спустя какая-то женщина пустила слух, что вдова Хаджи Мирзы отравила городские колодцы* (Общественные колодцы с водонапорными башннями в каждом районе снабжали жителей питьевой водой. Люди наполняли кувшины водой из резервуаров и несли домой. -А.Т.) Это чудовищное обвинение дало повод нескольким женщинам покушаться на ее жизнь. Когда она сидела с детьми в дальнем углу дома, молясь и скорбя о тяжелой утрате, в дом ворвалось более полусотни женщин. Они повалили вдову на пол и принялись избивать, желая убить до смерти. Жестокая и кровожадная толпа отшвырнула детей и перевернула весь дом вверх дном. Однако об этом быстро сообщили Кад-Худу * (Военный комендант района) и его людям. Они ринулись к дому, пробились сквозь толпу и увидели вдову лежащую на полу уже около получаса без сознания, а нападавшие еще избивали ее... Когда Кад-Худ со своими людьми выпроваживали этих жестоких женщин, те поняли, что забили свою жертву до смерти. Она лежала на полу, клочья разорванной одежды валялись вокруг, обнаженное тело было все в крови и грязи. Кад-Худа, устыдившись, смотрел на тело женщины, а затем покинул дом. Оттесненные толпой дети теперь окружили истрезаннное тело матери. У них не осталось никого, кроме старой немощной бабушки, кто бы позаботился о них.

Но Господь в тот день явил свое могущество и силу. Его милость и сострадание снизошли на детей. Спустя час в бездыханное тело матери начала возвращаться жизнь. Скоро она пришла в себя. Рубаба принесла ей одежду и помогла одеться.

Узнав, что вдова Хаджи Мирзы жива, женщины решили вернуться и покончить с ней. Несмотря на то, что она не смогла двигаться, Кад-Худа решил вывести ее из дома. Ее забрали в дом правительства, во Дворец... Муджахед Шейх Мухаммад-Джафар-е-Сабзивари приняляс ее защищать. Он послал за Биби Багум и попросил ее приютить у себя в доме эту несчастную женщину, пока ситуация не изменится к лучшему.

Двадцать дней пробыла вдова Хаджи Мирзы в доме Биби Багум. За все это время невинные дети, гонимые и презираемые, лишившиеся родителей, оставались в разграбленном доме со старой больной бабушкой. Дрожа от страха, они все ждали, что сейчас их придут убивать и молили о возвращении матери.

Дети столько натерпелись, что через двадцать дней от них осталась только кожа да кости. Лица стали мертвенно-бледного цвета. Проходившие мимо люди бросали в дом камнни, оскорбляли и отпускали непотребные словечки в их адрес* (Во многих городах, особенно в Йезде, враги Веры часто собирались у домов верующих, где сквернословили и поносили основателей Веры. Эти злобные выходки фанатиков годами (и особенно во время погрома 1903 г.) вселяли ужас в сердца жителей этих домов. - А.Т.) Каждый раз слыша изрыгающиеся проклятья дети думали, что их идут убивать и пугались до смерти. Они бежали и прижимались к больной бабушке. Горечь тяжкой утраты так измучила старшего сына, Инайятулла, что он серьезно заболел и слег прямо в углу комнаты. Девочки тоже выстрадали предостаточно и находились на волоске от смерти. Они часто спрашивали бабушку: "За что люди хотят нас убить?" Ничье перо не может описать муки детей... Наконец через три недели в городе поутихло, мать вернулась домой, сильно обеспокоенная и встревоженная. /16

Хаджи Мухаммад-Тахир-е-Малмири, автор "Истории Мучеников Йезда", историю о Хаджи Мирзе завершает рассказом его вдовы. Она поведала ему о своей сердечной муке, когда вернувшись домой, увидела детей почти без признаков жизни.

"Бог свидетель, вернувшись, я увидела в доме троих детишек, которых не могла признать за своих. Я хотела узнать, где же мои дети, но мать сказала мне: "Это они и есть." Я почувствовала такую боль и муку, что все прошлые страдания поблекли перед этим горем. "Даже сейчас, - сказала вдова, вспоминая об этом через столько лет, все мое существо наполняется ужасом и дрожью."/17

Этот же автор в своей неопубликованной "Истории Веры в провинции Йезд" записал еще один рассказ о страданиях детей Хаджи Мирзы:

"Зейнуль-е-Араб был соседом Хаджи Мирзы. Крыша его дома примыкала к крыше Хаджи Мирзы. Однажды вечером во время расправ над бабидами в Йезде некий громила сказал Зайнулю на Мир-Чаклаке * (Главная площадь в Йезде со знаменитой мечетью и минаретом. В те дни была центром религиозных праздненств.), что его подозревают в приверженности Бабу, поскольку он живет по соседству с Хаджи Мирзой. Зайнуль, далекий от новой Веры, был, однако, человеком подлым и считался первым смутьяном в городе. Услышав, в чем его обвиняют, он ужасно разозлился и решил убить вдову Хаджи Мирзы с тремя детьми. Сей же час он вернулся домой, схватил пистолет, заткнул его за пояс и полез по лестнице на крышу * (см. с.). Оттуда он перебрался к Хаджи Мирзе и принялся орать и сквернословить. Он зарядил пистолет и во всеуслышание прокричал, что собирается спуститься и перестрелять семью Хаджи Мирзы. В это время дети ютились в углу комнаты рядом с бабушкой. Фигура мерзкого орущего Зайналя с пистолетом в руке напугала до ужаса безвинных чад. Они заплакали, заголосили и умоляли пощадить их.

Когда Зайналь начал спускаться во двор дома, другой сосед, Ага Хусейн , сын Ага Реза, услышал шум и появился на крыше как раз в ту самую минуту, когда трагедия могла вот-вот разыграться. Он подбежал к Зейналю и попытался удержать его. Он спросил: "Чем тебе помешали дети?" "Этим вечером, ответил Зайналь, - несколько человек на Мир-Чакмаке обозвали меня бабидом, потому что я сосед Хаджи Мирзы. Поэтому я решил уничтожить эту семью - и никто не сможет помешать мне." Ага Хусейн посоветовал Зайналю утихомириться и принялся объяснять, что дети ни при чем. Он сказал: "Их отец-бахаи, был предан смерти, никто не знает, что сталось с их матерью. Это сироты, отца растерзали у них на глазах, мать избили так, что не известно, останется ли она в живых. Дети живут сейчас в полуразрушенном доме, не едят досыта. Посмотри, какой у них жалкий вид - кожа да кости. И у тебя поднимется рука? Пророк Ислама увещевал Своих последователей уважать даже неверных соседей. А ты, последователь Пророка, как можешь совершить такое злодеяние по отношению к невинным детишкам?" Однако слова Ага Хусейна не возымели на Зайналя никакого действия. Но в конце концов Ага Хусейн настоял на том, чтобы Зайнал отложил замысленное убийство, посоветовал ему вернуться домой, покурить, выпить чаю и немного отдохнуть. И наконец Ага Хусейн взялся проводить Зайналя домой . Так доброжелательность и долгие увещевания помогли изменить сознание соседа.

Одному Богу известно, какой ужас и страх испытали дети той ночью!... Один из них рассказал мне: "Мы просидели всю ночь в темноте и буквально тряслись от страха. Не отводя глаз мы смотрели на лестницу и ждали, что Зайналь вот-вот спустится. Самый легкий шорох пугал нас до смерти, потому что мы думали, что он уже спускается. Нам не забыть ужаса той ночи."/18

Первая Скрижаль Бахауллы к Наполеону III

Эту Скрижаль Бахаулла явил в Адрианополе и переслал императору через одного из министров. Шоги Эффенди рассказывает:

"В своей Скрижали Бахаулла, сетуя о Своих страданиях и желая проверить, искренен ли император в своих намерениях, мягко и смиренно обращается к нему со следующими словами: " Два высказывания великодушного царя эпохи достигли ушей этих гонимых. Эти изречения, подобных которым никогда не слышали ни от одного властителя, поистине, цари всех воззваний. Первым был ответ русскому правительству на вопрос, почему война (Крымская) велась против России. Ты же ответил: "Крики безвинных, которых сбросили в Черное море, пробудили меня на рассвете. Посему я обратил оружие против тебя." Эти угнетенные, однако, страдали значительно дольше и находились в более худшем положении. Беды, обрушившиеся на тех людей, не продлились более одного дня, беды же, которым подверглись эти слуги тянулись двадцать пять лет, каждый миг приносил нам тяжкие муки. Другое весомое, поистине чудесное, высказывание, брошенное в мир, было следующим: "Наш долг отомстить за угнетенных и поддерживать беспомощных." Слава о справедливом императоре дала надежду стольким душам. Царю эпохи подобает справляться о таких гонимых и надлежит печься о слабых.

Воистину, не было и нет на земле таких притесненных, как мы, или таких беспомощных, как эти скитальцы."/19

В другом отрывке читаем:

"Прежнее послание Бахауллы, переданное Императору через одного из французских министров, возымело такле действие, о котором можно догадаться из "Послания к сыну Волка": "На это (первую Скрижаль), однако, он не ответил. После Нашего прибытия в Тюрьму Тюрем здесь настигло Нас письмо от его министра; первая часть была написана по-персидски, а последняя записана им собственноручно. Он был сердечен и написал следующее: "Как было велено, я прочитал ваше письмо, и еще до сих пор не получил ответа. Мы передали однако необходимые распоряжения нашему Министру в Константинополе и нашему консулу в тех краях. Если вы пожелаете что-нибудь еще, сообщите нам, и мы исполним." Из этих слов ясно, что император понял, якобы Тот слуга просил денежного вспоможения."/20

Говорят, что прочитав Скрижаль Бахауллы, император швырнул ее наземь со словами: "Если этот человек Бог, то я дважды Бог!"

Вскоре по прибытиии в Акку Бахаулла послал Наполеону Скрижаль более требовательного характера. Мы расскажем о ней в следующем томе.

17. Кетаб-е-Бади

Кетаб-е-Бади - апология Веры Бахауллы. Она доказывает законность и истину Миссии Бахауллы. В основном она написана по-персидски, но включает много пассажей на арабском языке. Эту книгу можно рассматривать под тем же узлом зрения, что и Кетаб-е-Иган, в которой Бахаулла устанавливает достоверность и истинность Послания Баба. Однако между этими двумя книгами есть и отличие. Если Кетабе-е-Иган была адресована блистательному дядюшке Баба, который по прочтении озарился светом веры и принял истину Божьего Дела, то Кетаб-е-Бади предназначалась пресловутому Мирзе Мехди-е-Дилани, называвшему себя бабидом, человеку лицемерному и вероломному. Она была явлена в ответ на несколько злобных замечаний, которые тот высказал в письме к одному из товарищей Бахауллы. В первые днни Веры Мирза Мехди вошел в доверие общины бабидов в Тегеране и стал близким другом Ага Мухаммад-Али-е-Тамбаку-Фурума. Однако в среде бабидов Мирза Мехди слыл нечестивцем, живущим вразрез с Божьими учениями.

Когда Хаджи Мирза Хайдар Али собирался в Адрианополь, Мирза Мехди вызвался в попутчики. Они оба были в Тегеране в то время. Первый сначала согласился, но затем отказался путешествовать с ним, когда заметил его предосудительное поведение. Они разделились - и Мирза Мехди пошел один, но не в Адрианополь, а в Константинополь. Хаджи Мирза Хусейн Хан, персидский посол в Константинополе, попал под влияние Мирзы Мехди и назначил его судьей (?) в персидскую общину шиитов.

В это время он сошелся с Сейидом Мухаммад-е-Исфахани, прибывшим в Константинополь чинить неприятности Бахаулле и Его товарищам.

В результате этих отоношений в жизни Мирзы Мехди открылась новая глава. Будучи сам высокомерным и продажным, он почувствовал в Сейиде Мухаммаде родственную душу. Вскоре эта дружба привела к тому, что Мирза Мехди стал ярым последователем и желанным орудием в руках Сейида Мухаммада.

Под руководством нового учителя он усвоил уроки плетения интриг, соприкоснулся с теми наветами и ложью, которыми жил Сейид Мухаммад, и поднялся против Бахауллы.

При подстрекательстве Сейида Мухаммада Мирза Мехди написал письмо своему старому другу и товарищу Бахауллы Ага Мухаммад-Али-е-Тамбаку-Фуруму. Это злобное письмо, полное клеветы на Бахауллу, вероятно было составлено Сейидом Мухаммадом и написано под его диктовку. В письме авторы пытались доказать лживость призывов Бахауллы, назвавшего себя "Тем, Кого явит Бог", Обещанным, о котором предрекал Баб. Некоторые высказывания были облачены в непочтительную форму по отношению к Бахаулле.

Ага-Мухаммад Али, адресат письма, был преданным товарищем Бахауллы. Мы уже сообщали * (См. т.1, с.), что он сопровождал Бахауллу из Багдада в Константинополь и Адрианополь и также был среди Его попутчиков в Акку. Он был человеком, который наслаждался жизнью, невзирая на трудности и лишения переездов. О нем Абдул-Баха пишет:

"...У него мало что имелось в этой жизни, но он был счастлив и доволен. Человек блестящего нрава, он был желанен и верующим и неверующим. В Адрианополе под покровительством Бахауллы его дни также текли счастливо. У него было пустяковое дело, которое приносило на удивление немалые доходы...

Он проводили дни в полном блаженстве. И здесь* (в Акке А.Т.) он также вел небольшое дело, которое отнимало у него время с утра до полудня. В полдень он обычно брал свой самовар, помещал его в темный мешок, скроенный из седельного вьюка, и уходил куда-нибудь в сад или на лужайку, а то удалялся в поле и пил чай. Его видели то на ферме Мазраиха, то в саду Ризван, то в особняке, где он удостаивался чести посещать Бахауллу.

Мухаммад-Али во всем, что встречалось на его пути, усматривал благословение. "Какой вкусный сегодня чай!" бывало замечал он. "Какой запах, какой цвет! Как прекрасен этот луг и какие яркие цветы!" Обычно он говорил, что все, даже воздух и вода, имеют свой особый аромат. Для него дни проходили в неописуемом восторге. Даже цари не были столь счастливы, как этот старик, замечали люди. "Счастливее его нет на свете, "- восклицали они. "Он живет в радости". Оказывалось, что его пища была наивкуснейшей, а дом находился в наилучшей части Акки. Милостивый Боже! Здесь он был заключенным и однако чувствовал себя удобно, покойно и счастливо."/1

Ага Мухаммад-Али обладал огромным чувством юмора и был восхитительным товарищем Бахауллы. Однажды в Акке Бахаулла назначил панихиду по поводу кончины одного верующего. На ней присутствовал и Ага Мухаммад-Али. Он отметил, как милость и добролюбие Бахауллы изливались на душу почившего. По воспоминаниям очевидцев, он обратился к Бахаулле с такими словами: "Если допустить, что я тоже умер, удостоишь ли Ты меня привилегией пригласить Тебя на мою панихиду!" Поэтому он устроил пышный праздник, на котором присутствовали Бахаулла и все верующие Акки.

Как только Ага Мухаммад-Али прочел ужасное письмо Мирзы Мехди, то понес его Бахаулле. Кетаб-е-Бади была написана с целью опровергнуть обвинения Мирзы Мехди. Бахаулла явил эту книгу в три благодатных дня. Каждый день Он почти по два часа диктовал, а Ага Мухаммад-Али записывал. Мы говорили * (См. т.1, сс.) , что Писания Бахауллы случалось составлять секретарю Бахауллы Мирзе Ага Джану, однако каждое слово было продиктовано Самим Бахауллой. Кетаб-е-Бади - аналогичный тому пример. Хотя она говорит словами Ага Мухаммад-Али, в действительности же от начала до конца явлена Бахауллой.

Эта книга почти в два раза превосходит по объему Кетаб-е-Иган. Написанная в защиту Веры Бахауллы, она занимает важное место в ряду Его Писаний. Она ясно указывает читателю на пророчества Баба о "Том, Кого явит Бог" и говорит, что Откровение Бахауллы было конечной целью Баба и осуществлением всего того, что Он вынашивал в Своем сердце. Книга оказала огромное влияние на членов общины бабидов, особенно на тех, кто был в нерешительности и смущении. Она развеяла их сомнения и помогла им признать высочайшее положение Бахауллы как " Того, Кого явит Бог". Ибо те, кто хорошо знал Писания Баба, считали эту книгу ключом ко многим тайнам, которые встречались в Откровениях Баба и Бахауллы. Она стала одной из выдающихся трудов Бахауллы, написанных убедительно и ясно. Она также освещает некоторые из учений Бахауллы и некоторые аспекты истории Его Дела. Одна из примечательных особенностей Книги - способ, к которому прибегает Бахаулла, чтобы опровергнуть обвинения Мирзы Мехди.Он приводит такие убедительные доказательства, что читатель до краев полнится несокрушимой силой Его доводов.

Нет сомнений , что Кетаб-е-Бади разрушила злобные наветы разрушителей Завета Баба, которые неутомимо изыскивали возможности подорвать Веру Бахауллы, распространяли лживые сообщения. Мирза Мехди был беспомощен и окончательно запутался в собственной аргументации. Все эти многочисленные лживые заявления и утверждения исходили от Сейида Мухаммада.

Кетаб-е-Бади составлена таким образом, что сначала Бахаулла цитирует несколько строк из письма Мирзы Мехди, а затем являет развернутый ответ: так он ответил на все пункты обвинения в письме. Примечательная черта ответов непреодолимая утверждающая сила Бахауллы. Сила Его слов такова, что Мирза Мехди представляется ничтожной птахой, попавшей в когти могучего сокола. Он превратился в совершенное ничтожество. Сила доводов Бахауллы, Его ясные объяснения и глубина речений складываются только из его всеохватного знания Писаний Баба, которые Он обильно цитирует в Свою поддержку. И несмотря на то, что Он, по Его же словам * (См. Epistle to the Son of the Wolf, pp.165,167)не читал из Писаний Баба ничего, даже Байан! Не это ли свидетельство Его божественного знания?

В Кетаб-е-Бади Бахаулла неоднократно очень резко высказывается о поступках Мирзы Мехди и его учителя Сейида Мухаммада. Мирза Мехди разоблачен как "злодей", "злобный интриган", "бесстыдный", "негодный", "неверный душой", "своевольный", "тот, кто тягается с Господом", "тот, чье перо заставило Баба, а с ним и души избранников Господних, сокрушаться в Царствии". Вновь Бахаулла призывает автора письма отбросить свое перо и предостерегает его, что гнев Божий скоро обрушится на него. Поистине, это случилось незадолго до смерти Мирзы Мехди. Бахаулла упоминает об этом в Лоух-е-Фуад * (Скрижаль была явлена в 1869 г. в Акке), где Он описывает терзающие муки души Мирзы Мехди, когда Божья кара настигла его. В Кетаб-е-Бади также много отрывков, где Сейида Мухаммада называют "посмевшим тягаться с Богом", "первым движителем смуты", "воплощением зла и нечестивости" и "проклятым Богом". Резкость Бахауллы - показатель Его верховной власти как Судьи и Правителя человечества. Давайте поразмышляем о силе Явителя Бога. Он, и только Он, может являть все свойства Бога человеку, и одно из этих свойств гнев. Прогневавшись, Бог сметает тех, кто поднялся против Него.

После изучения Писаний Бахауллы становится ясно, что милость и прощение Господа хранят все сотворение. Через свои свойства Бог удостаивает человечество Своего покровительства. Если бы не Его милость и доброта, никто бы не смог выжить от Его справедливости. Любящий и прощающий Господь видит грехи и недостатки человека, погружает его в океан Своей милости и не по заслугам дарует ему вечную жизнь. Но если кто-либо нарушает Его Завет и сознательно поднимается против Того, Кем Он является, тогда Его гнев пробуждается, и душа того несчастного лишается Божьих даров. Сейид Мухаммад и Мирза Мехди были людьми такого рода. Бахаулла развенчивая их, просто раскрывает иститнную сущность их души. Важно осознать, однако, что никто из людей не имеет права запретить что-либо другому. Это право принадлежит только Явителю Господа и тем, кому Бог дарует непогрешимость и власть.

Осуждение разрушителей Завета

Кетаб-е-Бади также полна пассажей, осуждающих центр мятежа Мирзу Яхья. Бахаулла опровергает его высказывания, что он назначенный преемник Баба, и многократно цитирует Писания Баба в поддержку Своих доводов. Он совершенно четко разъясняет, что Баб обещал Своим последователям одно Откровение "Того, Кого явит Бог". Поскольку Мирза Яхья был одним из "Зеркал" Промысла Баби * (Некоторым последователям Баб даровал титул "Зеркало"; Мирза Яхьэ часто козырял своим титулом, желая произвести впечатление на последователей Баба. Бахаулла объясняет положение "Зеркал". Он приводит немало цитит из Сочинений Баба, замечающего, что "Зеркала" сами по себе не порождают свет, их блеск зависит от того, повернуты ли они к источнику света, "Тому, Кого явит Бог". Баб говорит:

"Он * (Тот, Кого явит Бог - А.Т.) - да славно будет имя Его - напоминает солнце. Если бессчетное количество зеркал расположить перед ним, каждое, в силу своих возможностей, отразит блеск солнца, а если их не будет перед ним, оно будет только всходить и садиться, а зеркал не коснется его луч. Я поистине не позабыл Свой долг убеждать тех людей и советовать им повернуться к Господу, их Повелителю, и уверовать в Господа, их Создателя. Если в день Его Откровения, все, что есть на земле выкажет преданность Ему, самая Моя сущность возрадуется, поскольку все достигнет цели своего существования и лицом к лицу встретится бы с Возлюбленным и безоглядно признает великолепие Того, Кто является желанием их сердец. Если нет - Моя душа поистине опечалится. Я поистине выпестовал все для этой цели. Как же в таком случае можно закрываться от Него? Ибо это я призвал Господа и не перестану взывать к Нему. Он поистине рядом, готовый ответствовать."/2

В одном из Писаний Баб, обращаясь к Хаджи Сейиду Джавад-е-Кербелаи, сетует на то, что Зеркала не отрешились от земного и оборотились к Нему с запятнанными сердцами. Вот Его слова:

"Я жалуюсь, О Зеркало Моего Великодушия * (Хаджи Сейид Джавад-е-Кербелаи - А.Т.) на другие Зеркала. Все смотрят на Меня сквозь свой налет." /3

И вновь:

"О солнцеподобные зеркала! Взгляните же на Солнце Истины. вы поистине зависите от него, да уразумейте сие. Вы все как рыбы в море, укрывающиеся повсюду и, однако, спрашивающие, что же это такое, от чего вы зависите."/4

В Кетаб-е-Бади Бахаулла называет Мирзу Яхья идолом общины бабидов, утверждает, что все его качества лицемерны и лживы, разоблачает его невежество, объявляет, что его слова фальшивы, а любая истина в них заимствована от Бахауллы; ссылается на факт, что с помощью Сейида Мухаммада он распространял среди верующих Писания Бахауллы под своим именем, объясняет, что Он не удалял Мирзу Яхья от Своего присутствия , пока тот открыто не выступил против Дела, развенчивает его за злобные и клеветнические письма, подробно живописует стенания пера в пальцах Мирзы Яхья, которое молило Господа избавить его от такого подлого и вероломного хозяина!

Писания Баба о "Том, Кого явит Бог"

Кетаб-е-Бади подробнейшим образом о бунте Мирзы Яхья и Сейида Мухаммада. Но большая часть книги посвящена "Тому, Кого явит Бог", Бахаулле, Обещанному Байана. Бахаулла многократно цитирует Писания Баба, возвеличивавшего положение, славу, непреходящее могущество и власть "Того, Кого явит Бог". Для примера достаточно процитировать только несколько отрывков из Писаний Баба, которые Бахаулла приводит в Кетаб-е-Бади. Следует заметить, что Писания Баба полны схожих утверждений о Бахаулле:

"Я записал в Своей памяти о Нем * (О Том, Кого явит Бог - А.Т.) эти самоцветные слова: "Ни один намек Мой, ни одно напоминание в Байане не могут намекнуть на Него." Возвышен и славен он над силою любого явить Его кроме Его Самого либо описать любое из Его сотворений. Я сам не кто иной как первый слуга, уверовавший в Него и Его знамения и вкусивший сладость слов Его от райских первоплодов Его знания. О, клянусь Его славой! Он есть Истина! Нет другого Бога, кроме Его. Все поднялись по Его призыву."/5

В процессе изучения Кетаб-е-Бади становится ясно, что цель Баба, раскрывшего себя, заключалась в подготовке последователей к приходу Бахауллы. В Писаниях Баба много строгих наказов последователям. Вот один из них:

"Славен ты, о Мой Боже! Будь же свидетель тому, что этой Книгой я заповедал всему сотворению о Миссии Того, Кого ты явишь, как только Завет о Моей Миссии будет установлен. Ты еси главный свидетель, и те, которые уверовали в Твои знамения. Ты поистине превосходишь Меня. В тебя я поместил свою вверу и ты поистине ведешь счет всем вещам."/6

Также много цитат о Байане, Материнской Книги Промысла Баби и ее связи с Тем, Кого явит Бог". Баб заявляет: "Весь Байан - это только лист среди Его райской листвы."/7

И еще:

"Байан от первой строки до последней есть хранилище всех Его * (Бахауллы - А.Т.) свойств и сокровищница Его огня и света."/8

Баб предостерегает последователей от того, чтобы ничто в этом мире, в том числе и Байан, не стало бы преградой между ними и Бахауллой:

"Не позволяйте Байану и всему явленному в нем, увести вас от Сущности Бытия и Повелителя зримого и незримого."/9

В следующем отрывке Он подтверждает:

"Не дайте заслонить себя, словно завесой, от Господа после того как он явит Себя. Ибо все, что было возвеличено в Байане, не что иное как кольцо на Моем персте и Я Сам поистине кольцо на персте Того, Кого явит Бог - да славится Имя Его! Он поворачивает его, как желает, для любого, ради кого пожелает, через любого, кого пожелает. Он поистине - Помощник в Злоключениях, Наивысший."/10

Баб провозглашает, что одна строка из Писаний Бахауллы более достойна похвалы перед взором Господа, чем все вместе взятое, что открыли Явители прошлого. В другом примере Баб являет:

"Лучше для тебя пробежать хоть одну строку Того, Кого явит Бог, чем просиживать над Байаном, ибо в тот День один стих может спасти тебя, в то время как весь Байан не убережет."/11

Он свидетельствует возвышенное положение Бахауллы, провозглашая, что он - Бахаулла - может наградить даром пророчества Того, кого пожелает. Вот слова Баба:

"Обрати Он каждого на земле Пророком, все, поистине стали бы считаться пророками перед взором Господа... В день Откровения Того, Кого явит Бог все, кто обитает на земле, будут равны в Его оценке. Тому, кому Он предопределит быть Пророком, поистине, будет Пророком от начала, которому нет начала, и останется им до конца, которому нет конца, ибо се есть деяние Господа. И любой назначенный Им наместником будет Наместником во всех мирах, ибо се есть деяние Господа. Ибо волю Господа нельзя явить иначе как через Его волю, равно как желание Его может быть явлено только через Его желание. Он, поистине, есть Всезавоевывающий, Всесильный, Высочайший."/12

Баб утверждает, что никто не может признать "Того, Кого явит Бог", прибегая к иным,нежели Его собственным меркам. Он потверждает:

"Не смотрите на него глазами, кроме Его очей, ибо любой, кто смотрит Его глазами, признает Его; в противном случае он будет скрыт от Него. Если ты ищешь Бога и Его присутствия, ищи Его и пристально смотри на Него."/13

В одном из Писаний Баб провозглашает, что когда придет "Тот, Кого явит Бог", то всех живущих на Синае Божьего Откровения охватит благоговейный трепет от Его славы. Он поучает Своих последователей и настаивает, чтобы те отложили перья и воздержались от написания книг и посланий, когда "Тот, Кого явит Бог" раскроет Себя людям. Он настоятельно советует последователям не колеблясь и не мешкая признать Бахауллу. Он предупреждает их:

"Признайте Его по Его виршам. Чем сильнее ваше пренебрежение к поискам узнать Его, тем мучительнее вы будет для вас огненная завеса."/14

Это и многие похожие высказывания - дань Баба Бахаулле. Мы уже процитировали несколько отрывков в предыдущем томе и посвятили этой теме целую главу.* (См. т.1, гл.18 "Тот, Кого явит Бог")

В Кетаб-е-Бади Бахаулла показывает неоспоримость Своего Дела, славит Свое Откровение, провозглашает Свою миссию и вновь подтверждает сказанное в Саду Ризван: не будет иного Явителя Бога, прежде чем минет тысячелетие.* (См. т.1, сс.) Он рассказывает, какой поток Божьих стихов вылился из-под Его пера и призывает Мирзу Мехди достичь Его присутствия, чтобы тот посмотрел, с какой скоростью являются в этот мир Божьи Слова. Он также рассказывает о многих выдающихся событиях, которые произошли в Его бытность в Багдаде и Адрианополе, говорит о преданности и самопожертвовании Его последователей, о страданиях, причиненных Ему рукой Мирзы Яхья, его кознях, приведших к "Наивеликому Разобщению", о его ужасных прегрешениях, таких как приказы убить известных бабидов и о позорном преступлении - отвратительном поругании чести Баба.* (См. т.1, с.)

Хадиджа-Багум

В Кетаб-е-Бади Бахаулла славит добродетели и возвеличивает положение Фатимы-Багум, матери Баба * (Краткую справку о ней см. т.1, сс.) и Его жены Хадиджи-Багум, нареченных Им Хайрун-Ниса (Самые Добродетельные из Женщин), и призывает возлюбленных благоговеть пред ними и почитать их.

Хадиджа Багум была знатного рода. Она приходилась двоюродной сестрой матери Баба по отцовской линии. Ее союз с Бабом был заключен за два года до Его Провозглашения. Благодаря чистоте своего сердца Хадиджа-Багум признала положение возлюбленного Супруга и приняла истину Его Дела с первых дней Его пастырства. Она была свидетелем той преобразующей силы, которая исходила от личности Баба, силы, которая коренным образом изменяла жизнь и поведение Его первых учеников и героев Веры Баби. О Хадидже Багум Набиль-Азам пишет в своей хронике:

"Жена Баба, в отличие от Его матери, с первых дней Его Откровения уверовала в славу и неповторимость Его Миссии и почувствовала его мощь. Никто из женщин ее поколения, кроме Тахиры, не превзошел ее в преданности или убежденности. Ей Баб поведал тайну о Своих грядущих страданиях и раскрыл , какие важные события должны случиться во время Его пастырства. Он наказал ей не раскрывать секрета матери, посоветовал быть терпимой и довериться Божьей Воле. Он написал для нее особую молитву, чтение которой, как Он заверил, отодвинет трудности и облегчит бремя невзгод. "В трудный час, - наставлял Он жену, - читай эту молитву перед сном. Я сам явлюсь к тебе и прогоню твою тревогу." Жена была верна совету Супруга, и каждый раз, когда она обращалась к Нему в молитве, свет Его негасимого водительства освещал ей путь и рассеивал мрак тягот."/15

Хадиджа-Багум признала положение Бахауллы с первых багдадских дней и оставалась в ряду самых преданных Его последователей.

Покойный Хаджи Мирза Хабибулла-е-Афнан* (Преданный последователь Бахауллы, бывший какое-то время хранителем дома Баба в Ширазе) рассказывает о жене Баба:

"... По прибытии в Багдад Благословенная Красота послал во все концы Персии много Скрижалей,подписавшись 152, что означает "Баха" * (Цифровое выражение букв Б, Х, А, которые составляют слово Баха равны 2,5, 1 соответственно. Некоторые из Скрижалей Бахауллы подписаны таким образом.). Их доставили к местам назначения верные люди. Среди посланий была Скрижаль в честь Возвышенного Листа* (В некоторых Скрижалях Бахаулла называет Хадиджу-Багум Возвышенным Листом.), жены Баба. В то время Афнане* ( Афнане (Ветви) - потомки дядюшек Баба по материнской линии, два брата и сестра жены Баба) не приняли Веру, и потому жене Баба некому было довериться. Она подвела к разговору о Вере отца писателя, Джинаб-е-Афннана, и своего тринадцатилетнего племянника (сына сестры) Ага Мирза Ага * (Ага Мирза Ага был одним из выдающихся членов семьи Афнан. Он убедил Хаджи Сейид Мухаммада, дядю Баба, следовать в Багдад и достичь присутствия Бахауллы. Он сослужил огромную службу Вере. Бахаулла поручил ему и его потомкам охрану дома Баба в Ширазе. Мы вновь вернемся к нему в следующих томах. - А.Т.)

Благодаря чистоте ее сердца Ага Мирза Ага признал истину Божьего Дела. Он не смог удержаться от желания учить других и делал это отважно и уверенно. Сначала ему удалось обучить своего отца..., а затем и мать, сестру жены Баба."/16

Когда Бахаулла призвал Муниру Ханум * (Мунира Ханум стала женной Абдул-Баба. См. сс.) в Акку, то наказал Шейху Салману сопровождать ее. Их путь лежал из Исфахана в Бушир через Шираз. Устроили так, чтобы Мунира Ханум какое-то время погостила в доме дядюшки Баба. Она прибыла туда в 1288 г. месяца Диль-Кадих (январь-февраль 1872 г.) и удостоилась чести несколько раз встретиться с женой Баба. Ниже приведен отрывок из воспоминаний Муниры Ханум об одном разговоре с Хадиджой-Багум:

"...Я попросила жену Баба рассказать, как она познакомилась с Бабом и вышла за него замуж. Она сказала: "Подробностей я не помню, но расскажу, что помню...

Нас было три сестры * (Одна приходилась сводной, она вышла замуж за Хаджи Мирза Сейид Али, дядю Баба, мученически погибшего в Тегеране. - А.Т.) Однажды мне приснилось, что Фатима (дочь Пророока Мухаммада, наисвятая женщина ислама) пришла к нам как сваха. (В те дни было заведено, что матери, сестры или близкие родственники женского пола подыскивали юноше невесту и обращались с предлоожением о браке к родителям приглянувшейся девушки. Когда согласие между родственниками достигнуто, о сговоре сообщают невесте и готовятся к свадьбе. -А.Т.) С огромной радостью и восторгом мы с сестрами поспешили к ней. Она приблизилась ко мне и поцеловала в лоб. Я во сне поняла, что она выбрала меня. Проснувшись утром, я почувствовала себя счастливой, но мне было стыдно рассказать кому-нибудь о своем сне. Пополудни в наш дом пришла мать Баба. Мы с сестрами вышли к ней. Точно так, как и Фатима во сне, она шагнула ко мне, поцеловала в лоб и обняла. Затем ушла. Старшая сестра сказала: "Мать Баба пришла тебя сватать и просила твоей руки для своего сына." Я ответила: "Для меня это огромное счастье." Я рассказала свой сон и добавила, что счастлива, оттого, что он сбылся.

Спустя несколько дней... они прислали подарки в знак сговора * (Бракосочетание было делом всей семьи. До свадьбы жених не встречался с невестой до женитьбы. Ему не разрешалось даже увидеть лицо избранницы. Те пары, которые состояли в родстве видели, по всей вероятности, друг друга и прежде. - А.Т.), и Баб вместе с дядей поехали в Бушир по делам. Хотя мать Баба приходилась мне двоюродной сестрой, я помнила тот сон и каждый раз при встрече выражала ей свое почтение. Не скажу,сколько времени продлилось путешествие Баба. Он находился в Бушире, когда мне однажды приснилось, что я сижу с Ним рядом. Оказалось, что это праздновалась наша свадьба. Баб был одет в зеленый халат по краям которого были вышиты строки из Корана... От Него исходило сияние. Глядя на Него , я пришла в такой восторг, что проснулась. После этого сна, я уверилась сердцем, что Баб был исключительной личностью. Я хранила любовь к Нему в своем сердце, но не открыла своих чувств никому. Наконец Он вернулся из Бушира, и Его дядя устроил свадьбу.

После свадьбы я и мысли не лелеяла о чем-то земном. Мое сердце целиком принадлежало Бабу. Его речь и поведение, Его великодушие и торжественность - все говорило мне о том, что Он выдающаяся личность. Но никогда в голову не приходило, что Он может быть Каимом, Обещанным. Большую часть времени Он проводил в молитвах и за чтением стихов.

...Как было заведено у купцов, Он вечерами просил принести счета и приходные книги. Но я заметила, что это вовсе не деловые бумаги. Как-то раз я спросила, что это. Он сказал: "Это Книга счетов всех людей мира." Если внезапно прибывал какой-то посетитель, Он прикрывал бумаги платком. Все близкие родственники, дядюшки и тетушки осознали, что Он высочайшая личность. Они уважали Его и показывали свое глубокое почтение к Нему, пока не наступила судьбоносная ночь 5 Джамадий-уль-Аввала 1260 г. (22 мая 1844 Р.Х.). Именно в ту ночь Джинаб-е-Баб-уль-Баб, Мулла Хусейн-е-Бушруль * (Первый верующий Промысла Баби - А.Т.) достиг присутствия Баба и принял истину Его Дела. Это был поистине достопамятный вечер. Баб объявил, что у нас дорогой для Него гость. Он словно горел в огне крайнего возбуждения. Я желала послушать Его благословенные речи, но Он велел мне отправляться спать. Хотя я не спала всю ночь, но оставалась в постели, поскольку не желала перечить Ему. Я слушала до утра Его разговор с Джинаб-е-Баб-уль-Бабом. Он читал Божьи вирши, подкрепляя доказательствами. Позже я отметила, что каждый день с новым гостем Баб ведет подобные беседы.

Если бы я попыталась рассказать о страданиях и гонениях тех дней, то не смогла бы, а у тебя не хватило бы духу выслушать это... Как-то ночью я проснулась около полуночи, услышав, что начальник полиции Абдуль-Хамид попал в дом с крыши со своими людьми и без всяких объяснений увел Баба из дому.* (Более подробно см. "The Dawn-Breakers" - А.Т.) Больше я Его не видела... "/17

Мунира Ханум вспоминает, как жена Баба желала, чтобы она погостила подольше, но Шейх Салман получил наказ от Бахауллы следовать в Акку с караваном мусульманских паломников в Мекку и не было времени задержаться.

"После того, как мы уже попрощались, жена Баба сказала: "Пожалуйста, попроси Благословенное Совершенство исполнить два моих желания. Первое - позволить одному из высочайших Листов * благословенного рода соединиться узамим с членом семьи Баба (*Члены семьи Бахауллы женского пола; здесь жена Баба имеет в виду дочь Бахауллы - А.Т.), чтобы два святых древа были связаны вместе. Другая - позволить мне достичь Его присутствия". Встретившись с Бахауллой, я передала Ему слова Хадиджи-Багум. Он с готовностью откликнулся на обе просьбы.

Человеком, которого Хадиджа-Багум задумала женить на дочери Бахауллы был Хаджи Сейид Али-е-Афнан, сын ее брата, "Великого Афнана" Хаджи Мирзы Сейид Хасана. Бахаулла выполнил ее пожелания, и Хаджи Сейид Али обручился с Фурудийей-Ханнум, дочерью Бахауллы* (Оба стали разрушителями Завета во время пастырства Абдул-Баха. Но желания жены Баба осуществились, когда Мирза Хади-е-Афнан сочетался браком с Дийаях-Ханнум, дочерью Абдул-Баха. Они стали родителями Шоги Эффенди)

Что касается второго пожеланния, то обстоятельства помешали жене Баба повидаться с Бахауллой* (Зная о желании Хадиджи-Багум встретиться с Бахауллой и не имея никаких шансов самому добиться этого брака, Хаджи Сейид Али обещал проводить тетушку в Акку, если она устроит эту женитьбу. Но не исполнил своего обещания). Это был страшный удар для нее, и она долго оставалась неутешной. Сообщают, что она столько проплакала, что ее здоровье сильно пошатнулось. Убитая горем, она скончалась через несколько месяцев, вечером 29 дня Диль-Кадиха 1299 г. (11 ноября 1882 г.) Удивительно, что в тот же вечер прислуживавшая ей с дней замужества девушка (Фиддих) также скончалась.

Известие о кончине жены Баба опечалило Бахауллу. Он явил особую Скрижаль о посещении и впоследствии сочинил стихи на ее гробнице. Много Скрижалей явил Бахаулла в ее честь и при ее жизни.

18. Суре-е-Гусн

Важной Скрижалью, явленной в Адрианополе, стала Суре-е-Гусн (Сура Ветви) на арабском языке. Она адресована Мирзе Али-Реза-е-Мустафи, уроженцу Хорасана. Этот верующий был влиятельным человеком, занимавшим высокий правительственный пост в провинции Хорасан. В Маншаде его обучил Вере не кто иной как сам Мулла Хусейн* (первый ученик Баба). Мирза Али-Реза стал преданным верующим; несмотря на свой чин и положение он никогда не раздумывая спешил на помощь друзьям, если те сталкивались с трудностями, всегда помогал бедным и униженным. Когда Мулла Хусейн с товарищами отправлялись из Маншада в Мазендаран с миссией величайшей важности * (См. "The Dawn-Breakers") Мирза Али-Реза обеспечил их лошадьми и денежными средствами. С помощью Муллы Садик-е-Хоросани, знаменитого учителя Веры, ему удалось превратить своего младшего брата Мирзу Мухаммад-Реза, Мутаминус-Салтаниха в преданного верующего. Когда Мирза Али-Реза вышел в отставку, брат помогал ему в конторских делах. (?) Любопытно, что в Скрижали Бахаулла замечает разительное сходство между Собой и Мутаминус-Султанихом.

Главная тема Суре-е-Гусн посвящена положению Абдул-Баха. В Скрижали Абдул-Баха назван "Божьим Доверием", "священным и славным Бытием", "Ветвью Святости", "Дитятею Божьего Завета", "блистательным, благословенным, могущественным и возвышенным Творением", "Наивеликой Милостью", "наисовершенным даром" /1 Помимо всего Бахаулла делает важное заявление:

"Благо тому, кто нашел у Него (Абдул-Баха) защиту и обитает под Его сенью... Тот, кто обездолил себя, выйдя из тени от Ветви, блуждает в зарослях своих ошибок и, несомненно, погибнет."/2* (Часть этой Скрижали переведена на английский язык и включена в "The World Order of Bahaullah", с.; см. также "Откровение Бахауллы", т.1, с.)

Эти величайшие свойства, присущие Господину говорили о Его грядущем назначении Центром завета Бахауллы и Толкователем Его Слов - назначении, которое раскрыто в Кетаб-е-Акдас и Кетаб-е-Ахд (Книге Моего Завета). Хвала и слава в адрес Абдул-Баха не удивили никого из последователей Бахауллы. Даже враги признавали возвышенный характер и величие Абдул-Баха. Например, заклятый враг Дела Мирза Ахмад-е-Кермани, заклеймленный Бахауллой за недостойные поступки в Кетаб-е-Агдас и прозванный Им "предвестником зла", как-то упопмянул с кафедры, что если было бы достаточно одного доказательства, чтобы Бахаулла смог подкрепить Свои призывы, то таким бы доказательством стал Его сын Аббас Эффенди. * (Абдул-Баха)

С детства в Абдул-Баха проявились добродетели и незаурядные свойства человека верующего. Он никогда не посещал школы, если не считать короткого периода в Тегеране. Будучи девятилетним мальчиком он не только сумел понять положение Своего Отца * (См. с.), но своими знаниями и эрудицией превзошел ученых мужей.

В пору отрочества Абдул-Баха посещал в Багдаде собрания дружески расположенных к Вере богословов. Те всегда наслаждались обществом Абдул-Баха, слушая его речи. В одной из бесед некто заметил, что в своем сочинении Хаджи Мирза Карим Хан * (См. т.1, прил.IV) вместо арабского слова употребил персидское. Все богословы единодушно признали его ошибку. Однако Абдул-Баха заявил, что хотя Хаджи Мирза Карим Хан и враг Веры Баба, ошибки он не допустил: это персидское слово было исконно арабским. Богословы с жаром отстаивали свою точку зрения, пока Абдул-Баха не попросил их справиться в словаре. Заглянув в словарь, те, к своему изумлению, нашли, что слово действительно было арабского происхождения.

В Багдаде Али Шавкат Паша, один из знатных людей Ирака попросил Бахауллу растолковать глубинный смысл одного исламского предания о связи между Богом и человеком и цели творения. В этом предании Божий Глас вопиет: "Я был потаенным сокровищем, и пожелал, чтобы обо мне узнали, а посему сотворил людей узнать (Меня)".

Бахаулла наказал юноше Абдул-Баха прокомментировать это предание. Абдул-Баха написал подробный и пространный комментарий, изумивший Пашу и открывший перед его взором пути к знанию и пониманию После этого Паша стал рьяным почитателем Господина. Но разъяснения Абдул-Баха впечатлили и разволновали не только его. О незаурядном знании и мудрости Абдул-Баха узнал каждый, кто прочитал тот блистательный комментарий. Однажды прославленный Хаджи Сейид Джавад-е-Кербелаи, о котором мы упоминали выше, ответил человеку, потребовавшему доказательств истинности Миссии Бахауллы, что одним только знаком подлинности Его Дела может служить такой великолепный исчерпывающий трактат, написанный Его юным сыном Абдул-Баха.

Среди известных людей, которые тянулись к Абдул-Баха, признавши его величие, был Хуршид Паша, правитель Адрианополя. Шоги Эффенди пишет:

"Его (Абдул-Баха) прения и беседы с учеными докторами, с которыми он сошелся в Багдаде, сразу вызвали всеобщее восхищение, усиливавшееся по мере того, как круг его знакомств впоследствии расширился сначала в Адрианополе, а затем в Акке. К нему потянулся утонченный Хуршид Паша, правитель Адрианополяя, желая принародно отдать свою дань юному Гостю, который в присутствии известных богословов города быстро и изумительно разрешил вопрос, над которым ломали головы собравшиеся - это решение произвело столь сильное впечатление на Пашу, что с того времени и впредь он едва ли мог смириться с отсутствием Юноши на таких встречах."/3

Абдул-Баха с детства взвалил на свои плечи много обязанностей. Ему было десять лет, когда Отец удалился в горы Сулемании. За время отсутствия Бахауллы, сын, страдая без Отца, в своем нежном возрасте принял на себя бремя семейных дел. Позже он доверительно сказал Набилю, что почувствовал, как повзрослел уже в детстве. Он вынес уготовленные на его долю страдания и лишения, которые обрушились на Его отца за сорок лет Его пастырства и за время собственного пастырства.

Одна особенность жизни Абдул-Баха становится ясной из его высказываний о своем здоровье. Заболев как-то в Париже в 1931 году, он сказал товарищам, что его жизнь течет не по физическим законам, а по указу Провидения. Он заявил, что мудрость Провидения и заключалась в том, что он заболел именно в Париже. Если бы не болезнь, он бы не задержался здесь больше месяца. Однако ему пришлось прожить в Париже почти четыре месяца. Когда мы познакомимся с его деятельностью в Париже, то поймем, насколько важным было его пребывание здесь, поскольку за это время несколько известных государственных мужей и влиятельных персон с Востока достигли его присутствия, почувствовали сияние его духа, усмирились силою его слов, очаровались Его характером. Среди посетителей был высокомерный князь Масуд Мирза, Зиллус-Султан, старший сын Насир-ад-Дина Шаха, Правителя Исфахана , во время правления которого были преданы смерти два блистательных брата - "Царь Мучеников" и "Возлюбленный из Мучеников".

О своем недуге Абдул-Баха сказал товарищам в Париже, что его жизнь не управляется законами природы. Его болезнь вызвана не физическими причинами, а Божией Волею. Он вспоминает, как в семилетнем возрасте заболел чахоткой, и врачи посчитали его безнадежным. Но длань Господа отвела от него недуг. Мудрость Господня поняли позднее, ибо будь он здоров, его бы отослали в родовое имение Отца в Мазендаран, тогда как по болезни он остался в Тегеране и ему суждено было увидеть заточение Бахауллы, увидеть, как рождалось Его Откровение, а затем отправиться вместе с Отцом в Багдад. Затем внезапно и вопреки мнению докторов он окончательно выздоровел.

Узы между Бахауллой и Абдул-Баха одна из самых впечатляющих особенностей их биографий. Абдул-Баха всецело признал положение своего Отца и всю жизнь был смиренен и почтителен . Он никогда не допускал, чтобы в их отношения закрадывалась семейственность. Никто другой, кроме Абдул-Баха, в этом Промысле не смог распознать истинного положения Своего Повелителя, проявить глубочайшую степень самоуничижения по отношению к Бахаулле и считать себя сущим ничтожеством по сравнению с Ним.

Приведем один пример. Когда Абдул-Баха направлялся к Отцу в особняк Бахджи на окраине Акки, то обычно ехал верхом на осле. Доехав до того места, откуда был виден Дом Бахауллы, он спешивался в знак смирения. Он считал себя верным слугой Бахауллы, а слуга не сидит верхом в присутствии своего Повелителя. Но Абдул-Баха не только сам выказывал смирение перед Бахауллой, но своим примером преподавал товарищам и ученикам Бахауллы уроки самоуничижения и смирения у престола Своего Отца. Когда прибывали паломники, Абдул-Баха всячески подготавливал их к тому славному моменту в их жизни, когда им предстояло оказаться в присутствии Повелителя. Он даже приводил в надлежащий вид их одежду и учил самоотверженности.

Бахаулла, со Своей стороны, всегда выказывал особую любовь и привязанность к Абдул-Баха. Он возвышает и прославляет Абдул-Баха, нарекает его высочайшими титулами. Например, Бахаулла всегда испытывал великую радость, ожидая встречи с возлюбленным Сыном. Он часто посылал других сыновей или родственников встретить Господина на дороге и препроводить его к Дому; бывало Бахаулла Сам стоял на балконе, вглядываясь, не едет ли сын, и как только тот появлялся на дороге, часто высказывался о его могуществе, хвалил красоту его лика и силу его характера. Но - увы! временами Бахаулле приходилось умерить Свое великое обожание Господина, дабы не вызывать ревности у братьев Абдул-Баха и прочих членов семьи, не обладавших высокими духовными качествами.

Безупречная жизнь Абдул-Баха отмечена добродетелями. Нет необходимости освещать каждое из его уникальных качеств. Многие писатели - и восточные, и западные - высоким слогом славили благородство его характера и удостоверяли его божественные свойства. Откровение Бахауллы, преемником которого он был, так наполнило Его душу, что Абдул-Баха стал его совершенным зеркалом, отражающим свет Веры Отца на все человечество, являя людскому взору блистательные характеристики совершенного Бахаи.

Один из уникальных Божьих даров этой эпохи заключается в том, что Бахаулла не только одарил человечество Своим Откровением, но и бесценной личностью Абдул-Баха,занимающего уникальное положение в Его Промысле. Хотя он не стоит в одном ряду с Явителями Бога, власть, дарованная Ему Бахауллой такова, что Его слова имеют ту же законность, что и слова Бахауллы и Баба.

Вскоре после вознесения Бахауллы верующие начали спорить о положении Абдул-Баха. Некоторые считали Его отождествлением Бахауллы, несмотря на то, что такое убеждение шло вразрез с основными положениями Вероучения. В нескольких Скрижалях Абдул-Баха разъясняет Свое положение. Он говорит, что являясь Центром Завета Бахауллы и Толкователем Его слов, он все же остается ничтожным рабом у престола Бахауллы. В одной из Скрижалей Абдул-Баха пишет:

"Это моя твердое, мое незыблемое убеждение, сущность моей неутаенной и раскрытой веры - убеждение и вера, которые обитатели Царства Абха целиком разделяют: Благословенная Красота есть Солнце Истины, а Его Свет - свет правды. Баб такое же Солнце Истины, и Его Свет - свет правды... Мое положение - положение служения - служение, которое полно, чисто и реально, незыблемо, постоянно, очевидно, открыто и не подчинено ничьему толкованию. Я есмь толкователь Слова Божьего - таково мое разъяснение."/4

Однажды Хаджи Мирза Хайдар-Али, о котором мы упоминали выше, написал Абдул-Баха письмо и попросил Его объяснить смысл речений Бахауллы в Суре-е-Гусн, прочих Скрижалях и в частности строки из Маснави, где говорится о возвышенном положении Ветви. В ответ Абдул-Баха написал Скрижаль, в которой красноречиво поведал о своем положении служения, умоляя Всемогущего погрузить Его в океан служения. Затем он высказал следующее:

"Согласно речениям в Кетаб-е-Акдас и Кетаб-е-Ахд, я есмь явленный Толкователь Слов Божиих... Любой, кто отступает от моего толкования - жертва собственных заблуждений... Я утверждаю, что истинное значение, подлинный смысл, глубинная тайна этих виршей * (Строки Суре-е-Гусн и Маснави, в которых прославляется положение Абдул-Баха - А.Т.), этих самых слов это мое служение у священного престола Красоты Абха, мое полное самоуничижение, моя полная ничтожность перед Ним. Это мой блистательный венец, мое самое ценное украшение. Я горжусь этим в царствах земном и небесном. В них я пою славу в окружении прелестных."/5

О положении Господина Шоги Эффенди пишет:

"...Несмотря на то, что проживает он в своей державе и по рангу отличается от Автора и Предтечи Откровения Бахаи, Он, в силу положения, определенного Ему Заветом Бахауллы формирует вместе с ними костяк, который можно назвать тремя главными столпами Веры, недостижимо высящихся в духовной истории мира. Он возвышен вместе с ними над судьбами этой молодой Божьей Веры, докуда не дотянется ни один человек или новый пастырь прежде чем минет целое тысячелетие."/6

Он считается и будет считаться все время идущим в авангарде, центром и стержнем бесценного и все распространяющегося Завета, Его самым высочайшим созданием, безупречным Зеркалом Его света, совершенным образцом Его учений, безошибочным Толкователем Его Слова, воплощенным идеалом Бахаи, отождествлением каждой добродетели Бахаи, Самой Могучей Ветвью, произросшей от Древнего корня, Вершиной Закона Бога, "Сущностью, вкруг Коей вращаются все имена", главным движителем Единения человечества, знаком наивеликого Мира, Луной главной Державы наисвятого Промысла. Все эти титулы и имена, которые обнаруживают свое самое истинное, самое высочайшее и прекрасное значение в чарующем имени Абдул-Баха. Помимо и выше всех имен его титул "Божья тайна", которым его нарек Бахаулла и который никоим образом не заверяет нас в его положении Пророка. Этот титул показывает, как в личности Абдул-Баха несовместимые по сути человеческие характеристики и сверхчеловеческое знание уживаются в абсолютной гармонии./7

19. Отъезд Бахауллы из Адрианополя

Деятельность врагов Бахауллы, стремящихся связать Его по рукам, усилилась в начале 1868 г. Самое славное и вместе с тем самое тревожное пятилетие пастыррства Бахауллы близилось к завершению. Это время было примечательно своим динамизмом, испытаниями и невзгодами, выдающимися событиями, своими неверными, которые повернулись в сторону за, и своими героями, выстоявшими против неверных; и над всем происходившим чувствовалось могущество Божьего Откровения и Его Послания ко всем правителям в мире.

Скрижали, явленные Бахауллой в этот период, так многочисленны, что их количество призвано удивить непредвзятого наблюдателя. Если бы нам пришлось описывать подробно только самые известные Скрижали адрианопольской поры, то книга раздулась до немыслимого объема, и понадобилось бы еще несколько томов. Все, что мы можем сделать, - перечислить некоторые Скрижали : Суре-е-Байан, Мунаджатай-е-Сийям (молитвы для постящегося), Лоух-е-Тука, Лоух-е-Ризван, Лоух-е-Нуктих, Лоух-е-Хиджр, Суре-е-Калам, Суре-е-Камис, Суре-е-Ахзан, Ризван-уль-Икрар.

Откровение такого количества Скрижалей и провозглашение Миссии Бахауллы всем царям и правителям одарило Веру таким подъемом, что к лету 1868 г. власти Константинополя устрашились ее растущего престижа и силы. Сфабрикованные сообщения и козни Сейида Мухаммада с его подпевалой Ага Джаном вкупе с наветами посла Персии Мушируд-Даулиха в Блистательную Порту, убедили Османское Правительство удалить Автора стремительно распространяющегося Вероучения от центральных районов и заточить Его в дальнюю тюрьму.

Власти Константинополя обеспокоились, узнав, что несколько известных людей, таких как Хуршид Паша, правитель Адрианполя, считали себя рьяными почитателями Бахауллы, посещали Его дом и относились к Нему, словно к высочайшей особе, с почтением. Они знали, что консулы иностранных держав тоже тянулись к Нему и часто рассказывали о Его величии.

Паломничество верующих в дальнейшем ухудшило положение в Адрианполе. Фуад Паша, министр иностранных дел Турции, прошелся по Адрианополю с инпекцией и сфабриковал донесения о положении и деятельности общины. Более того, кое-кто из властей натолкнулся на Писания Бахауллы и узнал о Его важных призывах. Все это сказалось на дальнейшей судьбе Бахауллы и Его товарищей.

В последней высылке Бахауллы главные роли сыграли первый министр Али Паша, министр иностранных дел Фуад Паша и персидский посол Хаджи Мирза Хусейн Хан (Мушируд-Даулих). Эти трое действовали рука об руку, пока не удалось выслать и заточить Бахауллу в стенах города-тюрьмы Акки. Бахаулла предсказал, что Али Пашу и Фуада Пашу накажет Божья десница за их поступок; о судьбе этих двоих мы расскажем в следующем томе.

Что касается Мулируд-Даулиха, то Бахаулла передал ему через Хаджи Мирза Хасан-е-Сафа * (См. с.)послание, строгим тоном говоря, что если цель Посла состоит в том, чтобы погубить Узника, никто не помешает ему осуществить свои намерения. Однако, попытайся он истребить Дело Божие, то тогда он узнал, что нет на земле силы, которая сможет потушить Веру, зажженную Господом на земле. Ее пламя скоро охватит весь мир.

Однако Муширид-Даулих сделал все от себя зависящее, чтобы ускорить заточение Бахауллы в Акку.

Ниже приведен отрывок из письма, которое он послал правительству чуть больше года спустя после прибытия Бахауллы в Акку:

"Я телеграфировал и написал инструкции, запрещающие Ему (Бахаулле) общаться с кем-либо, кроме Его жен и детей, или оставлять под любым предлогом дом, где Он содержится под арестом. Аббас-Кули Хан, консул-генерал в Дамаске..., которого третьего дня я отозвал, наказывая его следовать прямо в Акку... посовещаться с градоправителем обо всех необходимых мерах для строгого заточения... и назначить до своего возвращения в Дамаск, представителя на месте , который следил бы, чтобы приказы Блистательной Порты ни в коем случае не были нарушены. Я также наказал ему, что раз в три месяца он должен приезжать из Дамаска в Акку и, лично удостоверившись, рапортовать в дипломатическую миссию."/1

С годами однако Мушируд-Даулих начал понимать, что обвинения врагов против Бахауллы были необоснованными. Он увидел в Нем божественные свойства, на него оказали впечатление Его честностьи высокие цели. Оставив свой пост в Константинополе, он благосклонно озывался в правительственных кругах Персии о честности и благородстве Бахауллы. Известно, что в Тегеране он сказал, что за пределами Персии единственной личностью, которая принесла честь нации, был Бахаулла. Позже он заверил Насир-ад-Дина Шаха, что последователи Бахауллы не действовали против интересов страны, как их обвиняли.

В Послании к Сыну Волка Бахаулла похвалил его:

"Его светлость, покойный Мирза Хусейн Хан, Мушируд-Даулих - да простит его Господь - узнал этого Гонимого и,несомненно, подал властям обстоятельный отчет о приезде Гонимого в Блистательную Порту и о том, что Тот сказал и сделал.

... То, что сделал и тайно рассказал его светлость - да возвысит Господь его положение - было не проявлением дружественных чувств к Гонимому, но более его благоразумным побуждением сослужить службу правительству. Свидетельствую, что он был так готов услужить, что опустился до бесчестья и заслужил презрение в сферах за свои поступки. Он отвечал за прибытие этих изгнанников в Наивеликую Тюрьму (Акку). Однако поскольку он был верен своему долгу, то заслуживает Нашей похвалы..."

Шейх Казим-е-Самандар, о котором мы упоминали выше, записал в своих хрониках следующий рассказ:

"Однажды персидский консул арестовал и заточил в Алеппо Шейха Салмага за то, что нес Бахаулле письма и кое-какие вещи от верующих. Хаджи Мирза Хусейн Хан-е-Казвини в те дни был послом . Ему случилось проезжать через Алеппо как раз в это время. Поэтому он внимательно прочитал все письма, которых насчитывалось около трех сотен. Он заметил, что ни одно из них не касалось политических или мирских тем. Все письма представляли из себя комментарии и вопросы на духовные темы. Посему посол приказал, чтобы все письма и вещи вернули владельцу. Затем он позвал Шейха Салмана в свой кабинет и попросил ему передать привет Бахаулле. Однажды, когда этот слуга, писатель, находился перед Благословенной Красотой в 1291 г. (1874 -1875 г.г.), Тот спросил о Хаджи Мирза Хусейн Хане, который в то время был самым знаменитым человеком в Персии. В разговорах Бахаулла отмечал, что Хаджи Мирза Хуссейн Хан был более благоразумен, чем все остальные власти в Персии, и постепенно изменял в лучшую сторону свое отношение к Нему."/3

О Хаджи Мирза Хусейн Хане Бахаулла в одной из Скрижалей сказал, что с той поры, когда тот изменил свое отношение к Нему, и за его связи с верующим, милостивый Бог может его простить. Верующим, о котором упоминал Бахаулла был Мирза Мухаммад-Али-е-Кад-Худа, уроженец Казвина. Он был преданным последователем Бахауллы; Шейх Казим-е- Самандар назвал его "человеком, украшенным духовными качествами и людскими добродетелями, знающим и искреннем в вере, проявлявшим свои качества всецело, общаясь и с простым людом, и в делоовых кругах."/4

Мысль о том, что Бог может простить душу за ее узы с верующим, раскрыто в Писаниях Бахауллы. В одной из Скрижалей/5 Он говорит об особом Божьем даре в этом Откровении. В грядущем мире милостивый Господь простит души не принявших дело, если они были связаны с верующими, не совершили дурных поступков и не причинили никакого вреда Вере Бахауллы и Его возлюбленным.

Этот особый дар желанен предкам, не принявшим Веру. В Скрижали /6 Бахаулла утверждает, что в этом Откровении Бог ниспослал особый дар тем верующим, чьих родителей не коснулся луч Веры. Он утверждает, что в следующей жизни Бог по Своей милости осветит души родителей. В своей Скрижали /7 Абдул-Баха пишет, что верующие должны горячо молиться за души разлученных с ними родителей, которые не стали Бахаи. Они должны слезно благодарить Господа за Его прощение и совершать благие поступки, дабы Бог по милости своей помог их душам развиваться в духовных мирах.

В то время власти в Константинополе активно старались развернуть компанию против Бахауллы. Куршид Паша, Правитель Адрианополя сделал все от себя зависящее, чтобы отвлечь их от задуманного, но потерпел неудачу. Наконец Али Паше, первому министру, удалось заручиться у султана Абдул-Азиса эдиктом от 5-ого Раби-уль Акхира 1285 г. (26 июля 1868 г.), приписывающим Бахаулле ссылку и пожизненное заточение в городе-тюрьме Акке. Тот же самый эдикт предписывал ссылку с Ним еще пятерым верующим: двоим братьям Ага-е-Калиму и Мирзе Мухаммад-Кули, Его верному слуге Дарвишу Сидк-Али, и Антихристу Его Откровения Сейиду Мухаммад-е-Исфахани с его сподвижником Ага Джан Беком. Мирзе Яхья было предписано пожизненное заключение в Фамагусте вместе с четырьмя последователями Бахауллы: Мирзой Хусейном, по прозванию Мешкен Калам, Али-е-Сайяхом, Мухаммад-Бакир-е-Кахвих-чи и Абдул-Гаффаром.

Эдикт строго наказывал властям Акки разместить заключенноых в крепости, не спускать с них глаз и не допускать общения с посторонними.

Когда Хуршиду Паше сообщили об эдикте и немедленной высылке Бахауллы, он понял, что у него не хватит духу передать приказ Бахаулле. Он был слишком взволнован и перепоручил сделать это чиновнику-регистратору.

Мирза Ага Джан, секретарь Бахауллы описал/8 события, предшествовавшие отъезду Бахауллы из Адрианополя. Он рассказывает, что однажды поздним вечером Бахаулла наказал Джамал-е-Буруджирди и двоим верующим из Персии немедленно возвращаться обратно. Никто тогда не понял мудрого совета, но все прояснилось утром, когда чиновники стали справляться, где Джамаль. Им сказали, что он покинул город несколько часов назад. (Здесь уместно напомнить, что перед своим паломничеством в Адрианополь Джамаль-е-Буруджирди сослужил важную службу Вере в Персии. Ему и Мулле Али-Акбар-е-Шахмирзаде, известному под именем Хаджи Ахунд * (Краткую биографию мы приведем в следующем томе), которого впоследствии назначили Дланью Божьего дела, Бахаулла велел в 1284 г. (1867-1868) перенести останки Баба, укрытые в Гробнице Имама Задих Масума в другое безопасное место. История об этом и последующих перезахоронениях останков Баба до последнего места их успокоения в пещере Священной горы Кармель составляет один из интереснейших эпизодов в анналах Веры.* (Шоги Эффенди кратко рассказал об этом в кн. "God Passes By", сс.)

Мирза Ага Джан рассказывает, что через день после ухода Джамаля из Адрианополя члены общины ранним утром направились к правительственным кварталам. Там их взяли под стражу, а дом Бахауллы окружили солдаты, приставив у ворот часовых. От имени Блистательной Порты офицер вызвал и сообщил Абдул-Баха, что Бахаулла с семьей должен проследовать в Галлиполи * (Кажется, до остановки в Галлиполи, ссыльным не сообщили о конечном пункте их следования.) Как свидетельствует Мирза Ага Джан, офицер указал, что только те двенадцать человек, которые сопровождали Бахауллу в Адрианополь, должны следовать с Ним в Галлиполи. Но остальные верующие были крайне взволнованы таким сообщением. Они все хотели сопровождать Повелителя. Несколько человек, имевших дело в городе, оставили свои заниятия, продав задешево все, что смогли, и бросив свое добро на произвол судьбы.

Ага Реза-е-Ширази * (См. т.1, сс. и "Memorials of Faithful"), известный как Ага Реза-е-Каннад (Конфетник), один из товарищей Бахауллы, который шествовал с Ним из Багдада, написал, как прореагировали жители Адрианополя на эти события:

"Огромное смятение охватило жителей. Все были ошеломлены и глубоко сожалели... Кое-кто выражал свое сочувствие, другие утешали нас и оплакивали.. Большая часть нашего имущества была продана за полцены."/9

Другой верующий, Хусейн-Ашчи* (См. сс.), который много лет служил поваром у Бахауллы, оставил рассказ * (Рассказ отредактирован автором книги) о событиях накануне отъезда Бахауллы в Галлиполи:

"Из Константинополя пришли приказы о ссылке Бахауллы в Сирию. С тех пор как Хуршид Паша потерпел неудачу в своих попытках изменить ход событий, ему было стыдно предстать перед Бахауллой и поэтому он объявил, что переезжает в другой город. Он отбыл из Адрианполя, передав дела в руки чиновника. Однако он не перебрался в другой город, а просто удалился в свой летний дом в пригороде Адрианополя. Однажды вечером, закончив дела на кухне, я отправился на базар. Я зашел в лавку к Ага Реза-е-Ширази и Мирзе Махмуд-е-Кашани.*(См. сс.) Я пробыл у них всего несколько минут, когда двое солдат позвали обоих в правительственные кварталы. Я попытался улизнуть из лавки, но солдаты задержали меня и отправили с ними. Я заметил, что всех друзей, державших лавки на базарах, забрали и увели в правительственные кварталы. Нас всех допросили * (До этого членов общины несколько раз забирали и допрашивали), затем показания каждого записали. Узнав, что я повар Бахауллы, они позвали солдата и поручили ему проводить меня до дома Бахауллы...

Когда мы приблизились к дому, я заметил у ворот часовых и страшно испугался. Меня остановили у входа, несмотря на объяснения сопровождавшего меня солдата. Мне сказали, что только офицер (караула) может разрешить войти в дом, а он сейчас беседует с Абдул-Баха во внешних покоях... Наконец мне позволили войти и провели прямо к Бахаулле. Он расспрашоивал меня, что творится в городе, но я просто онемел от страха * (Заметим, что в ту пору Хусейн-е-Ашчи был еще очень юн; он несколько лет наслаждался жизнью в доме Бахауллы, защищенный от преследований). Во рту пересохло от страха. Я вышел из комнаты и попросил попить. Мне полегчало, и я снова вернулся к Бахаулле. Он взглянул на меня, улыбнулся и весело спросил: "Что, Каши, испугался?"* (Уроженцев Кашана называют каши или кашани. Персы часто посмеиваются над ними, считая робкими и трусоватыми.)

Я все рассказал Ему. Тогда Он послал меня за Ага-е-Калимом. Я привел Ага-е-Калима к дому Бахауллы, но солдаты, пропустив меня, задержали его. Ага-е-Калим обратился к Бахаулле письменно, сказав, что пока он беспрепятственно может ходить по городу, чем он может помочь? Когда Бахаулла прочитал переданную мной записку, то сказал: "Вели Ага-е-Калиму войти. Мы не ищем помощи ни у кого, наши дела только в Божиих руках * (Это не точные слова Бахауллы, но отражают суть сказанного.) Я пошел к Абдул-Баха и передал ему наш разговор с Бахауллой. Он попросил офицера позволить Ага-е-Калиму войти. Этот же офицер рассказал о том, что Хуршид Паша был не силах известить Бахауллу о высылке в Сирию в двухневный срок...

Однако Бахаулла сообщил властям, что двух дней на сборы мало. К тому же его эконом сидел в константинопольской тюрьме. Бахаулла попросил власти освободить этого человека, который продаст на базаре трех лошадей * (См.с.), чтобы расплатиться с кредиторами. Только тогда можно будет ехать... Каждый день к Абдул-Баха приходили офицеры. Денно и нощно вокруг дома Бахауллы стояли на посту солдаты. Так продолжалось восемь дней...

Несколько консулов иностранных держав прибыли к Бахаулле и солдаты не осмелились их задержать. Все консулы были почтительны и смиренны в присутствии Бахауллы, предлагая Ему защиту своих правительств. Но Бахаулла дал ясно понять, что не ищет помощи ни у чьего правительства. Его единственным убежищем был Господь Бог... Консулы посещали Его несколько раз, и каждый раз Бахаулла отказывался от их настойчивых предложений, говоря, что вверился Господу и все время обращается к Нему...

Как-то раз Бахаулла посоветовал недавно прибывшим друзьям не появляться и не вступать в общину ссыльных. Он утешал их, говорил, что место следования Ему неизвестно. Среди тех людей находились двое братьев Хаджи Джафар-е-Тебризи и Кербелаи-Таки...которые прибыли в Адрианополь, желая встретиться с Бахауллой. Это были рослые люди, полные энергии, отваги и восторга. Услышав совет Бахауллы, чтобы и не помышляли Его сопровождать, Хаджи Джафар втайне решил, что предпочтет скорее умереть, нежели разлучиться со своим Повелителем. Он взял бритву и отправился во внешние покои, которые были полны военными и чиновниками, высунул голову из окна, выходившего на улицу и резанул бритвой по горлу * (Об этом мы кратко упоминали в т.1, сс. Следует заметить, что хирург при осмотре обнаружил, что сонная артерия не была задета.) Находившийся в соседней комнате Ага Мухаммад-Али-Тамбаку-Фуруш услышал душераздирающий крик Хаджи Джафара и бросился к нему. Немедленно позвли Абдул-Баха. Все ужаснулись от увиденного. В ту минуту я прошел во внешние покои сказать людям, что могу принести для всех ужин. Наивеликий Священный Лист ждала меня на кухне, желая узнать, сколько человек собираются ужинать. Но когда я увидел с трудом стоящего на ногах Хаджи Джафара и море крови, я испытал шок и застыл на месте. Солдаты утешали Хаджи Джафара, говоря, что хирург уже идет, но тот, хотя и не могпроизнести ни слова, ясно показал жестом, что даже если хирург и залечит его рану, он снова перережет горло...

Поскольку я долго не возвращался в кухню, Наивеликий Священный Лист послала за мной вдову Мирзы Мустафы * (Мирза Мустафа мученически погиб в Персии, см. с.). Но увидев Хаджи Джафара, женщина упала в обморок. С кухни послали девушку-христианку узнать, почему все замешкались. Но и она упала без чувств рядом с вдовой Мирзы Мустафы!

Тем временем Абдул-Баха отправил меня во внутренние покои за Своей одеждой, чтобы переодеть Хаджи Джафара. По пути я увидел у ворот двух женщин, лежащих в обмороке. Я прыснул им в лицо водой и похлопал по щекам, пока они не пришли в сознание. Втроем мы вернулись в кухню.

Когда члены святого семейства увидели нас напуганными и дрожащими, то захотели узнать, что же случилось, особенно они настаивали после того, как я попросил одежду Господина. Я солгал, что Господин вспотел в толчее и пожелал переодеться. Но Наивеликий Священный Лист не поверила мне. Она сказала: "Скажи мне правду, что случилось? Почему ты так напуган?" Я все пытался утаить от нее новости, но она мягко убедила меня сказать правду и не волновать своим молчанием домашних. Так я рассказал все... и предложил не ставить в известность Бахауллу, пока Он не поужинает. Наивеликий Священный Лист отмела мое ничтожное предложение, сказав, что подобное случалось уже не раз; тысячи возлюбленных пролили свою кровь на тропе Благословенной Красоты...

Ну а Хаджи Джафара Абдул-Баха убедил принять доктора, обещая, что ему позволят присоединиться к Бахаулле. Рану заложили ватой до прибытия известного хирурга Мухаммада. Однако Хаджи Джафар не хотел, чтобы ему стянули рану. Он все твердил: "Без возлюбленного мне не жить." Наконец Извечная Красота подошел к нему... и коснулся его лица и головы. Он заверил Хаджи Джафара, что позовет его на новое место ссылки, как только рана затянется. Он настоятельно убеждал его остаться в Адрианополе, пока совсем не выздоровеет * (Хаджи Джафар с братом смогли последовать в Акку вскоре после отъезда Бахауллы. См. "Memorials of Faithful".) Когда Бахаулла вернулся в свою комнату, хирург принялся зашивать рану, но нить рвалась. Врачу пришлось несколько раз приниматься за операцию. Хаджи Джафар терпел боль с такой силой воли, что даже ни разу не шелохнулся и ни поморщился!

Что касается отъезда Бахауллы в Галлиполи, то власти удовлетворили его просьбу об освобождении заключенных в Константинополе ... и выделили сумму на лошадей. Затем начались приготовления к переезду. Ощущение тяжелой утраты витало над всеми жителями города. Души многих горели огнем разлуки со своим Возлюбленным, и сердца рыдали от скорой разлуки с Ним... Вся обстановка была продана за бесценок. На подготовку ушло восемь дней. Затем они наняли около пятидесяти повозок для всех отъезжавших. Вокруг повозок сгрудились, скорбя и печалясь и мусульмане, и христиане, и иудеи... Сцены горя были более щемящими, чем несколько лет назад, когда Бахаулла покидал Багдад... Бахаулла ободрял всех и просил прощения... В Галлиполи мы оставили пожитки в каравансарае, а сами поселились в доме. Бахаулла, святое семейство и женщины разместились наверху, остальные внизу."/10

Из константинопольской тюрьмы прибыли в Галлиполи Мешкен-Калам, Али-е-Сайях, Абдул-Гаффар и Мухаммад-Бакир-е-Кахвих-чи. Всем, кроме Дарвиша Сидк-Али, было наказано сопровождать Мирзу Яхья на Кипр. Устада Мухаммад-Али-е-Салмани и Джамшид-е-Гурджи выслали к границам Персии. Оказывается, что их освободили из тюрьмы благодаря вмешательству Мира Мухаммад-е-Мукари * (См. гл.14) Узнав, что заключенных не выпустили из тюрьмы, с жаром требуя их немедленного освобождения.

Салмани и Джамшид-е-Гурджи переправили в один из пограничных городов и передали курдским властям для дальнейшей высылки в Персию. Курды, увидев что перед ними люди честные и невиновные, отпустили их. Этим двоим удалось найти дорогу к Тюрьме в Акке, где они воссоединились с Повелителем.

Шоги Эффенди вкратце описал отъезд Бахауллы из Адрианополя:

"22-го Рабиут-Тани 1285 г. (12 августа 1868г) Бахаулла с Семьей в сопровождении туррецкого капитана Хасана Эффенди и солдат, тронулся в четырехдневное путешествие в Галлиполи на повозках с остановками в Узун-Кугру и Кашани, где были явлены последние строки Суре-е-Раис. "Жители квартала, где остановился Бахаулла, и соседи стекались проститься с Ним, пишет очевидец, - с выражением скорби и сожаления поцеловать Его руки и полы Его халата, печалуясь по случаю Его отъезда. Тот день был не похож на другие дни. Мне думается, что город, его стены и ворота оплакивали скорую разлуку с Ним." "В тот же день, - пишет другой свидетель тех событий, -наблюдалось небывалое скопление мусульман и христиан у дверей дома Господина. Достопамятным был час отъезда. Большинство из присутствующих, особенно христиане, плакали и причитали. "Скажи, - объявляет Бахаулла в Суре-е-Раис, - этот Юноша покидал эту землю, а внизу каждое дерево и каждый камень хранил правду, которую силою истины вскоре явит Господь."

Несколько товарищей, изгнанных ранее из Константинополя, ожидали всех в Галлиполи. По прибытии в Галлиполи Бахаулла обратился к Хасану Эффенди, собиравшемуся уезжать, с такими словами: "Скажи султану, что эта земля ускользнет из его рук, а дела его расстроятся". Ага Реза, наблюдавший эту сцену , приписал: "Далее Бахаулла добавил: "Не я произношу слова сии, но Господь." В те минуты Он изрекал вирши, которые мы, находясь на нижнем этаже, могли расслышать. Слова были высказаны с такой силой и страстностью, что кажется, стены дома ходил ходуном."

Даже в Галлиполи, где мы провели три ночи, никто не знал, что ожидает Бахауллу. Некоторые полагали, что Бахауллу с братьями выселят в одном месте, а остальных разобщат по разным местам ссылок. Другие считали, что Его товарищей отошлют назад в Персию, а третьи ожидали немедленного истребления. Сначала приказ правителя заключался в том, чтобы удалить Бахауллу, Ага-е-Калима и Мирзу Мухаммад-Кули со слугой в Акку, тогда как остальные должны были следовать в Константинополь. Однако, этот приказ, приведший к сценам горькой печали, был, однако по требованию Бахауллы и при посредничестве Умара Эффенди, главного сопровождающего, отменен. Наконец решили всех (около 70 человек) выслать в Акку. Кроме того нескольким приверженцам Мирзы Яхья, среди которых были Сейид Мухаммад и Ага Джан, наказали сопровождать этих ссыльных, тогда как четверым товарищам Бахауллы велели отбыть с Азали(тами) на Кипр. Муки Бахауллы в час отъезда из Галлиполи были слишком тяжки. Он предупредил товарищей, что" это путешествие не будет похоже на прежние" и тому, у кого не хватает духу "заглануть в будущее" представляется наилучшим "уехать туда, куда пожелает, и уберечься от испытаний, ибо он чувствует, что в будущем не сможет их выдержать. Этим предупреждением товарищи единодушно пренебрегли.

Утром 2-ого месяца Джамадий-уль-Аввал 1285 г. (21 августа 1868 г.) все они взошли на борт парохода Австриан-Ллойд, державшим курс на Александрию с остановками в Маделли и Смирне, где тяжело заболел Джинаб-е-Мунир, по прозванию Измулла-уль-Муниб. К своему вящему разочарованию он был снят с корабля и отправлен в госпиталь, где вскоре скончался. В Александрии * (См. т.1, с. -(А.Т.) они пересели на пароход той же компании, направлявшийся в Хайфу, где несколько часов спустя, после коротких остановок в Порте Саиде и Яффе, они совершили пересадку на судно, плывущее в Акку, с которого сошли в полдень 12-го Джамадий-уль- Аввала 1285 г. (31 августа 1868 г.) Когда Бахаулла ступил на борт судна, которое должно было довезти Его до пересадочного порта в Хайфе, Абдул-Гаффар, которому приказали отправляться с Мирзой Яхья и чью "отреченность, любовь и веру в Господа" хвалил Бахаулла, в отчаянии бросился в море с криком "Йя Баха-уль-Абха", но был спасен и с огромным трудом возвращен к жизни и только лишь для того, чтобы продолжить свой путь, предписанный непреклонными властями, к изначально уготовленной судьбе."/11 * (См. т.1, сс. (А.Т.)

Суре-е-Раис

Суре-е-Раис была явлена в честь Хаджи Мухаммад Измаил-е-Кашани, которому Бахаулла дал имена Дабих (Жертвенный) и Анис (Товарищ). Она создана на арабском языке * (Не следует путать с Лоух-е-Раис на персидском языке, явленной в Акке и также адресованной Али Паше) и адресована Али Паше, великому визирю Турции. Дабих, в отличие от своего брата Хаджи Мирза Ахмада * (См. с.) был благочестивым человеком и преданным верующим. Он прибыл в Адрианополь, когда Дом Бахауллы окружили солдаты. Поскольку он не сумел достичь присутствия Бахауллы, Тот посоветовал ему следовать в Галлиполи. Дабих написал письмо Бахаулле - и в ответ была явлена Скрижаль. После откровения Суре-е-Раис с позволения Бахауллы он достиг Его присутстсвия в общественной бане в Галлиполи.

Ниже следует короткий рассказ о жизни и деятельности Дабиха, взятый из воспоминаний Шейха Казим-е-Самандара:

"...Хаджи Мухаммад Измаил-е-Дабих из Кашана был братом покойного Хаджи Мирза Джани. Сам Баб оказал честь этим братьям, сделав остановку в их доме на Своем пути в Тегеран.* ( См. с.)... В первые дни Веры братья трудились сообща, распространяя Божье Дело, пока мученически не погиб Хаджи Мирза Джани * (См. "The Dawn-Breakers") После провозглашения Бахауллы благодаря своему пытливому уму и старательности, Дабих стал рьяным последователем Бахауллы. С этого времени он посвятил себя учительству и переписыванию сочинений Бахауллы. Он пустился в Адрианополь, но его путешествие пришлось на время невзгод и преследований в этом районе, когда дома Бахауллы и верующих были окружены военными, которые не пропускали посторонних. Дабих и иже с ним последовали в Галлиполи. В те дни была явлена Суре-е-Раис...

Вернувшись из путешествия, он все время обучал Вере, с огромной силой убежденности распыляя Божьи ароматы. На жителей Тегерана он оказал такое влияние, что Найибус-Султана арестовал и подверг его заточению * (Князь Камран Мирза, сын Насир-ад-Дина Шаха, в течение нескольких лет был правителем Тегерана. Во время допросов Дабих открыто учил Вере. Власти его сфотографировали, чтобы представить портрет шаху; копии находятся в распоряжении кое-кого из друзей. Позднее на пути через Казвин он отошел к царствию вечности...* /12 (Это случилось примерно в 1297-98 г.г. (1880-1881).

В одной из Скрижалей /13, адресованной Дабиху, Бахаулла настоятельно убеждает его подняться и учить Делу, ибо Бог создал его для этой цели. В другой Скрижали, обращенной к сыну Дабиха, Гуляму-Али, Бахаулла говорит, что Дабих желал отдать свою жизнь на стезе Господа и утверждает, что в глазах Господа он обрел ранг мученика, и ему оказана честь - Перо Наивысшего назвало его Дабихом (Жертвенный).

Откровение Суре-е-Раис началось в деревне Кашаних, вскоре после отъезда Бахауллы из Адрианополя, и завершилось в Гьявур-Кьюй на пути в Галлиполи.

Первая часть Суры адресована Али Паше, которого Бахаулла называет Раисом (Главой). Это одна из самых требовательных Скрижалей, в которой Бахаулла Языком силы и мощи выговаривает первому министру. В первых строках Бахаулла советует Али Паше прислушаться к Божьему Гласу, вещующему сквозь небо и землю и призывающего обратиться к Нему. Он заявляет, что нет силы на земле, могущей удержать Его от громкогласного объявления Своего Послания. Он ясно говорит, что противление Али Паши и его союзников не удержат от исполнения возложенной на Него миссии. Он упрекает Али Пашу за то, что вступил в сговор с персидским послом, совершив поступок, который опечалил Божьего Пророка Мухаммада в наивысшем рае. Он возвеличивает Свое Откровение и высокое положение Автора, утверждает, что раскрой Он прежде срока Свою славу, доселе сокрытую по причине человеческой слабости, то все творение погибнет на Его стезе.

В этой Скрижали Бахаулла уподобляет Али Пашу тем, кто отрицал Явителей прошлого и восставал против них. Он вспоминает невежество Персидского Императора в дни Мухаммада, прегрешения Фараона против Моисея и злодеяния Нимрода против Авраама. Прямо обращаясь к Али Паше, Бахаулла говорит, что его усилия потушить огонь Дела, зажженный Божьими руками, не возымеют никакого действия; напротив, они только помогут раздуть пламя. Он пророчествует, что пламя охватит весь мир и Его Откровение зажжет души всего человечества.

Суре-е-Раис была явлена в то время, когда Бахаулла с друзьями переживали тяготы и унижения накануне высылки в Акку. Эти грозные предупреждения Наивысшего Пера были нацелены на того, кто стоял тогда во главе правительства Турции и был главным зачинщиком жестокой несправедливости, совершенной по отношению к Бахаулле:

"Грядет день, когда Земля Таинства (Адрианополь) и все, что близ нее, изменятся и выскользнут из царских рук, и начнется смятение, и глас скорби поднимется, и свидетельства злодеяний окажутся все налицо, и смущение завладеет всеми из-за того, кто отдал этих пленников в руки хозяев угнетения.Ход вещей изменится, и обстоятельства сложатся так печально, что даже пески на голых холмах застенают и дерева на горе заплачут и кровь потечет из всех вещей. Тогда ты узриошь людей в горьком несчастье."/14 * (Эти и другие пророчества Бахауллы в Акке, предвещающие падение Султана Абдул-Азиза, Али Паши и Фуада Паши, сбылись. Русские войска заняли Адрианополь, Сербию, Монтенегро и Румынию и объявили независимость этих территорий; были оккупированы Кипр и Египет, Восточная Ромелия была передана Болгарии, ставшей самостоятельным государством. Вскорости Османская Империя распалась. Более детально об этих событиях речь пойдет в следующем томе.)

В одном отрывке Суре-е-Раис Бахаулла обращается к Дабиху. Из Его доброжелательных слов чувствуется, что он ценит этого верующего. Он заявляет, что когда солдаты несли караул вокруг Его дома, Он почувствовал безмерную радость и счастье, ибо, по Его мнению,нет ничего более достойного, чем мученичество на Божьей тропе. Он повествует о действиях правительства, приведших к трагическим последствиям, когда они послали войска к Его дому и домам Его возлюбленных; говорит, что верующие и Его семья осталиись голодными в первую ночь осады; рассказывает, как скобели жители Адрианополя в день Его отъезда из города:

"Мусульмане и христиане, окружившие дом, оплакивали Нас... Мы слышали, как стенания людей Сына (христиан) заглушали плач остальных - вот повод поразмышлять."/15

Он описывает, как Хаджи Джафар-е-Тебризи пытался лишить себя жизни от любви к своему Повелителю, удостоверяет, что такой поступок "не будет услышан в грядущих веках"; это был поступок, который "Господь отвел от этого Откровения, свидетельствуя о Своем могуществе."/16 Он вспоминает похожий случай в Багдаде, когда Сейид Измаил из Завариха был так охвачен океаном любви, разлившимся в его сердце, что лишил себя жизни, перерезав горло.* (См. т.1, сс.) Бахаулла утверждает, что эти души, очарованные любовью к Нему, поддались бесконтрольному порыву принести себя в жертву; они действовали вопреки Его заветам, но несмотря на свои поступки, погружены в океан Его прощения и достигли возвышенного состояния в Царстве Божьем.

В Суре-е-Раис Бахаулла утверждает, что муки и страдания, на которые обрекли верующих, подобны маслу для лампады и только прибавляют сияния и славы Божьему Делу. Он заявляет, что Дело неизмеримо велико и ничто не может помешать его расцвету и упрочению, пусть даже все силы небесного и земного воинств поднимутся против него, и все цари и правители выступят против него. Далее Он пророчествует:

"Скоро Господь возвысит из царей одного, кто поможет Его возлюбленным. Он воистину обнимет всех и вся. Он поселит в сердца любовь Своих возлюбленных. Это поистине непререкаемо заповедано Тем, кто есть Всемогущий, Благодетельный."/17

Это Откровение так велико, что Бахаулла возглашает в Суре-е-Раис:

"Доживи Мухаммад, Апостол Божий, до этого Дня, Он бы воскликнул: "Я воистину признал Тебя, О, Желание Божьих Посланников!" Доживи Авраам, и Он тоже, простершись ниц в полном смирении перед Повелителем Божием, воскликнул: "Сердце мое полно покоя, О ты, Повелитель всего земного и небесного! Свидетельствую, что Ты раскрыл перед моими очами всю славу Твоей силы и все могущество Твоего завета!"... Доживи Сам Моисей, и Он также возвысил бы свой глас: "Вся хвала обращена к тебе, за то, что пролил на меня Свет Твоего Лика внешности и даровал мне честь узреть Лик Твой!"/18

В отличие от человека Божьему Явителю нет необходимости поступать и говорить немедленно, не взирая, насколько пагубной и опасной может оказаться ситуация. Он никогда не занят решением только одной проблемы .* (Более подробно см. т.1, сс.) Ибо он проживает в мире без ограничений. Хотя Он находится на земле, но вдохновляется Божьим Духом и, как говорится в исламе, "Каждый день Он за делом."

Такая характеристика Явителя Господа ясно видна в личности Бахауллы, когда Он явил Суре-е-Раис в разгар тревог и бед, под угрозой Его жизни, жизни Его семьи и товарищей. Ибо в ответ на вопрос Дабиха Он описывает природу разумной души и освещает условия, при которых она может обрести различные свойства. Он объясняет, что душа может развиваться в двух разных направлениях. Если она движется к Богу, то обретает духовные качества и после прощания с телом будет обитать в сферах Господа, украшенная божественными свойствами. Ежели душа отворачивается от Него, она становится сатанинской и лишается духовных качеств. Бахаулла довольно долго рассматривает этот вопрос; детальное освещение Его объяснений не умещаются в рамках данного тома* (На вопрос о бессмертии души Бахаулла и Абдул-Баха отвечают во многих Скрижалях. Они будут рассмотрены в следующем томе).

О значении Суре-е-Раис Бахаулла в одной из явленной в Акке Скрижалей говорит:

Крупицы, XVI /20

Эти предупреждения, высказанные Бахауллой более века назад и вскоре после Его набатного призыва царям и правителям мира в Суре-е-Мулюк, в которой были схожие предупреждения, привели к мощному катаклизму, разрушающему старый порядок и потрясающему всю человеческую общность до основания Беспомощное и измученное человечество оказалось в когтях опустошающей ярости, не зная, куда обратиться и как приостановить этот катастрофический океанский прилив. Мы живем в такое время, когда человеческое знание и достижения материальной культуры, по сравнению с прошлыми, феноменальны.

Для последователей Бахауллы причина этих тревожных тенденций ясна и проста. Современный человек похож на садовника, который тщетно трудится , потому что бросил семена в темную яму, куда не попадают солнечные лучи. Человек повернулся спиной к Солнцу истины. До тех пор, пока он не признает Его и обернется к Нему он не найдет покоя на земле и в своем сердце.

Почти сорок лет назад, в разгар Второй Мировой войны Шоги Эффенди подробнейшим образом проанализировал* ("The Promised Day is Come") бедствия, охватившие весь мир и обрушившиеся на род людской; он определил их источник и изобразил их исход. В этом мастерском произведении Он описывает, с одной стороны, необходимость разрушения старого порядка и сопутствующих страданий, а , с другой стороны, славные дороги далекого будущего, когда Золотой Век Веры Бахауллы перейдет в эру непревзойденного блаженства и единения для всего рода людского.

О многочисленных гонениях и страданиях, которые почти восемьдесят лет испытывали Бахаулла, Баб и Абдул-Баха, Шоги Эффенди пишет:/21

"Увы и тысячу раз увы, что такое несравнимо великое, такое бесценное, могущественное, с такой чистотой явленное Откровение должно было попасть в руки такого слепого и упорствующего поколения и получило такое позорное обхождение. "О слуги Мои - удостоверяет Бахаулла, - один только истинный Бог мне свидетель!" Этот наивеликий, этот бездонный и разливающийся океан близок, до удивления близок к вам. Узрите же, он ближе к вам, чем ваша яремная жила! В одно мгновение ока, если только пожелаете, вы сможете разделить и вкусить неиссякаемую милость, эту богоданную щедрость, этот неподкупный дар, этот огромный и неописуемо великий подарок."

Что же мы видим нынче на международной арене по прошествии почти столетней революции, когда вспоминаем раннюю историю Бахаи? Мир, бьющийся в конвульсиях, раздираемый борьбой систем, рас и наций, запутавшийся в сетях своих заблуждений, удаляющийся все дальше и дальше от Того, кто является единственным Автором его судьбы и все глубже и глубже увязающий в убийственной бойне,к которой привели его отрицание и преследование Того, Кто является Целителем. Веру, еще опальную, рвущуюся как бабочка из своей куколки, из тьмы вековой репрессии навстречу ужасным свидетельствам Божьего гнева, веру,которой суждено подняться на обломках разрушенной цивилизации.

Мир, духовно обделенный, морально опустошенный, политически подорванный, социально взрывной, экономически парализованный, корчась и истекая кровью рушится под наказующей розгой Господа. Веру, чьи воззвания не находят отклика, чьи призывы были отвергнуты,чьи предупреждения были отброшены, чьи последователи были уничтожены, чьи цели и задачи были оклеветаны, чьи призывы к земным правителям были игнорированы, чей Глашатай осушил чашу мученичества, над головой Автора которой разлилось море несказанных бедствий и Чей Образец согнулся под бременем долготрудных невзгод и несчастий. Мир, который потерял свои опоры, в котором яркое пламя религии быстро угасает, в котором силы вопиющего национализма и расизма захватили права и прерогативы Самого Господа, в котором страшный секьюларизм (прямой результат безверия) поднял победно голову и высставляет напаказ свои ужасные черты..., и в котором вирус предубеждения и коррупции въедается в жизненно важные органы уже до боли беспорядочного общества...

Мы действительно живем в такую пору, и если мы правильно понимаем, должна рассматриваться как эпоха двойственных явлений. Оно явление сигнализирует смертельной боли упадочного и безбожного порядка, который упорно отказывается, вопреки знакам и знамениям векового Откровения, направить процесс на те объекты и идеалы, которые ниспосланная Божья Вера ему предлагает . Второе возглашает боли рождения божественного и спасительного Порядка, который неизбежно подомнет прежний и в котором незаметно зреет в зачатке административная структура несравненной мировой цивилизации. Один порядок раскалывается, лопается под нажимом, кровоточит, рушится. Другой открывает дороги справедливости, единства, мира, культуры, доселе не виданные ни одной эпохой. Первый растратил свои силы, показал свою фальшивость и бесплодность, потерял безвозвратно лишился своих способностей и стремительно несется к своему уделу. Последний, возмужалый и непобедимый, разрывает сковывающие его цепи и отстаивает свой титул быть единственным убежищем, где усталое и больное человечество сможет спастись от всего наносногои и достичь своей судьбы. "Скоро, - пророчествовал Сам Бахаулла, нынешний порядок упразднится,а новый упрочится во всем размахе"...

"Вся земля, - далее говорит Он, - сейчас вынашивает во чреве своем. Близок день, когда она родит благороднейшие плоды, когда из ее чрева выйдут высочайшие дерева, распустятся самые изумительные цветы, разлетятся самые небесные благословения." "Все нации и народы , - пишет Абдул-Баха, - станут единым народом. Религиозный и сектантский антагонизм, враждебность между расами и народами, различия между нациями будут уничтожены. Все люди будут придерживаться одной религии, будут иметь одну единую веру, сольются воедино и станут единым народом. Все будут жить в общем отечестве, которым является сама наша планета."